В тот момент Володя, не будучи ни мужем, ни любовником, повез меня знакомить с дедушкой и бабушкой в Павловский Посад. Бабушка отнеслась ко мне с симпатией, почему-то прозвала «цыганочкой», подарила яркую зеленую шаль, которую я храню по сей день. Вечером, когда все легли спать, я по традиции села и стала записывать впечатления в дневник. Излила на его страницах свои симпатии к Боре Галкину. Володя крутился рядом, интересовался, что я там пишу. А потом выкрал дневник и прочитал про Борю. Страдал так, что бросился в недолгий, но бурный роман с нашей однокурсницей.
Довольно часто мы собирались курсом на посиделки, отмечали дни рождения, как правило, происходило это у Володи или Кости Райкина. Володя напоминал большого породистого щенка, наивного и беззащитного. Его хотелось погладить, приласкать. Он был очень добрым, с прекрасным чувством юмора.
Володимир Тихонов и Нонна Мордюкова
Я стала часто приезжать к Володе. Мы сидели в его комнате. Нонны Викторовны почти никогда не было, она моталась по стране, снималась, зарабатывала деньги. Квартира свободна, но Володя не делал попыток сблизиться, что мне очень нравилось. Значит, он чистый и светлый мальчик, значит, ему нужны серьезные отношения. Володя рассказывал о себе, с особой теплотой вспоминал, как жил у дедушки с бабушкой — родителей Вячеслава Васильевича — в Павловском Посаде.
Потом Нонна Викторовна и Вячеслав Васильевич забрали сына в Москву, но вскоре они разошлись. Володя с огромным уважением относился к своему отчиму Борису Андроникашвили, но этот брак Мордюковой тоже оказался недолгим. В основном Володя был предоставлен себе. Мать много работала, Вячеслав Васильевич тоже, а уж когда он женился и родилась Анечка, Тихонову стало совсем не до старшего сына.
Думаю, наркотики вошли в Володину жизнь вместе с новой московской компанией. Его просто уговорили попробовать: что будет от одного раза? Но одним разом дело ни у кого не ограничивается.
Володя Тихонов очень любил животных, мог подобрать на улице щенка и принести домой, это многое говорит о человеке. Нонна Викторовна рассказывала, как Володя купил в зоомагазине цыпленка, лег с ним в постель и во сне нечаянно придавил. Как он — взрослый парень — плакал! Володя был очень нежным и чувствительным.
Но по мере того как его засасывали наркотики, он становился все более жестким, даже жестоким. Я долго отказывалась верить в то, что Володя — наркоман. И что это очень серьезно.
Родители построили кооператив на Дмитровском шоссе и переехали, оставив мне коммуналку на Суворовском. Володя сразу переселился. Мы готовились к свадьбе. Я уезжала на съемки, а к Володе тут же являлись друзья. Соседки мне потом докладывали: «Наташа, в ваше отсутствие Володя вел себя неадекватно. У него собиралась компания, там происходило что-то нехорошее».
Нашу свадьбу гуляли в квартире Мордюковой на Краснохолмской набережной. Собрались только близкие и друзья — Петя и Дорога в первых рядах. Вячеслав Васильевич Тихонов тоже заехал нас поздравить. В середине торжества мои цирковые приятели канатоходцы Володя и Женя Волжанские вызвали меня из-за стола на кухню и прикрыли дверь: «Наташ, куда ты смотришь? Минуту назад на балконе Володя предлагал нам дозу».
Семейной жизни у нас с Тихоновым не получилось. Вскоре после свадьбы его забрали в армию. Он служил в команде при Театре Советской армии. А я в это время была уже беременна. По выходным Володя исправно отпрашивался в увольнительную. Но шел он не к беременной жене, а к Пете и Дороге — туда, где страшный порок был нормой. А еще в тот момент он познакомился с юной шестнадцатилетней девушкой Наташей Егоровой — фигуристкой из балета на льду. Наташа тоже принимала Володю в любом состоянии. Муж как-то признался, что она просто не давала ему проходу, дежурила у театра. С моими чувствами Тихонов считаться перестал: беременная — куда она денется?
Володя встречал меня из роддома, принял посапывавший сверток. А через месяц привел в квартиру моих родителей посмотреть на своего сына друзей — Петю и Дорогу… И всю команду Театра Советской армии.
Нонна Викторовна примчалась к внуку сразу после выписки из роддома.
— Наденьте, пожалуйста, — мама протянула ей марлевую повязку.
— Это еще зачем?
— У нас все стерильно. Мама до сих пор переживает: «Нонна, наверное, на меня обиделась». Конечно, обиделась. Когда Мордюкова уходила, мама сказала:
— Приходите почаще.
— Меня уговаривать не надо! Я приду внуку пеленки стирать.
Но больше мы ее не видели.
Вячеслав Васильевич тоже приезжал, привез в подарок кроватку. Мы недолго посидели за столом, он торопился купать годовалую дочь Анечку.
Я оказалась сумасшедшей матерью, тряслась над Васькой как над хрустальной вазой. Мы поначалу спали вместе на родительской двуспальной кровати, я просыпалась раз десять за ночь, подползала к ребенку, чтобы послушать: дышит ли?
У нас в то время жила собака — огромная догиня. Когда я принесла и распеленала сына, она кинулась к нему, чтобы обнюхать. И я, только что родившая и еще не окрепшая женщина, так испугалась за ребенка, что схватила собаку на руки и выбросила за дверь. Откуда только силища взялась, ведь догиня была ростом с теленка. Над вторым своим сыном Саней я уже так не тряслась, хоть и любила не меньше. Собаки и кошки даже к нему в манеж запрыгивали.
Я с Васькой жила у родителей. Мы объяснились: Володя признался, что у него есть женщина, но она для него ничего не значит, любит он только меня и сына, хочет, чтобы я все забыла и мы снова были вместе. Я же ничего забывать не собиралась. Понимала: если он не начнет серьезно лечиться, будущего у нас нет. Володя звонил, я не подходила к телефону. Тогда Тихонов врывался в квартиру. Увидев сидевшего на горшке Ваську, кричал: «Я твой папа! Я твой папа!»
Ребенок ничего не понимал: какой такой папа?
Сыном он не интересовался никогда. А рядом со мной рос ребенок с его чертами лица. В Васькиной улыбке, поднятых уголках губ безошибочно угадывался Володя. У сына прорезался первый зубик, он пошел, произнес первое слово. Этим хочется поделиться с его отцом. Но это невозможно. Невыносимо грустно и несправедливо!
Лишь за год до смерти Володя стал мне очень часто звонить. Он пытался лечиться, лежал в больнице, писал матери письма: «Забери меня отсюда. Я все понял, надо жить по-другому. Егоровой в моей жизни больше не будет». Уже несколько лет Наташа жила отдельно.
…Рано утром раздался телефонный звонок. Бывшая сокурсница спрашивает: «Наташа, где хоронят Володю? Куда приезжать, чтобы проститься?»
Так я узнала о смерти Володи. Тут же набрала номер Мордюковой:
— Нонна Викторовна, это Наташа Варлей.
— Наташенька! — зарыдала она в трубку. — Моя родная…
— Я не знаю, что говорить, как вас утешить.
— Ну, ты-то понимаешь, что Володька был болен?
— Конечно, понимаю. Наши сокурсники… — говорю я.
— Никого не хочу видеть! Ни одного сокурсника! И той Наташки и Вовки чтобы там не было! Хочу видеть только тебя и Васеньку. Я помню, как ты билась, чтобы Володьку вытащить. Не знаю: что мне делать?..
На похоронах Вася познакомился с тетей — Анечкой Тихоновой, да и дедушку с бабушкой близко увидел, можно сказать, впервые за многие годы.
Восьмидесятилетие Мордюковой отмечали в Доме кино. Мне позвонили организаторы:
— Может, придете с Васей ее поздравить?
— Васю трудно уговорить, он человек не публичный. Приду с внуком Женей.
На сцену нас выпустили уже под самый занавес. Нонна Викторовна сидела безумно уставшая, отрешенная. Я сказала какие-то слова, спела песню, подошли к ней, Женька протянул букет цветов, я наклонилась, поцеловала. «Наташка, я тебя всегда любила», — чуть слышно прошептала Нонна Викторовна.
С Вячеславом Васильевичем мы тоже несколько раз пересекались на фестивалях. Однажды нас по недосмотру администратора поместили даже в одно купе, потом заохали-заахали. Я успокоила: «Не волнуйтесь. Наоборот, хорошо, что у нас с Вячеславом Васильевичем появилась возможность пообщаться».
Мы действительно проговорили полночи. Он спросил: «Отчего же все-таки умер Володя?» Мне пришлось ему рассказать. Оказывается, Вячеслав Васильевич не знал, что в момент смерти в Володиной крови не обнаружили ни алкоголя, ни наркотиков. Я знаю это точно, поскольку получала справку судмедэкспертов. Он умер от острой сердечной недостаточности. Организм не выдержал его образа жизни. Ему было всего сорок лет.
На юбилей Вячеслава Васильевича в Дом кино не пошла по нескольким причинам. Во-первых, лежала с давлением, во-вторых, знала, что там будут устраивать «показательные выступления» Егорова с сыном. Позвонила Анечке, извинилась. Жалею, что позже не съездила к Вячеславу Васильевичу, не сказала теплых слов. Мне хотелось его обнять, поцеловать, но помешала природная щепетильность. Ведь Тихонов в конце жизни уединился на даче со своими близкими и не хотел, чтобы его беспокоили. Рядом были внуки, дочь, любимая собака, кошки.
Прощание с Вячеславом Васильевичем состоялось в храме Христа Спасителя. А на сороковой день мы поминали его в доме на Николиной горе. Когда говорили добрые слова, у меня вдруг страшно заболело сердце, боль не отпускала. Вдова Вячеслава Васильевича Тамара Ивановна увела меня в свою комнату, дала валидол. Оказывается, меня посадили за столом на то место, где обычно сидел Вячеслав Васильевич. Видно, его душа была с нами и я это остро почувствовала.
Когда меня спрашивают, чей Саша сын, отвечаю: «Мой». То, что я его родила, вообще чудо. Когда-то сильно простудилась сначала на одной картине, потом на другой. Врачи авторитетно заявляли, что детей у меня больше быть не может. Но Бог подарил Сашу. Правда, я чуть его не потеряла, потому что роды начались преждевременно. Я училась в Литинституте, у меня не приняли контрольную по истории КПСС. Ночью села ее перепечатывать. Перенапряглась, и начались схватки, хотя шел всего лишь восьмой месяц.
Сашу я воспитывала одна. Конечно, помогали папа и мама. Да и Василий, который старше брата на тринадцать лет, заботился о нем как отец: купал, кормил, оставался с ним, когда я уезжала на работу. С Сашиным отцом у нас было очень красивое, нежное, высокое и сильное чувство.
Чужая воля — долгий путь…
А прилепишь — забудь, забудь.
Густой туман непониманья
И непогоды… Далеки!
Непостижимо далеки!..
Но линии моей руки
И линии твоей руки
Сойдутся на кресте
свиданья,
Чтоб вырваться
из горьких пут…
И разлетается, как пух,
Холодный панцирь
отчужденья.
В этом стихотворении я рассказала о наших отношениях.
Мы жили в разных городах, написали друг другу множество прекрасных писем. Он приезжал в Москву. Потом уезжал… Когда я объявила ему, что беременна, он вдруг исчез. Неожиданно позвонил, когда Саше исполнился месяц, спросил:
— Как дела?
— У меня родился мальчик, назвала Сашей, — ответила я.
У меня было ощущение, что он плачет… Потом раздались короткие гудки.
Как-то мы случайно встретились на Арбате. Я гуляла с сыном, ему уже исполнилось восемь лет.
— Это Саша? — спросил он.
— Да.
А еще однажды мы пересеклись на «Мосфильме». Поговорили ни о чем. Потом он вдруг вскочил, убежал и принес почему-то огромный пакет «Вискаса» для моих двенадцати кошек. Вот и все.
Чем старше становишься, тем более уверен в том, что не повторишь прошлых ошибок. Но самой большой ошибкой я считаю свой третий брак. Он стал неожиданным для меня самой. Казалось бы: взрослая женщина, двое детей. Старший женат, у него уже появился свой ребенок. А я вдруг влюбилась как девчонка.
Я затеяла ремонт квартиры, он длился целый год. Владимир возглавлял бригаду строителей. Первый раз появился с огромной охапкой желтых цветов, встал на колено, преподнес со словами, что я — его любимая актриса. Поступил красиво, но в голове вертелось: «Почему цветы желтые? Это же цвет измены». Потом решила: что за глупости, при чем тут измена, я же ремонт делаю, в конце-то концов.
Каждое утро Володя появлялся, отдавал распоряжения рабочим, мы садились пить чай и беседовали. Он оказался начитанным, пытливым человеком, с ним было интересно. А потом мы разбегались: Володя по своим делам, я на телевидение (вела тогда передачу «Домашние хлопоты с Натальей Варлей»), чтобы встретиться вечером. Бригада заканчивала работу, ужинала и расходилась. Саня делал уроки, а мы с Володей засиживались допоздна и все говорили, говорили… Я поражалась, как много у нас общего. Мы одинаково смотрим на жизнь. Я замечала в его глазах влюбленность, восторженность, но о взаимности не думала: между нами большая разница в возрасте. Боялась смешно выглядеть — ведь он почти ровесник моего старшего сына. Но Володя все больше входил в мою жизнь. Я постоянно чувствовала его поддержку. В доме появился мужчина.
Они нашли общий язык с Сашей. Это для меня было важнее всего. Я в одиночку поднимала детей. Встречались мужчины, которые предлагали руку и сердце, но если я понимала, что человек не станет не то что отцом — другом моим детям, вопрос даже не рассматривался. Володя учил Сашу водить машину, сын был в восторге: у него появился старший товарищ.
Когда мы познакомились, Володя не был воцерковлен, но потом начал ходить в храм вместе с нами, мы ездили к нашему духовнику. Вскоре стало понятно, что друг без друга мы жить не можем.
Володя единственный мужчина, с которым я венчалась. В церкви Саша стоял позади нас. Когда мы обменялись кольцами, сыну вдруг стало плохо, он едва не потерял сознание и вышел из храма. У меня в тот момент в душе что-то царапнуло, но в такой день не хотелось думать о плохом.
Все изменилось после венчания. Саше было тринадцать лет. Парнем он был непростым, с очень своеобразным юмором. Его шуточки безумно злили Володю, и он не скрывал раздражения.
— Володя, ты должен понять: у Саши сейчас сложный возраст, — уговаривала я. — Если хочешь что-то в нем изменить, этого можно добиться только любовью, только если он будет уверен, что ты его уважаешь.
— Почему я должен выплясывать перед каким-то сопляком? — возмущался Володя.
— Потому что я его люблю больше жизни.
Любишь женщину — любишь и ее детей. Для меня это само собой разумеется.
А потом тяжело заболел папа. Мы с Володей каждый день навещали его в больнице. Увидев, какой там ужасный уход за больными, забрали отца домой. Врачи отговаривали. Конечно, одна я бы не справилась с таким тяжелым больным, но рядом был Саша, приезжал Василий. А самые большие тяготы по уходу за моим отцом легли на плечи Володи. Когда отец совсем уже не мог ходить, Володя каждый день на руках носил его в ванную, делал уколы и до последнего дня ухаживал за ним как за самым близким человеком. Пожалуй, это главное, за что я всегда буду благодарна Володе.
— Вот что, моя любимая жена Наташенька, или ты раз и навсегда поставишь своего сына на место, или я за себя не ручаюсь.
— Что это значит, Володя? Если мне придется куда-то уехать, я не могу быть уверена, что вы здесь друг друга не поубиваете?
— Понимай как хочешь. Тебе выбирать: или я, или твой сын.
— Ну, раз вопрос стоит так, то я, конечно же, делаю выбор в пользу сына.
Володя молча собрал вещи и ушел. Для меня мир обрушился, потому что я верила: Владимир послан мне Богом. Но и это оказалось ошибкой. Расстались мы не сразу, он еще возвращался, помогал по дому, приезжал на дачу. Потом мы официально развелись. Визиты становились все более редкими, в последний приезд Володя сказал, что у него появилась другая женщина, и мы расстались уже окончательно. Думаю, что настоящей любви с Володиной стороны не было. Была сильная влюбленность и желание одержать победу, заглянуть в «загадочный мир» актрисы, а когда «барьер был взят» и оказалось, что «в жизни все не как в кино», вдохновение влюбленности стало чахнуть.
Одна знакомая сказала, выслушав мою историю: «Тебе нужно было отправить Сашу к бабушке, а самой устраивать личную жизнь. Сын когда-нибудь женится и уйдет от тебя, а ты останешься одна». И хотя сермяжная правда в словах подруги была, я не понимаю, как можно променять ребенка, свою кровинушку, на мужчину, не ставшего ему близким.
Дети взрослеют быстро, мальчики начинают отпочковываться лет в тринадцать — четырнадцать. Сначала так произошло со старшим, и я думала: это потому что родился Саша и Вася ревнует, ушел в себя. Нет, младший тоже начал от меня стремительно отдаляться и в пятнадцать лет стал самостоятельной личностью. Мы любим друг друга, но былой близости, единства нет. Правда, у меня есть внук, которому пятнадцать лет. Пока еще он со мной делится своими секретами, но кто знает, сколько это продлится? Он тоже быстро взрослеет.
Саша окончил режиссерский факультет Университета Натальи Нестеровой. Работал помощником режиссера, ассистентом по актерам, вторым режиссером на многих фильмах. Среди них «Параграф 78», ленты Владимира Хотиненко и Ильи Хотиненко, «12» Никиты Михалкова, сериал «Каменская», он снял несколько собственных короткометражек.
Еще на последних курсах начал трудиться помрежем на «Волкодаве» у Николая Лебедева, где я играла роль матери Кендарат. Сын водил меня по «Мосфильму» на примерку костюмов, на пробы грима, я наблюдала за его работой и гордилась им. У меня замечательные сыновья, и я счастлива, что они дружат.
Василий работает в Институте современного искусства, в мастерской дизайна и сценографии. Он очень талантливый, с тонким художественным вкусом. Когда нахожу Васины слепленные в детстве из глины или вырезанные из дерева фигурки, рисунки, наброски, у меня сердце кровью обливается: он мог бы стать большим художником. Но рано женился, у него родился ребенок, Вася пошел на две работы и надеялся, что хватит сил окончить институт. Дотянув до третьего курса, решил, что нужно зарабатывать деньги: он взрослый человек и не хочет, чтобы за его учебу платила мама.
Если честно, я пыталась отговорить сына от раннего брака. Но когда Василий поставил меня перед фактом, что у них с Настей будет ребенок, тут и рассуждать стало не о чем. Несмотря на то что с женой Вася в итоге разошелся, он хороший отец, сына Женьку любит. Каждое лето они берут палатку, лодку и отправляются вместе на рыбалку.
с внуком Женей
Женя живет у Настиных родителей. Конечно, было бы лучше, чтобы он находился с папой и мамой. Но теперь у каждого из них своя жизнь. Я тоже «воскресная» бабушка, но за тот уик-энд, который мне выделяют, мы обязательно и в церковь сходим, и спортом позанимаемся. А летом вместе живем на даче, очень дружим, смотрим и обсуждаем фильмы. Иногда ездим отдыхать к морю. С Жениной помощью мне удалось напечатать на компьютере свою третью книгу стихов «Во мне такая музыка звучит».
Недавно внук показал мне свои стихи, я была совершенно потрясена. Наверное, это дар. Бабушка Лида и дедушка Сережа говорят: «Наталья Владимировна, это в вас». Ну, не знаю.
А еще Наталья знатная "кошатница"...Иногда у неё жили по 15 кошек одновременно!
В юности, когда я еще заглядывала в гороскопы, однажды прочитала: «Во второй половине жизни люди вашего знака остаются одинокими». «Как это ужасно!» — подумала я. А сейчас понимаю: одиночество можно воспринимать по-разному. Как «никомуненужность» или как возможность побыть наедине со своими мыслями, как свободное время, которое, если оно возникает, ты можешь потратить на то, чтобы что-то создать, написать или просто полюбоваться природой.
Я часто влюблялась. Это были короткие вспышки или затянувшиеся истории. И все же… Влюбленность — не Любовь.
Любовь — когда люди встречаются и солнце освещает и освящает это мгновение, ведь они повстречались, чтобы прожить долго и счастливо и умереть в один день. Да, я все так же верю в такую Любовь. А иначе и быть не может.
Спохватываюсь…
…………..Травы высоки,
трудны шаги, а нити-
……………неприметны,
Разбросанные временем
………………..и ветром,
И мне ещё трудиться
………………беспросветно,
Их сматывая в светлые
……………………. клубки –
Клубочки счастья…
…………….Памяти клубки…
Спохватываюсь!..
…………Травы высоки.
Наталья Варлей
![0_4ff3b_7b3b71f_XXL[1] (495x700, 278Kb)](http://img0.liveinternet.ru/images/attach/d/2/152/651/152651004_0_4ff3b_7b3b71f_XXL1.jpg)
