Ну, наконец-то цензура добралась уже и до этого культового кинорежиссёра и общественного деятеля. Ну, наконец-то перед его бездарными поделками опустили цензурный шлагбаум. Ну, в самом деле, сколько же можно было насиловать народ этой жалкой подделкой под кинематограф? Как сообщили СМИ, фильму самовлюблённого Александра Сокурова, кумира не вполне здоровых нравственно и умственно интеллигентов отказали в выдаче прокатного удостоверения. Этот день достоин того, чтобы быть отмеченным в анналах славы российского кинематографа. Столько лет подряд российскому, и не только, кинозрителю пытались внушить, что этот жалкий эпигон мастеров мирового кино является великим кнорежиссёром. И вот теперь такой облом для этого нарциссического субъекта. Очень хотелось бы надеяться, что всё это не фейковая новость, а самая что ни на есть настоящая.

Наконец-то, кошка, мы с тобой вдвоём.

Погрустим немножко, песенки споём…

Будет синий вечер лезть в окно тайком.

Я укрою плечи маминым платком.

Я тебя поглажу и пощекочу,

Ты же мне расскажешь всё, что я хочу:

И про ту сторожку в тишине лесной,

И про то, что, кошка, мы сбежим весной.

Мы с тобой такие, мы с тобой – одни,

А они – другие, не поймут они.

Не поймут и скажут: – Ишь ты, как горда!

Улыбнуться даже стоит ей труда.

То даётся в руки, то лишь хвост трубой!.. –

Кошка, ведь от скуки любят нас с тобой! –

Лишь за то, что гладки, гибки да хитры,

За красу повадки, за азарт игры…

За уют, за сказки, за холодность глаз,

За скупые ласки – когти про запас…

А когда поверим – нас не захотят,

Выбросят за двери, как твоих котят.

Ничего, мы сами. Мы одни – и пусть!

 

Пусть томится с нами ласковая грусть!

Пусть ничем на свете нас не смогут взять,

Втолковать все эти «можно» и «нельзя».

Пусть в холодной злобе, когти затая,

Мы – игрушки обе. Обе – ты и я!

Мучай нас не мучай – мы всегда верны

Древней и дремучей радости весны.

И, как только ветер шевельнёт листом,

Так махнёшь вот этим шёлковым хвостом.

Я ж, глаза сощуря, – следом за тобой:

И в грозу, и в бурю, и с судьбою в бой!



Ларисса Андерсен

Наконец-то, кошка, мы с тобой вдвоём.

Погрустим немножко, песенки споём…

Будет синий вечер лезть в окно тайком.

Я укрою плечи маминым платком.

Я тебя поглажу и пощекочу,

Ты же мне расскажешь всё, что я хочу:

И про ту сторожку в тишине лесной,

И про то, что, кошка, мы сбежим весной.

Мы с тобой такие, мы с тобой – одни,

А они – другие, не поймут они.

Не поймут и скажут: – Ишь ты, как горда!

Улыбнуться даже стоит ей труда.

То даётся в руки, то лишь хвост трубой!.. –

Кошка, ведь от скуки любят нас с тобой! –

Лишь за то, что гладки, гибки да хитры,

За красу повадки, за азарт игры…

За уют, за сказки, за холодность глаз,

За скупые ласки – когти про запас…

А когда поверим – нас не захотят,

Выбросят за двери, как твоих котят.

Ничего, мы сами. Мы одни – и пусть!

Пусть томится с нами ласковая грусть!

Пусть ничем на свете нас не смогут взять,

Втолковать все эти «можно» и «нельзя».

Пусть в холодной злобе, когти затая,

Мы – игрушки обе. Обе – ты и я!

Мучай нас не мучай – мы всегда верны

Древней и дремучей радости весны.

И, как только ветер шевельнёт листом,

Так махнёшь вот этим шёлковым хвостом.

Я ж, глаза сощуря, – следом за тобой:

И в грозу, и в бурю, и с судьбою в бой!



Ларисса Андерсен