Охотник.

 

 

 

 

 

Шёл, на брови сдвинув капюшон,
Выделяясь между проходимцев,
Чуть помедлив, бросил золотой;
Незнакомец с запахом убийцы.
Одноногий нищий, честь отдав,
В край монеты зуб вонзил украдкой.
Гогот мятых девок смолк едва,
Зазвучать призывней, чтоб порядком.
Груды нечистот. Промозглый бриз,
Мясо до скелета объедает.
Банды, эмигранты, сонмы крыс.
В тёмный час всё будто вымирает.
Забулдыга, шлюха, только смерть
Непретенциозна под копирку,
Где за пару стёршихся штиблет,
В горле прорезают ещё дырку.
Но гуляет с неких пор в низах
Слух тревожный и довольно скверный.
Средь бараков поселился страх,
Липкий, вездесущий, суеверный.
Громкий провонявший рыбой порт,
Лабиринты почерневших доков,
Перенаселенных грязных нор,
Скопище немыслимых пороков.
Заслоняет солнце жирный смог,
Жертв мучитель подбирает зорко,
Скотланд-Ярд сбивается уж с ног,
Трупов больше делается только.
Псы боятся тявкать по углам,
Ад на землю истинный нисходит,
Вязкий неестественно туман
Не даёт понять, что происходит.
«Хэй, красавчик, ищёшь ли чего?
Ну, смелее, в полцены, чё жмешься!» -
Взгляд в подводке прямо на него
Из проулка тесного зажёгся.
…Тонкая, высокая, в манто,
Рыжая, лет двадцать, впрочем, мимо,
На лице застыло торжество,
Ровно в лотерею подфартило.
В прошлом миловидна, но теперь
Разум стал для голода обузой,
За фасадом копошится червь.
Эх, под плащ бы дотянуться шустро...
Арахнид плетёт уловку лжи,
Куклой управляя виртуозно:
Шрамы подзажившие свежи,
Губы искусительно стервозны.
Пылью, разложением несёт,
Рот кривится, голоса не слышно.
Приближается, на старт, вот-вот!
Чёрт, ведь нетактично очень вышло.
Начало накрапывать, ручьи
Отовсюду потекли с урчаньем,
Пряди цвета меди заплели
В косы набухающие, с тщаньем.
Но следа нет радости. Палач,
Ужас мёртвой плоти, воплощённый.
Слышишь там, в сени аллеи, плач?
Может ветер носится, смятённый...
В зеркалах поблекнет оттиск свеч,
И дрожит в испуге сердце розы.
Этот город место странных встреч,
Бледных щёк, нетронутых морозом.
Скольких красота сгубила - тьма!..
Запоздало понявших беспечность,
Холод вечный лишь дала она,
На банкете блюдом быть вам лестно?
   Алая валюта здесь в ходу,
Средь бедняг шныряют осторожно.
Дух, вступая в гадкую игру,
Издыхает медленно, подкожно.
Алчет зверь поживу. Кровь - цена.
Отпечатком пальцев столь изящных
Дичь пометив, уж обречена,
В список угодила душ пропащих.
Ни движенья, улица глуха.
Тушью обрисован контур парка.
«Стой, приятель, лучше от греха,
Не рискуй бродить под львиной аркой».
Времечко фантомов, злых теней,
Жаль не понаслышке просто знает.
Отпрыск старых сброженных кровей,
Роль без колебаний выполняет.
Речка раздобревшая быстра,
Силуэт размытый отражает.
Тварь пусть многолика и хитра,
Точно не бессмертна, как считает.
В клещи зажимают. Далеко.
Кажется живым последним в мире.
«Ну, валяйте, твари, кто кого?!»
Спор наш давний, что и прежде в силе.
Каждый по отдельности ничто,
Скученно - Химера, нежить, свора.
Общество зашорено, больно,
И к рядам примкнёт Гиены вскоре.
С прочими, к прискорбью, не знаком,
Годными отпор вести на равных,
Хоть и за приятный холмик крон,
Поубавить тут гостей незваных.
…Хруст костей: на горгулью меньше,
Дрянь истлевшая с хлюпом льёт дождём.
И с утра вопли сумасшедшей:
«Вновь Охотником славный кус найдён!..»
Внук дворян, тайно порождённый,
Спрятанных от толков, посторонних,
От отца даром наделённый,
Жнец на переулках затемнённых.
Света не боящийся отнюдь,
Проклятый с рождения, в утробе,
Ловкий, смертоносный чисто ртуть.
Оставляет за спиной надгробья.
Чужд везде, с правдой не поспорить...
Не из лёгких выдалась работка,
Семя зла должен упокоить,
Позабыть не помогает водка.
Люд простой насквозь равнодушен,
И на всех открыт сезон охоты,
Кулуары полны удушья,
Чёрной, словно сажа едкой рвоты.
Всякий пятый наверху вампир,
Знают, что почём, такое дело,
Мыши доглодают тухлый сыр,
Паству иссушивши до предела.
Но законы чтят и мертвецы,
Рассуждая извращённо здраво,
Главы Кланов, мрачные жрецы,
Отщепенцев путь всегда бесславен.
Коль случится, вздорная заря
Одному бродяге не наступит -
Неизбежность не кляните зря,
Лучше так, чем умереть от скуки.
И луна, треснуто всходивши,
Профиль алебастровый ласкала.
«Враг чумы Лондон охватившей,
Сын любимый», - в шорохах шептала.

 

 

 

 

Стихи авторские (C) wera1