Часть№3
Монотонный бубнёж, гигантских кровоточащих зловонных ртов, уханье старых сов, шлепки и кваканье, создаваемые бесчисленными семействами жаб, нарастали и в одно мгновение взорвались громким хохотом, сидевших у костра разнообразных не реально больших размытых фигур. Преодолевая внутреннюю дрожь от испуга, девочка пыталась отделить реальность от сновидения. Контуры мужских и женских силуэтов постепенно, как будто сжимались, приобретая более четкие очертания. Их изображения становились разными, разделились на высокие и низкие, детские и взрослые. Свечения вокруг фигур угасали в лучах послеполуденного мягкого солнца. Потоки солнечной любви защищали от чувства страха и тревоги, рождённого сновидением. Дым от костра, иногда доносимый лёгким ветерком, стал казаться приятным. От него запахло печёной картошкой и пряностями густого рыбного навара.
Рядом с Валюшкой просыпаясь, лениво подтягивались другие отпрыски.
- «Вставайте дети, просыпайтесь, вы столько интересных событий пропустили!»
Подошла тётя Зина, наклоняя к загорелому мальчику, острый бледный профиль. От неё всегда веяло какой-то грустью и не женской суровостью.
– «Эй, жених, просыпайся!»
На вопрос, почему Сашкина и Витина мама всегда такая сердитая, девочке ответили, что она просто серьёзная – ведь за её молодыми плечами опыт фронтовой медсестры.
На небольшой плешивой поляне жизнь кипела. Одни перекатывали обуглившиеся картофелины из центра костра к седому краю. Кто-то шлёпал по густой траве, растущей прямо из реки, прутьями разгоняя ужей. Чуть дальше проходила операция по удалению пиявок с ног неосторожного купальщика. Скользкие черные прилипалы скатывались в шарики и отваливались, поливаемые авиационным спиртом.
- Не нужно было их снимать – смеётся дядя Валентин - Мы бы колбасы поджарили!
-Какой ещё колбасы?
-Кровяной. Местные пастухи, когда голодны, цепляют пиявок буйволам на шею, а когда те напиваются до предела кровью и отваливаются, жарят как колбасу на угольях костра. А вместо воды пьют вино или молоко. Поэтому такие сильные и долго живут.
-Ничего, мы как ни будь на каше с тушёнкой и хлебе с водой протянем.
- На хле-е-е-бе с во-д –о – о –й… Несчастные! Вот какая богатырская уха получилась, от одного запаха сыт будешь.
- Ну, вы и питайтесь, девчата, запахами, а нам насыпайте в самые большие миски да гуще!
- Не шумите, не толпитесь, всем хватит. Ещё и с добавкой будет.
Все дружно расселись на брезентовый чехол от самолёта вокруг накрахмаленной клетчатой скатерти, заставленной неприхотливой снедью. Но как аппетитно она манила своей красочной игрой и знакомым запахом свежего хлеба, сулугуни и пряной зелени.
Девочка мысленно сравнила её с маленькой чистой и щедрой маминой ладонью.
Миски с ухой быстро передавали по кругу. Сначала самые большие и тяжёлые папам, потом старшим детям, а мамы не торопясь, приступили к кормлению младших.
- «Не спешите, осторожнее кушайте, вдруг мы косточку пропустили».
И только после того, как убедились, что все с удовольствием и дружно едят и всем хватит, немного смущаясь, взялись за ложки.
Уталив первый голод, дружный хоровод едаков оживился. На скатерти появились бутылки с резко пахнущими напитками и компотом, сладкие вертуты и липкие румяные печёные пирожки. Шутка за шуткой сыпались как из рога изобилия. Дяде Валентину, как обычно, не было равных. Как всегда добрый, весёлый, шумный он был неизменным тамадой. Его круглое смуглое лицо излучало любовь, удачу и артистический талант.
Все вкусно наелись и насмеялись до коликов в животе.
Пообедав, пахнущие спиртным и въевшимся в кожу шипром, добрые отцы, превратились в вешалки. Пользуясь моментом, дети повисли на них, некоторые даже забрались на плечи и требовали боя «на баранах». Немного уставшие мамы хлопотали по хозяйству и собирали вещи.
-Как жаль, что пора собираться домой!
-Мы ещё поедем на рыбалку? Мы рыбу не ловили…
-А на охоту, на уток, нас возьмут?
-Мы ещё не дома, а вы уже заныли. Посмотрим на ваше поведение и оценки.
Шум сразу затих, путешественники вместе с грузом стали перемещаться на шлюпку.
Загруженная камышом, букетами цветов, палками и другими вещественными доказательствами необычайного приключения устало отправилась в обратную дорогу. Солнце склонилось к самым верхушкам берегового леса, бросая кружевные длинные тени на золотистую гладь воды. Не переставая ощущать свою чужеродность в этом гармоничном мире реки, Валюша обернулась, вглядываясь в сгущающуюся тьму леса. Она прощалась и чувствовала, что её не прощают. Не торопливый ход шлюпки, надоедающий глухой треск мотора, спокойная беседа пассажиров всё говорило о дороге домой. Старшие мальчишки опять на носу, им виднее, удобнее и интересней. Видны головки ядовитых змей, переплывающих реку, всплески крупной рыбы, перепуганной вторжением чужаков.
Нужно перебираться быстрее с кормы вперёд, пока все расслабились и не обращают на неё внимания. Девочка осторожно соскользнула с маминых коленей и вдоль борта стала пробираться через сумки на нос. Но лодка покачнулась. Потеряв равновесие, что бы не упасть в воду, она схватилась за первую попавшуюся опору. Ею оказалась горячая выхлопная труба мотора. Над рекой повис ультразвук детского визга, отразившегося от зеркальной поверхности воды эхом. Мутный пузырь бордового ожога на ладони рос на глазах. Сквозь слёзы и рыдания, издаваемые квадратным ртом, Валюша пыталась увидеть братика. Протягивая ему свою руку, уже смазанную каким-то жиром, захлёбываясь соплями тянула: «Тыо-о-ли-и-к! Под-д-у-у-й! Ми-н-е-е-е на ру-ч-ч-ч-ку-у-у!» Настроение у всех было окончательно испорчено. Остальную часть пути провели почти в молчании. Боль постепенно утихала. Рядом с исстадавшимся братом было легче, он не упрекал в непослушании и не осторожности. Он жалел. Готов был получить ещё десяток подзатыльников за то, что не уследил за младшей сестрой. Рад был бы забрать эту боль себе, лишь бы она не страдала.
В сновидении он тоже был рядом. Девочка заглядывала в его голубые влажные от невыплаканных слёз глаза и жаловалась, потом успокаивала его сама, словами которыми все успокаивали её. Утром девочка с удивлением отметила, что перламутровый пузырь на ладони ещё больше вырос, но боль прошла окончательно. Мама предупредила, что сейчас самое главное не повредить его, что бы не попала грязь, а то рука опять болеть начнёт. Быстро позавтракав, с перебинтованной рукой важно, не торопясь, вышла во двор. Группа заинтригованных детей ожидала её, они требовали доказательств перенесённого ужаса.
Дети уже с нескрываемой завистью выслушали о семейной поездке на рыбалку, но последним «ударом» был для них ожёг на руке девочки. Валюшка купалась в своей славе несколько дней. Но интерес к её руке пропадал по мере уменьшения следов ожога. Мама,
всё время недовольно что-то приговаривая, смазывала её ладонь. И та, зачем-то очень быстро зажила.
Да ещё один глупый мальчишка умудрился свалиться с дерева и вышел во двор с перебинтованной рукой. Ужасные предположения о жутком переломе кости будоражили воображение группы соседских девочек. Силуэт мальчика, похожего на раненного бойца, маячил под старой шелковицей у последней парадной.
-Ладно, пойду, посмотрю. Наверное, сильно болит у него рука, коль так забинтована.
Бедненький! Интересно, а если его очень пожалеть, она у него быстро заживёт?
Вместе с любопытными подружками Валюша подошла к дереву. Девочки всем своим видом добросовестно скрывали цель своего визита. Но немного разочаровались, что их приход был отмечен совершенным равнодушием. Подросток спокойно беседовал с товарищами, обсуждая совершенно не касающиеся травмы темы. Немного осмелев, Валюша представила себе, что бинта вообще нет,. она видит крепкие косточки и совершенно целые мышцы, только запястье казалось, скрывает лёгкий туман. Нет там никакого перелома!
- Его там и не было. У мальчика сильное растяжение. Бинтом зафиксировали в медчасти, что бы рука быстрее перестала болеть.
Мама стелила белоснежные постели.
- Быстро умываться, мыть ноги, и ложиться спать!