Мифом о существовании так называемого «постиндустриализма» нас кормили три десятка лет. Мало того, эту безответственную утопию попытались воплотить в реальной жизни. С катастрофическим результатом. Теперь встает вопрос о том, что на самом деле ждет нас впереди. К чему идти?


ГЕНЕЗИС МИФА

Сам термин «постиндустриальное общество» ввел в широкий оборот Дэниэл Белл в 1973-м. Это социум, в экономике которого (как итог научно-технической революции и существенного роста доходов населения приоритет перешёл от преимущественного производства товаров к производству услуг. Производственным ресурсом становятся информация и знания. Научные разработки становятся главной движущей силой экономики. Наиболее ценными качествами являются уровень образования, профессионализм, обучаемость и творческие способности работника. Здесь опережающими темпами растет сфера услуг. Завод уступает место университету – средоточию производства знаний.
На первый взгляд, все верно. Бэлл нарисовал мир, похожий на реалии «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова.
Но эта концепция в совершенно другой форме стала господствующей на нашей памяти. Неким научным обоснованием деиндустриализации Запада (выноса производств в дешевые страны), глобализации на американо-неолиберальный манер и расцвета экономики финансовых спекуляций.
Еще в 1990 году один из идеологов постиндустриализма, Элвин Тоффлер, в книге «Метаморфозы власти», рисовал будущее Запада как стран с заводами и фабриками, где работают гибкие роботизированные производства. Практически без людей. Управляемые электронными «мозгами», производящие ровно столько товаров и с теми характеристиками, что заказали придирчивые потребители.
Но в реальности все обернулось совершенно иным. Вместо роботов оказались сонмы китайцев на вынесенных в Китай предприятиях. И реальные перспективы гибели самого привычного Запада.

ИЗНАЧАЛЬНАЯ ПОРОЧНОСТЬ
В самом названии «постиндустриализм» кроется нелепость и порочность теории. Сам термин сроди «пост-ремеслу» и или «пост-сельскому хозяйству». Это если брать чисто техническую сторону. Но точно так же дело обстоит с точки зрения обществоведческо-формационной. Разве бывают «пострабовладение» или «постфеодализм»? Очевидная чушь. Бывают феодализм и капитализм. Приставка «пост-» говорит о том, что некий строй превратился в кошмарного зомби: вроде бы и умер – а продолжает ходить по земле.
Считаю, что теория «постиндустриализма» была поднята на щит именно потому, что затушевывала проблему строя, что идет на смену капитализму. Она оказалась оправданием для попытки создать неограниченный, необузданный капитализм глобального толка, который всего за тридцать лет себя полностью исчерпал – и привел мир в тяжелейший системный кризис.
Итак, чем на деле обернулся постиндустриализм на практике?


ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРАХ
Постиндустриализм в исполнении западных элит вылился в неограниченный капитализм, ориентированный только на прибыль. Под предлогом «постиндустриализации» они вывели производство в азиатские страны с недорогой рабочей силой. На самом Западе это привело к дегенерации общества, к потере массы качественных, требующих квалифицированного труда рабочих мест. И, соответственно – к потере бюджетных доходов при соответствующем роте доходов корпораций. Б Место производительной экономики, жадно востребующей инновации, новые технологи и изобретения, заняла экономика финансовых «услуг», а попросту – пустых спекуляций.
В результате возникла идиотская схема: производство – в Азии, а на Западе – потребление, печатный станок (эмиссия долларов и евро), нарастающий ком долгов (государственных, корпоративных, частных). И переток денег с Запада на Восток. В конце концов, такая схема привела к нынешнему кризису.

Умным ясно, что простой перевод производства из США или Европы в Китай – совершенно не наступление новой эры. И что вослед за производством неизбежно начнут перетекать на новое место и наука, и качественное образование, и финансы. Ибо реальное производство есть питательная среда для всех них. Запад оказался на пороге реального упадка. Тяжелого. Цивилизационного. А мир – накануне большого передела власти и зон влияния.
При этом политика подобного «постиндустриализма» совершенно отчетливо несет смерть государству всеобщего благосостояния (welfare state), загоняет Запад в смертельную долговую ловушку. Она бессильна остановить демографическую деградацию народов стран Большой Семерки.
Данные МВФ, преданные гласности в журнале «The Economist» за 3.04.2010 г., рисуют финал неолиберального «постиндустриализма». Если в 1980 году, в самом начале неолиберально-монетаристского безумия, совокупный долг самых богатых стран капиталистического мира (Большой Семерки) составлял всего 40% их совокупного ВВП, то в 1990 году он пересек рубеж в 60%. В 2000 году он составил уже 65% от ВВП G7. С момента начала острой фазы глобокризиса в 2008-м размер государственных долгов начал стремительный взлет. 2010 г. – достижение стопроцентного рубежа. А к 2014 году прогнозируется уже 110%.
Таким образом, страны Семерки идут к банкротству государственных финансов. Пока правящие верхушки Запада, боясь социальных потрясений и экономического краха большого бизнеса, наращивают заимствования (для продолжения политики социальных гарантий гражданам) и перекладывают долги корпораций/банков на государство. Но вечно это длиться не может: прогрессирующее старение западного населения, рост пенсионных и социальных обязательств, тупик «потребительско-постиндустриальной» модели, вывод производств в дешевые азиатские страны (с потерей рабочих мест и налоговой базы на Западе) не оставляют практически никаких надежд.
Сегодняшние США горюют по поводу чудовищного дефицита торгового баланса. Еще совсем недавно (в 1960-е) Америка полностью снабжала себя всем необходимым, еще и экспортируя во весь мир машины, одежду, обувь, бытовую технику и электронику. Еще живы люди, помнящие холодильники, проигрыватели и магнитофоны американского производства: достаточно посмотреть фильм Стэнли Кубрика «Этот безумный, безумный, безумный мир» (1964 г.) В Соединенных Штатах 2010 года только 4% всех американских фирм и лишь 15% всех американских производителей что-то отправляют на экспорт. Объяснения в том духе, что рынок Америки, мол, самодостаточен, смешны. Так можно было бы утверждать, заполняй внутренний рынок США товары собственного производства. Но он наводнен в основном импортными вещами! Крах 2008 года показал: хваленая автопромышленность Америки производит неэкономичные устаревшие машины, причем само производство отстает технологически и организационно от корейских конкурентов. Поразительно, но то, что писалось о кризисе в автопроме США, почти точь-в-точь повторяет горькие статьи конца 1970-х о том, как янки проигрывали японским автопроизводителям. То есть, налицо тридцатилетний (!) «постиндустриальный» застой.
И логично следующий за ним экономический крах…


ДЕГЕНЕРАЦИЯ ПО-НАУЧНОМУ
Прикладные «постиндустриализаторы» ликовали по поводу вывода производств в Азию. В РФ их провинциальные последователи объявляли процесс разрушения отечественной промышленности «постиндустриализмом», причем на полном серьезе.
В расчет не была принята давнишняя закономерность: научно-технический прогресс и создание экономики знаний (креаномики) возможен лишь в промышленном обществе с дорогой рабочей силой! Именно дороговизна труда и высокие социальные гарантии работников стимулируют все более широкое применение роботов и безлюдных, гибко перенастраиваемых автоматических производств. Именно дорогой труд побуждает применять технологии, не только ресурсо-, но и трудосберегающие. Все это ведет к появлению принципиально новой техники, к научно-техническим прорывам. А следовательно – повышает роль науки и университетов в обществе.
Перевод индустрии в теплые дешевые страны остановил развитие на самом Западе. Прогресс принял однобокое направление (исключительно информационно-компьютерные технологии) – при почти полном застое в остальных сферах. Темпы продвижения больших, действительно эпохальных проектов, страшно замедлились. Как сказка вспоминается то, что между тем, как президент Кеннеди объявил о планах высадки на Луну и самой миссией прошло всего лишь восемь лет (1961-1969). Сейчас (при многократно возросших технологических и проектных возможностях) на подобные проекты отводится 20-30 лет! В энергетике развитие остановилось на тридцать лет. Университет так и не стал центром мироздания – его место заняли структуры манипуляции сознанием и массовой дебилизации. Вместо накопления новых знаний пошел процесс их бесконечной кодификации и сбивания в базы данных. Качество образования стало не расти, а удручающе падать. Распространение функциональной неграмотности масс, слом культуры чтения и системного мышления, повальное падение квалификации людей – вот что на самом деле принес «практический постиндустриализм». Это чревато и остановкой в развитии, и тем, что массы «видеотов» и Интернет-овощей не смогут даже поддерживать в порядке те сложные технические системы, что они унаследовали от развитых и сложных людей ХХ века. Падение же умственных и управленческих качеств западной элиты – тренд, ныне видимый для всех.

При этом постиндустриализация в ультракапиталистичеко-монетаристском духе привела к ориентации всех на скорую прибыль. С одной стороны, это убило вложения в долгосрочные программы и фундаментальные исследования – а ведь только они могут дать принципиально новые знания, основу технологий завтрашнего дня. С другой стороны, неприкрытая алчность вкупе с погоней за скорой прибылью стали причиной опасного недоинвестирования в инфраструктуру и основные фонды. Обычно это считается проблемой постсоветского пространства, но на самом деле тем же недугом страдают и передовые США.

ЭРА ПРОЕДАНИЯ
Можно сравнить индустриальные 1932-1962 и «постиндустриальные» 1979-2009 годы по такому показателю, как строительство и создание инфраструктуры. Итак, период ограничений капитализма и плановости – гигантский размах сооружения всяческой инфраструктуры США. А 2009-й – явный упадок той же инфраструктуры в той же Америке. Оказывается, государство в США невероятно запустило национальную инфраструктуру. Оно не следит за исправностью тысяч мостов, дамб, плотин, шлюзов, портов, автомобильных развязок и виадуков, энергосистем и водопровода. Только в водопроводах американцы теряют 18% воды! Американское общество инженеров-строителей заявило, что страна нуждается в 1,6 триллионах долларов инвестиций в национальную инфраструктуру в ближайшие пять лет. А власти как на уровне центра, так и штатов оказываются бессильными следить за множеством подрядчиков и субподрядчиков, ведущих работы на важных объектах. Между тем, Соединенные Штаты сотрясаются все новыми и новыми инфраструктурными катастрофами. 2003 г. – «блэкаут» энергоснабжения на северо-востоке страны, 2005 год – катастрофа Нового Орлеана из-за прорыва дамб, 2007 г. – обрушение моста Сейнт-Энтони-Фоллс в Миннесоте. А счет более мелким авариям идет уже на десятки. А еще в США существуют сотни опасных объектов, которые вот-вот могут разрушиться.
Дэн Коупелл в статье «Мосты в будущее» (русское издание «Популярной механики», июль 2008 г.) пишет:
«…Создается впечатление, что аккуратно выстроенный мир начал разваливаться на куски, а ремонт и поддержание в порядке всей этой инфраструктуры вдруг предстали почти невыполнимой задачей. Хотя бы потому, что работы оказалось столь много. Американцы ХХ века были самыми трудолюбивыми строителями за всю историю человечества. А теперь им на голову свалилась обязанность поддерживать в порядке все, что они понастроили, - магистрали, мосты, плотины. Управится ли с этой задачей Америка XXI века?
…Сейчас Америка проживает грандиозное наследство, состоящее из железобетонных чудес света. Эти памятники величественнее, чем что-либо, построенное в Древнем Риме, и строили их циклопы, вооруженные сварочными горелками, мастерками и клепальными молотками…»
Если без патетики – то очевидно, что на смену индустриальным людям-титанам пришли «постиндустриальные карлики», очень не любящие будни упорного труда. Этика такого труда, этика служения Делу оказалась сломанной неолиберализмом и потребительством. Если официальная проповедь звучит так: «Ты должен стать миллионером к двадцати пяти годам!» - кто же станет упорно трудиться? Ведь так миллиона не получишь. Все устремляются в «нематериальные» информационно-спекулятивные сферы, в финансы и право. Поэтому разлагается и государственный аппарат: он не желает кропотливо работать. Зачем? Ведь так не разбогатеешь. И вот американцы, построившие некогда гигантскую инфраструктуру, теперь не в силах даже ее поддерживать. Государство на глазах превращается в деградировавшего, коррумпированного лентяя. В безответственное Нечто. И вот оно уже не только инфраструктуру не поддерживает, но и оказывается не в силах спасти своих граждан в чрезвычайной ситуации (Новый Орлеан).
И вот новый президент Обама в конце 2008 г. сообщает о двухлетнем плане государственных вложений в обветшавшую инфраструктуру США. Физический развал техносферы – вот вам еще одно последствие революции капиталистов-фундаменталистов! Уже не в РФ, а на самом «развитом» Западе…

ПРИГОВОР
По нашему разумению, вся эта муть, что называлась «постиндустриализмом», кончится лишь одним: установлением на планете режимов, в той или иной степени фашистских. Ибо сей «постиндустриализм» породил такие проблемы и загнал миллиарды людей в такую яму, что выкарабкиваться из кризиса придется, что называется, с кровью и потом.
Финансовый и экономический кризисы, природные катаклизмы, война за углеводороды, техногенные катастрофы и эпидемии – все это может ускорить пришествие нового фашизма. Это – один из возможных сценариев будущего.
Давайте не повторять сказочек о том, что капитализм и частная собственность непременно гарантируют демократию. История капитализма дает целую гамму тоталитарных и откровенно репрессивных режимов. И приходят они как раз тогда, когда общество сталкивается с жестокими кризисами. Закон истории гласит: раз что-то уже случалось – это может случиться и потом. Капиталистические отношения знают кровавые южноамериканские диктатуры Чили и Аргентины, которые остервенело проводили в жизнь либерально-монетаристские теории, ради них убивая массу людей. Они знают и гитлеризм, который вернее называть не национал-социализмом, а национал-капитализмом: весьма любопытную модель, действительно много давшую в тридцатые годы немецкому народу. Это, можно сказать, самая удачная и наиболее социалистическая форма тоталитаризма.
А франкизм в Испании не хотите припомнить? А режим Салазара в Португалии? Если брать пример Франко – то он, утопив в крови сопротивлении левых и республиканцев, установил своеобразную экономическую модель. Франко позаимствовал многие идеи коммунистов, применяя планирование и контроль за ценами.
Между диктатурой крайнего капитализма и гитлеризмом лежит «мягкая» диктатура Франклина Рузвельта – с повышенной ролью спецслужб, с убийствами неугодных.
Теперь в кризис входит хваленый «постиндустриализм». Вы скажете, что США – не Латинская Америка? И ошибетесь. В погоне за прибылями финансовая элита Штатов сделала экономику своей страны подобием мексиканской экономики…
Постиндустриализм определяли по-разному, но нам важно то, как западные властители его воплотили. Итак, они просто вынесли большую часть промышленности в Азию, где рабочая сила подешевле, всякие социальные и экологические требования – «ниже плинтуса», а правительства – сговорчивые. Какой-то суперпромышленности взамен выводимой они в США и Европе не создали. А еще они отделили деньги от процесса производства и сделали денежный мир огромным «глобальным казино», бесплодным и лишенным всякого смысла. Их «постиндустриализм» стал громадным царством спекуляций, где все развитие свели к бесконечному совершенствованию компьютеров и сотовых телефонов. В конце концов, все это привело к разрушению нормального общества среднего класса на Западе, к опасному имущественному расслоению, к экоциду и межрелигиозно-межцивилизационной войне, и, наконец, к новой Великой депрессии на самом Западе.
«Постиндустриализм» с его экономикой бесплодных спекуляций выдвинул новый тип капиталиста и менеджера: рвача, гонящегося за прибылью здесь и сейчас. И какая, к черту, стратегическая перспектива, какие долгосрочные вложения в науку? Сорвать куш побыстрее и с наименьшими усилиями. Стать миллионером уже к 25-30 годам! Кто смог – тот человек, кто не смог – просто серая масса нелюдей, включая и профессоров, и уличных торговцев наркотиками.
«…Люди слишком долго торговали воздухом – производными инструментами второй, третьей, восьмой степени… Торговали и еще получали за это премию. Это же не может вечно продолжаться! Мы живем во времена, когда получение бонуса в конце года – самое важное событие для банкира. И ради этого можно делать все что угодно. Менеджеры так много (и чрезмерно) зарабатывают, что это уже обсуждается в Конгрессе США! А долгосрочная стратегия развития бизнеса никого вообще не интересует. Все хотят быстро сорвать банк…»
Так рассуждал о причинах грянувшего на Западе в 2008 г. кризиса не какой-нибудь там коммунист или фашист, а бывший и уже покойный ельцинский министр финансов, реформатор-либерал Борис Федоров («Коммерсантъ», 29.09.2008 г.) «Постиндустриальный» капитализм дошел до маразма, ради улучшения финансовых показателей рубились системы подготовки кадров, научно-исследовательские подразделения. Правда, молчит Федоров о том, что то же самое творилось и при «реформаторах» в самой РФ. Верно одно: «постиндустриальный» капитализм финансовых спекуляций не в силах обеспечить эпохальный прорыв в развитии науки, техники и вообще производительных сил. Он лишь до одури использует то, что создано до него.
Еще одно страшное последствие «практического постиндустриализма» - прогрессирущая криминализация западных элит. Они теперь тоже любят уходить от налогов, брать взятки, присасываться к бюджету (см. эпопею «восстановления Ирака»), входить в контакт с организованной преступностью и мошенничать.
А что? Ведь деньги не пахнут. Главное – быстрая прибыль.

НЕСБЫВШЕЕСЯ БУДУЩЕЕ

Если бы развитие шло нормально, то в развитых странах возник бы действительно новый технологический, а затем бы и общественный уклад. Должен был народиться новый мир, столь же отличный от 1980-х, как сами восьмидесятые отличались от начала ХХ века. Должны были возникнуть заводы-автоматы, принципиально новые (комбинированные) виды транспорта. И здесь же – совершенно новые типы городских поселений и жилищ.
Должен был произойти кардинальный прорыв в образовании и медицине – с ростом качества и глубины первого и с появлением революционно новых лекарств и способов лечения. Новая эра – это замена нефти в энергетическом балансе на новые источники энергии. Наконец, мир будущего порождает метаиндустрию: производство на новых принципах и закрывающих технологиях, каковые позволяют резко снизить энерго- и ресурсозатраты. Словом, это – материальная база коммунизма, если говорить просто. Такие технологии враждебны капитализму по природе своей – а потому и породят более высокий по степени развития общественный строй. В этом строе главную роль будет играть не насилие, не деньги (богатство), а знания.
Очертания такого мира забрезжили в сорок с лишним лет назад. 1966-1967 гг. американская компания «Дженерал Электрик» тратила по семь миллионов долларов ежегодно, чтобы с помощью команды ученых, инженеров, социологов и экономистов создать картину 2000 г. Параллельно нечто подобное делали в университете штата Иллинойс.
Совершенно точно указав на удвоение населения планеты (с трех до шести миллиардов), они довольно близко к реальности изобразили компьютерно-информационную революцию. То есть, легкие и мощные ЭВМ (персоналки), которые будут повсюду, причем люди будут работать на них и дома. Футурологи-1966 правильно предсказали и появление поисковых систем наподобие «Гугл» или «Яндекса». Они точно предвидели расцвет спутниковой телефонии (связи) и передачу документов по «факсимильной радиосвязи». Они не ошиблись, когда заявили о том, что в 2000-е годы документы будут рассылаться в электронной форме. Правы американские провидцы оказались, говоря о расцвете крупных механизированных аграрных хозяйств (вытесняющих малые фермы), об автоматизации производств, о появлении более безопасных и экономичных автомобилей, ведомых к месту назначения электроникой. Они попали «в яблочко», когда предсказали успехи трансплантологии, применение генной инженерии в сельском хозяйстве, появление антидепрессантов-стимуляторов и виагры.
Но вот дальше начинается расхождение «реальностью». В шестидесятые американские технократы-умники считали, что возникнет нечто вроде социализма. Автоматизация и компьютеризация производств освободит массу людей от труда в промышленности и даст им массу свободного времени. А это значит, что люди смогут творить и развиваться. Они считали, что бедность к 2000 г. будет побеждена, что каждый в отдельности станет богатым, что классовые различия резко уменьшатся и возникнет «общество среднего класса». Что богачи не станут сопротивляться высокому подоходному налогу. Увеличивающаяся сложность общества и растущая потребность в перспективном планировании приведут к возрастанию роли государства. Словом, здесь американские интеллектуалы нарисовали будущее, сильно смахивающее на то, что содержалось в программах Компартии СССР 1961 и 1986 гг.
Футурологи сулили расцвет роботов. Они должны были придти и в домашнее хозяйство. Председатель Комиссии по ядерной энергии США даже нарисовал облик робота-слуги: коробка с электронным «глазом» наверху, с несколькими «руками» и блинными узкими лапами.
Господи, умники 1960-х и представить себе не могли того, что вместо роботизации производства промышленность будет просто выводиться из США в азиатские страны, что роботов заменят китайские полурабы – и прогресс остановится! Что это будет делаться ради сохранения высоких прибылей капиталистических воротил – а само западное общество примется стремительно расслаиваться, нищать. Что начнет разлагаться и размываться средний класс. Что богатые доведут Запад до новой Великой депрессии, ввергнут США в тяжелые государственные долги – но для себя, любимых, снизят налоговое бремя. И что неограниченный капитализм свернет важнейшие проекты, способные обеспечить будущее. Например, работы по овладению термоядерной энергией. Они не смогли вообразить, что капиталистическая, финансово-спекулятивная «элита» похоронит важнейшие инфраструктурные проекты. Что будут развиваться компьютеры – а все остальное как бы застынет или поползет черепашьими темпами.
В 1966 г. ждали, что к 2000 году понесутся подземные поезда со скоростью 1000 км/ч, межконтинентальные ракеты (гиперзвуковые самолеты) будут переносить людей в любое место на Земле за считанные десятки минут. Что дюжина атомных электростанций-гигантов сможет обеспечивать потребности всех США (прогноз Технического управления организации и планирования GE). РЭНД-корпорация предсказывала появление подводных ферм. Считалось, что люди смогут управлять погодой. Гигантская АЭС на горе Вильсон в Лос-Анджелесе будет выбрасывать тепло а атмосферу. Возникнет инверсионный слой над мегаполисом, что унесет смог на высоту в 6,5 километров. Морские ветры устремятся в пространство под слоем, неся дожди калифорнийским пустыням. Метатехнология породит Эдем: Калифорнийский райский сад. (Дэфид Уилсон. «История будущего» - Москва, АСТ-«Хранитель», 2007 г., сс. 257-264).
Было создано все это в пресловутом ультралиберально-монетаристской «постиндизьме»? Нет, конечно. Наоборот, пошел застой, начался откровенный регресс. Неужели футурологи 60-х так ошиблись? Нет, они не учли одного: что капитализм войдет в стадию упадка и регресса, превратившись в тормоз на пути развития производительных сил. Что гонка за чистоганом уничтожит науку. Они не знали, что погибнет СССР – мощный стимул развития Запада, что махровым цветом расцветут антитехнократические и антиинтеллектуальные течения: феминизм, политкорректность, религиозный и рыночный фундаментализмы, примитивный национализм и откровенная дохристианская мистика. Что пойдет процесс отката, деградации. Например, в образовании. А ведь это – ключевой момент. Деградирует образование – придет конец и технологическому развитию, и наука зачахнет.



ЧТО – ВМЕСТО «ПОСТИНДУСТРИАЛИЗМА»?
Теперь нам необходимо ответить на вопрос: если теория постиндустриализма оказалась несостоятельной – то что мы должны выдвинуть вместо нее? Необходимо создать теорию о строе, идущем на смену позднему, регрессивному капитализму – каковым, собственно, и стал хваленый «постиндустриализм». При этом автор этих строк уверен, что смена возможна в двух вариантах. Первый – восходящий. Второй – нисходящий. Первый вариант есть создание некоего общества следующей ступени развития. Лично мы с Игорем Бощенко называем его Нейромиром или Нейросоцем – обществом, построенным по подобию нейронной сети головного мозга. Это общество превосходит капитализм, основано на креаномике и технологиях Шестого и последующих укладов. Мы можем считать его продвинутым коммунизмом. О подобном говорят сегодня и многие другие исследователи (Когнитивная эра Сергея Переслегина, Антропная фаза Юрия Громыко и т.д.) Разработка теории такой фазы развития есть первейшая задача отечественной науки.

Второй вариант – архаизация, падение даже не в новое Средневековье, а в новый кастово-рабовладельческий строй. Причем с теми же технологиями, что и в первом, восходящем варианте.
Проблема требует самого тщательного изучения.

М. Калашников