Нет, если честно, у меня совсем не полка. А исторические слои, типа тех, что обнаруживаются при раскопках древнего города. Моя мечта стать археологом воплотилась в том, что я роюсь в своем бардаке в поисках чего-то нужного. "Рано или поздно, так или иначе..." - писал Макс Фрай, и был, как всегда, прав.
Но я отвлекся. Итак, начинаю здесь что-то вроде проекта. Но никакой регулярности. Все под настроение. Вытаскиваю из кучи бардака книгу, глубокомысленно гляжу на нее и затем сообщаю всему миру мое к ней отношение. Блат будет? Конечно, будет. Но тоже по настроению. Литературоведение? Не главное. Я не хочу анализировать и не претендую на правоту. Просто чувства, которые вызывают книги, иногда сильнее, чем чувства, которые вызывают люди.
А сегодня у нас в гостях...
*барабанная дробь*
"Преступление и наказание" Ф.М. Достоевского
А теперь - пора признаний.

Я читал эту книгу 3 месяца, поступая на журфак. Забыв про весь остальной список. И... так и не дочитал до конца. Сухой и жаркий Питер, ощущение болезни, какого-то больного, истерического и при этом дьявольски веселого надлома ее мира захватывали меня, заставляли возвращаться, перечитывать вновь и вновь. ...Считать ступени по пути к треклятой процентщице. Пришивать петельки на внутреннюю сторону всей одежды, какой только возможно. У кого из нас нет этой петельки на всякий случай?
Разить, ощущая собственную беспомощность перед могучей силой рока, за которую выдаешь свой собственный выбор, глядеть в детские глаза, и разить все равно!
После такого гениального падения я не верил в возрождение. Может, поэтому и не дочитал. Конец Свидригайлова мне ближе. На дуэли с собственной совестью выстрелить в воздух, а ей посоветовать прицелиться получше. Он не хотел исправляться. Он сомневался, как сомневаются все плохие люди, потому, что они все равно еще люди, он чувствовал, что в его жизни не хватает чего-то, он ведь мог - и щадить, и жалеть, и отпускать, но он испугался инерции, которая вновь потащит его по накатанной дорожке. У него все было здесь. Весь рай был здесь, и он совращал ангелов. Поэтому от вечности ему бы и осталась изба с пауками. Он вышел из этого поезда раньше, и, может быть, не в пустоту. Он заслуженно возненавидел себя и избавил от себя мир. И может быть, в этом больше величия, чем спасения. Даже если он и струсил - перед этим он прозрел.
А Раскольников? Конец книги мне интересен умозрительно. Я не хочу видеть, как это воплощается в тексте. Я прочел только сцены, где он кается перед людьми и где сознается в участке. В последний раз ему было слишком больно молчать. Ведь наивность людей заставляет тебя ощущать, как твоя же ложь врезается в тебя как лезвие. Сами того не зная, они наносят тебе ответный удар страшнее, нежели если бы они знали и карали бы осознанно. Ибо с каждой секундой лжи твой грех увеличивается, сламливает, складывает пополам и вчетверо. А Бог все не наказывает... Он просто тихо ждет, когда ты одумаешься, и не трогает тебя. И ты начинаешь верить, что его нет. Ты кричишь в небо, просишь наказания, знака, символа, оценки. Но небо пусто.
(Может быть, истинная вера в том, что ты будешь поступать, так, как будто Бог есть, даже если его нет? И может, именно это создает Бога?).
Если его нет, ты чувствуешь себя клоуном перед пустым залом. Но продолжай, продолжай исполнять свой номер, как будто бы зал был полон, и старайся. Старайся!
Родион устал играть этот спектакль в одиночку. Он втянул в свою тайну Соню, и его признание ей в убийстве - страстнее любовного слияния, и страшнее этого убийства. Он разделил с ней вкус своего греха, он почти позволил ей расплатиться за него (как она платила собой за то, чтобы у ее семьи был кусок хлеба), но в конце он сам понял правильную дорогу.
Еще - эта книга про отчуждение. Не только преступления отчуждают нас от других людей. Мы сами - тайна, которую мы храним. И эта тайна, как и любая другая, становится между нами и другими. Это книга о том,
как быть чужим всем и всему. Наказание - способ сродниться. Молчание Бога - испытание тебя на прочность.
Сам себя не похвалишь - найдется кто-то, кто похвалит. Сам себя не накажешь - никто не накажет. Потому, что только ты сам в глубине души знаешь, за что тебя следует наказать. И может быть, однажды, в своем величайшем милосердии и тишайшем ожидании, Бог позволит тебе сделать это - самому наказать себя, сделать шаг, выдохнуть и разорвать воздух словами:
Я виновен.