Итак, добрались до событий

Продолжение. Начало - 1,    2  ,  3  , 4,  5

В его кабинете нервно ходил интеллигентный господин с налётом аристократа. Едва лжецмен вошёл, он выпалил:

-Здравствуйте, моя фамилия Кьюнбес. Звонил двоюродный брат, и сказал, что покончит с собой. Я в полицию, а там говорят, что в такой ситуации нужен лжецмен.

-Брат не лжецмен?

-Нет-нет, всё не так запущенно! - ужаснулся мужчина. - Всего лишь оболтус.

Вентер вытер рот платочком.

-До ужина покончит, или дотянет до уик-энда?

-Не дотянет, - отрезал клиент. - Не так, чтобы очень пугало - у Кемпелса бывает дисфория. Не знаю, покончит ли, но если я ворвусь, заговорит артиллерия. Вас же этому учат?

-Нас и харакири учат делать, - не моргнул глазом лжецмен. - Зачёт после трёх успешных. Что впаривать?

-Тут Вы спец. Главное, нежно.

-«Добрые самаритянки» двумя домами раньше. Такое нежное здание невозможно не заметить.

-У нас есть «Добрые самаритянки»?

-И злые. В Сен-Сиа всё есть! - заявил Вентер.

-Короче... Может, уже успокоился? Или перестал морочить голову, и застрелился? Сотню за выяснение?

Вентер всмотрелся в глаза клиента.

-Я бы предпочёл три...

Кьюнбес возмущенно вскочил. Но он его успокоил:

-Шутка. Семья есть? Дети? Религия?

Лжецмен меланхолично достал пистолет, проверил обойму, сунул в карман.

-Нет. Агностик. Как все в этом городе, помешан на... Роман пишет. Даже больше, чем все.

-Что «больше»? - переспросил лжецмен.

-Помешан.

-Бездарен?

Кьюнбес тронул нос:

-Вы производите достойное впечатление. А вопрос — не совсем.

-Это врачебная необходимость. Ваше мнение останется в тайне, особенно от него- он сказал это так, будто говорил это тысячу раз.

-Ну... Я бы не взял смелость оценивать. Он якобы договорился с издательством, - господин не был уверен. - Религия... нет. Спиритизм, потустороннее — да, это его. Духи. Особенно великих — Миссака, Мьюньекавува. Наверняка входит во всякие общества.

-Какие?

-Не знаю... божественного прозрения змеедевушек с Веги. Я бы нашёл, но время... Вот расписка, что в доме Вы по моей просьбе, и вольны делать, что найдёте нужным, - он протянул крошечный квадратик бумаги. - Доберитесь на своей машине, мне нельзя светиться. На стук могут не ответить.

Вентер разобрал, что там написано, и перевёл взгляд на проспекты на своём столе, которые были навалены, чтобы производить впечатление:

-Шенандоа-Роуд? Это же Альтауна! Элизиум! Туда надо тачку рекомендаций...

-У Вас есть?

-Да, на прорезиненных колёсах, - подтвердил лжецмен. - К сожалению, все рекомендации в ней не помещаются.

Клиент кинул взгляд на лицензию:

-Переживу.

-Пойдёмте. Джазекула, ждать!

***

Они вышли на стоянку. К ужасу Вентера, машина потеряла интерес к процессу зажигания.

-Не заводится? - участливо кивнул Кьюнбес. - Капризная марка. Они разорились. Слушайте, Альтауна — путанный район. Я Вас доставлю, но подожду вдали. Сто метров пешком пройдёте?

-Мой рекорд - сто семнадцать! - объявил Вентер. -Но сяду сзади.

Кьюнбес засмеялся:

-Вас не собираются похищать.

-Ага. Все так говорят!

***

Даунтаун рос быстрее лесного пожара, в стиле «безумный Макс». Буйство рекламы смягчало убожество архитектуры, как под татуировкой теряется полинезиец. Едва они проехали туннель, как город исчез. Деревья так скрывали дома, что о них было не догадаться. Изредка пугали причудливые ворота, башенка — внезапные, как туберкулёз в оперетте.

-В Альтауне сетки нет, - сказал Кьюнбес. -Это всё, что сен-сианцы поняли из концепции «города-сада»*.

Они миновали маленький желтый «Бантам». Хмырь, который парился за рулём в шляпе, костюме и галстуке, дремал. Ещё немного, и дорога разделилась — одна вверх, другая вниз. Кьюнбес остановил.

-Жду здесь. Поворот, и направо, - он показал на нижнюю. - Прямо в пролом. Это парадный вход такой. Шагайте по мордам, не проглотят. Смотрите по сторонам — братец может и в ухо гавкнуть.

И Вентер пошёл. Шенандоа-Роад 855 терялась среди колоссальных деревьев. Вот и пролом, увитый плющом. Туда уходила дорожка из плит, изображающих физиономии - будто подземные жители захотели глотнуть воздуха. Или глотнуть кого-то.

...

Кьюнбес и не думал ждать. Достал из-под сиденья бинокль, и поехал по верхней дороге.

...

Внезапно Вентера охватил страх. Он поднял голову и вздрогнул. Дом ещё не проступил, но уже следил за ним через дыру в листве своим глазом. Круглое окно казалось древнее дома на геологическую эпоху.

-А вот и потерянный глаз Одина, - пробормотал он.

...

Когда они проехали, «бантам» выждал и тронулся следом. Подождал, когда они остановились , и двинул по нижней дороге. Встал до пролома. Хмырь извлёк из-за спинки пистолет, сменил ему магазин, вышел, и присел за машиной, целясь в пролом. Мешала шляпа. Снял её.

Это была девушка. Лицо из тех, что сначала не запомнить, а потом не забыть.

...

Вентер крался по рожам, пробуя каждую ногой...

-Бассейн? - поразился он.

Бассейн смотрелся, как джакузи в морге. Рядом стоял лежак, потрепанное кресло. Пустые бутылки. Столик, и странная пишущая машинка — для печатания лёжа. Рассыпаны листы бумаги. Доска с карточками и стрелками.

В бассейне плавал труп. Полный блондин, скрюченный неестественно — будто его согнуло в тот миг, когда уже нельзя было ни выпрямиться, ни закричать. Руки тщетно сжимали пах. Рядом в воде — чёрный парик, как сбежавшая тень.

Свет в глазах Вентера померк. Его увесисто ударили по голове…

…

Над лжецменом стоял латто. Он был в кожаном шлеме, и идеально соответствовал образу злодея-метиса. Метис достал визитку Вентера, прочитал. Он дошёл до бассейна, и палкой, не залезая в воду, подтащил парик.

-Так. Молодцы, девочки.

Он сходил к пролому, выглянул. «Бентам» его обрадовал:

-Отлично! Будет, на чем увезти мясо.

Вернулся, взялся за ноги Вентера, и поволок тело по плитам.

Грянул выстрел.

Латто вскрикнул, подскочил, и понёсся вглубь.

-Стоять! Убью! - заорала девушка и рванула за ним.

Судя по кровавому следу на ограде, латто удалось развить приличную скорость и перепрыгнуть её - не превысив первую космическую.

Труп в бассейне её озадачил. Надо было выбрать из двух.

-В воде мертвяк. А этот?

Она приложила ухо груди лжецмена.

-Уверенно жив. Шевелить не рекомендуют, а в бассейн не полезу.

Отодвинулась, оглядела его.

-Ух ты! Я тебя поохраняю, красавчик. Не против? - предложила она телу.

И посчитав молчание знаком согласия, обшарила его карманы. Пистолет изумил:

-Вау! Я думала, аблиц тут только у меня...

Уселась в кресло и трижды выстрелила в воздух. Полиция, в большом количестве, не заставила себя ждать.

*Город-сад - принципы градостроительства, пропагандируемые в конце XIX века Эдвардом Лаченсом

Продолжение. Начало - 1,    2  ,  3  , 4

Обещанный уникум не спешил. Прошла неделя, как Вентер начал погружение в сенсианский гадюшник. На 80% атмосфера города состояла из амбиций, зависти и самопиара, в которые затесалось 20% кислорода. Но силой воображения впереди планеты всей.

Свои дела не шли.Он сторонился предложений, исходившими от вкуснейшей половины человечества, а диссонанс его лица и профессии рождал подозрительность у невкусной. Глядя на это, Барсалога крякнул и сказал:

-Ты не можешь вечно от них бегать. Мрут? Ну, мрут. Их проблемы. Ты леопард, Вентер, а он на травке не выживет. Начни с Марселины. Её проклятие не тронет.

-Почему?

-Это не женщина, а ломбард с когтями.

Ему было, что возразить, но не стал рассказывать, что «ломбард» заходит к нему через день, каждый раз прибавляя Джазекуле лимит пребывания. Марселина просто не придумала другого предлога. И даже решилась на лобовую:

-Где твоя жена, девушка, Вентер Вил? Кем греешь постель?

-Ох уж эти португальские островки! Я с Колхоурлензаветты (не путать с Колмамадоккой). Сбежал и молюсь, чтобы не нашли. Постель греть? Да она ещё дымится.

Серпентина и вовсе хотела бы быть его ковриком, его тортиком, прижаться к бедру его кортиком.

Он купил серо-голубую машину, «Huppmobile”. За смешные деньги - производитель лет пять, как обанкротился. Но с секретаршей тянул. Хотелось лучший кофейный аппарат. Демеморизация не лечит от кофемании. Барсалога познакомил его с друзьями из офиса рядом, но кофе у них был ужасный. Контора этих ребят с редкой для Сен-Сиа скромностью звалась «Квинтэссенция»...

...

Сегодня в «Квинтэссенции» в наличие оставалось лишь два бойца — молодой сценарный редактор японского происхождения, и смуглая, но не до состояния латто, кастинг-менеджер Эллисиф. Не то персиянка, не то перси янки.

Вентер зашёл туда с Барсалогой.

-Обедать к своим пойдёшь, Цукахара? - спросил детектив.

-Не портить же себе желудок. Господин Вентер не проконсультирует меня насчёт португальских ругательств? Вы ведь с...

-Он прилагает титанические усилия, чтобы забыть, откуда, - укорил его детектив.

-Там что ни остров — другая кожа, тараканы и мат. Одинаково хорош только кофе, - предупредил Вентер.

-А здесь хуже? - подняла голову Эллисиф. -Мы считаемся сладкоежками. Гедонцами.

-Гедонистами, - поправил Барсалога. -Сен-Сиа - единственный город, где существует их партия.

-Поэтому я сюда и рванул. Ваш разврат и нега...

-Почему сразу «разврат и нега»? - вспыхнул Цукахара. - Человек создан для эксплуатации, как птица для полёта.

Вентер едва не поперхнулся.

-Постойте… Счастье в труде — это ж... эти... как их...

-Карксисты, - угрюмо сказал Барсалога. - Революции — локомотивы истории, и всё такое. Ларк Каркс —клякса на теле моей нации.

-А Мальтус что, лучше? - вступилась Эллисиф. -Всю историю человечества его ресурсы только росли.

-Мальтус идиот. Ресурсы бесконечны! - воскликнул японец. - Борьба за них — подлый обман паразитических мегаструктур. С восторгом исповедуемый макаками.

-Цукахара, не громыхай. Человек только-только с Калмамадокки - призвал детектив.

-Колхоурлензаветты, — машинально поправил Вентер. — А не кажется, что прогресс делает людей лишними?

-Человек нужен. Но какой? Битва за металл сменилась битвой за востребованность. Обрести своего эксплуататора - вот в чем счастье.

Лжецмен ухмыльнулся:

-А гедонизм, конечно, — это не про кайф, а долгие и тяжкие поиски того, что по-настоящему доставляет?

— Ага. Что человеку истинно надо. А не статусом навязано, или бабушкой в детстве нашептано, — Цукахара откинулся на спинку стула, почти гордый собой.

-А если по честном - макао, девочки и алкоголь. А мегаструктуры визжат, что вы растлители и торчки?

-Есть гедонисты и за воздержание... — насупился Цукахара,

-Конечно-конечно. Кто хочет — воздерживается. Кто хочет — развратничает.

Издеваться Вентер умел.

-Как будто автократия лучше, - подняла свои красивые брови Эллисиф. - Власть — это злогрессия. Рак. Живёшь под дамокловым мечом, что однажды придёт идиот, который всех прогнёт под себя. А потом боги голову ломают, чем лечить дураков. Потопом, или Хиросимой.

-Когда народ желает чего-то, вредного для народа, должен ли демократ протестовать? - ухмыльнулся Вентер.

-Законность правительства не освобождает народ от ответственности, - парировал Барсалога.

В этот момент дверь приоткрылась, и просунулась взмыленная голова Серпентины:

-Вентер? Клиент!

Продолжение. Начало - 1,    2  ,  3

Через час звякнул колокольчик в приёмной. Он прошёл, открыл. Барсалога привёл даму лет тридцати пяти, породистую, как русская борзая. Между тем, гоняться ли за заййами, или за займами разница небольшая. -Одна буква.

-Вентер, леди Манкуса, - объявил Барсалога. - Представляет владельца здания.

-Марселина, — дама протянула руку в светлой перчатке. (Он замешкался. Пожать? Поцеловать? Присесть и лаять?) - Секретарши пока нет?

-В комплект не входила.

-А ты везде искал? В коробке из-под виски смотрел? - спросил Барсалога, издеваясь над размером приёмной.

— Вы рассчитывали на Версаль за такие гроши? —парировала дамочка, не отрывая от Вентера взгляда. - Неожиданно выглядишь, Вентер. Герой-любовник с какой-то студии, а не юрист.

Вентер приосанился:

— Да, такие мы, лжецмены. Практика показывает, что чем милее мордашка, тем меньше бесит ложь.

— О-о-о...Тебе можно врать, не приходя в сознание. Но как проскочил Серпентину? Почему она не прибежала, крича «в здании Адонис»?

Кажется, это была консьержка.

-Из-за собаки Адонису пришлось воспользоваться грузовым лифтом, -ответил Барсалога.

-Кстати о собаке...

-Извините ради Бога, ещё пятнадцать минут - и я повезу его домой. Он не выносит одиночества в чуждых мирах.

-Таким, как ты, черта с два откажешь. Пусть побудет... полчаса. Час. И двадцать минут!

- и внезапно она запела:

Со времён Анакреонта

Бизнес-здание Ваонда

Уважает позитив

Ваш пассив, и Ваш актив!

Вентер моргнул. Барсалога опустил взгляд:

-Леди Манкуса увлекается экспромтами.

-Очень, хм... душевно. Не припомню, чтобы меня так сердечно встречали, - сказал Вентер.

Это было 146 процентов правды.

Марселина чуть наклонила голову, будто разглядывала пирожные.

-Не буду мешать, сладенькие.

И ушла.

Едва дверь закрылась, Барсалога резко повернулся:

— Не мог бы приглушить это своё... сияние?! Она сказала «сладенькие». Марселина! До сих пор её словарный запас ограничивался «мерзавцы», «деньги принёс?» и «хватит умирать у меня в коридоре». Анакреонта упомянула! Ты хоть понимаешь, что это?

-Греческий вулкан?

-Ага. Древней любовной поэзии. Его стишками недорослей двадцать пятый век растлевают. Они же из-за тебя переубивают друг друга! Вот и разгадка...

-Нет. Я бы не стал стирать себе память из-за такой ерунды, - отмахнулся Вентер. - Странное впечатление от этой... Марселины...

-В смысле?

-Люди такого типа обычно не имеют денег.

И тут зазвонил телефон. Оба вздрогнули. Он снял трубку:

-Алло? Телефонная станция. Винтер, лжец второй категории?

-Абсолютно точно. Вентер, лжецмен четвёртого разряда. Чем могу быть полезен, уважаемая станция?

-Абоненты жалуются на вой.

-Вой? Какой вой?

-Впечатляющий. Особенно хрипы зарезанного человека и хор баньши. Эта фигня на линии сидит где-то у вас, а в офис не попасть. Сегодня-завтра зайдут.

-Хорошо, но до пяти.

-О'кей.

Гудки.

-Почему «четвёртого»? Ты третьего ранга, - поднял бровь Барсалога.

-Тренируюсь. Чтобы навыки не терять, - ответил он.

-Нехороший звонок. Похож на проверку. Жди уникального клиента.

-Проверку чего?

-Что ты, кем бы ты ни был, существуешь.

***

Обещанный уникум не спешил. Прошла неделя, как Вентер начал погружение в сенсианский гадюшник. На 80% атмосфера города состояла из амбиций, зависти и самопиара, в которые затесалось 20% кислорода. Но силой воображения впереди планеты всей.

Свои дела не шли.Он сторонился предложений, исходившими от вкуснейшей половины человечества, а диссонанс его лица и профессии рождал подозрительность у невкусной. Глядя на это, Барсалога крякнул и сказал:

-Ты не можешь вечно от них бегать. Мрут? Ну, мрут. Их проблемы. Ты леопард, Вентер, а он на травке не выживет. Начни с Марселины. Её проклятие не тронет.

-Почему?

-Это не женщина, а ломбард с когтями.

Ему было, что возразить, но не стал рассказывать, что «ломбард» заходит к нему через день, каждый раз прибавляя Джазекуле лимит пребывания. Марселина просто не придумала другого предлога. И даже решилась на лобовую:

-Где твоя жена, девушка, Вентер Вил? Кем греешь постель?

-Ох уж эти португальские островки! Я с Колхоурлензаветты (не путать с Колмамадоккой). Сбежал и молюсь, чтобы не нашли. Постель греть? Да она ещё дымится.

Серпентина и вовсе хотела бы быть его ковриком, его тортиком, прижаться к бедру его кортиком.

Он купил серо-голубую машину, «Huppmobile”. За смешные деньги - производитель лет пять, как обанкротился. Но с секретаршей тянул. Хотелось лучший кофейный аппарат. Демеморизация не лечит от кофемании. Барсалога познакомил его с друзьями из офиса рядом, но кофе у них был ужасный. Контора этих ребят с редкой для Сен-Сиа скромностью звалась «Квинтэссенция»...

...

Сегодня в «Квинтэссенции» в наличие оставалось лишь два бойца...

Продолжение. Начало - 1,    2

От автора:

Это не игра в ретр, не фантастика. Это далёкий финал,

к которому придёт любой разум. Но плнял это только Вентер Вил.

Медсёстры снимали комнату с кухонькой на двоих, однако выйдя из "Ваонды" Линда сказала:

-Ты езжай, а мне бы позвонить.

-А что из конторы не стала?

-Посторонние..

-Хорошо. Меньше народу, больше кислороду, - пожала плечами Матильда. -Только в дверь не забудь постучать. Бывает, и я стесняюсь.

Они разошлись.

Линда знала одну телефонную будку, которую почему-то игнорировали все, включая ворон. Она стояла в переулке — изолированная, как реплика, вырезанная цензурой. Вошла, набрала номер.

-Клуб «Парни, которые придумали всё» слушает, — ответил мужчина на том конце.

-Это Линда. Как там мой братишка?

— В разгаре пор по самому актуальному вопросу современности: от чего умирают цивилизации.

-Не подерутся?

—Пришли к консенсусу. От смысла жизни.  Вы удачно позвонили, Линда. Трам-пара-рам -новый Квентин Брюс! «Смерть носила желтые подтяжки»! Ещё пахнет типографской краской.

-Я его столько читала, но разве устоишь? А ещё что?

-Я бы рекомендовал «Семь пуль от моей сиделки». И «Хороший труп пулей не испортишь».

-— А погорячее? У нас сегодня демемор... Ну такой, что воскрешать — одно удовольствие. У меня даже перчатки вспотели

-«Йети и десять девственниц», «В джунглях медсестёр», «Моя жена — кентавр», и разумеется, «Забыть трусы на Сириусе».

-Как всё интересно... А медсёстры — это что? Детектив, приключения?

-Там «джунгли» не лес, а иная растительность. Этот самый горячий. Но не будем загонять великую литературу в вузкие рамки.

-А «жена» выживает?

-Нет, конечно. О чем бы тогда было писать? Знаете, Вы тоже коварно возбудили моё любопытство...

-Да?

-Что за симпатяжка? Знаю, говорить кто демемор не положено, но хоть намекните.

-Меня саму беспокойство гложет. Похож на Рудольфа Валентино, только лучше. Зачем такому красавчику лишать себя памяти? Вечно у них морды тусклые, побитые жизнью но чего могло не хватать в жизни ему? С состоянием - сразу кабинет снял. Если о нём узнают брачные агентства, на части порвут.

-Боюсь, они всё равно его откопают. Был бы у нас филантроп, незримо опекать несчастных! Ведь будь демемор хоть каким профи, всё рано...

-Выдернут человека из жизни — и вбросят, как чайный пакетик в суп.

-Если б это была жизнь, а то ведь репетиция катастрофы.

-Слушайте, пришлите всё, что называли? А я возьму грех на душу — проболтаюсь. Не первый раз.

-Согласен. И?

-Ищите его в «Ваонде».

-Понял. Ни слова больше. Вы не представляете, как ценны для меня. Да хранит Вас космос!

Толькот когда я его одевала... У него карман под какой-то такой пистолет... Длинное дуло. Зачем он лжецмену?

— Уж не "Аблиц" ли? Был бы номер. Вообще, моя дорогая, лжецмен - это профессия, от которой у правды начинается икота. Ствол не помешает. Только "Аблиц"...э... перебор.

— Ну надо же... Я думала, он просто интересный.

— Так с пистолетом ещё интереснее!

Хотя повесть кажется "ретро" (действие как бы в 1950-х) смысл её наисовременнейший. Я считаю, что были необъяснимые пики фантазии. Первый - Гомер. Второй - Америка 1930-1960. Действие перенесено туда потому, что это могло произойти только на пике воображения цивилизации. 

Продолжение, начало здесь. Авторы: Ostreuss&нук + ChatGPT

Медсёстры снимали комнату с кухонькой на двоих, однако сегодня Линда «откололась»:

-Мне бы позвонить. А ты езжай.

-А что из «Ваонды» не стала?

-Посторонних стесняюсь.

-Меньше народу, больше кислороду, - пожала плечами Матильда. -Только в дверь не забудь постучать. Бывает, и я стесняюсь.

Они разошлись.

Линда знала одну телефонную будку, которую почему-то игнорировали все, включая ворон. Она стояла в переулке — изолированная, как реплика, вырезанная цензурой Она набрала номер.

-Клуб «Парни, которые придумали всё» слушает, — ответил мужчина на том конце.

-Это Линда. Как там мой братишка?

— В разгаре крайне актуальный спор: от чего умирают цивилизации.

-Не подерутся?

— Кажется, пришли к консенсусу: от смысла жизни.  Вы удачно позвонили, Линда. Трам-пара-рам -новый Квентин Брюс! «Смерть носила желтые подтяжки»! Ещё пахнет типографской краской.

-Я его столько читала, но разве устоишь? А ещё что?

-Я бы рекомендовал «Семь пуль от моей сиделки». И «Хороший труп пулей не испортишь».

-— А погорячее? У нас сегодня демемор... Ну такой, что воскрешать — одно удовольствие. У меня даже перчатки вспотели

-«Йети и десять девственниц», «В джунглях медсестёр», «Моя жена — кентавр», и разумеется, «Забыть трусы на Сириусе».

-Как всё интересно... А медсёстры — это что? Детектив, приключения?

-Там «джунгли» не лес, а другая растительность. Этот самый горячий. Но не будем загонять великие жанры в нелепые границы.

-А «жена» выживает?

-Нет, конечно. О чем бы тогда было писать? Знаете, Вы тоже коварно возбудили моё любопытство...

-Да?

-Что за симпатяжка? Знаю, говорить кто демемор не положено, но хоть намекните.

-Меня саму беспокойство жжёт. Похож на Рудольфа Валентино, только лучше. Зачем такому красавчику лишать себя памяти? Вечно у них морды усклые, побитые жизнью но чего могло не хватать в жизни ему? С состоянием - сразу кабинет снял. Если о нём узнают брачные агентства, на части порвут.

-Боюсь, они всё равно его откопают. Был бы у нас филантроп, незримо опекать несчастных! Ведь будь демемор хоть каким профи, всё рано...

-Выдернут человека из жизни — и вбросят, как чайный пакетик в суп!

-Если б это была жизнь, а то ведь репетиция катастрофы!

-Слушайте, пришлите всё, что называли? А я возьму грех на душу — проболтаюсь. Не первый раз.

-Согласен. И?

-Ищите его в «Ваонде».

-Понял. Ни слова больше. Вы не представляете, как ценны для меня. Да хранит Вас космос!

-Но вот когда я его одевала... У него карман под какой-то такой пистолет... Длинное дуло. Зачем он лжецмену?

— Уж не "Аблиц" ли? Это был бы номер. Вообще, моя дорогая, лжецмен - это профессия, от которой у правды начинается икота. Ствол не помешает. Хотя "Аблиц"...м-м... перебор.

— Ну надо же... А я думала, он просто красивый.

— Одно не исключает другого.