Они летят, они еще в дороге,
Слова освобожденья и любви,
А я уже в предпесенной тревоге,
И холоднее льда уста мои.
Но скоро там, где дикие березы,
Прильнувши к окнам, сухо шелестят, —
Венцом червонным заплетутся розы
И голоса незримых прозвучат.
А дальше – свет невыносимо щедрый,
Как красное горячее вино...
Уже душистым раскаленным ветром
Сознание мое опалено.

Анна АХМАТОВА, "Белая стая"

А вот это - совсем другая Анна всея Руси: свободная или почти свободная и от наложенных на себя пут, восторженная и прекрасная в своих чувственных проявлениях. Закипает бурная жизнь петербургских салонов, война где-то далеко, хоть она по-прежнему остро её чувствует, унялся Гумилёв: его теперь интересуют только политика и ненависть к хаму. Шаткое равновесие ещё сильной России и Ахматова слушает его в пол уха: она, слава Богу, снова занята собой. Её не трогают ни бешеный салонный успех, ни переизданные 7 раз "Чётки", ни даже расправившая крылья "Белая стая": царскосельская муза ждёт любви. Она полна радостным ожиданием, готовит в сердце святой уголок...и встречу, блаженную встречу того, что есть чудо для неё всегда. То, ради чего готова она пойти на муку и пойдёт, когда придёт срок. Но пока она полна светлого ожидания и так радостно ожидать вместе с нею, что слёзы невольно выбегают на глаза, размывая текст и заставляя гулко биться сердце. Боже, пошли ей любви полной мерою, белому лебедю Руси...