Мы часто используем устойчивые выражения, даже не задумываясь, откуда они появились.

Фразы вроде «не в своей тарелке» или «деловая колбаса» кажутся привычными, будто всегда были частью языка. Но за каждым таким оборотом — своя история, порой неожиданная и увлекательная.

Возьмём, к примеру, выражение «быть не в своей тарелке». На первый взгляд, оно звучит странно: при чём здесь посуда? Оказывается, это дословный перевод с французского «ne pas être dans son assiette». В XVIII веке слово assiette означало не только «тарелка», но и «положение тела, посадка», особенно в контексте верховой езды. То есть фраза изначально описывала человека, потерявшего равновесие или устойчивость. Когда выражение перешло в русский язык, его буквально перевели, не учитывая смысловой нюанс. Александр Пушкин, владевший французским, отмечал эту ошибку, но к тому времени выражение уже прижилось. Теперь мы так говорим, когда чувствуем дискомфорт или неуверенность.

Современника Александра Пушкина на полном серьезе предлагали сжечь “просто” за книжку о славянах!


Etruscan nоn legatur???

- Церковный догмат.

В 1846 году польский археолог, коллекционер, нумизмат, филолог, слаянофил Тадеуш (Фаддей) Воланский на свои средства издал книгу о славянских древностях.

Когда книга вышла, попы-соотечественники Воланского обратились через “братьев во Христе”, святейший Синод России, к царю – Польша входила в состав империи, с просьбой разрешить аутодофе – сжечь автора на костре из его книг.

Николай Первый затребовал книгу, вызвал из Москвы в качестве эксперта Егора Классена.

После экспертизы, как писал Классен, царь повлел “взять потребное количество оной книги под крепкое хранение, остальное же, дабы не наносить вред духовенству, сжечь, к Воланскому же прикомандировать воинскую команду для содействия ему в его экспедициях по собиранию тех накаменных надписей и впредь и охранения его персоны от возможных злоключений”.

Нет, вы вдумайтесь: современника Александра Пушкина на полном серьезе предлагали сжечь “просто” за книжку о славянах!

Оказывается: правда о славянах нанесет вред духовенству, такой, что они готовы его отправить к праотцам и без визы царя! Вероятность ухода в мир иной ученого увеличивалась настолько, что царь велел его охранять! Вот на какие замки закрыта истрическая правда, что даже цари не властны ее приоткрыть. А ведь русский царь не просто был абсолютный монарх, он еще и главой русской церкви числился…