Мне было шесть, когда родители разошлись. Отец умудрился остаться в маминой квартире, которую она три года строила в прямом смысле слова по вечерам после работы. В нашей семье мама была "здоровее" моего "вечно больного" и ныне здравствующего отца, который продолжает трудиться на родном п/я бывшего Минобороны СССР, накопив астрономический непрерывный трудовой стаж и статус "незапятнанного коммуниста".
Нам с мамой повезло... Весь дом, где была наша старая квартира и где жила бабушка, в связи с реконструкцией Подола переселился к Пуще-Водице. Перед детьми дома открывались неограниченные возможности по изучению окружающего лесного и водного пространства, включая его обитателей. Ещё одно преимущество – бóльшая половина жителей нового дома были давно знакомы.
Тётя Соня – брызжущая юмором одесского привоза энергичная вдова, закадычная подруга мамы и старше её лет на 30, проживала над нами. Тётя Аня, подруга тёти Сони и её полная противоположность, - проживала под нами на первом этаже нашего пятиэтажного дома. Свежеразведённая, без необходимого для жизни опыта, но всеми любимая, моя мама стала объектом их неусыпной заботы. Каждая встреча с тётей Аней начиналась с вопроса: "Неля, что у вас сегодня на обед?". Мама мучительно напрягала свою фантазию, сочиняя меню, чтобы не "ударить в грязь лицом" перед тётей Аней, чья газовая плита работала в режиме доменной печи. Весь двор содрoгался от её неустанных призывов, периодически доносившихся из распахнутого окна в адрес её младшей дочери и внучки:
- Лена, Стелла, домой обедать!
- Не хочу! Мы играем! - доносилось в ответ!
- Идите жрать, сволочи! Ну ничего не жрут! Вы же сдохнете с голоду! Плёточки!
Тётя Аня разряжалась продолжительными тирадами на идиш, густо пересыпанными русской нецензурщиной. Профессиональная домохозяйка, она годами ходила в одном и том же ситцевом платье и переднике, на котором с трудом различался узор - последствия кулинарной деятельности. Все мы наизусть выучили репертуар её жалоб на "бедность". По той же причине ни она, ни её муж Наумчик, работавший кладовщиком рыбного склада центрального Бессарабского рынка, никогда не платили за проезд в городском транспорте. На ревизоров, предпринимавших попытку к задержанию "зайца" тёти Ани, обрушивался шквал площадного мата и проклятий на идиш. Из схватки с ревизорами тётя Аня привычно выходила победителем. Голоса её мужа Нумчика в доме никто никогда не слышал. Его тактикой был побег. Не смотря на то, что по виду он напоминал "колобок" - на голову ниже тёти Ани, рыжий, практически без растительности, коротенькие ножки очень ловко уносили его в сторону, противоположную от дома, чтобы "не засекли" ревизоры. Чтобы "не засекли" соседи, ежегодно отправлясь на курорт в Крым, он заблаговременно отвозил вещи к сестре, откуда с чемоданом дифилировал на вокзал, соблюдая тот же маневр после возвращения. Но нашему дому эти подробности были известны от соседей его сестры. Когда в Крыму отдыхала остальная часть семьи, Наумчик оставался дома охранять имущество.
Гром грянул неожиданно и с другой стороны... Однажды рано утром к нам ворвалась тётя Аня. На ней, что называется, не было лица. Слово "обыск" прозвучало сквозь слёзы и причитания. Мама собиралась на работу, но в этот день так и не пошла. Понятые - тётя Соня и моя мама, "засиделись в гостях" у тёти Ани до вечера. То, что происходило за дверями её квартиры, дом так и не узнал. К вечеру у ОБХСС(ников) не хватило формуляров для переписи конфискованных изделий. На столе в гостинной собралась "горка", сложеная из бриллиантовых гарнитуров (серги, кольцо, кулон, браслет), платиновых портсигаров, мужских карманных часов на цепочках марки "Бурэ" из червоного золота и т.п. Поздно вечером после ухода "гостей" к нам заявилась тётя Аня и принесла плетёную из лозы корзинку, полную драгоценностей. По счастью или от переутомления конфискаторы забыли заглянуть в деткую кроватку. Передавая на сохранение корзинку и глядя на оставшиеся драгоценности, тётя Аня всхлипывала: "Неля, это же слёзы... " Мама сочувственно кивала головой, принимая на сохранение "слёзы", совершенно не осознавая, что становится соучастницей "по делу" и что у самой всего одно колечко, да и то – обручальное. Через какое-то время корзинка благополучно "переправилась" по родственникам тёти Ани.
На всех семейных торжествах желанной гостьей была моя мама – единственная русская, допущенная в "особое" общество ювелиров и торговцев.
Aqua_Vita_Tatiana_Spitsyna все записи автора
