У нас в Дрездене настолько "отменили" русскую культуру, что поставили "Пиковую даму"! "Постойте, постойте" - уже слышу я возмущенные голоса, "а как же война? Пока там гибнут люди, вы тут открываете настежь ворота для "русского мира" во всей его красе!" Уверен, что выбор театра у многих вызвал как минимум недоумение. Может даже кто-то помянул недобрым словом Вагнера, которого запрещено играть в Израиле. Ведь он, а не Пушкин написал статью "О еврействе в музыке". За Пушкиным с Чайковским хоть антисемитизма не водилось, но верноподданными они бесспорно были и по тем временам писали вполне себе имперско-охранительные произведения. За что их, как бы сейчас и следовало бы "отменить" - тем более сам Путин уже говорит об этой "отмене" как о факте. Так что, чего уж тут стесняться?

Впрочем, тут от критиков ускользает одна важная деталь - способность обратить грозное имперское оружие против даже не его создателей - слишком широки их замыслы - а против тех, кто сегодня, вопреки принципу историзма пытается впихнуть всё, что ни попадя в прокрустово ложе Z-идеологии. В итоге так и вышло - постановщики во главе с режиссером Андреасом Дресеном ни от чего не стали убегать и сказали всё, что можно было сказать, оставив за зрителем право, задумавшись над увиденным, сделать выводы.

Вообще, "Пиковая" - очередная постановка в целом ряде последних премьер Земпероперы, которые в сценическом решении отличаются максимальной лаконичностью, работой с крупными пространствами, использованием геометрии сцены, с минимальным количеством декораций, предметов на сцене, из-за чего оперы приобретают характер полуконцертных исполнений. Лично я очень доволен таким решением, потому что сценическое действие от того только выигрывает в увесистости. Если не можешь ставить как Дзеффирелли, с кучей прибамбасов и прибамбасюлек, то не надо пыжиться.

Многое говорят костюмы. Например, в "Пиковой" все ходят в униформе - будь то военной разных времен, или медицинской. Сразу становится понятно, что речь идет об очень милитаризованном обществе, где каждый привязан к определенной функции. Таков и хор маленьких солдат детей, который Чайковских позаимствовал у Бизе. Честно говоря, я аж вжался в кресло, когда они начали петь, что готовы умереть за родину, размахивая винтовками. Такое в тютельку попадание в нерв эпохи.
И в этом море разливанном голубых мунидиров, каких-то чекистов в кожанках начинаешь понимать, что для Германа выигрыш в карты не просто самоцель, а возможность вырваться на орбиту независимой жизни. Казино - это его маленькая личная революция. Не случайно судьба дает ему в соперники Елецкого - правильного человека системы, её выгодоприобретателя. Лиза, конечно, чувствует не в нем, а в Германе тяжелую энергию разрушения. Это неправда, что ей там что-то на набережной ночью открылось. С самого начала, с первой сцены её влекло к Герману именно как к способному выйти на неравный бой и погибнуть. В конце, когда она говорит , что Герман погиб, и она погибает вместе с ним это констатация того, что инстинктивно было ясно ей и раньше.
Я долго не мог понять почему графиню вырядили в стиле жен новых русских в 90-е. Какая-то ядовито-розовая шуба, халатик "вырви глаз". А потом меня осенило. Ну конечно! Графиня - московская Венера - это и есть воплощение старой, вестернизированной по самое не балуйся России. Большей Европы, чем сама Европа. Это Россия Петра. Россия Ельцина. Короткие периоды, когда быть русским было круто. Именно её соблазнить приходит третий, пылко и страстно любя, а когда его уговоры перестают работать просто наставляет на неё пушку. Графиня в кресле это такой Ельцин, слушающий советский гимн, в насупленном молчании. Или чеховские интеллигенты на холодно-голодных кухнях Петрограда в 1918 году. Их время прошло. Россия-Лиза - её будущее поверила другим
Лиза же, её наследница в опере это русский народ, доверчивый и впечатлительный, Как за нею бабушка не присматривает, наведываясь ночами в комнату, а все равно к ней проникают всякие чуждые личности с революционными прокламациями из европейский бунтарских голов (Герман немец, как и - формально - уроженец Триера Маркс). Они обещают ей любовь, всячески дуют ей в уши какая она прекрасная, богиня, ангел и труженик, или как Путин сейчас, какой он богоносец и вообще самый святой на земле. Лиза-народ, конечно, верит во все это, но Герману-соблазнителю, этим Лениным-Путиным, нужно лишь обогащение и желательно обогащение чудесное. Пиф-паф и в дамки. Догоним Португалию, Америку по производству мяса, масла и молока. И вроде всё идет как по тому самому маслу, первые две карты, которые соблазнитель узнает у духа прошлого приносят выигрыш. Но третья карта - карта чрезмерного фанфаронства, невозможности остановиться, довольствоваться на достигнутом, карта туза, безграничной власти, реализации всех мечт о коммунизме, евразийстве не приходит. Путин же тоже полез в казино и решил щелкнуть по носу весь мир, достигнув независимости. И закончит, безусловно, как его земляк Герман, с простреленным виском на полу. Только Лизе от этого, конечно, не легче.

Что до музыки, то я, честно говоря, прокайфовал все три часа. Какая же это сильная опера, одна из трех, пяти моих любимых точно. Всё в ней есть. И сильные, запоминающиеся арии, и ансамбли , и хоры, лейтмотивы покруче, чем у Пуччини. Я затрудняюсь назвать хоть одно НЕ яркое место. И да, что-то ПИЧ, конечно, взял у предшественников - как, например, сцену грозы - из "Пасторальной", из первой картины "Отелло" Верди. Но в целом нет ощущения вторичности ни в чем. Для меня загадка почему "Пиковая" пользуется сравнительно небольшим спросом у западного зрителя, в отличие от того же "Онегина". Пели бы хоть тогда на языке страны, как в 1950-е. Есть же прекрасная запись на итальянском с Бастьянини в роли Елецкого.

Пели вчера в целом достойно. Сергей Поляков может и не Атлантов, но понравился он мне больше гудящего как пустая бочка Галузина, которого я слушал в Пиковой в Большом в 2006 году. Vida Mikneviciute была отличной Лизой и штатный лирбаритон Поль, уже певший лет шесть назад Онегина, вполне неплохо справился со своей партией. Джон Лундгрен - довольно тяжеловесный Томский, а графиня - Эвелин Херлициус так хорошо пела по русски, что иногда было непонятно - это уже акцент или еще старомодной грассирование и последствия долгой жизни в Париже.
В общем, вечер в субботу удался на славу. Я даже подумываю еще раз при оказии сбегать. Пока Чайковского окончательно не запретили;)