Борис Рыжий. ...и всё такое... - 2-е издание - СПб.: Пушкинский фонд, 2013 - 52 с. (Автограф) 1000 экз.

Борис Рыжий. На холодном ветру. Стихотворения - СПб.: Пушкинский фонд, 2001 - 75 с. (Автограф) 1000 экз.

Борис Рыжий. Оправдание жизни. Лирика. Проза. Критика. Интервью. Письма - Екатеринбург: У-Фактория, 2004 - 829 с. 3000 экз.

*



Лудовико Ариосто (Ludovico Ariosto) [8 сентября 1474 — 6 июля 1533] — итальянский поэт. (58)
550 лет со дня рождения



Эдуард Мёрике (Eduard Mörike) [8 сентября 1804 — 4 июня 1875] — немецкий поэт. (70)
220 лет со дня рождения



Бронислав Адольфович Кежун [26 августа (8 сентября) 1914 — 23 апреля 1984] — русский поэт. (69)
110 лет со дня рождения



Борис Борисович Рыжий [8 сентября 1974 — 7 мая 2001] — русский поэт. (26)
50 лет со дня рождения

†

Ольга Николаевна Чюмина [26 декабря 1858 (7 января 1859) — 26 августа (8 сентября) 1909] — русская поэтесса. (50)
115 лет со дня смерти



Иван Петрович Гайдаенко [7 января 1914 — 8 сентября 1994] — украинский писатель. (80)
30 лет со дня смерти

#деньвлитературе, #литературныеюбилеи, #литературныйкалендарь

Илья Фаликов. Борис Рыжий. Дивий Камень – М.: Молодая гвардия, 2015 – 382 с., илл. (Жизнь замечательных людей. Малая серия. Вып. 68) 3000 экз.

Рыжий Борис Борисович (1974-2001)
http://po.m-necropol.ru/ryzhiy-boris.html

Борис Рыжий. Стихи. 1993-2001 - 2-е издание, исправленное - СПб.: Пушкинский фонд, 2014 - 368 с., портр. 500 экз.

Осыпаются алые клёны,

полыхают вдали небеса,

солнцем розовым залиты склоны —

это я открываю глаза.    

Где и с кем, и когда это было,

только это не я сочинил:

ты меня никогда не любила,

это я тебя очень любил.

Парк осенний стоит одиноко,

и к разлуке, и к смерти готов.

Это что-то задолго до Блока,

это мог сочинить Огарёв.

Это в той допотопной манере,

когда люди сгорали дотла.

Что написано, по крайней мере

в первых строчках, припомни без зла.

Не смотри на меня виновато,

я сейчас докурю и усну —

полусгнившую изгородь ада

по-мальчишески перемахну.

Борис Рыжий, 2000

Илья Фаликов. Борис Рыжий. Дивий камень — М.: Молодая гвардия, 2022 — 292 с. 500 экз.

Я на крыше паровоза

ехал в город Уфалей

и обеими руками

обнимал моих друзей —

Водяного с Черепахой,

щуря детские глаза.

Над ушами и носами

проплывали небеса.

Можно лечь на синий воздух

и почти что полететь,

на бескрайние просторы

влажным взором посмотреть:

лес налево, луг направо,

лесовозы, трактора.

Вот бродяги-работяги

поправляются с утра.

Вот с корзинами маячат

бабки, дети-грибники.

Моют хмурые ребята

мотоциклы у реки.

Можно лечь на теплый ветер

и подумать-полежать:

может, правда, нам отсюда

никуда не уезжать?

А иначе даром, что ли,

желторотый дуралей —

я на крыше паровоза

ехал в город Уфалей?

И на каждом на вагоне,

волей вольною пьяна,

«Приму» ехала-курила

вся свердловская шпана.

Борис Рыжий, 1999

Над саквояжем в черной арке

всю ночь играл саксофонист.

Пропойца на скамейке в парке

спал, постелив газетный лист.

Я тоже стану музыкантом

и буду, если не умру,

в рубахе белой с чёрным бантом

играть ночами на ветру.

Чтоб, улыбаясь, спал пропойца

под небом, выпитым до дна, —

спи, ни о чем не беспокойся,

есть только музыка одна.

Борис Рыжий, «Над саквояжем в черной арке…», 1997

Борис Рыжий...

Один из самых тонких, умных, ранимых и сложных в своей простоте поэтов 90-х. Он не дожил трех месяцев до своего 27-летия. Ничто, кажется, кроме стихов, не предвещало близкой трагедии. Но стихи – материя тонкая и двусмысленная, а в жизни (должно быть, мы знали его не слишком близко) Борис умел выглядеть предельно уравновешенным в самых пиковых ситуациях – страшно подумать, чего это ему стоило. Домашние вспоминают, что в последний вечер своей жизни Борис был трезв, жизнерадостен и умиротворен...

Над домами, домами, домами

голубые висят облака –

вот они и останутся с нами

на века, на века, на века.

Только пар, только белое в синем

над громадами каменных плит…

никогда никуда мы не сгинем,

Мы прочней и нежней, чем гранит.

Пусть разрушатся наши скорлупы,

геометрия жизни земной –

оглянись, поцелуй меня в губы,

дай мне руку, останься со мной.

А когда мы друг друга покинем,

ты на крыльях своих унеси

только пар, только белое в синем,

голубое и белое в си…

Борис Рыжий, 1996

Ему всего было мало. И любви, и поэзии. И постепенного, подчас излишне осторожного признания. Душа не останавливалась. Вторчермет с трубами и чёрным снегом бессилен. И бессильны задворки огромной страны, и вся она целиком, со всей Москвой и всем Петербургом, куда он хотел уехать, но так и не уехал. И вся эта наша замусоренная действительность, в которой всегда трудно всё, а особенно – жить…

Поэзия его была и осталась не совсем поэзией со всей её музыкой слов. Это – мудрость, которой не перестаёшь удивляться. Он впивался во все движения действительности, во все её изгибы и несуразности, кошмар и красоту. И когда читаешь его, плачешь и смеёшься. И сердце болит от восторга. И плачешь опять. И понимаешь, что самое ужасное неизбежно: сильный человек идёт туда, откуда не возвращаются.

Валентин Гафт.