У В.Конецкого:
...
Взяли мы в Веллингтоне старика математика, с конгресса какого-то он возвращался...
Привычка у него была - сам с собой вслух разговаривал. Сидит на пеленгаторном мостике - специально ему туда плетеное кресло поставили - и громко сам с собой разговаривает...
..."Ведь вы, милгосударь, давно заметили, что некоторые личности перед началом уже настоящей старости вдруг резко, скачком умнеют или мудреют - это уж как вам-с угодно-с. И вот тогда им начинает казаться, что все вокруг резко поглупели. А на самом деле, милгосударь, никто не поглупел. Просто окружающие как были каждый на своей полочке умности, так на ней и остались.
И вот вы, дружок, начинаете окружающих шпынять. А они еще никак не успели убедиться в факте твоего, дурак, резкого поумнения и совершенно недоумевают по поводу твоего шпыняния...
И, ясное дело, думают, что у тебя к старости характер испортился..."
...
"Вы кто, мой мальчик?"
"Капитан", - говорю. "Интересно, капитан, вы "Илиаду" читали?"
"Нет". - "Пора", - говорит. Ведь вы уже, надо полагать, созрели".
А кто знает: созрел или нет? Черт его знает
"Вероятно", - соглашаюсь. "Вам сколько, мой мальчик?" - интересуется.
"Полста", - говорю, - надо думать: созрел". "Вот и почитайте, - замечает куда-то уже в сторону. - Почитайте, мой мальчик, Гомера или Данте..."
....
Я, наконец, вспомнил, кого он мне смутно напоминал все время нашей встречи. В блокадную зиму у нас был учитель, математик: "Дети, простите меня, я буду объяснять только один раз: у меня нет сил, дети". Он умер у доски, записав на ней каллиграфическим почерком задание.
...
- Смерти очень боитесь?
- Смерть? Конечно, все чаще думаю о ней. Но я и всю жизнь думал. Понимаете, нет "я". Есть "мир плюс я". Есть только эта система, эта сумма. Когда умру я, изменится и весь мир, ибо нарушится сумма.
Таким образом, я буду существовать и дальше самим этим изменением.
Конечно, страшно. Но не очень. Нет, не очень.