Распогодилось. Обидно, что уже после того, как мы вернулись с прогулки, но что уж... всё равно хорошо, приятно смотреть на залитую солнцем рощу за окном. Ещё зелёные берёзы, равномерно украшенные отдельными жёлтыми прядями, в целом смотрятся как симметричный орнамент. Завтра уже, предвкушаю, ухвачу толику солнечного тепла и ультрафиолета, когда пойдём к речке. И в дальнейшем, ближе к октябрю, будет значительно теплее - судя по всему, привычные природные законы таки берут своё, рано ещё для холодов. Радуюсь)

только что прочёл поразительное. может ведь... а я сперва особых надежд на него не питал. а тут... автор внезапно будто выразил мои хаотичные чувства:

Я с изумлением наблюдаю за ней, так она переменилась. Или память подводит меня и тут? Может, эта память пухла, пухла, пока полностью не заслонила собой действительность? За столом сидит чужая, несколько шумная девушка, которая слишком много говорит. Или за наружностью скрывается другой человек, которого я знаю лучше? Неужели все может так покоситься, только потому что ты стал старше? Может, это годы, думаю я, ведь прошло больше трех лет, тогда ей было шестнадцать и она была ребенком, а сейчас ей девятнадцать и она уже взрослая… И вдруг меня затопляет непонятная муть времени. Оно течет, течет, меняется, а когда ты возвращаешься, все куда-то делось. Ах, как трудно прощаться! Но возвращаться иногда еще труднее.
– Чего это у тебя такое дурацкое лицо, Эрнст? – спрашивает Вилли. – Жрать охота?
– Да он просто зануда, – смеется Адель. – Всегда таким был. Расшевелись! Это девушкам больше нравится. Не вечно же ходить как в воду опущенным.

Вот и все, думаю я, опять все. Не потому, что она заигрывает с чернявым и Карлом Брёгером, не потому, что считает меня занудой, не потому, что стала другой, нет, я просто вижу: все бесполезно. Куда я только не рвался, стучался во все двери моего детства, хотел опять туда, думал, оно меня примет, потому что я еще молод и жажду забыть; но оно ускользало от меня, как мираж в пустыне, бесшумно разваливалось, рассыпалось трухой, стоило мне до него дотронуться; я никак не мог понять, ну хоть здесь что-то ведь должно сохраниться, я пытался снова и снова, становился смешным, грустил; но теперь я вижу, что тихая, беззвучная война опустошила и эти края воспоминаний, искать дальше бессмысленно. Время между мной и прошлым разверзлось широкой пропастью, назад мне невозможно, там ничего не осталось, нужно вперед, шагом марш, куда угодно, потому что цели у меня еще нет.
Крепко обхватив рюмку, я поднимаю глаза. Адель все еще расспрашивает Карла, где можно купить контрабандные шелковые чулки, люди все еще танцуют, оркестр все еще играет «Вальс любви и отчаяния», а я все еще сижу на стуле, дышу, живу, как и прежде… Разве не грянула молния, не унесла меня? Разве не исчезло вдруг все вокруг, кроме меня самого, разве я сейчас окончательно не потерял все?
(с) Э.М.Ремарк "На обратном пути"

ещё один яркий отрывок из К.Краус:
Приходило ли мне в голову, что пытки не самая сексуальная тема для разговора на нашем первом, нашем единственном свидании? Нет, ни разу. «Разве ты не видишь? Пересказывая каждый телефонный разговор, письмо, записку, каждую встречу, проведенную в период забастовок, Франдт обращает внимание на то, насколько будничным становится террор. Если бы Мэри Флеминг не продала свою франшизу “Кока-Колы” Джону Троттеру, ультраправому дружку Буша, забастовка могла и не произойти. Все события, связанные с ужасами геноцида, могут быть до тошноты похожими, но появляются они из единичного».
У меня все никак не получалось объяснить, какое отношение геноцид в Гватемале имел к ста восьмидесяти страницам любовных писем, которые я написала вместе с мужем, а затем вручила тебе то ли как бомбу замедленного действия, то ли как помойное ведро, то ли как рукопись. Но у меня получится, обязательно получится. Мне казалось, мы смотрели друг на друга с разных концов очень темного и пугающего котлована. Истина и препятствия. Истина и секс. Я говорила, ты слушал. Ты был свидетелем того, как я превращалась в безумную зануду – над такими издевался ты сам и все твое поколение. Но разве быть свидетелем не предполагает соучастия? «Ты слишком много думаешь», – вот что вы обычно говорите, когда ваше любопытство иссякает.
(c) К.Краус "I love Dick"
сильная вещь, депрессивная, тревожащая, я впечатлён. много надо гуглить, книга об интеллектуальной среде концептуальщиков, много всего завёрнутого, об американской культуре, лишь где-то знакомой мне по другим, более популярным, вещам.
Жара уходит, сегодня последний, "буферный" день, вечером, вероятно, будет долгоиграющая гроза. Завтра уже совсем холод изобразили, до +22, а потом и того меньше. Ну, многие порадуются, конечно.
Живопись не идёт, вечерами чёркаю в альбом, сегодня, может быть, уделю время акрилу, если не успеет стемнеть, пока желание рисовать наберёт достаточную силу. К сожалению, так почти всегда, редко когда сильно тянет днём. Кроме того, опять зашевелились какие-то дурацкие мысли о творчестве и жизни. Звучит комедийно, а куда деться, если по сути так и есть. Лето такое время, всегда было характерно подобным таинственным предчувствием чего-то неизвестного, вызывающего трепет. Сложно заниматься привычными вещами.
выберу какую-нибудь свежую фотографию:


выходя из подъезда

"К: Это напоминает мне об одном случае, мне тогда было одиннадцать. Один человек на местной радиостанции был ко мне очень мил. Он разрешал мне выходить в прямой эфир. А в один прекрасный день на меня что-то нашло, и я начала швырять камни в лобовое стекло его машины. В момент происходящего мне все казалось логичным, зато потом я чувствовала себя сумасшедшей и мне было стыдно.

картинка отсюда. А.Борн, чешский график. Герой в окружении любящих муз во всём их хаотичном разнообразии спешит навстречу весне)

Сегодня снова заказывал материалы, полученные ранее оказались несколько... не теми. Есть неуютная мысль, что дело не в материалах, но пренебречь, вальсируем. От шопинга, как всегда, зверски разболелась голова, и теперь я ничего не делаю. Ближе к вечеру распогодилось, хотел словить солнечный день, чтобы кое-что сфотографировать, но уже завтра, сейчас будет слишком тёплый свет. Много думал, писал N., показал одно лингвистическое "произведение искусства", дабы поржать и погрустить, но не всё, что хотел, сказал. Из того, что мне не даёт покоя, вызывая всё новые неприятные вопросы о себе.
Недавно прочёл "Жало белого города", не впечатлён, начал что-то ещё, но опять что-то не то. С чтивом в последнее время не везёт(. "Вьюрки" неожиданно понравилась, с середины вообще увлечённо читал, а в начале порывался бросить. Спасибо за наводку. "Любовь гика" не пошла жёстко, и не могу понять, почему(. Очень понравилось М.Козловой "Бедный маленький мир", хотя сюжет... вызывает желание "прикрыть глаза" и наслаждаться стилем, самой идеей. А, ещё "Реквием по мечте" Х.Селби - классная вещь. Фильм по книге я не смотрел, и не хочу портить впечатление теперь, а так слышал о нём давно.
Так вот, из "Жало белого города" почерпнул, как ни странно: wonderwall - разновидность терапии, назначаемая британскими психиатрами. Стена, где больные выставляют фотографии членов семьи, друзей или мест, ради которых стоит жить, чтобы там (ещё раз или впервые) побывать. Ещё это определение человека, который тебя по-настоящему вдохновляет на жизнь. Но тут уже скорее "мир чудес".)( Почему смайл радостно-печальный, Шад? Да как тебе сказать...