Когда Эльдар Рязанов задумал снять фильм про Сирано де Бержерака, он пригласил на пробы на главную роль Евгения Евтушенко. Евтушенко так понравился самому себе в образе Сирано, что после окончания проб отказался снимать грим под тем предлогом, что будет-де входить в роль. Так он и отправился из киностудии домой. И надо же было такому приключиться, что только он вышел на Мосфильмовскую улицу, как навстречу ему попался Валентин Гафт. Евтушенко сразу не понравился недобрый взгляд Валентина...

На следующий день по всей стране разлетелась такая эпиграмма:

 

Стал Евгений Сирано,

но не гений все равно!

 

 

Мне снится, что в некоем зале,

где я не бывал никогда,

играют какую-то пьесу.

И я приезжаю туда.

 

Я знаю, что скоро мой выход.

Я вверх по ступеням бегу.

Но как называется пьеса,

я вспомнить никак не могу.

 

Меж тем я решительно знаю

по прихоти сна моего,

что я в этой пьесе играю,

но только не помню — кого.

 

Меж тем я отчетливо помню —

я занят в одной из ролей.

Но я этой пьесы не знаю

и роли не помню своей.

 

Сейчас я шагну обреченно,

кулисы раздвинув рукой.

Но я не играл этой роли

и пьесы не знаю такой.

 

Там, кажется, ловят кого-то.

И смута стоит на Руси.

И кто-то взывает:

— Марина,

помилуй меня и спаси!

 

И кажется, он самозванец.

И кто-то торопит коней.

Но я этой пьесы не знаю.

Я даже не слышал о ней.

 

Не знаю, не слышал, не помню.

В глаза никогда не видал.

Ну, разве что в детстве когда-то

подобное что-то читал.

 

Ну, разве что в давние годы,

когда еще школьником был,

учил я подобное что-то,

да вскоре, видать, позабыл.

 

И должен я выйти на сцену

и весь этот хаос облечь

в поступки, движенья и жесты,

в прямую и ясную речь.

 

Я должен на миг озариться

и сразу, шагнув за черту,

какую-то длинную фразу

легко подхватить на лету.

 

И сон мой все время на грани,

на крайнем отрезке пути,

где дальше идти невозможно,

и все-таки надо идти.

 

Сейчас я шагну обреченно,

кулисы раздвинув рукой.

Но я не играл этой роли

и пьесы не знаю такой.

 

Я все еще медлю и медлю.

Но круглый оранжевый свет

ко мне подступает вплотную,

и мне уже выхода нет.

 

Юрий Левитанский