М. (улыбаясь): "Вы так же бесконечны, как Тот, о котором мы говорим. Поистине, никто не может измерить вашей глубины".



Учитель (улыбаясь): "Ах! Я вижу, ты понял это. Позволь мне сказать тебе одну вещь. Каждому нужно следовать различными путями. Человек должен практиковать каждое вероучение в свое время. В игре сатранча фишка не может достичь центра квадрата, пока она не завершит круг; но стоит ей попасть в квадрат - и ее уже не может догнать никакая другая фишка".



М: "Это верно, господин".



Учитель: "Существует два класса йогинов: вахудаки и кутичаки. Вахудаки скитаются повсюду, посещая всевозможные святые места, и еще не нашли покоя ума. Но кутичаки, посетив все священные места, утихомирили свои умы. Чувствуя себя спокойными и безмятежными, они оседают в одном месте и больше никуда не двигаются. В этом одном месте они счастливы - они не чувствуют необходимости идти ни в какое священное место. Если кто-нибудь из них когда и посещает место паломничества - то только с целью нового вдохновения.



Мне пришлось практиковать каждую религию в свое время - индуизм, ислам, христианство. Более того, я следовал пути шактов, вайшнавов и ведантистов. Я постиг, что существует только один Бог, к которому все движутся, - но пути различны.



Во время посещения святых мест я иногда испытывал сильное страдание. Однажды в Бенаресе я зашел с Матхуром в гостиную Раджи Бабу. Я услышал, что они разговаривали там только о мирских вещах - деньгах, недвижимости и прочем. От этого я разрыдался. Я сказал Божественной Матери с плачем: "Мать! Куда Ты привела меня? Мне было бы лучше в Дакшинешваре". В Аллахабаде я видел те же вещи, что я видел повсюду - те же пруды, ту же траву, те же деревья, те же тамариндовые листья.



Но каждый, бесспорно, находит вдохновение в святом месте. Я сопровождал Матхура Бабу во Вриндаван. Хридай и женщины семьи Матхура тоже были в нашей компании. Как только я увидел Калиядаман Гхат, волна божественной эмоции поднялась во мне. Я был совершенно ошеломлен. Хридай купал меня там, как будто я был маленьким ребенком.



В сумерки я прогуливался по берегу Ямуны, когда коровы возвращались вдоль песчаных берегов со своих пастбищ. При одном взгляде на тех коров мысль о Кришне вспыхнула в моем уме. Я бегал вдоль берега как безумный, плача: "О, где же Кришна? Где мой Кришна?" Я отправился в Шьямакунду и Радхакунду в паланкине и вышел, чтобы посмотреть на Холм Говардхан. При одном взгляде на этот холм я был переполнен божественной эмоцией и побежал к вершине. Я утратил всякое осознание мира вокруг себя. Местные жители помогли мне спуститься вниз. На пути к прудам Шьямакунды и Радхакунды, когда я увидел луга, деревья, кустарники, птиц и ланей, я был охвачен экстазом. Мои одежды стали мокрыми от слез. Я проговорил: "О Кришна! Все здесь такое же, как было в прежние времена. Тебя одного здесь нет". Сидя в паланкине, я полностью потерял дар речи. За паланкином шел Хридай. Он предупредил носильщиков быть осторожными.



Гангамайи во Вриндаване очень полюбила меня. Она была старой женщиной, которая жила совершенно одна в хижине около Нидхувана. Увидев мое духовное состояние и экстаз, она сказала: "Он само олицетворение Радхи". Она обращалась ко мне "Дулали". Будучи с ней, я забывал о пище и питье, омовениях и всякой мысли о возвращении домой. В течение нескольких дней Хридай приносил пищу из дома и кормил меня. Гангамайи тоже давала мне пищу, приготовленную своими руками.



Гангамайи переживала трансы. В такие дни большая толпа приходила посмотреть на нее. Однажды, в состоянии экстаза, она вскарабкалась Хридаю на плечи. Я не хотел покидать ее и возвращаться в Калькутту. Все было устроено, чтобы мне остаться с ней. Я должен был есть вареный на пару рис и спать с ней у одной стены хижины. Все приготовления были сделаны, когда Хридай сказал: "У тебя такой слабый желудок. Кто будет заботиться о тебе?" "Ну, - сказала Гангамайи, - я позабочусь о нем. Я буду ухаживать за ним". Когда Хридай тянул меня за одну руку, а она за другую, я вспомнил свою мать, которая жила тогда одна здесь, в нахабате храмового сада. Я почувствовал, что не смогу оставаться вдали от нее, и сказал Гангамайи: "Нет, я должен идти". Я любил атмосферу Вриндавана".



ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ

Глава 4

«СОВЕТЫ ДОМОХОЗЯЕВАМ»

[арендованный дом в Белуре, 1898, ноябрь]

Прошло два или три дня, как Свами Вивекананда вернулся из Кашмира. Его здоровье оставляет желать лучшего.  Когда ученик пришел в Матх, Свами Брахмананда сказал: «С тех пор, как Свамиджи вернулся из Кашмира, он ни с кем не разговаривает, он сидит на одном месте, погруженный в размышления; подойдите к нему и беседой попытайтесь немного привлечь его ум к земным делам".

Ученик, зайдя в комнату Свамиджи наверху, застал его сидящим, словно погруженным в   глубокую медитацию. На лице не было улыбки, его обычно сияющий взгляд не был обращен вовне, словно стремясь разглядеть что-то внутри. Увидев ученика, он лишь сказал: "Ты пришел, сын мой? Пожалуйста, садись", - и замолчал. Ученик, увидев, что внутренний уголок его левого глаза красного цвета, спросил: "Почему ваш глаз покраснел?" "Это ничего", — ответил Свамиджи и снова замолчал. Когда даже по прошествии долгого времени Свамиджи  так и не заговорил, ученик немного смутился и, коснувшись его стоп, сказал: "Не расскажете ли вы мне, что вы видели в Амарнатхе?". Прикосновение ученика к его стопам немного ослабило его напряженное состояние, похоже,  его внимание теперь немного переключилось вовне. Он сказал: "После Амарнатха я чувствую, что Шива сидит на моей голове двадцать четыре часа и не собирается спускаться". Ученик услышал это с безмолвным удивлением.

Свами Вивекананда: Я выполнил серьёзные религиозные аскезы в Амарнатхе и затем в храме Кшира Бхавани. Приготовь мне табаку, я тебе все расскажу. Ученик с радостью выполнил поручение. Свамиджи, медленно закуривая, начал рассказ: "По дороге в Амарнатх я сделал очень резкий подъем на гору. Паломники обычно не путешествуют по этому пути. Но я  решил, что должен пройти именно этим путем, так и сделал. Тяжелый подъем сказался на моем теле. Холод там такой пронизывающий, что ощущаешь его как булавочные уколы".

Ученик: Я слышал, что есть обычай посещать образ Амарнатха обнаженным; так ли это?

Свами Вивекананда: Да, я вошел в пещеру, только в каупине и намазав тело священным пеплом; при этом не чувствовал ни холода, ни жары. Но когда я вышел из святилища, меня сковал холод.

Ученик: Вы видели священных  голубей? Я слышал, при таком холоде нет живых существ, но время от времени туда прилетают голуби из неизвестного места.

Свами Вивекананда: Да, я видел трех или четырех белых голубей; живут ли они в пещере или на соседних горах, я не смог установить.

Ученик: Сэр, я слышал мнение, что увидеть голубей выходя из пещеры указывает на то, что человек  был благословлен видением Шивы.

Свами Вивекананда:  Мне сказали, что увидеть голубей означает исполнение  желаний.

Затем Свамиджи рассказал, что обратно он вернулся в Шринагар обычным маршрутом, по которому возвращаются паломники. Через несколько дней после возвращения в Шринагар он отправился к Кшира Бхавани Деви, оставаясь там в течение семи дней, поклонялся Деви и совершал Ей Хомы с подношениями кширы (уваренного молока). Каждый день он поклонялся Деви  поднося Ей кширу. Однажды, во время поклонения, в уме Свамиджи возникла мысль: "Мать Бхавани проявляет Себя здесь множество лет. Но пришли магометане и разрушили Её храм, а местные жители не сделали ничего, чтобы защитить Её. Если бы я был тогда здесь, то не смог бы вынести этого".

Когда он так размышлял, его разум был сильно подавлен печалью и тоской и он отчетливо услышал голос Матери: "По Моему желанию магометане разрушили этот храм. Это Мое желание, жить в этом полуразрушенном храме, разве Я не могу воздвигнуть  семиэтажный храм из золота, если захочу? Что ты можешь сделать? Я защищаю тебя или ты защищаешь Меня!". Свамиджи сказал: "С тех пор как я услышал этот божественный голос, я больше не строю никаких планов. Я отказался от идеи создания монастыря-матха  и пр.; как Мать пожелает, так и будет". Ученик, потеряв дар речи от удивления, начал размышлять: "Не говорил ли он мне однажды, что все, что я вижу и слышу, лишь эхо Атмана внутри меня, что снаружи ничего нет?" - и бесстрашно возразил: "Господин, вы говорили, что подобные божественные голоса - это эхо наших внутренних мыслей и чувств". Свамиджи проговорил серьезно: "Неважно, внутренний он или внешний, если вы действительно слышите подобный не материальный голос, как я, можете ли вы отрицать его и называть ложным? Божественные голоса действительно можно слышать, так же как и наши с тобой разговоры". Ученик, без возражений, принял слова Свамиджи, его слова всегда были убедительны.

Sarat Chandra Chakravarty

From the Diary of a Disciple