До недавнего времени представление среднего обывателя о запорожском казаке формировалось стереотипно: в лучшем случае — под влиянием прочитанного у Гоголя и увиденного в опере "Запорожец за Дунаем", в худшем — по плохим учебникам и "легендам" „ коммунальных кухонь, "об усатых, чубатых молодцах", любивших в старое доброе время после хорошей чарки горелки погасать на лихих конях и пострелять, по приказу московских воевод, по татарам и полякам. Такой себе лубок по мотивам "Истории Малороссии до 1917 года" образца идеологического отдела сталинского ЦК ВКП/б/, с помощью "классового чутья" проводившего прямую аналогию между запорожцами XVI а и казачьими частями активно разгонявшими нагайками пролетарские митинги в России начала XX в.
Сегодня, слава Богу, мы можем получить полную информацию по этим вопросам, причем из источников, не вызывающих сомнений. Это, прежде всего, "История запорожских казаков" Д. И. Яворницкого и другие исторические очерки, благодаря которым каждый из нас может ненадолго окунуться в атмосферу той славной эпохи, когда в упорном труде и в бою начался на нашей родной земле процесс формирования украинской нации.
Особенность политико-правовой системы Запорожской Сечи состояла в том, что она (как и некоторые другие страны англо-саксонской системы права) не знала писаной конституции или иного закона, в рамках которого была бы четко определена структура высших органов власти и управления, их компетенция, разграничены сферы деятельности законодательной, исполнительной и судебной властей. В соответствии с обычным правом верховная законодательная власть принадлежала раде, или общему совещанию /что, по-видимому, являлось прямым продолжением традиций народных вече Киевской Руси/, в котором принимали участие все казаки.
В компетенции такого совещания парламентского типа было решение всех главнейших вопросов: о войне и мире, установлении дипломатических отношений, о разделе земли, о налогах и данях, и т.п. В повестку дня рады, собиравшейся ежегодно 1 января, обязательно включался вопрос о продлении еще на год полномочий высших должностных лиц, т.е. кошевого атамана и всей его "администрации" — судьи, писаря, есаула. Общее собрание могло также потребовать от них отчета о проделанной работе.
Процедура избрания радой "Президента Сечи", или кошевого атамана, весьма демократична и богата по этикету. Заметим лишь, что количество кандидатов не ограничивалось, выборы проходили на "многокуренной" системе (т.е. каждый курень предлагал своего кандидата) по принципу '"один человек — один голос", а вновь избранного все приветствовали криком: "Будь, пане, здоровий та гладкий! Дай тобі, Боже, лебединий вік, та журавлиний крик!"
Для того, чтобы быть избранным в члены администрации, необходимо было отвечать таким двум обязательным квалификационным требованиям: признавать христианскую церковь и быть неженатым (последнее, впрочем, не исключало для казаков в принципе возможность общения с представительницами прекрасного пола "в нерабочее время"). Письменные источники донесли до нас перечень запорожских должностных лиц в таком порядке: кошевой атаман, судья, есаул, писарь и куренные атаманы, а также представители низших ступеней исполнительной власти — булавничий, хорунжий, довбыш, гармаш и т.д. При этом кошевой атаман был главой административной, судебной и духовной власти, а также, естественно являлся командующим всеми сухопутными и военно-морскими силами (упоминание о последних отнюдь не случайно, если вспомнить, что, переправляясь по Черному морю в больших лодках — "чайках", запорожцы в 1605 г. сожгли Варну; в 1607 разгромили Очаков и Перекоп; в 1612 завладели Кафой /Феодосией/, освобождали множество невольников на Южном берегу Крыма; в 1613 взяли и сожгли Синоп, а в 1616 г. — Трапезунд, причем в этом сражении был разбит значительный по тем временам турецкий флот/. Он имел право назначать себе заместителя — наказного атамана. Но при всей полноте власти кошевой атаман ничего не мог решать без общей рады; ежегодно отчитывался во всех своих действиях и поступках, касавшихся войска, и в любой момент мог быть подвергнут импичменту /именно в результате импичмента был отстранен от власти президент США Никсон, обвиненный в причастности к Уотергейтскому делу/.
Весьма примечательно, что вторым лицом после кошевого атамана на Сечи был судья, который также избирался на раде. Он олицетворял собой не только правосудие по всем уголовным, гражданским и военным делам, но, по сути, являлся на Украине тем, чем в Соединенных Штатах является Верховный суд. Именно он был верховным блюстителем тех обычаев и порядков, на которых в течение многих веков зиждился весь строй казацкой жизни. О важной роли судьи говорит тот факт, что жалованье он получал такое-же, как и кошевой атаман — 70 руб. в год. Несомненно, что у судьи и приданного ему аппарата юстиции в лице войскового есаула /который, в частности, проводил следствие, наблюдал за порядком в лагере, следил за исполнением судебных приговоров, деятельностью налоговой и таможенной служб и т.п./, а также войскового писаря было немало проблем со строительством правового государства. Отсюда, видимо, необходимость применения устрашающих наказаний /например, если кто убивал своего товарища, то убийцу клали в гроб убитого и вместе с ним закапывали в землю; воровство каралось смертной казнью через повешение и есть известия, что по приговору рады казнили смертью даже совершивших незаконный проступок кошевых/.
При этом наблюдалась и некоторая процессуальная пестрота: элементы инквизиционного процесса /пристрастный суд и возможность применения пытки к подозреваемому в совершении преступления/ мирно соседствовали с такими, безусловно демократичными нормами, как возможность освобождения обвиняемого из-под стражи под залог или под поручительство. После "воссоединения" с Россией сложившаяся на Сечи система наказаний "обогатилась" новинкой — ссылкой в Сибирь, которая "вошла в употребление" при императрице Екатерине II и широко практиковалась имперскими властями вплоть до наших дней.
В производстве по гражданским делам существовало четыре судебные инстанции: паланка (этим словом обозначалась определенная часть территории — двор с пристройками, огражденный палисадником — и самое ее управление), куренной атаман, войсковой судья и, наконец, кошевой атаман, причем в каждой из них предпочтение отдавалось мирному соглашению сторон. Если все уговоры порешить дело миром не увенчивались успехом и в последней инстанции, то кошевой мог отдать приказание проучить какого-нибудь одного излишне упрямого киями, что, безусловно, отбивало у других желание затевать новые склоки и способствовало искоренению сутяжничества.
Наиболее распространенными в гражданском судопроизводстве были дела о потравах скотом посевов соседа, о неуплате долгов, а также о превышении определенной в Сечи на продажу нормы товара. Вторая половина XVII ст. — период расцвета Запорожской Сечи, когда она жила наиболее деятельной жизнью и играла значительную роль в судьбах государств своего региона. Простота жизни запорожцев, готовность в любой момент ценой собственной жизни дать отпор угнетению в любой возможной его форме, приверженность идеям демократии, равенства, свободы в сочетании с дисциплиной и строгим повиновением правовым обычаям и воле избранного начальства ставили Сечь в один ряд с наиболее просвещенными державами. И в этом не будет никакого преувеличения, если припомнить движение цивилизации к признанию приоритета гражданских ценностей и гарантиям прав человека в демократическом обществе.
Черная ночь опустилась на Запорожье после петровских и екатерининских указов, но не сгинула казацкая вольница, непорушными оказались славные обычаи старины.
Александр ПОПОВ, юрист
