Память и мысли стареют также, как и люди. Один мудаковатый дед сказал: 

- Паровозы не гудят. Они плачут, пытаясь вырваться из колеи на свободу.

Кажется, это был Ленин

 

А ещё в советской школе, которую я застал в расцвете её немощи, нас готовили к мировой войне с капитализмом (прямо как наших детей нынче) и, до кучи, к атомной бомбардировке (прямо как нас с вами сейчас). Учителя по войне говорили, что можно спастись, если делать все так как надо. Учили прятаться в бомбоубежище, надевать противогазы на скорость и не любить буржуев. Это было грустно и весело одновременно - прятаться, не любить, надевать и готовиться к мучительной смерти.

 

Смерть от вспышки - это что-то яркое и огромное, так думали мы. (И чем оно ярче и больше, тем сильнее у народа крыша едет от всех этих мыслей.) Поэтому на уроках мы испытывали в основном две эмоции  - скуку-радость и скуку-грусть, также как наши современники сейчас, когда оглядывают небесный круг в поисках летающих мопедов или когда накрываются с головой одеялом, представляя себя в метафизическом бомбоубежище, куда надежно спрятались от нежданно-негаданно настигшего всех Большого пиздеца. 

 

Наша детская грусть означала, что мы всем классом (а значит и всей страной) стоим на последней остановке. На остановке под названием "Завтра не наступит никогда". Скука означала, что нас все заебало. Радость означала: мы все ещё живы. Грусть была формой, радость - содержанием, скука - метафорой. Радость наполняла метафорическое пространство грусти. 

 

Кроме того на уроках по ГО (гражданской обороне) учителя для наглядности приводили нам в пример японскую (хиросимско-нагасакскую) школу, из окон которой пылающие дети, словно далистические жирафы в огне, с криками боли и страдания выпрыгивали прямиком бассейн с кипящей водой. 

 

До сих пор, как вспомню - от ужаса волосы на жопе повсюду встают дыбом. 

А вы говорите, что хреново пропагандомашина в СССР работала!! В совке тоже было полным-полно людей, двинутых от природы, которых даже без кокса перло на ровном месте от подобной бесчеловечной хуйни.

 

А так та, мы все тогда были юные мальчики во фланелевых пиджачках и маленькие девочки в клетчатых юбочках и белых гольфиках, такие, знаете ли, сладкие, нежные сердцем, робкие душой. И нашей дорогой редакции непонятно, почему из такого ми-мишного социального киселя выросли эти чудовища в ватниках! То ли сон разума виноват, то ли деды из морозилки. Нам пока не понятно.

 

А в чем мораль вашего эссе? поинтересуются у нашей дорогой редакции некоторые из вас. И мы ответим: 

А мораль, братья, сестры и прекрасные девы в том, что двигаться с высокой эффективностью в неверном направлении ещё хуже, чем вообще никуда не двигаться. И если мы ожидаем от мира одной, совершенно определенной реакции, а он отвечает нам совсем по другому, не стоит удивляться. Во-первых - говно случается. А во-вторых мир не собирается никому помогать. Ему просто не до вас. Ебитесь как хотите - вот его реакция. И другой никогда не будет.

Не дождетесь.