Здравствуйте Ольга О. Герасимова! Свидетельствую Вам свое уважение и имею честь сообщить Вам, свет очей моих, что наконец получено мной Ваше третье письмо. И, к слову сказать, не только получено, но и несмотря на почерк и формат, успешно прочтено.
Ну-с, приступим к ответу. Совершенно правильно, коллега, Вы поставили диагноз пациенту Михайлову из 6-й палаты. Именно деструктивная личность с психопатологической кульминацией в параноидальном нарушении мышления. Точно. Так вот, голубушка, необходимо сделать следующий шаг - назначить терапию, лечение то есть. Что Вы говорите? Он уже выздоровел? Э-э нет, он, коллега, стал хроником! Позор отечественной медицине! Провалить такого удачного пациента! Эх доктор, снимай перчатки и волоки-ка его лучше в морг. Еще дергается? Ну это все ерунда - отдергался он свое. Лучше загримируйте его и придумайте приличный некролог.
...С крыльями гнилыми прошлогодней листвы
Из помойки запах - это предвестник весны.
Щиплет глаза и душит, змеей заползая в нос.
Усугубляя депрессию и авитаминоз ....
Вот так. Помягче бы ему там, а? Мучался ведь при жизни бедняга, любил, ненавидел, снова любил, господи, хоть бы жил-то по-людски, а то как изгой, как отрезаный ломоть: то здесь, то там... Нигде прибиться не смог... Он ведь вина сухие любил и стихи писать пробовал, не получалось все у него как-то хорошие писать, видать на душе много чего тяжелого было... Господи, что же мы при нем-то так, грех ведь, господи... Что Вы говорите? Не помните его? Да он в общем-то ничего гениального не сделал, но жалко ведь его все равно, ведь это человек был, а жил как тварь бессловесная - кричал, говорил много, а кажется и не говорил он ничего - да, да, молчал он все время. Вот ушел он и не помнит никто о нем. Не оставил он ничего после себя, но все равно, грустно как-то стало. Он настроение унес, он вроде как нервный был и много поддевал друзей и знакомых, но интересно было с ним и казалось временами, что он какую-то роль играет им самим придуманную. Ведь правда, не приедался он как вкус к чему - нибудь? Но те, кто был с ним иногда думали, что он вот такой, какой он есть сейчас, а потом выяснялось, что так-то оно так, да вот тут он себя по-другому повел, и там не таким, каким представлялся, был. Но не менял он принципов, правда? Ах, Вы не помните, извините... Скорее бы священник приходил, сколько же можно ждать. О чем я говорю, язык бы мой отсох - ведь человека в последний путь проводить надо как человека. Потерпим, подождем его, сейчас придет... Да нет, не придет к нему священник! Кто он? Иудей? Католик? Кто? Он и здесь берега не нашел, скитался, как корабль с прокаженными - нигде ему приставать не давали, потому как никто не в силах прокаженным помочь. Вот так и его вопросам никто ответа давать не хотел. Помолчим. Самое время. Молчать ведь не по команде надо, а когда душа скажет телу: "Помолчи. Дай впитать частицу духа его...."
Ну вот, отлегло. Зачем-то слезы, эти глупые слезы, признаки человечьего бессилия перед чем-то огромным, молчаливым и неизбежным, наворачиваются на глаза. Ах, как иногда нам хочется быть сентиментальными, но увы, не можем мы в себе чего-то такого черствого преодолеть. Ведь это как камень в желчном пузыре - много в душе желчи, и растет этот камень, а выросши саднить начинает - боль адская. И только ЭТО вырвать его может. Бог, он здесь как хирург, на смерти одного другим показывает, говорит им: "Не злитесь, не выращивайте Вы камень этот, выросши который Вас самих убьет. Не защита это от внешнего мира, а самоубийство". Но не перекроить нас, не переделать. Это патология и это есть наш крест... Дует откуда-то. Не надо, не зажигайте свечи. Он ведь очень богатым был, а свечей никогда сам не покупал - дарили ему, принимал он их в подарок - и на полку. Никто его так и не спросил об этом. Забыли. Собственной персоной занятые, не разглядели мы чего-то в нем. А, может быть, и в себе. Вон друзья его бывшие стоят. У него хорошие друзья были, с очень хорошим положением, респектабельные. Он их потерять боялся страшно. В гости постоянно зазывал, угощал тем, что только достать мог, они для него как кислород для аквалангиста были... В кого его душа переселится? Остались хоть дети у него? Столько вопросов... Он ушел и не ответил ни на один. Зачем он так?
Зовут, накрыли стол. Он ведь сейчас где-то здесь, рядом, но не ощутить его. Он ведь так хотел испытать это чувство незримого присутствия, часто представлял его себе. Вот теперь он сравнит... Бога ради, не напивайтесь, это кощунство. Родители у него золотые, он знал это, да редко руки им целовал. Поздно спать он ложился, боялся все, что не успеет хоть часть сделать того, что задумал. Словно сказал ему кто, что не так много ему отпущено... Да никто ему не говорил этого, просто чувствовал он что-то, много в детстве он снов видел про ЭТО...
Счастье он все время искал, но не говорил об этом никому - нет, он не спугнуть боялся, он не представлял себе хорошо, что это такое. Философов читал, наверное что-то там найти пытался. Впрочем, для его мятущейся души разве можно было счастье найти? Кто знает...
Любил он... Нет, не спорьте, он все-таки любил, хоть это странная какая-то любовь была, не как у всех. Он пытался сделать женщину неким продолжением себя, дать возможность почувствовать эту энергию свою, свой дух или кто его знает что... Мог ли он пройти свой путь иначе? Он так хотел всегда это знать, вообще зачем он был здесь? Это волновало его очень, все-таки, что-то было, что-то он чувствовал...
Подошла очередь сказать слово про него. Что говорить? Господи, это ведь так просто: "Он был хорошим человеком... и т.д." Господи, это ведь так просто - лгать над усопшим, опошлять его память, оставить в сознании простенькую болванку: "был - не стало, очень жаль". Лучше молчите Вы все! Нет, я не пьян, но Вы все же прекратите свои надгробные речи, он ведь здесь, рядом, он слышит... Что бы Вы ни сказали, все звучит пошло. Это что - образ Ваших мыслей или Вы не умеете говорить?
Да замолчите Вы, я Вас умоляю!
Господи, когда же кончится этот вечер? Не обещайте ему приходить на кладбище, и не сажайте там траву. Я помню, он когда-то говорил про это...
Друзья начинают разъезжаться... Вспомните про родителей его и брата - для них его больше нет, словно отрезали что-то живое, часть души... Они не заслуживают такой участи, господи, ну как же так, где же твоя справедливость? Или тебя нет? Или ты глух к стенаниям? Оживи его, ну хоть раз сотвори свое долгожданное чудо, верни хоть одного!
... Полюбуйтесь коллега, это было найдено в тумбочке этого пациента, тут Ваше имя... Любопытно, не правда ли? Жаль, не успели отвести его к психиатру. Клянусь честью, здесь столько интересного для доктора Фрейда, что бы он сказал, а? Вы знаете, коллега, а ведь чай в ординаторской давным - давно остыл, пойду поставлю снова. Да, кстати, а как Вам его строки о любви? Нет, что ни говори, а этот больной - большой оригинал.
Ольга Олеговна, что с Вами? Бог мой, Оленька, ну нельзя же так расстраиваться. Я сейчас Вам чайку с травками заварю, это волшебное средство, успокаивает моментально. А пока заваривается, я Вам анекдот расскажу, хотите?
Так вот, стоит генерал перед взводом солдат и говорит:
Генерал - Все заслужили медаль или 100 рублей. Иванов, тебе что?
- Медаль, товарищ генерал.
- А тебе, Рабинович, 100 рублей или медаль?
- 100 рублей. А почем стоит медаль?
- 3 рубля.
- Тогда мне 97 рублей и медаль.
Ну вот, пока мы тут с Вами хихикали, чай поспел. Чуть не забыл - у меня в шкафчике лежит коробка конфет, сейчас принесу...
18.01.95
