КОТференция

 Так, вроде бы все спят. Нет, Кирюха возится, наигрался в свои стрелялки, беда с современными детьми, ему бы на воздух. Помнится, ему рассказывала мать, а ей ее бабушка, что раньше дети другими были, целыми днями на улице пропадали, а теперь и света и не видят. Василий вздохнул, запрыгнул на кровать к Кириллу и тихо замурчал, прислушиваясь к дыханию мальчика. Дыхание становилось ровнее, тише.

Кот спрыгнул, прошел в коридор и сел около комода. Это была его зона Х – место принятия сигнала. Тело кота напряглось, хвост принял вертикальное положение — Василий был готов к КОТференции.

Фото: по лицензии CC0 PxHere.com 

Первым на связь вышел Мурзик из пятнадцатой квартиры, большой любитель поболтать.

— Эй, есть кто в эфире? – в урчании болтливого соседа слышалось нетерпение.

Василий промолчал, успеет еще наслушаться в прениях. Как и ожидалось, на призыв Мурзика откликнулась Нефа из семнадцатой. На самом деле Нефа – это Нефертити, ее подопечные большие оригиналы. Из нее жена фараона, как из Джеки Чана из второго подъезда мастер боевых искусств, ленивее кота еще поискать надо.

Василий молча слушал эфир, до начала МУР-КОТференции еще несколько минут, коты дома подключались к волнам.

Бар на Топольчанской

Каждая городская окраина и любая, мало-мальски уважающая себя, улица хранит в своем сердце этакое сакральное местечко, известное каждому местному. На Топольчанской, что стала городской улицей не так давно — всего каких-то лет шестьдесят, таким местом был пивбар «Тополек».

Шли года, менялись люди, да что там люди, сама страна сменила вектор, но заведение все также хранило идею всеобщего равенства. В былые времена здесь, за кружкой пенного, разгорались нешуточные споры между научными сотрудниками из НИИ, выходившего фасадом на бар, и рабочими завода металлоконструкций, чей путь из проходной лежал мимо манящей вывески. О чем здесь только не заводили горячих дискуссий, но чаще всего возникала тема искусственного разума. Рабочие говорили, что будущее роботов не в сложных расчетах, а в автоматизации тяжелого труда.

Проза дня

21 января — Международный день объятий

Долгожданное объятие

Светлана никак не могла объяснить себе, почему Вероника, почему именно эта девочка последнее время занимает все ее мысли и чувства. Женщина просыпалась и засыпала, думая о пятилетней малышке, которая по странному стечению обстоятельств до сих пор находится в детском доме, а не рядом с ней. Ее тянуло к ребенку, тянуло настолько, что Светлана почти каждый день приезжала за триста километров, чтобы хоть издалека понаблюдать за ребенком. Вероника вела себя отстраненно, не смотрела в глаза со щемящей надеждой, как смотрели все эти дети, держалась поодаль, делая вид, что ей вовсе неинтересно, за кем в этот раз приехала мама. Но в этом тяжелом взгляде из-под нахмуренных бровок было столько боли, столько недетского горя, что в первый же свой приезд Светлана потянулась к девочке, чтобы обнять. Малышка дернулась, как от удара и сразу же забилась куда-то за диван.

А вы слышите свое сердце?

 Вот признайтесь, всегда ли вы себя бережете? Не на словах, нет, а так, чтобы отложить и не думать, не спешить на помощь, когда просят? Увидеть страдание в глазах и пройти мимо? Вот и Тамара Павловна не умеет, поэтому, когда врач ей сказала, надо беречься, мол, с ее сердцем только о хорошем думать надо, женщина только улыбнулась в ответ. Она, конечно, пообещала стараться, зачем спорить с доктором, вон у нее какой взгляд усталый, хоть и молодая совсем. Да и как иначе – она одна, а их полны палаты, и у каждого сердце, надорванное, уставшее.

Фото: по лицензии pixabay.com 

Это пока молодой не замечаешь, а с возрастом начинаешь чувствовать трепещущую птицу, рвущуюся наружу. У Тамары Павловны всегда сердце слабым было, в школе ей не разрешали ходить на уроки физкультуры, в институте участвовать в соревнованиях.

Под песни Руслановой

Александра Ивановна вставала затемно, многолетняя привычка да ноющие суставы спать не давали. И вроде торопиться некуда – печку не топить, корову не доить, разве кур выпустить да кошке насыпать, теперь и ей готовый корм внучка возит. Хорошая у нее внучка, почти каждую неделю приезжает, сын с невесткой реже, но и им спасибо, к себе звали, только куда она поедет от дома своего, от кладбища, где ее Петя схоронен, да и не только он.

Фото: по лицензии pixabay.com

Александра Ивановна, вспомнив о муже, заторопилась во двор, сначала дела, а уж потом… Зерна насыпала, водички теплой подлила, собачонке миску вынесла. Постояла у крыльца – морозит, листья облетели – сгрести надо, рябинка вот только алыми брызгами, а над ней – стайка птичек. У Варвары дверь скрипнула – поднялась, значит, вчера лежала. Надо сходить, проведать.

В избе душно, за ночь нагрелось, Александра Ивановна поставила чайник, открыла форточку и нажала на кнопку пульта. Настюшка привезла ей проигрыватель DVD еще полгода назад, подключила, объяснила, да Александра Ивановна сразу же и позабыла все, стоило внучке уехать. А через пару месяцев вдруг спросила:

— Баб, ты фильмы смотришь?

Луковка свекрови

Нет, только не это, Соня сморщилась, увидев номер Полины — опять успокаивать, обсуждать, какая беда ей в лице свекрови досталась! Соня отклонила вызов, не сейчас, когда они в гостях у ее собственной свекрови, мамы Олега. Но Анна Павловна все же заметила:

— Какие-то проблемы, Сонечка?

— Ничего особенного, подруга позвонила. 

— А почему ты не ответила?

— Позже перезвоню, не переживайте.

— Пойдем-ка, поможешь мне с пирогом, — позвала свекровь на кухню, — пусть мужчины тут без нас посекретничают.

Фото: по лицензии pixabay.com

Пока разрезали великолепный рыбный пирог, раскладывали по тарелкам, доставали из духовки румяные ватрушки, Анна Павловна молчала, поглядывая на невестку, но потом все же не выдержала:

 Время перемен

«Не бойся открывать себя новому», — фраза, которую Ирма слышала от бабушки, всегда служила ей опорой. Бабушка, конечно, знала о нерешительном нраве внучки, знала, что та привязывается не только к людям, но и обстоятельствам.

Фото по лицензии: pixabay.com

Вот и сейчас Ирма понимала, перемены давно назрели, ее тяготят и работа, приносящая так много неприятностей, и отношения с Володей, этот их гостевой брак. Время такое – без обязательств, без любви. Да и квартирка, что на последнем этаже старенькой пятиэтажки, некогда обставляемая с такой тщательностью, вдруг потеряла свою привлекательность. Разумеется, произошло это не вдруг, толчок дала пандемия. Фирма, в которой работала девушка, перевела своих сотрудников на удаленку, и потекли для Ирмы дни в четырех стенах.

Губительная красота 

В старой части городского кладбища, под разросшейся липой, спряталась заброшенная могила. На памятнике с облетевшей краской красовалась сравнительно новая фотография, с которой смотрела молодая девушка, почти школьница. Кусты сорной травы, словно стражи, закрывали могилу. Видно, что ее никто не посещает, разве изредка одинокая женщина заходит сюда скосить самый наглый бурьян и протереть фотографию. Уходя она вздыхает, бросая последний взгляд на улыбающееся юное лицо, и уходит, шепча: «Эх, Нелька, Нелька». Зовут женщину Светлана Борисовна, а Нелли Ветрова была ее одноклассницей.

Фото: pixabay.com

Даже в раннем детстве было в Ветровой что-то такое, что останавливало взгляд, какое-то удивительное притяжение в пухлом, детском личике.

— Какая красавица, — говорили старушки у подъезда. Им вторили врачи из детской поликлиники, воспитательницы детского сада, а потом и учителя. Нелли воспитывала бабушка, мама ее уехала в Москву сразу после рождения дочки. Бабушка Нелли совсем не походила на бабушек того времени: никаких платочков и консерваций, никаких сплетен на лавочках. Они никогда не ездили летом в деревню, они отправлялись на море, на все три месяца.

В школу Нелли пришла, гордо неся ощущение красавицы. С ней мечтали сидеть мальчишки, а девчонки

Жестокая мать 

Прошка уже второй час играл с Лисенком во дворе. Прошка – вполне взрослый гражданин пяти с половиной лет, а Лисенок – рыжий котенок с пушистым хвостом. Мальчик вместе с мамой уже третий месяц жил на бабушкиной даче, папа тоже приезжал, только редко. Вот и сейчас, пока мама печатала «заказы», бабушка присматривала за внуком, сидя в тени небольшой веранды, ну как присматривала, просто была рядом, изучала что-то в телефоне, пока мальчик и котенок резвились на садовых дорожках.

Фото по лицензии pixabay.com

— Лови, Лисенок! – Прошка кинул маленький мяч, и Лисенок сразу же побежал за игрушкой. Мячик катился по дорожке, подкатился под забор и помчался дальше. Лисенок тоже юркнул в щель забора. Когда Прошка открывал калитку, он услышал неприятный скрежет и визг котенка.

— Лисенок, — бросился малыш к дороге, на которой стоял автомобиль, а рядом, у его колеса корчилось рыжее пятнышко.

Мальчишка сидел на корточках, не решаясь прикоснуться к окровавленному комочку. Он не заметил, как рядом оказалась мама.

— Прошка, бегом в дом, бери коробку, что стоит в моей комнате и полотенце и неси сюда. Быстро.

И Прошка, подстегиваемый интонацией маминого голоса, побежал.

Благотворители из 2 «Г» 

После собрания Людмила Ивановна попросила остаться членов родительского комитета. — Уважаемые члены комитета, — обратилась она к ним официально, Людмила Ивановна работала в школе уже тридцать лет и всегда старалась избегать личных отношений даже с родителями выпускников. Никаких просьб, задушевных разговоров, это было еще советское отношение к субординации. И вот сегодня она впервые старалась подобрать нужные слова, впервые думала, как достучаться до их сердец.

Фото по лицензии pixabay.com

Учительница сделала паузу, посмотрела в окно на облетающие под порывами ветра последние листья и продолжила:

— Вы знаете семью Тюриных – четыре мальчика и родители. Один из детей учится в нашем классе – Коля Тюрин, двое в четвертом — Сережа и Дима. А старший мальчик у них инвалид, ему четырнадцать лет и у него ДЦП — серьезная форма, мальчик нуждается в постоянной помощи.

— Мы в курсе, Людмила Ивановна, — сообщила председатель комитета Дружинина. – Эта семья у нас числится как нуждающаяся, мы деньги собираем на различные мероприятия с расчетом на Колю.

— Этого мало, мои дорогие. 

Метод экстремального чтения

 Настя откладывала разговор с мужем, надеялась, что справится сама, но к концу весны стало понятно, у их единственного сына проблемы.

Фото по лицензии pixabay.com

— Лешка, не знаю, что делать, все далеко зашло. Представляешь, я никак не могу понять, неужели у Васьки совсем никаких предпочтений? Ладно, математика, хотя для нас, окончивших физмат, это странно, но он не читает, более того, мне кажется, техника чтения стала много хуже, почти по слогам.

— В пятом классе? – удивился Алексей. – Может, ты преувеличиваешь?

— Леш, ты меня знаешь, конечно, я не могу быть объективной с нашим сыном, но я все же аналитик.

— Неплохой аналитик, — добавил мужчина, — иначе бы ты не работала в моей фирме.

Настя улыбнулась, ее работа в консалтинговом бюро мужа была постоянной темой для насмешек. Алексей решительно поднялся и отправился к сыну, прошептав:

— Посиди, я сам.

Он вернулся через полчаса.

— Не все фатально, конечно, но догонять придется, меня смущает даже не отсутствие знаний, а то, что происходит с его вниманием, мышлением.

— Меня это тоже беспокоит, — согласилась Настя, — может, телефон отобрать, заменить на кнопочный, ноут спрятать?

— Вряд ли это выход, ну и что мы добьемся, чтение – труд, а видео, игры – развлечение, что выберет неокрепший мозг? Васька, конечно, подтянет знания, но вместо любви рискуем получить ненависть, он же сорвется, при первой возможности подключится к Сети. Ладно, до каникул совсем немного, не оставят же его на второй год, а пока я подумаю.

Как-то в мае Алексей заявил,

Женщина-светофор 

Нет, все, с нее хватит – Марина выскочила из квартиры Дмитрия, на ходу натягивая куртку. Каждый раз одно и то же — только у них появляются свои планы, как появляется Алла Сергеевна, мать Димки, и все рушится. А ведь она готовилась, обсудила все с Семеновыми, те обещали сказочный отдых на собственной турбазе — лето на исходе, а они так и не отдохнули. Марине с таким трудом удалось выбить положенный отпуск, Димка тоже договорился о замене. Марина вздрагивала от каждого звонка на его телефон, не зря… Алла Сергеевна позвонила днем накануне отъезда. По тому, как изменилось лицо молодого мужчины, девушка поняла — отдых сорвался.

Фото: Depositphotos

— Что? Что на этот раз? – спросила она, когда Дмитрий отключился.

— У мамы сердечный приступ, она вызвала «скорую». Я к ней.

Марина осталась ждать, он пришел домой через четыре часа.

— Ну что, как Алла Сергеевна?

— Уже лучше, ей укололи что-то, она уснула.

— Ты говорил с врачом?

— Нет, они уехали прямо передо мной.

— Димка, неужели ты не понимаешь — она просто играет тобой, ей важно, чтобы ты был на поводке, жил ее жизнью.

— Как ты можешь? Правильно мама говорила, ты жестокая, думаешь только о развлечениях.

Арбузы поспели

Не родились в их краях арбузы, как ни старайся. Семен Андреевич что только ни делал — и статьи умные в журналах читал, и в город за районированными семенами ездил. А уж как он возился с семенами: прокалывал, обеззараживал, прогревал, проращивал семена в соленой воде. Высаживал в торфяные горшки, грел под лампой, пока не проклюнутся, а потом выносил рассаду на ночь в прохладные сенцы. Пристраивал под пленку, сдабривая почву песочком. И вроде принимались, выбрасывали побеги, цвели, радовали Семена Андреевича завязями, а потом вдруг начинали капризничать, переставали расти и висели на плетях зелененькими мячиками.

Фото по лицензии pixabay.com

Зарекся тогда Семен Андреевич арбузы выращивать, хоть и любил их сочную сладость.

— Одному мне много ль надо, чай привезут к концу лета, — говорил он соседям. Но зимой перебирал семена и наткнулся на арбузные. Хотел было выбросить, да рука не поднялась, по весне разбросал их на краю огорода и забыл. Увидел, когда плети к грядкам потянулись.

— Ишь ты, — приговаривал Семен Андреевич, разворачивая упрямые ростки.

Все лето поглядывал, хотя особо не ухаживал, разве полил пару раз, но примечал, когда цвели, когда появлялись маленькие плоды. К августу стало понятно – будет урожай, зеленые мячи грели на солнце светлеющие бока.

— Вот и пойми их, — судачил он с соседями, — те года носился, словно мать с младенцем, а тут ведь просто семена бросил.

Соседи завистливо кивали головой и просили семян. А в середине августа, сняв первый урожай, Семен Андреевич позвонил дочке.

— Приехала бы ты, Катенька, такие арбузы вызрели – не поверишь. Поговори со своим Вадимом, я вам тут и огурчиков накрутил, и помидорки, свое-то оно лучше магазинного.

Дочь обещала, говорила, что приедут в ближайшую субботу, и Семен Андреевич ждал — с утра прибирался в доме, жарил оладушек, выходил встречать. К обеду не выдерживал — набирал дочкин номер, и Катенька отвечала сонным голосом, что у них дела, и они не смогут, но через неделю обязательно. Но проходила неделя, за ней другая. В первую субботу октября Семен Андреевич загрузил в хозяйственную сумку на колесиках самые большие арбузы, подумал и добавил еще пакеты с чесноком и сушеной зеленью. До райцентра подвез Гришка Михайлов, подкатил на своей «девятке» прямо к автостанции.

— Ты иди в кассу, дядька Семен, я посижу, подожду, кто знает, может, билетов нет.

Скупая подруга

 Они оказались вдвоем на пустой остановке, две женщины ждали автобус, что отвезет их в город из тихого пристанища умерших. Пятачок асфальта плавился под лучами июльского беспощадного солнца. Было очень жарко и хотелось в тень, но тени не было. Пожилая женщина достала из сумки бутылку, смочила водой платочек и положила на голову.

Фото по лицензии pixabay.com

— Нужна водичка? — обратилась она к девушке, сидящей рядом. Та отрицательно покачала головой. — Неудачно попали, у водителей обеденный перерыв, еще сорок минут ждать, если повезет.

— А что, у них есть перерыв? — удивилась девушка.

— Есть, я тут часто бываю, летом стараюсь пораньше, до жары, вот сегодня припозднилась. Меня бабой Машей зовут, а тебя?

— Ольгой.

— Оля, значит. Кто у тебя тут?

— Отец, сегодня память.

— Как зовут-то? Крещенный?

— Владимиром звали, крещенный.

— Царствие небесное. А у меня тут много близких, сегодня к Верочке, подружке ездила. Вот, возьми, — женщина протянула пакетик с конфетами и пачкой печенья. — Помянешь. Ты только в сумку убери, на жаре, похоже, растаяли. Знала бы ты, милая, что за человек моя Верочка была, она ведь спасла меня, кто знает, сидела бы сейчас тут с тобой.

— Это как? — спросила девушка вяло, чтобы чем-то скрасить томительное ожидание.

— Дружили мы с ней больше полувека, с юности еще, и знаешь, она девчонка хорошая была, правильная, только прижимистая очень. Понять можно, ее матушка одна воспитывала, жили голодно, а уж наряды новые только к великим праздникам. Работали мы с Верочкой вместе на заводе, в один год пришли, ну и подружились. Бывало, зовешь ее вечером на танцы или в кино, а она не идет, на билет денег жалко, а что он тогда стоил-то? И в столовую заводскую не ходила, кусочничала. А уж платьице с зарплаты или туфельки — куда там, как старушка какая одевалась. Раз подарила ей на именины отрез на платье, раньше хорошего платья в магазине не купить, сами шили.

— И что, все шить умели? — с недоверием спросила Ольга.

Прыжок к себе

Первый раз Роман ощутил страх, когда с ними работал инструктор. Нет, он боялся не высоты, скорее, что не получится избавиться от камня, который осел внутри и мешает дышать.

Фото по лицензии pexels.com

«Не такая уж и хорошая затея, — думал он, слушая правила рассадки по весу в самолете, — есть в этом что-то животное».

Он старался запомнить все о стропах управления и о бобышках-метках. Инструктор, мужчина средних лет с обветренным, загоревшим лицом, говорил так монотонно, что хотелось спать. Роману теперь часто хотелось спать, но стоило коснуться подушки, как сон сразу же исчезал, в голову лезли навязчивые воспоминания.

Они идут по осеннему парку. Марк, недавно научившийся ходить, вырывается и пытается убежать от родителей. Он почти сразу падает на кучу желтых листьев и какое-то время не может понять, что сейчас делать: смеяться или плакать. Он улыбается и тянет грязные ладошки к глазам. Волосы Полины развеваются на ветру и блестят в лучах бархатного, осеннего солнца.

«На высоте сто метров выпускающий откроет дверь, вы должны запомнить, как выглядит высота, с которой вы должны готовиться к приземлению», — сказал инструктор.

Почему он не заметил критической высоты, почему не понял, не почувствовал, что у Полины другой? Интересно, а можно было к этому как-то подготовиться, заставить себя верить, что и без семьи, без вечеров с Марком, без объятий Полины есть жизнь? У него ничего не получается уже полгода. Именно желание поверить в будущее привело в клуб парашютистов, он почему-то решил, что прыжок поможет справиться с тоской, пережечь отравляющую потерю.

«На высоте выброски инструктор открывает двери. Для выполнения прыжка подаются две команды: приготовиться и пошел. Команды инструктор дублирует жестами: встать – вытянутая рука поднимается вверх, рука направлена в сторону того борта, который парашютисты покидают первым».

Неоконченная партия

— Марина, пойдем, я опоздаю на работу.

В садик идти не хотелось, а хотелось обратно в теплую кровать, и чтобы рядом был любимый мишка. Мишка так и остался под одеялом, уходя, девочка накрыла игрушку и прошептала: «Спи». Они шли с мамой по какой-то сказочной пещере в царстве Снежной Королевы, вокруг лишь белые сугробы и снег под валенками. Девочка остановилась, посмотрела на темное небо, и увидела красивый танец снежинок. Снежинки падали прямо на лицо и щекотали носик. Хотелось смеяться и кружиться. Мама дернула за руку:

— Идем же, наказание, а не ребенок.

Фото: pixabay.com

Дебют

В раздевалке чужие мамы и бабушки спешно раздевали полусонных детей, воспитательница, стоявшая в дверях, подгоняла прибывших:

— Быстрее, Коля Свистков, иди в группу, зачем ты сандалии переобуваешь?

А в группе пахло пригоревшей кашей и молоком, нянечка грохотала ведрами, дети выстроились у умывальников. Марина набрала в ладошки воды и плеснула вверх, получился маленький фонтанчик.

— Маргарита Петровна, а Воробьева плескается!

Начиналось утро.

Славянская защита

Шел июнь

Колька потихоньку свесил ноги, глянул в маленькое окошко, за которым проступало молочной бледностью раннее июньское утро, и засеменил к углу, где за цветастой занавеской стояла койка деда.

— Дед Митяй, вставай, — тормошил он старика.

Фото: pixabay.com

Старый Митяй давно уже не спал, но, заслышав топот внука, зажмурил глаза и потихоньку захрапел.

— Вставай, деда, ты же обещал, рыбу проспим. Тятька вон на лугах заночевал, а тоже обещал. Вставай, черви пропадут, зря я, что ли, копал, — мальчишка еле сдерживал слезы.

Старый Митяй тихо рассмеялся.

— Эх ты, рыбачок, а удочки-то готовы?

— Вчера еще в сенцах поставил, мальчишка в нетерпении переминался босыми ногами.

— Ну пойди, лицо ополосни, я скоро.

— Чего вы там расшумелись, рано еще, — крикнула бабка Матрена с печи.

— Ты не ворчи, Матрена, готовься, рыбу принесем, будешь жарить, вон какой рыбак вырос.

— Рыбак, — проворчала старуха, повернувшись на другой бок.

— Молока в кринке возьмите с подпола, хлеб на столе, яиц вам собрала и картохи в узелке.

— Куда же босым собрался? — пожурил внука дед.

— Я не босой, я сейчас, — мальчишка на ходу обувался.

— Вот, смотри, удочку мне тятька смастерил.

Стажировка

Во дворе новенькой пятиэтажки, под сенью подросших деревьев, стоял деревянный стол в обрамлении крепких, сбитых из толстых досок, лавочек. Днем здесь сражались за шахматными досками местные пенсионеры, а вечером наступало время любителей домино.

Фото: pixabay.com

Василий Петрович и Степан Юрьевич играли последнюю партию, когда во двор вошел молодой человек. Он сразу же направился в дальний угол двора, к заветному столу.

– Добрый день, — вежливо поздоровался с игроками. – Меня зовут Матвей, геймдизайнер.

— Кто-кто? – оторвался от созерцания комбинации Василий Петрович, мужчина лет семидесяти в долгополой соломенной шляпе и яркой рубашке.

Вспомнить о дыхании

Петр Сергеевич в первый раз оказался в театре, когда младший сын женился. Отслужил Федька в армии и нашел себе городскую девушку, и как только познакомились, а уж она его в город и переманила. Грешны, уговаривали сынка Петр Сергеевич и Анна Федоровна, но не послушал. И правильно сделал, хорошая Люся девушка оказалась, веселая.

Поначалу они с Аннушкой часто бывали у молодых, мясом, молочком снабжали. Хозяйство на старшего Сашку оставляли на пару дней, сами-то на пенсии, с работы отпрашиваться не надо. Автобус, идущий из райцентра в город, останавливался в Горлинке и через три часа приезжал в город. Тогда-то Петр Сергеевич первый раз в театре и побывал. А все Люся, купила четыре билета на оперу. Анна отказалась, платья, что ли, не было подходящего, хотя откуда она и знала, какое оно – подходящее. А Петр Сергеевич пошел. И так ему понравилось, что всю дорогу до дома молчал, все думал, зачем Ленский согласился стреляться?

Погадаем на стихах?

Зоя всегда знала, что это гадание – самое верное, еще с того памятного февральского вечера, когда в тягучих сумерках смотрела в окно, мечтая увидеть среди стылой белоснежности фигурку мамы. Девочку отвезли к бабушке, и шестилетняя Зоя каждый вечер грустила о родителях.

— Давай почитаю тебе книжку, — садилась рядом бабушка, надевая очки.

— Не хочу, — упиралась Зоя.

— А я не простую, а гадательную, ты же ждешь, когда мама приедет? Тогда слушай. – И бабушка открывала потрепанную книгу и читала:

• 
  «Все я делаю для мамы:


• 
  Для нее играю гаммы,


• 
  Для нее хожу к врачу,


• 
  Математику учу…»

Фото: pixabay.com

Зоя помнила, как оживилась после фразы: «Десять дней еще осталось». Подбежала к отрывному календарю и отсчитала десять страниц, загнув уголки. Мама, действительно, приехала через десять дней. С тех пор Зоя любила, когда ей читали стихи, особенно Агнии Барто.

Вспомнила она об этом гадании много позже, будучи старшеклассницей. Открыла наугад хрестоматию по литературе, ткнула с закрытыми глазами в строчку и прочла фрагмент стихотворения Блока:

• 
  «Ты отдала свою судьбу другому,


• 
  И я забыл прекрасное лицо».

Девушка посмотрела на Витьку Стрекотова, который бегал за ней, вздохнула и переместила взгляд на предмет своих переживаний – красавца Федора Краснова.