В день Памяти, день начала той тяжелой войны 22 июня, хочу вспомнить об этапах войны в Ленинградской области, на Карельском перешейке.



О тяжелейших днях блокады Ленинграда, о том, как выживали и боролись ленинградцы я много раз писала в дневнике. Сегодня напишу о том, как шла война в Ленинградской области, в частности на Карельском перешейке. Летом мы много времени проводим в этих местах, здесь находится наша дача.

И бывая в лесу, мы до сих пор встречаем следы той войны: сохранившиеся ДОТы, землянки, окопы...

И памятники

Всеми забытая Ленинградская мадонна Ольга Берггольц и её хождения по мукам. Часть 2

*******

Началась Великая Отечественная война.

В первые дни войны Ольга пришла в Ленинградское отделение Союза писателей и спросила, где и чем она может быть полезна. Её отправили в распоряжение редакции ленинградского радио.





Ольга Берггольц на ленинградском радио



А муж Ольги Николай Молчанов, скрыв свой тяжелый диагноз, ушел на фронт. В дневнике Ольги появилась запись: «Жалкие хлопоты власти и партии, за которые мучительно стыдно… Как же довели до того, что Ленинград осажден, Киев осажден, Одесса осаждена. Ведь немцы все идут и идут… Артиллерия садит непрерывно… Не знаю, чего во мне больше — ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, — к нашему правительству… Это называлось: «Мы готовы к войне!»… Есть в дневниках и такие строки: «Сегодня в 22.45 был налет по Ленинграду... Все 2 часа тревоги у меня тряслись ноги и иногда проваливалось сердце».

Поэтесса: Берггольц О.Ф. "Февральский дневник"

"Был день как день.

Ко мне пришла подруга,

не плача, рассказала, что вчера

единственного схоронила друга,

и мы молчали с нею до утра.



Какие ж я могла найти слова,

я тоже — ленинградская вдова.



Мы съели хлеб,

что был отложен на день,



в один платок закутались вдвоем,

и тихо-тихо стало в Ленинграде.

Один, стуча, трудился метроном...

И стыли ноги, и томилась свечка.

Вокруг ее слепого огонька

образовалось лунное колечко,

похожее на радугу слегка.

Когда немного посветлело небо,

мы вместе вышли за водой и хлебом

и услыхали дальней канонады

рыдающий, тяжелый, мерный гул: