Описание внешнего облика Пресвятой Богородицы дал церковный историк Никифор Каллист:

«Пресвятая Дева была среднего или немного выше среднего роста,

волосы золотистые, глаза быстрые, цвета маслины, брови дугообразные и черноватые, нос продолговатый, губы цветущие, лицо не круглое и не острое, а несколько продолговатое, руки и пальцы длинные.

У Нее не было ничего сурового во взгляде, ничего неосмотрительного в словах, – свидетельствует святой Амвросий.

В беседах с другими Она сохраняла спокойствие, не смеялась, не возмущалась и не гневалась.



Ее движения скромны, поступь тихая, голос ровный,

так что внешний вид олицетворяет чистоту Ее души».



 

Отчаявшийся мужчина просил Бога дать ему знак

...но то ,каким оказался этот знак , он не ожидал.



Мир Семена Петровича съежился до размеров серого, пыльного комка. Еще полгода назад у него был крепкий, налаженный мир:



Должность главного инженера на заводе, уважение коллег, уютная трехкомнатная квартира, жена, с которой они хоть и без прежней искры, но привычно и мирно плыли по течению жизни, взрослая дочь, живущая отдельно. А потом мир начал расползаться по швам.



Сначала, как в плохом домино, посыпались костяшки на работе. Новое руководство, оптимизация, сокращение. Его, Семена Петровича, сорока восьми лет, с безупречным послужным списком, вежливо, но твердо «попросили», намекнув, что нужны «молодые и энергичные».

Унизительные поиски новой работы в предпенсионном возрасте приносили лишь отказы. Денежная подушка, которая казалась пуховой периной, истончилась до состояния марли.



Следом треснул семейный фундамент. Жена, не привыкшая к безденежью и вечно кислому лицу мужа, начала пилить его с утра до вечера. Их разговоры превратились в обмен упреками.

Дочь, у которой у самой были кредиты и маленький ребенок, помочь ничем не могла и звонила все реже.



А потом взбунтовалось тело. Старая язва напомнила о себе острой, грызущей болью. Давление начало скакать, как необъезженная лошадь. Мир сузился до маршрута «поликлиника-аптека-биржа труда» и обратно, в гулкую, пахнущую валокордином и несбывшимися надеждами квартиру.



Семен Петрович не был ропотником. В глубине души, где-то под слоями усталости и обиды, у него жила тихая, детская вера, унаследованная от бабушки. Но сейчас эта вера молчала. Силы были на исходе.





В один из таких особенно серых, беспросветных ноябрьских вечеров он возвращался домой с очередного собеседования, где ему, инженеру с тридцатилетним стажем, предложили место охранника в супермаркете. Он отказался.

Унижение было слишком велико. Он шел по пустынному парку, под ногами хрустел первый, злой ледок. И вдруг отчаяние, которое он так долго держал внутри, прорвалось наружу.

Он остановился, запрокинул голову к низкому, свинцовому небу и, не крича, а скорее, выдыхая всю свою боль, произнес в пустоту:



— Да есть там кто-нибудь?! Хоть какой-то знак… ну хоть что-нибудь подайте! Что я не один! Что вы меня слышите!..

Во время войны будущий священник Василий Швец служил в десанте. Однажды, во время учебного прыжка, случилось непредвиденное. Он отделился от самолета, и ветер тут же начал сносить его с расчётной точки приземления на скалистый берег реки. Удар о камни на скорости — верная гибель.

Он был опытным бойцом и знал, что делать. Нужно дернуть за кольцо второго, запасного парашюта. Его купол раскроется, резко изменит траекторию и, возможно, даст шанс спланировать в сторону. Рука уже нащупала стальное кольцо, пальцы сжались. Еще секунда, и он рванет его изо всех сил.



И в эту секунду, заглушая свист ветра в ушах и стук сердца, кто-то сказал ему в самое сознание. Не просто прозвучал, а впечатался ясный, спокойный, властный голос:



— Не дергай кольцо.



Сознание солдата взорвалось от абсурда. Как не дергать?! Это единственный шанс! Отпустить руку — значит просто лететь камнем навстречу скалам и смерти. Это приказ, противоречащий инстинкту, здравому смыслу, всем уставам и самой жизни.



Пальцы разжались.



Он отпустил кольцо и, подчинившись непонятной воле, просто падал, как был, стремительно приближаясь к земле. Скалы пронеслись мимо, совсем рядом. А он, как живая торпеда, вошел точно в маленький речной омут — единственное глубокое и мягкое место на многие километры вокруг. Мутная вода и вязкий ил приняли его, погасив страшную скорость падения.



Выбравшись на берег, живой и невредимый, он посмотрел на небо. И в тот же миг понял, что произошло бы, дерни он за кольцо. Запасной парашют раскрылся бы, замедлил падение и изменил траекторию ровно настолько, чтобы ветер гарантированно снес его на острые, смертоносные камни.



Спасительное действие стало бы смертельным. А то, что выглядело как самоубийство, оказалось единственным путем к спасению.



Именно тогда, стоя на берегу в мокрой одежде, он дал Богу обет, что если останется жив в этой войне — станет священником.

Протоиерей Василий Швец прожил 98 лет и до конца своих дней служил у Престола.

 Рассказ заключенного .



Невдалеке от юго-восточной Воркуты мы строили после войны новую шахту.

В нашей бригаде работали два монаха.

В воскресные дни эти два брата отказывались от работы, за что их очень часто и сильно избивали.

Они побывали уже во многих лагерях и их бросали из одного лагеря в другой.

Никто их не хотел иметь. Но новый начальник лагеря решил с ними покончить.

В одно воскресенье, когда верующие опять отказались от работы,

заключенные увидели, что среди охраны вместо двух овчарок - шесть, и к тому же они были голодными.

Начальник лагеря скомандовал монахам выйти из строя.

Заключенные затаили дыхание, все знали, что это значит.

Оба монаха: впереди старец, а за ним юноша, вышли из ряда и прошли через ворота, направляясь в тундру.

Затем голодные собаки были пущены на верующих.

«Это чудо рассказал мне игумен Арсений, настоятель православного египетского Раифского монастыря святого Георгия,

когда приезжал на православную выставку в Санкт-Петербург.



Этот монастырь ведет свое преемство от знаменитой Раифской лавры, неоднократно разоренной, но периодически восстававшей из пепла. Монастырь, восстанавливаемый с конца XIX в., явился центром духовного притяжения для многих египетских православных христиан: его часто посещают паломники из Каира, Александрии и других египетских городов.

В их числе была одна девушка из Каира – духовная дочь отца Арсения. Звали ее Мариам. Помолившись в монастыре, исповедавшись у отца Арсения, она вызвала такси и поехала назад в Каир.



Первоначально ничего не предвещало беды: таксист был весьма дружелюбен, пожалуй, даже слишком. Подозрение стало закрадываться в душу Мариам, когда машина поехала по другой, непривычной дороге. А когда мимо нее замелькали явно незнакомые улицы и дома, ее охватил самый настоящий страх. Было очевидно, что таксист везёт ее не по адресу, явно с недоброй целью – ограбления или чего-либо похуже. В ужасе Мариам стала про себя молиться святому великомученику Георгию: «Святый великомучениче Георгие, помоги, спаси, избави!!!»



И вдруг перед машиной появился полицейский офицер в белом мундире, который властным движением руки остановил такси. Открыв дверцу, он резко спросил водителя: «Куда вы едете?» Чувствуя на себе пронизывающий взгляд Мариам, водитель не посмел соврать и назвал правильный адрес.

– Тогда что вы делаете здесь, в этой части города? – сурово спросил полицейский?

– Извините, господин офицер, сбился с пути, – смущенно солгал таксист.

– Так уж и быть, покажу я вам дорогу, – сказал полицейский и сел в машину рядом с водителем, демонстративно расстегнув кобуру пистолета.



Настала очередь водителя трястись от страха. Став смирным как ягненок, он безропотно повиновался указаниям офицера и на сей раз без всяких приключений довез Мариам до дома. Полицейский в белом мундире приказал остановить машину перед самыми дверями, вышел из машины, предупредительно открыл дверцу перед Мариам. Но, когда она захотела поблагодарить своего нежданного избавителя, перед ней никого не было.



Этот удивительный офицер как будто растворился в воздухе.

Только тут она поняла, кто ее спас, и со слезами возблагодарила святого великомученика Георгия за свое удивительное избавление.

Воистину, он – «пленных свободитель и нищих защититель», о чем и свидетельствует это чудо. И верим, что чудеса по молитвам святого великомученика Георгия не оскудеют до скончания века.»



Георгий Победоносец — христианский святой, великомученик.

По церковному преданию, родился в III веке в христианской семье в малоазийском городе Бейрут.

Поступив на службу в римское войско, он прославился своей храбростью, был замечен императором Диоклетианом и выдвинут в старшие военачальники. Георгий совершил немало ратных подвигов и чудес, за что был назван Победоносным.

Когда Диоклетиан начал гонения на христиан, воин раздал своё имущество нищим, явился к императору и объявил себя последователем Христа. Ни уговоры, ни мучения не смогли склонить Георгия к язычеству, и по приказу правителя он был обезглавлен. Казнь совершилась 6 мая (н. ст.) 303 года. Одним из самых известных чудес святого Георгия является убийство копьём змея, который опустошал языческий город Гевал в стране Палестинской.

Когда выпал жребий отдать на растерзание чудовищу царскую дочь, явился Георгий на коне и пронзил змея копьём, избавив царевну от смерти.  

Отец Арсений вспоминал об одном чудесном случае заботы Пресвятой Богородицы о них, когда они со старцем Иосифом Исихастом, уставшие и изможденные, в зимний холод, с трудом добрались до храма:



«Войдя в храм, мы почувствовали благоухание двух свежих яблок, прикрепленных к Ее иконе.

Старец был посмелее, говорит мне:



“Отец Арсений, эти яблоки мы съедим и протянем четку за того, кто принес их в дар.

Он оставил их для нас, потому что мы в нужде”.



Они были настолько сладкими, что мы говорили, что они похожи на райские яблоки.

Как только мы их съели, открылся наш ум, и мы посмотрели друг на друга.



“Какой нынче месяц, отец Арсений?” А был где-то конец февраля.



“Откуда в это время года взялись такие свежие яблоки?”



Мы тотчас пали ниц пред иконой и со слезами благодарили Божию Матерь за этот небесный дар, в котором проявилась Ее нежная материнская любовь.

В те времена не существовало даже холодильников, поэтому нет никаких сомнений в том, что это было небесным даром Богородицы».



Из воспоминания старца

Арсения Пещерника о Иосифе Исихасте.

Афон.