Максимилиан Волошин, составивший биографию Василия Ивановича Сурикова ещё при его жизни, писал о его живописи так: «В творчестве и личности Василия Ивановича Сурикова русская жизнь осуществила изумительный парадокс: к нам в двадцатый век она привела художника, детство и юность которого прошли в XVI и в XVII веке русской истории». 

Максимилиан Волошин считал, что "он (Суриков) был действительным свидетелем и похода Ермака, и Стеньки Разина, и боярыни Морозовой, и казней Петра". И как иначе объяснить невероятную реалистичность его картин и обилие деталей, воспроизведённых с фотографической точностью? Исторические полотна Сурикова написаны так, как будто автор видел происходящее своими глазами. Может быть, поэтому они так впиваются в память зрителям. Можно не знать имя Василия Сурикова, но картины «Боярыня Морозова» или «Утро стрелецкой казни» не представлять невозможно.

Утро стрелецкой казни

Василий Суриков, «Утро стрелецкой казни», 1881

Картина «Утро стрелецкой казни», написанная в 1881 году, стала первым крупным произведением, посвященным событиям истории Руси. После Суриков рассказывал: «И вот однажды иду я по Красной площади, кругом ни души... И вдруг в воображении вспыхнула сцена стрелецкой казни, да так ясно, что даже сердце забилось. Почувствовал, что если напишу то, что мне представилось, то выйдет потрясающая картина».

Суриков вспоминал, что в 1880 году, когда картина была уже вся прописана и, в основном, решена к нему в мастерскую зашёл Илья Ефимович Репин. Картина ему очень понравилась, но он спросил Сурикова, почему тот не повесил нескольких стрельцов на виселицах видневшихся вдали, по спуску вдоль Кремлевской стены:

«Я бы непременно повесил двух-трех, а то какая же казнь, если никто еще не повешен?».

Суриков попробовал на другой день дорисовать мелом по маслу несколько висящих фигур и тут в комнату вошла старуха няня. «Увидев картину, она грохнулась на пол», — вспоминал Суриков. — Тут я и понял, что искусство не так должно действовать...

В тот же день заехал и выдающийся собиратель живописи Третьяков.

— Да вы что, всю картину испортить хотите? — спросил он, увидев наброски.

Тут уж Суриков испугался:

— Пусть Репин «Иваном и сыном» народ пугает!

И убрал виселицы.

Боярыня Морозова

Василий Суриков, «Боярыня Морозова», 1887

Для «Боярыни Морозовой» Суриков сделал бесчисленное множество эскизов и портретных зарисовок. Каждого персонажа он разрабатывал в отдельности, тщательно продумывая костюмы и позы. Босого нищего Суриков нашёл на рынке, заплатил ему, чтобы тот позировал — и нищий сидел на снегу в холщёвой робе, а Суриков рисовал его прямо на улице.

Был момент, когда картина совсем «встала» — художник никак не мог поймать вдохновение, чего-то не хватало. Как-то, бросив в отчаянии кисть, Василий Иванович глядел в окно и вдруг увидел бредущую по улице старуху-богомолку с посохом. Василий Суриков глянул на посох и понял: вот оно! Вот, что он искал долгое время!

Художник выскочил из дома и бросился за бабушкой. А эта богомолка уже порядочно отошла. Суриков долго гнался за нею, крича на ходу:

— Бабушка! Бабушка! Посох!

Старушка решила, что это разбойник и бросила посох.

Потом Суриков изобразил его в руках странника на эскизе, и работа сдвинулась с мёртвой точки.

Исторические сюжеты

Сюжеты у Сурикова рождались случайно. Художник неоднократно говорил об этом в биографии, записанной Максимилианом Волошиным : «Да вот у меня было так: я жил под Москвой на даче, в избе крестьянской. Лето дождливое было. Изба тесная, потолок низкий. Дождь идет, и работать нельзя. Скушно. И стал я вспоминать: кто же это вот точно так же в избе сидел. И вдруг... Меншиков... сразу все пришло — всю композицию целиком увидел. Только не знал еще, как княжну посажу. ...А то раз ворону на снегу увидал. Сидит ворона на снегу и крыло одно отставила, черным пятном на снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом боярыню Морозову написал. Да и „Казнь стрельцов“ точно так же пошла: раз свечу зажженную, днем, на белой рубахе увидал, с рефлексами».

Как продаются картины

Как-то раз художник Игорь Грабарь привез к Василию Сурико­ву одного коллекционера.

Суриков встретил го­стей радушно. Стал показывать этюды на про­дажу. Господин, который хотел купить картину, время от времени спрашивал о цене того или иного произведения и качал головой:

— Что вы, Василий Иванович, разве можно так высоко оценивать такой крошечный этюдик?

Цена была — 5000 рублей.

— Уступите, Василий Иванович, — попросил Игорь Грабарь.

Суриков вздохнул:

— И хотел бы, да имя не позволяет!

Кто остался, тот и лучший

Как-то раз Василий Суриков, Виктор Васнецов и Василий Поленов встретились у малоизвестного тогда художника Ильи Остроухова. Первый тост предложил хозяин Илья Остроухов. Он скромно сказал;

— Выпьем за трех лучших художников здесь присутствующих!

Выпили. Потом Василий Поленов куда-то засобирался и ушел. Тогда тост провозгласил Василий Суриков:

— Выпьем теперь за оставшихся двух — действительно лучших! Когда пришла пора уходить Васнецову, Илья Ост­роухов проводил его до двери парадного. На лест­нице Васнецов вздохнул:

— А вот теперь наш Василий Иванович налил еще рюмочку и выпил её совершенно искрен­не — за единственного лучшего русского худож­ника!

Василий Суриков, «Автопортрет», 1913

Девочки и персики

Однажды Василий Суриков гостил в Крыму у знакомой худож­ницы, там он постоянно рисовал. Рядом жили две ми­лые девушки-сестры, которые неоднократно просили Сурикова нарисовать что-нибудь на память. Художнику не нравилась их настой­чивость, и Василий Иванович под разными предлогами отне­кивался.

— Все вам автографы подавай. — бормотал он в сторону, — для домашнего музея.

— Ну хоть какой-нибудь пустяк! — умоля­ли они.

Наконец перед отъездом в Москву он все же подарил им два рисунка. Но нарисовал он их на персиках!

Портрет Ольги Васильевны

25 января 1878 года Василий Суриков женился на Елизавете Августовне Шаре (в других источниках Елизавета Артуровна Шарэ). У них родилось две дочери — Ольга и Елена. Ольга Васильевна, чей детский портрет находится в Третьяковской галерее, вышла замуж за художника Петра Кончаловского, одного из выдающихся мастеров русской живописи начала XX века.

Василий Суриков «Портрет Ольги Васильевны Суриковой», 1888 

Суриков был очень дружен с Кончаловским: они вместе путешествовали, встречались в мастерских, вместе с писателями и меценатами. Л.Н.Толстой, и П.М.Третьяков были частыми гостями Сурикова.

Художник и легендарный реставратор Игорь Эмануилович Грабарь вспоминал: «С Суриковым я познакомился в 1904 году у коллекционера Гиршмана. Здесь ежедневно собирались художники и артисты. Приходили к обеду и сидели весь вечер, часов до двенадцати. Из художников у Гиршмана бывали москвичи — члены выставочного объединения Союза русских художников, чаще других — Коровин, Серов, Иванов, Архипов, Борисов-Мусатов, Малявин, Ап. Васнецов, Переплетчиков, Виноградов, Остроухов, Клодт, Мещерин, Первухин. Почти всегда приходил и Суриков, оживленно беседовавший, много рассказывавший о своих былых встречах и впечатлениях, веселый, вечно балагуривший и державший себя необыкновенно просто и по-товарищески легко с художниками. Приезжавшие из Петербурга художники — Бенуа, Сомов, Лансере, Добужинский, Бакст — также бывали завсегдатаями „гиршмановских вечеров“, на которые съезжались и все главные московские коллекционеры».

Внучка Петра Петровича Кончаловского, Наталья Кончаловская, была писателем, среди её работ — биография деда «Дар бесценный». Её дети — правнуки Василия Сурикова: Никита Михалков и Андрей Кончаловский.