Вот и еще один год сбежал за горизонт, превратившись в пелену, дымку. И в этой дымке растворилась детская непосредственность января и длинные тени февраля, и запахи мартовского снега - тяжелого, изношенного, как шуба старого ямщика с почтового тракта, - апрельской набухшей почки, сырой, оттаявшей на прибывающем солнце, земли, и майской кутерьмы цветения; и первые ягоды, июньские, пылающие на ветках девичьем румянцем, растворились, как растворилось лето, как растворился длинный день, пронзительно-высокое небо, жаркое солнце, сарафаны, голые плечи, извивающаяся змеей стремительная река, звонкий смех, бусы из ласточек на проводах, приносящая ночную прохладу гроза, окрошка на обед на домашнем задиристом квасе, августовский звездопад; и астры растворились, и наливные яблоки, и первые заморозки, и клин журавлей, и чай на осенних верандах под вальс кленовых листьев, и пылающие октябрьские закаты... и даже черно-белая графика ноября без остатка растворилась.

Вот и еще один наш год сбежал за горизонт, оставив по себе стигмы, белый шум - предновогоднюю суету сует, и мы, как глупцы-слепцы, куда-то бежим, мчимся, мечемся, пытаясь найти выход. Выход из себя. Но выход, на самом-то деле, там, где и вход - в пелене, в дымке. 

А если ты хочешь знать больше про вздохи снежинок в нарождающемся новогодье - читай hazzy.