Битва при Хаттине. Выездная сессия Суда Истории

 

Начало - здесь

 

 

Задачей данного заседания является рассмотрение действий обвиняемых в период от коронации Ги де Лузиньяна до вторжения в Королевство мусульманской армии Салах ад-дина. Между этими событиями лежит почти ровно год (лето 1186 – лето 1187).

Вопрос обвиняемому Р. Сен-Жилю (графу Триполийскому):

- Как Вы прокомментируете своё упорство в отказе подчинения королю после того, как коронация состоялась, и все владетели и сеньоры принесли оммаж. Кроме Вас отказался от присяги только свидетель Б. Ибелин, но он удалился от дел, передав свой фьеф брату. А Вы фактически пошли по пути сепаратизма, продолжали управлять графством Триполи и княжеством Галилейским, игнорируя при этом верховную власть королевства.

Реплика адвоката Г. Лузиньяна:

- Мой подзащитный неоднократно посылал Вам письма с предложениями о примирении и призывами исполнить свой долг королевского вассала.

- Я ответил на каждое письмо. Разве я отказывался от принесения оммажа? Напротив, я был готов выехать в Иерусалим тотчас, как будет восстановлена справедливость и выполнены мои условия.

- Какие же это условия?

- Мой двоюродный племянник, наш великий король Балдуин IV, в своём завещании недвусмысленно указал, что я должен нести обязанности бальи (премьер-министра) королевства в течение десяти лет после его смерти. И потом, у меня, непонятно на каких основаниях, отобрали Бейрут и Акру.

- Бейрут ему, другу неверных! Акру! Может быть, Иерусалим? За какие заслуги?

- Господин Куртене, соблюдайте спокойствие.

- Я спокоен. А вот возвращение Раймонда на должность бальи означало, что он захватил бы всю власть в королевстве, использовал бы её как хотел и неизвестно ещё на какие интриги и злодеяния мог сподобиться.

- Именно Вы настояли на том, чтобы отобрать у графа Триполийского Бейрут и Акру?

- Конечно, они даны ему были во временное пользование, в качестве платы за бальяж. Молодого короля не уберёг (если не убил) – возвращай фьефы.

- Таким образом, создалась патовая ситуация. Раймонд Триполийский соглашался принести оммаж на условиях, неприемлемых для короля и его окружения. Триполи и Галилея фактически отделились от королевства. Какой же выход? Обвиняемый Лузиньян?

- Я не знаю. Я продолжал слать письма с увещеваниями, надеясь, что граф внемлет голосу разума и изменит свою позицию. Всё-таки мы находились во враждебном окружении, и оба вынуждены были с этим считаться. Но некоторые сеньоры высказывали мнение, что этот вопрос надо было решать при помощи военной силы.

Свидетель Р. Шатильон:

- К ногтю его надо было прижать, мерзавца. Отправить армию и изгнать ко всем чертям, или к его друзьям-мусульманам, что одно и то же. А графство передать более достойному человеку.

Р. Сен-Жиль:

- Ещё неизвестно, кто кого изгнал бы. Но я, несмотря на то, что мои вассалы и моя дружина были отлично подготовлены, ни в коем случае не хотел междоусобной войны. Что осталось бы от королевства? И кому это выгодно, кроме Салах ад-дина?

Патриарх о. Ираклий:

- Может быть, Вам, господин Ибелин?

- Что? Да как вы смеете? Да я за нашу католическую веру…

- А сами-то женаты на православной. Вот началась бы заварушка в королевстве Иерусалимском, родственничек Вашей супруги император Константинопольский и пришёл бы порядок навести. И поставить во главе вассального государства своего человека.

- Думаешь, что болтаешь, алкоголик несчастный? Да пока император, уже мусульмане были бы в Иерусалиме. Так, впрочем, и случилось.

- Так ты и сдал Град Божий неверным!

- Я молчу. Пусть военные эксперты рассудят, была ли хоть какая-нибудь возможность для обороны.

Суд прекратил прения по данному вопросу, констатировав отклонение от темы заседания.

- Господин Сен-Жиль, кроме того, что вышли со своими владениями из-под юрисдикции королевства, Вы начали вести самостоятельную внешнюю политику. Вы заключили договор о ненападении с султаном Салах ад-Дином, не спросив даже мнения короля.

- Во-первых, это был действительно только договор о ненападении. Должен же был я как-то обезопасить свои владения. Кроме, того, подобный договор уже был заключен между Египетским султанатом и королевством Иерусалимским, так что я только подтвердил status quo. Кстати, когда через некоторое время Салах ад – Дин предложил мирный договор продлить, Ги де Лузиньян согласился на это без особых сомнений.

Свидетель А. Лузиньян:

- Отказ от продления мирного договора означал бы немедленное начало войны. Взвесив все за и против, мы пришли к выводу, что королевство Иерусалимское к этому не готово.

Свидетель Р. Шатильон:

- Очень может быть, что война была бы наилучшим выходом. На тот момент армия королевства находилась в достаточной степени боеготовности. В Иерусалиме было много рыцарей – паломников из Европы, которые охотно бы приняли участие в походе. Финансы были - деньги, пожертвованные королём Генрихом Плантагенетом. Ордена тамплиеров и госпитальеров были сильны – ещё господин де Ридфор не успел угробить лучших рыцарей при Крессоне. Вышибли бы неверных из Халеба и Дамаска, ломанулись бы на Мекку и Каир, шансы были хорошие.

А. Лузиньян:

- Нельзя забывать, что разгромив Салах ад-Дина, мы получили бы войну со всем мусульманским миром. И вместо того, чтобы иметь одного цивилизованного врага должны были бы сражаться с полчищами фанатиков.

Ж. де Ридфор:

- Это всё теории. Мы вполне могли бы расширить границы христианского мира, если бы не поведение графа Триполийского. Как можно успешно бороться с внешним врагом, имея под боком врага внутреннего? Армия королевства ушла бы в Мекку, а этот злодей захватил бы Иерусалим, с него бы сталось.

Р. Сен-Жиль:

- Из тебя, Жерар, такой полководец, как из меня греческая танцовщица. Мекку бы он захватил! С Рено, бы, конечно, сталось – пришёл, пограбил и смылся, а вы расхлёбывайте, как хотите. Амори прав, надо было как-то с Салах ад-Дином налаживать отношения.

- Ты и наладил. Мусульманские отряды бродили по Триполи и Галилее, как у себя дома. Ещё неизвестно, какие планы вы строили со своим дружком – султаном. Не удивлюсь, если Святую землю делили.

- Ты, Рено, такими обвинениями не разбрасывайся. Ты вообще, как классический барон-разбойник, ничего не видишь, кроме добычи. Есть королевство Иерусалимское, есть другие государства, неважно, какой они веры. Надо жить, как добрые соседи.

- Но среди подданных Салах ад-Дина было много религиозных фанатиков. В том числе и в ближайшем окружении. Они подталкивали его развязать джихад, прямо-таки заставляли. И никуда бы он не делся, вынужден бы был повести войска на Иерусалим.

- Салах ад-Дин – великий воин и великий политик. Он никогда не слушал фанатиков. До сих пор ему удавалось справляться со своими экстремистами, справился бы и в дальнейшем.

- Так почему же он всё-таки напал?

- Во-первых – отморозок Рено...

- Всё это неправда. В том злополучном караване не было ни матери Саладина, ни его сестры. Так, какая-то дальняя родственница. И потом, я лично никого не насиловал, возраст у меня не тот. Ну, если солдаты позабавились, так разве за всем уследишь?

- Но, в принципе, Вы считаете, что грабить мирные караваны – занятие, достойное сеньора?

- Так то ж неверные.

- Что Вы можете сказать по данному поводу, обвиняемый Лузиньян?

- Я вынужден был принести султану мои извинения. Я направил письмо сеньору Трансиордании с требованием прекратить безобразия.

- И что ответил господин Шатильон?

- Он ответил грубо.

Действия Рейнольда де Шатильона внесли дополнительную напряжённость в отношения между королевством и султанатом. Но непосредственным поводом и, фактически, началом войны стало сражение при Крессоне (Киссоне).

Обвиняемый Г. Лузиньян:

- Как уже упоминалось, непокорность графа Триполийского требовала какого-то решения вопроса. Всё чаще мне советовали найти это решение при помощи военной силы. Мне уже трудно стало находить аргументы против таких высказываний. Тем не менее, понимая, что война с Раймондом Триполийским никоим образом не послужит делу укрепления королевства, я принял решение отправить к графу представительную делегацию, надеясь всё-таки разрешить ситуацию путём переговоров. Со многими сеньорами у графа были напряжённые отношения, поэтому во главе делегации я поставил единственного человека, которого можно было бы назвать другом графа Раймонда – Балиана д'Ибелина. В состав делегации были включены также Великие магистры господа де Ридфор и де Мулен, архиепископ Тирский отец Жозеф и господин Гранье (Реджинальд Гранье, сеньор Сидона, 1130-1202).

Вопрос свидетелю Б. Ибелину:

- Из каких соображений Вы не продолжили путь вместе с остальной делегацией и остались в Наблусе? В свете того, что именно на Вас король возлагал надежды на успешные переговоры, это особенно странно.

- Во-первых, я не оставил делегацию совсем. Караван двигался медленно, и я со своей дружиной без проблем догнал бы его на следующий день. Во-вторых, исполняя обязанности в Иерусалиме, я довольно давно не был в своих владениях, и нужно было решить некоторые накопившиеся проблемы. Да, в конце концов, надо же было хоть немного побыть с женой.

А. Лузиньян:

- Вы вполне могли знать, что на территории княжества Галилейского будет находиться корпус аль-Афдаля. И не надо быть провидцем, чтобы предположить, чем закончится встреча аль-Афдаля с де Ридфором. В то же время, если бы такая встреча произошла в Вашем присутствии, Вы обязаны были бы разрешить ситуацию мирным путём. В крайнем случае, христианский отряд выглядел бы гораздо внушительнее. Ведь с Вами в Наблусе остались не только Ваши вассалы, но и значительная часть тамплиеров.

- Мне не было ничего известно о мусульманских отрядах в Галилее. Тем более что аль-Афдаль вступил на территорию княжества только на следующее утро.

- Несмотря на Ваши уверения в том, что Вы быстро догоните караван делегации, Ваш отряд двигался очень неспешно. Пройдя только семь километров, Вы на значительное время остановились в Себастии.

- Во-первых, необходимо было, чтобы рыцари прослушали мессу – когда ещё мы доберёмся до Назарета, да ещё и усталые будем. Кроме того, у меня были некоторые личные дела в Себастии.

- Ваше объяснение не удовлетворило суд. Ваше утверждение по поводу медленного движения каравана делегации тоже не выдерживает критики. От Наблуса до Назарета около шестидесяти километров, вполне достойный дневной переход. И де Ридфор прибыл в Назарет вовсе не поздно вечером.

- Вот-вот, я-то рассчитывал, что они заночуют где-нибудь в середине пути и доберутся до Назарета только на следующий день.

- Ваши действия, как главы ответственной делегации, выглядят, по крайней мере, двусмысленно. Что Вы скажете, господин Гранье? Почему Вы отделились от делегации?

- Не хотел я тащиться вместе с тамплиерами. Я выбрал другой путь, немного длиннее, зато лучше дорога.

- Но Вы так и не появились ни в Назарете, ни в Тивериаде.

- Так это, попал случайно на свадьбу к одному достойному рыцарю, неудобно было отказаться. На следующий день – тяжко. А потом уже и смысла не было. Да и не был я в делегации главным.

- Ваше отношение к ответственному поручению короля понятно.

Вопрос обвиняемому Р. Сен-Жилю:

- Какими соображениями Вы руководствовались, давая согласие Салах ад-Дину на проход мусульманских отрядов через территорию Галилеи?

- Мне очень нужны были добрососедские отношения с Салах ад-Дином. Я всерьёз опасался, что в противном случае султанат мог предпринять вторжение в Галилею или в Триполи, и я, в силу сложных отношений с господином Лузиньяном остался бы с мусульманами один на один.

- Но эти сложные отношения Вы сами организовали.

- Так уж получилось. Но я и сейчас уверен, что если бы тогда мне в руки дали управление королевством, трагедии последующих событий удалось бы избежать.

- Какая цель прохода военных отрядов была заявлена мусульманами?

- Охрана торговых миссий. Это было действительно актуально после подвигов Рено де Шатильона.

- Но есть сведения, что воины султаната этим не ограничивались. Напротив, основным занятием проникавших в королевство мусульманских отрядов были грабежи. Но истинной целью являлись разведывательные мероприятия.

- Ха, разведывательные! Мало как будто у Салах ад-Дина доверенных людей среди купцов, чтобы посылать для разведки ещё и воинов. Что касается грабежей – не могу отрицать, что они были. Но, по крайней мере, имея, согласно договору полсуток на всё про всё, мусульмане не могли награбить слишком много.

- Вы не опасались возникновения серьёзных конфликтов при случайной встрече мусульманских отрядов с рыцарями королевства?

- Во-первых, я всегда посылал гонцов к сеньорам земель и в города. Так что все, кого это касалось, были предупреждены о проходе отрядов султаната. Встречи мусульман с рыцарями имели место, но во всех случаях стороны вели себя благоразумно и мирно разъезжались.

- Как получилось, что в этот раз на территорию княжества проник не ограниченный контингент, а полнокровный корпус?

- Я не знаю. Получается, Салах ад-Дин меня обманул, хотя на него это и не похоже. Впрочем, насчёт полнокровного корпуса – это известно только со слов отъявленного лжеца де Ридфора.

- Хорошо. Следует признать, что в разных источниках силы сторон в сражении при Крессоне определяются по-разному. Соотношение сил – от 1:1,3 до 1:20. Вам слово, господин де Ридфор.

- Я следовал с посольством в Тивериаду. Вдруг – неверные. Тамплиеры не отступают! Хоть мы и проиграли эту битву, но прислужников Сатаны пощипали конкретно.

- Ваш тезис о неожиданной встрече с отрядом аль-Афдаля опровергнут ещё на предварительном следствии. Вы узнали о проникновении мусульман в Галилею во время завтрака в замке Фев. Прежде, чем двинуться к Крессону, Вы дождались подкрепления из замка Како и успели организовать пехотное ополчение.

- Толку с этого ополчения. Все Ваши слова, Ваша честь, ничего не меняют в принципе. Мусульмане вторглись в Святую землю, задача рыцарей Храма – выбросить их куда подальше.

- Но Вы знали, что отряд султаната находится в княжестве по договору с графом Триполийским?

- Я бы не удивился, если бы этот предатель лично повёл неверных на штурм Иерусалима.

- Но вы должны были понимать, что Ваше нападение на отряд аль – Афдаля, независимо от результата – прямой повод к войне с султанатом.

- Саладин, он, конечно, без повода вряд ли бы напал. Но для такой хитрой лисы найти уважительную причину для войны с христианами – детская забава. Неделей раньше, неделей позже.

- Ваша позиция понятна. Теперь расскажите о сражении. В первую очередь требуется внести ясность в вопрос о количестве воинов у Вас и у аль–Афдаля.

- Вместе со мной посольство сопровождали 90 братьев, из них 60 рыцарей. Десять рыцарей и десять сержантов прибыли из Како. С Роже де Муленом была совсем небольшая свита – восемнадцать – двадцать рыцарей. Сорок благородных сеньоров города Назарета изъявили желание послужить Господу. Ещё были всадники низших сословий – человек двадцать – тридцать. Таким образом, получается 130 рыцарей в полном вооружении, плюс 60-70 сержантов и туркополов.

- А пехота?

- Если бы это были братья ордена, я бы сказал, что до батальона. На самом деле – бестолковая неуправляемая толпа.

- Сколько было мусульман?

- Наш принцип – бить, а не считать. Много их было, может быть, пять тысяч, а может и семь.

- С чисто военной точки зрения организованная Вами атака выглядит чистейшей авантюрой. Вас отговаривал не только магистр госпитальеров, но и Ваш собственный маршал Жак де Милли.

- Я, как Великий магистр ордена Храма, должен уповать на бога, а не отступать перед неверными. Если Господь рассудил нам быть в тот день разбитыми – значит, такова Его воля. Это с одной стороны. Если же всё-таки взять в расчёт тактические соображения, то и с этой точки зрения мы вполне могли победить. На первом этапе боя нам удалось клином тяжёлой кавалерии вторгнуться в центр вражеских порядков. Мусульмане в панике побежали. В большинстве случаев этого было бы достаточно, редко какой полководец после такого удара смог бы организовать сопротивление. Я же не знал, что корпусом командует сын Саладина. И всё-таки, их было слишком много, больше, чем нам казалось вначале. Будь неверных хотя бы на четверть меньше – им бы не удалось нас окружить, и тогда всё закончилось бы иначе. Ну, и пехота. Из-за недостатка времени не удалось подобрать надёжного командира для пехоты. Вместо того чтобы обеспечить нам фланги и расширить прорыв, они занялись грабежом, а при первом отпоре воинов султана ударились в бегство.

- Фактически Вы утверждаете, что результаты атаки корпуса аль–Афдаля – не были изначально обречены на неуспех, просто неудачное стечение обстоятельств.

- Точно так, Ваша честь.

- Зазнался ты, Жерар, и никогда не уважал противника. Если бы на твоём месте был человек, хоть немного разбирающийся в военном деле, шансы на победу действительно могли быть.

- Я оставлю без внимания злобный выпад графа. Но граф не станет отрицать, что именно в результате печальных событий при Крессоне, он вынужден был унять свою спесь. И, опасаясь, что будет теперь обвинён в прямой измене не только королю, но и вере христианской, вынужден был принести оммаж и вести своих вассалов на защиту королевства Иерусалимского.

- Может быть, в этом и состоял смысл вашей атаки при Крессоне?

- Я уже изложил Высокому суду причины, побудившие меня вступить в сражение с неверными.

- И ещё один вопрос, господин де Ридфор. В битве были убиты все рыцари подчистую. И Великий магистр госпитальеров Роже де Мулен, и маршал тамплиеров Жак де Милли, и рыцари – братья, и светские сеньоры. Только Вы с двумя приближёнными остались целы и невредимы.

- Я был ранен.

- Эта рана не помешала тебе продолжать твои гнусные интриги, трус. Может быть, вообще, шрам, которым ты потом похвалялся – результат неосторожного обращения с кошкой.

- Вы считаете, обвиняемый Сен-Жиль, что свидетель Ж. Ридфор бежал с поля боя?

- А он всегда так делал.

Баллиан д'Ибеллин:

- Это моё частное мнение, конечно, но создалось такое впечатление, будто воины султана старались щадить господина де Ридфора, чуть ли даже не оберегали его. Да и сам Салах ад-Дин потом…

Суд вынужден был предпринять адекватные меры, дабы предотвратить драку между свидетелями.

Прежде чем подвести итоги заседания, суд задал ещё один вопрос обвиняемому Р. Сен-Жилю:

- После сражения при Крессоне Вы резко изменили свою политическую линию, принесли оммаж королю и предоставили свои войска в его распоряжение.

- Я понял, что это – война. Война между христианами и мусульманами. Мне пришлось упрятать подальше мои сомнения и мою неприязнь к Ги де Лузиньяну и его советникам. Да, я не хотел этой войны, я не был согласен с политической линией короля. Но я – христианин.

Резюме:

Мы сейчас не можем с достаточной достоверностью утверждать, что войну можно было предотвратить. Тем не менее, действия некоторых присутствующих здесь господ объективно способствовали развязыванию конфликта с султанатом и, как минимум, ускорили начало военных действий.

Обвиняемый Р. Сен-Жиль вёл с Салах ад-Дином запутанные политические игры и обеспечивал проникновение мусульманских военных контингентов в королевство.

Свидетель Р. Шатильон регулярно нарушал договорные обязательства, занимался криминальной деятельностью и нанёс оскорбление султану.

Свидетель Ж. Ридфор первым атаковал отряд аль-Афдаля, практически начав военные действия.

Свидетель Б. Ибелин мог предотвратить трагедию у Крессона, но, пренебрегая поручением короля, ничего для этого не сделал.

Свидетель Р. Гранье также уклонился от выполнения королевского поручения.

Вопрос к присяжным:

Действия обвиняемого и свидетелей были обусловлены:

- Стечением обстоятельств?

- Преступной халатностью?

- Злым умыслом?

 

Заседание 3. Военный совет

 

 

Серия сообщений "Битва при Хаттине":
Часть 1 - Битва при Хаттине
Часть 2 - Заседание 1. Корона Иерусалимская
Часть 3 - Заседание 2. Дипломатия
Часть 4 - Заседание 3. Военный совет
Часть 5 - Заседание 4. Марш через пустыню
Часть 6 - Заседание 5. Битва
Часть 7 - Заседание 6. Плен
Часть 8 - Заседание 7. Финита