Отрывок из «Страна негодяев»(об Америке)

Места нет здесь мечтам и химерам,

Отшумела тех лет пора.

Всё курьеры, курьеры, курьеры,

Маклера, маклера, маклера.

От еврея и до китайца,

Проходимец и джентльмен,

Все в единой графе считаются

Одинаково – бизнесмен.

На цилиндры, шапо и кепи

Дождик акций свистит и льёт.

Вот где вам мировые цепи,

Вот где вам мировое жульё.

Если хочешь здесь душу выржать,

То сочтут: или глуп, или пьян.

Вот она — мировая биржа,

Вот они – подлецы всех стран.

Эти люди – гнилая рыба,

Вся Америка – жадная пасть.

Но Россия – вот это глыба!

Лишь бы только — Советская власть.

Русь

Потонула деревня в ухабинах,

Заслонили избенки леса.

Только видно на кочках и впадинах,

Как синеют кругом небеса.

Воют в сумерки долгие, зимние,

Волки грозные с тощих полей.

По дворам в погорающем инее

Над застрехами храп лошадей.

Как совиные глазки за ветками,

Смотрят в шали пурги огоньки.

И стоят за дубровными сетками,

Словно нечисть лесная, пеньки.

Запугала нас сила нечистая,

Что ни прорубь — везде колдуны.

В злую заморозь в сумерки мглистые

На березках висят галуны.

Но люблю тебя, родина кроткая!

А за что — разгадать не могу.

Весела твоя радость короткая

С громкой песней весной на лугу.

Я люблю над покосной стоянкою

Слушать вечером гуд комаров.

А как гаркнут ребята тальянкою,

Выйдут девки плясать у костров.

Загорятся, как черна смородина,

Угли-очи в подковах бровей.

Ой ты, Русь моя, милая родина,

Сладкий отдых в шелку купырей.

Подвиг товарища Нетте. Человек и пароход, о котором писал Маяковский

Смена эпох зачастую приводит если не к полному забвению, то как минимум к затушевыванию памяти о героях и подвигах прошлого. Порой некоторые выражения, вызывающие у людей улыбку, изначально имели совсем иной смысл 

***

Свое стихотворение поэт озаглавил «Товарищу Нетте, пароходу и человеку». Владимир Владимирович не был сентиментальной барышней, но почувствовал комок в горле, когда увидел корабль, названный именем человека, которого он знал лично. Человека, до конца исполнившего свой долг перед своей идеей и страной.

***

Я недаром вздрогнул. Не загробный вздор.

В порт, горящий, как расплавленное лето,

разворачивался и входил товарищ «Теодор Нетте».

Это — он. Я узнаю его.

В блюдечках — очках спасательных кругов.

— Здравствуй, Нетте!

Как я рад, что ты живой

дымной жизнью труб, канатов и крюков. 

Подойди сюда! Тебе немелко?

От Батума,чай, котлами покипел…

Помнишь, Нетте, в бытность человеком

ты пивал чаи со мною в дипкупе?

Медлил ты. Захрапывали сони.

Глаз кося в печати сургуча,

напролет болтал о Ромке Якобсоне

и смешно потел, стихи уча. Засыпал к утру.

Курок аж палец свел…Суньтеся —кому охота!

Думал ли, что через год всего встречусь я

с тобою — с пароходом.

За кормой лунища. Залегла, просторы надвое порвав.

Будто навек за собой из битвы коридоровой

тянешь след героя, светел и кровав.

В коммунизм из книжки верят средне.

«Мало ли, что можно в книжке намолоть!»

А такое —оживит внезапно «бредни»

и покажет коммунизма естество и плоть.

Мы живем, зажатые железной клятвой.

За нее —на крест, и пулею чешите:

это —чтобы в мире без Россий, без Латвий,

жить единым человечьим общежитьем.

В наших жилах —кровь, а не водица.

Мы идем сквозь револьверный лай,

чтобы, умирая, воплотиться

в пароходы, в строчки и в другие долгие дела.

Мне бы жить и жить, сквозь годы мчась.

Но в конце хочу — других желаний нету —

встретить я хочу мой смертный час

так, как встретил смерть товарищ Нетте.

5 февраля 1926 года в Латвии советские дипломатические курьеры вступили в бой с вооруженными бандитами.