Если и есть в нашей стране самый главный шансонье, то это точно Михаил Круг. Он - настоящая легенда 90-х, его «Жиган-лимон», «Владимирский централ» и «Кольщик» даже спустя годы остаются главными хитами русского шансона, уступая разве что культовой «Мурке». Тем удивительней, что их автор ни разу не отбывал срок, а блатные словечки для своих песен брал из словаря НКВД 1924 года. Впрочем, это не смущало бандитов, воров в законе, зэков и прочих криминальных элементов, которые слушали песни Круга буквально по кругу.

Как он смог стать легендой? На этот вопрос отвечает культуролог, исследователь Наталия Хомякова. В своей книге «Ништяк, браток! Антология шансона. Хиты, изменившие русскую культуру» она подробно анализирует жанр на примере 35 песен: от Михаила Круга и группы «Бутырка» до Стаса Михайлова и «Каспийского Груза». В итоге получается рассказ не только о песнях, но и о стране, народе и понятиях. С разрешения издательства «Эксмо» публикуем отрывок.

https://rutube.ru/video/4ea7e99402f1cba0fe2ce27805602f13/?r=wd

Всю свою жизнь я исповедую музыкальную толерантность. Она распространяется и на отдельные песни, и на целые жанры музыки. Если мне что-то не нравится, это не значит, что это плохо. Например, я не слушаю трэш-метал, драм энд бэйс и русский рэп, но и не кричу на каждом шагу, что "русский рэп - это кал", потому что так не считаю. "Не нравится – не слушай" – примерно так я стараюсь относиться ко всему, что моё музыкальное сознание не принимает. Но всё меняется, когда на арену выходит русский шансон. Вся моя интеллигентная толерантность в момент улетучивается, и на ее место приходят агрессивные риторические вопросы: "зачем?", "почему?" и "доколе?". Услышав где-то русский шансон, я каждый раз пытают понять, как взрослый человек, находящийся в здравом уме, может получать удовольствие от всех этих куплетов про третью ходочку, весну за проволочкой и дворовую шалавочку.

Я еще могу понять, почему такая музыка нравится людям, прошедшим через места лишения свободы – для них в этом есть хоть какой-то личностный смысл. Но в тюрьмах сидело порядка 6% населения России, а согласно исследованию 2019 года, шансон слушают 30% россиян. Нестыковка. В общем, как психотерапевты рекомендуют посмотреть в глаза своими страхами, так и я в какой-то момент решил стиснуть зубы и заглянуть в рот русскому шансону. Обуздав своё предвзято-негативное отношение к этому жанру, я попытался ответить на три главных вопроса: что такое "русский шансон", почему он так популярен в современной России и что стоит послушать тем, кто, как и я, русский шансон принципиально не слушает?   Читать далее

Неизбежно возникает вопрос о терминологии. Что такое русский шансон? Ответ не так очевиден, как кажется. Под эту броскую (и довольно искусственную) вывеску загоняют всё подряд: и аутентичные арестантские песни, и городской романс, и кабацкий репертуар, и эмигрантскую эстраду. Условно говоря, и Вертинского, и группу «Воровайки».

И всё-таки песни, приведённые ниже, опознаются большинством слушателей как шансон. Нравятся они или нет, но именно под них вся страна живёт многие десятилетиями. И звучат они везде: от привокзального ларька до Кремлёвского дворца.

Юлия Запольская «Мурка»

Помните эпизод изсериале «Место встречи изменить нельзя», в котором «честный фраер» Шарапов играет на пианино в ответ на вызов бандитов: «А "Мурку" можешь?» Этой душещипательной песне уже сто лет, но она по-прежнему каким-то образом присутствует в эфире. Историю об вероломной злодейке, зашухарившей всю малину, переводят на другие языке и поют на все лады, добавляя и удаляя куплеты, меняя слова. «Мурку» исполняли Владимир Высоцкий, Аркадий Северный, Борис Рубашкин и даже Николай Басков. Здесь я предлагаю послушать вариант певицы Юлии Запольской, которая в 1953 году переехала в США с будущим мужем — корреспондентом Томасом Уитни. За океаном Юлия записала несколько альбомов, сохранив в записи чувства и интонации давно ушедшего времени.   Читать далее

Он её проповедовал | В. Ободзинский не просто пел про любовь.

Валерий Ободзинский не просто пел про любовь. Он ЛЮБОВЬ проповедовал...