Жены декабристов. Александра Григорьевна Муравьева: «Шли умирать в пустынях снеговых». Часть 3

Смерть Александрины Муравьевой была первой в кругу декабристов, и к тому же смерть чудесного по своим душевным качествам человека, поэтому о ней осталось много упоминаний в письмах декабристок (они писали и за декабристов, т.к. самим “государственным преступникам” вести переписку было запрещено весь срок их каторги) и более поздних мемуарах. Всегда надменная и холодная, Мария Волконская в голос рыдала в сенях дома Муравьёвых. Местный священник читал молитвы над телом умершей, глотая слёзы.





И.Крившинко. "И в Сибири есть солнце. Жена Никиты Муравьева"



Так отзывались о Александрине Григорьевне ее друзья по несчастью. Хрупкая и сильная, красивая и самоотверженная женщина по-прежнему с чувством собственного достоинства несет над забайкальской жизнью свой крест на крыше тихой часовни в Петровске:



«Хор ангелов великий час восславил,

И небеса расплавились в огне.

Отцу сказал: "Почто Меня оставил!"

А матери: "О, не рыдай Мене..."».

Смерть Александрины Муравьевой была первой в кругу декабристов, и к тому же смерть чудесного по своим душевным качествам человека, поэтому о ней осталось много упоминаний в письмах декабристок (они писали и за декабристов, т.к. самим “государственным преступникам” вести переписку было запрещено весь срок их каторги) и более поздних мемуарах. Всегда надменная и холодная, Мария Волконская в голос рыдала в сенях дома Муравьёвых. Местный священник читал молитвы над телом умершей, глотая слёзы.





И.Крившинко. "И в Сибири есть солнце. Жена Никиты Муравьева"



Так отзывались о Александрине Григорьевне ее друзья по несчастью. Хрупкая и сильная, красивая и самоотверженная женщина по-прежнему с чувством собственного достоинства несет над забайкальской жизнью свой крест на крыше тихой часовни в Петровске:



«Хор ангелов великий час восславил,

И небеса расплавились в огне.

Отцу сказал: "Почто Меня оставил!"

А матери: "О, не рыдай Мене..."».

Н.Бестужев. Портрет Александры Григорьевны Муравьевой



30 декабря Александра Григорьевна уже в Петербурге и вместе со свекровью (арестован был и младший брат Никиты Александр) непрестанно хлопочет.





Александр Михайлович Муравьев



За огромные деньги наладив переписку, Александрина пишет мужу: «Если б я имела возможность хоть изредка видеть тебя, ничто на свете меня бы не сломило, никакое физическое несчастье; я согласилась бы стать глухой, парализованной, лишь бы не расставаться с тобою, и всё равно была бы счастлива!..», «Проезжала сегодня мимо крепости, милый друг, так близко к тебе! Глаз не могла отвести от этих стен, будто умею видеть сквозь камень. Всю ночь, наверно, готова была бы стоять перед крепостными воротами. О, как же я завидую тем, кто имеет право туда входить!» И получает ответы: «Я беспрестанно о тебе думаю и люблю тебя от всей души моей. Любовь взаимная наша достаточна для нашего счастья. Ты сама прежде мне писала, что благополучие наше в самих нас», «Милая Сашези, укрепляй себя, не предавайся печали, я тебя люблю от всей души, от всего сердца, от всех способностей моих», «Твои письма, милый друг, и письма маменьки производят на меня такое впечатление, будто самый близкий друг каждый день приходит побеседовать со мной. Время от времени я перечитываю всю мою коллекцию, которая стала теперь довольно многочисленной. Моя мысль не в тюрьме, она всё время среди вас, я вас ежечасно вспоминаю, я угадываю то, что вы говорите, я испытываю то, что вы чувствуете».

Портрет Александры Григорьевны Муравьёвой. Литография Кружкина с оригинала Я.Ф. Яненко



Александра Григорьевна Муравьёва… Она прожила только двадцать восемь лет, пережила потерю самых дорогих людей, лишения и невзгоды и всё равно говорила: «Я самая счастливая из женщин».



Александра Григорьевна Муравьёва одной из первых приехала в Сибирь, первой в Сибири родила ребёнка – и первой ушла. Она была женой, родной сестрой, кузиной и невесткой декабристов. Она оставила по себе лишь светлые воспоминания. «Её красота внешняя равнялась её красоте душевной», — писал о ней А.Е.Розен.