Вчера насовсем и бесповоротно расстался с работой. Из надорванных бумажек, гнилушек, источающих тонкое зловоние, пакетиков с сахаром и чаем, чьими услугами я так часто пренебрегал в нашей славной редакции, предпочитавшей более крепкие напитки, и прочего необходимого мне барахла я выудил самые дорогие мне вещи. Вот, например, этого флейтиста, спаянного каким-то неизвестным мне умельцем из гвоздей. Этот истукан стоял на страже моего вдохновения во всё продолжение моей карьеры, почти неслышно наигрывая все незатейливые мелодии, какие только способен выучить человек, состоящий из гвоздей. Не знаю, что притащит в редакцию мой преемник. Возможно, это будет плюшевый Микки Маус с надорванным ухом, или бюст Шиллера в бронзовом парике, или маленький молоточек, чтобы убивать тараканов, которых я развёл у себя на столе, ­– кто знает. Но одно я знаю точно – уже никогда в редакции не раздастся тихий, почти неслышный посвист моего гвоздевого флейтиста. Но, поглядите-ка, в его глазах нет никакой грусти, потому что он снова со мной, этот славный парень! Его флейта пряма (почти), а амбушюр крепок. Больше ему ничего и не нужно.

Охрана шутливо не желала меня впускать. «Пришёл? А бутылку принёс? Как так?! Марш в магазин! Вишь, работничек…» – такой нестройной разноголосицей встретили меня пьяные мужчины у входа. Новый старший дизайнер, мужчина с усами средних лет (да-да, сам мужчина был немного постарше) пригласил меня на кухню выпить домашней наливки, помещавшейся в пластмассовой фляжке из-под старого коньяка, который теперь, наверное, уже не выпускают. Мы выпили, и он начал рассказ. Приводить его тут целиком смысла не имеет, вырву вот прямо сейчас, на ходу, какой-нибудь кусок из середины. Ну, например, вот: «…ться. По-пластунски, б<...>! А тут, б…, полковник –ский. «Боец, б...! Почему честь не отдаём, б…?» Мы с Васьком струхнули, конечно. Но полковник – тот ничего, мировой мужик. Идёмте, говорит, б…, выпьем спирту, б…» С новым усатым дизайнером было хорошо разговаривать, тем более что я во всё время молчал и только двигал бровями в соответствии с сюжетной линией.

Каким мирским пришёл я в тот день на работу, и каким одухотворённым вышел из неё. Хороша дизайнерская наливка! (восклицание сродни фразе из школьного сочинения: «Хорошо зимой в лесу!») В рюкзаке тихо играл флейтист из гвоздей, а мороз в такт музыке пощипывал меня за нос. Настроение было прекрасным и на следующий день. Из окна автобуса я любовался лазоревым небом и яркими лучами, которыми великопостное солнце особенно весело било в кресты церквей. Последнюю фразу – про солнце – я придумал ещё в автобусе и всё это время искал случая её поскорее вставить. Так что теперь, кажется, я закончил.