Какое странное чувство, когда пытаешься кому-то рассказать о себе. Я теряюсь и мне просто хочется смеяться, или, как минимум, улыбаться и молчать, потому, что во мне столько узлов, что концов этой веревочке уже не видно. А кому будет угодно распутывать ровные - ногтем не подлезешь - витки?
Некогда я сам давал их руки. Но ныне - свободен от этого - разучился. Лишь случайно возможно распытать все мои узлы, но, распустив один, распустишь все. Но этого не произойдет. Те, кому я некогда отдал в готовые ладони марионеточные нити своей души, не дремлют. Я чувствую это, потому, что периодически оказываюсь вовсе не там, где ожидал, сердце мое потайной ниткой подтягивается к горлу, ноги идут в одну сторону, а мысли - летят в другую. Я - разорванная кукла слишком многих мастеров. Танец мой невпопад, и публике стоит посмотреть в другой луч света, туда, где главная кукла реализует замыслы творца. С
Слишком много во мне всего. Слишком много я отдал нитей. Я не пойму смысла своего спектакля. Я устал, потерялся, но не успеваю остановиться, ведь следующая нить уже приходит в движение.
Но в этом призрачном танце, наверное, есть какой-то смысл. И нити, спутывающие руки и ноги, вдруг распахнутся. Возможно, крестом, а возможно, и за пределы меня.
Я перебираю пальцами. Что-то мешает, что-то спутывает их. Липкое, тонкое, как паутина. Я - а может, кто-то под потолком - подносит мою руку к моим глазам.
К моим пальцам тоже привязаны ниточки. А под ногами - дыра в полу. И из зала - аплодисменты.