Я хотел бы научиться летать над домами, я хотел бы верить, что люди сделаны не из папье-маше. Но ветер прогонял из меня мысли… и это так же верно, что мы не достанем до неба.… Бог слез, лей соль!....
«Есть много вещей, друг мой Горацио, которые людям знать не положено».
В. Шекспир.
- Как можно потерять веру, если не было? Как можно найдя бога в себе плевать в него?
Эти и прочее множество вопросов он задавал себе каждый день. Год за годом он шел, не переставая, веря что, переживет свои дожди, он шёл прямо, не сворачивая, как будто читал мысли в затылке ведомого. В кровь сбиты ноги, силы с каждой секундой вечности уходят всё большими дозами. Но небо дарит кровь лишь избранным, коим он не является.
- НЕТ!!! Ну, кто так читает текст? - Из темноты зала выскочил режиссер с зубами из чистого железа и копной седых волос. - И кто так нарядил Бога?! Это бродяга, а не бог. Где костюмер мать его?! НЕТ! Всех уволю, и так играем раз в год!!! Наш зритель груб как кулак, как КУЛАК! Вы понимаете или нет!
Он, было, хотел заглянуть в глаза артистов, но каждый отводил взгляд, в котором можно было прочесть пустые надежды и редкие слезы отчаяния. Режиссер опустил голову и пошел к выходу.
Вес театр был нем, под слоем пыли и пепла можно было услышать эхо былых аплодисментов. Старый театр был пуст как брошенный замок, в гардеробах нет курток, в фае не раздавали программки. Режиссер окинул взглядом былую позолоту, в которой уже не было блеска, и резко развернулся к сцене.
- Ну что? Будим играть или нет?! - Артисты стояли неподвижно как куклы, один бог оборванец почесывал накладную бороду. - Ах, так!
Режиссер схватил швабру и запрыгнул на сцену.
- Смотрите!
Он начал танцевать со шваброй и выкрикивать какие-то слова. Закружившись с «партнершей» в неистовом менуэте он дико расхохотался, остановился и подошел к ближайшему артисту.
- Ну что? Можешь? - Он начал пихать ему в руки швабру. - А! Можешь?! А!
Лицо режиссера свело в гадкой улыбке, на, секунду он замер и начал колотить шваброй по артисту.
Он бил его шваброй пока он стоял, позже когда «груша» не выдержала и упала, он отбросил палку и начал втаптывать актера в паркет сцены….
Остальные актеры стояли так же неподвижно, как и в начале, один бог в оборванной мешковине чесал бороду и хмыкал.
В завершении режиссер воткнул швабру в глаз уже бездыханному телу актера.
Он на секунду остановился, после посмотрел на руки которые были по локоть в крови и выдернув из месива что некогда было подающим надежды актером, перешел ко второму, а затем и к третьему, потом к четвертому…. А актеры стояли неподвижно, совсем как куклы…… Режиссер помедлил лишь у трех девушек которые находились с самого края и были е6динственными оставшимися в живых, кроме оборванца в мешковине конечно…
- А!!!!! Вера!!!! Он раскинул руки, в которых что-то сверкнуло и обнял Веру, та всхлипнула… - Ну что ж ты.. А? ….. ха.
Он отпустил девушку, которая сразу же рухнула, из её спины торчали две пары рукояток ножниц…..
-Любаша! А вот и я. - Он медленно обошел неподвижную фигуру, отвязал веревку от занавеса, смастерил петлю и как поклонник дарящей своей возлюбленной ожерелье, возложил петлю на шею неподвижной Веры…. После чего взбежал по лестнице в портер и скинул оттуда обратный конец веревки с грузом… Он, было, собрался побежать вниз, чтобы не пропустить последних секунд жизни Веры, да, да, той самой веры, которая согревала все жалкие годы его существования. Но как только режиссер метнулся в низ, в тишине театра раздался хруст ломающейся шеи.
- М да… не повезло……. Но, вспомнив о Наде, он с ещё большим энтузиазмом побежал к сцене.
Надежда распахнула объятья своей смерти и с закрытыми глазами прыгнула на работающий электра резак, который нес режиссер.
- Ну, вот и всё… произнес убийца под звук падающих останков Надежды…. -
- А ты умеешь наполнять паузы смыслом. - С улыбкой сказал Бог.
- Ну, ты скотина! Что ж ты стоял, смотрел? И вообще кто ты? Ты не из нашей труппы, которую я заботливо перед репетицией напоил термином с чаем, ну и конечно немного феназипама и атропин. Гениально! Да? Сами по себе эти препараты безвредны, даже вместе, но вот если чашку чая хе-хе, то это отличный способ что бы обездвижить человека часа на пол. Ну, вот на счет Веры, Нади, и Любы, тут ирония судьбы получилась. Да?! Оборванец.
- Да…
- А ты вообще кто? Хотя какая разница…. Готовься папаша.
- Я это ТЫ!
- Ага, а ты это Я …
- Нет, Я это ТЫ, а ТЫ это Я
- Так ты что Бог получается? - Неизвестно откуда у убийцы в руках появилась бутылка водки, и он жадно присосался к ней, пока не опустошил оную. - А хотя знаешь я те верю… и знаешь почему?
-?
- Таким я тебя всегда и представлял, такой же оборванной сволочью, которой ни до кого нет дела. Хоть весь мир истреби, а ты будишь свой плешь чесать.
Бог отрицательно покачал пальцем.
- Я такой пред тобой лишь из-за того, что твоя жалкая фантазия и недоразвитый ум могут увидеть меня в твоей реальности ТАКИМ….. Откуда ты пришел туда ты и вернешься….
Бог щелкнул пальцами и весь театр начал погружаться во тьму.
Крики сошедшего с ума режиссера можно ещё было долго слышать рядом со старым театром, ровно до тех пор, пока не забрезжил рассвет.
Где - то за два квартала от место происшествия из окна хрущевки играла песня:
Я видел секретные карты, я знаю, куда мы плывем.
Капитан я пришел попрощаться с тобой, и твоим кораблем.
Я спускался в трюм, я беседовал там с господином начальником крыс.
Крысы сходят на берег, в ближайшем порту в надежде спастись.
На верхней палубе играет оркестр, и пары танцуют фокстрот.
Стюард разливает огонь по бокалам и смотрит, как плавиться лед.
Он глядит на танцоров забывших о том, что каждый из них умрет….
Азазель
