Вечером во время ужина он нежно взял её за руку и спросил:

- Это какой у тебя лак?

 

Ей захотелось отдернуть руку, потому что накануне, о боже, она преступно не накрасила ногти. И лишь благодаря тому, что ежедневно обрабатывала кутикулы специальным маслом, тиснутым по случаю у этой блядской коровы Маруси, ей удалось сдержать внутреннюю дрожь. 

 

Но молчать в сложившейся ситуации было невозможно. Она собралась с мыслями, и тихо ответила:

- Это никакой. Ногти не накрашены.

Ей хотелось плакать от отчаяния, кричать, резать вены. А он равнодушно сказал:

- Так даже лучше.

 

Она думала об этом весь вечер и потом, когда легла, не спала до полночи. И всё следующее утро тоже, когда стояла у зеркала, пытаясь рассмотреть себя со спины и сбоку. 

- Ему  не нравится, когда у меня накрашены ногти? А руки? Значит, и руки мои ему не нравятся? И все остальное. Я  перестала его интересовать? Или у него есть другая? Я так и знала - я не подхожу ему... Блин!! Ну что же делать? Что делать? Что делать...

 

Она больше не смогла сдерживаться. Её голос сломался и две крупных слезы выкатились и побежали по щекам вниз. Одна упала на крутой лобик фарфоровой собачки, другая в салат. Она смотрела в зеркало, не узнавая своих глаз и думала:

- Что со мной не так? Почему мне так плохо? 

 

Всхлипнув, она подошла к холодильнику и открыла его. Внутри празднично вспыхнул свет и за высокой сияющей дверью ей открылось знакомое уютное пространство, в котором можно горевать не одному, пожалеть себя и быть в этом понятым.