Занятный текст от "Русского репортера"
Черный аватар
Павел Бурмистров, Виталий Лейбин
Чемпионат мира по футболу был отдан ЮАР прежде всего по политическим мотивам. Ведь именно в 2010 году мир отмечает полувековой юбилей «Года Африки» — 1 января 1960 года провозглашением независимости Камеруна начался «парад суверенитетов» африканских государств. ЮАР оказалась замыкающей: вплоть до 1990 года она управлялась белыми (режимом апартеида). Но и по прошествии пятидесяти лет с начала деколонизации «цивилизованный мир» полон чувства вины и лицемерных призывов дать народам Африки честный шанс жить самостоятельно. Впрочем, каждый доллар, украденный у белых туристов в Кейптауне, эффективнее, чем даже кровавая бойня в Дарфуре, лишает Запад иллюзий. Модернизация в Африке и впредь будет сопровождаться страшными конфликтами, пока городская культура на континенте не станет доминирующей, уничтожив большую часть традиционных укладов. Черная магия и местные обычаи, включающие не только мифы и песни, но подчас и человеческие жертвоприношения, не являются реальной альтернативой вестернизации. Умеренную надежду на смягчение жестокости и несправедливости неоколониализма дают не местный суверенитет и не активность правозащитников, а возвращение реальной конкуренции «колонизаторов» — в Африку пришли Китай и Индия, отчасти возвращается Россия
123Работать на заводе российской компании «Русал» в Гвинее нелегко, но брат Аббакара Сидики Сано попытал счастья.
— Он сдал все тесты, и вроде бы его должны были принять, но тут он заболел, — рассказывает Аббакар. — У него обнаружили заболевание печени. Конечно, на работу его не взяли. Он понял, что кто-то из недоброжелателей наслал на него порчу. И все свои средства, все сбережения отдал колдунам, чтобы отомстить врагам.
— Но это же глупо. Почему бы ему не поискать другую работу, вместо того чтобы превращаться в нищего?
— Так, как он, поступили бы все гвинейцы.
— И ты?
— Может быть, — отвечает студент Российского университета дружбы народов.
Магия
«Я подошел к крыльцу одновременно с отцом, ибо редко ночевал дома, когда его не было — из-за Колдунных духов, которые не давали мне иной раз уснуть до самого утра… Вот подошли мы с отцом к нашему дому, поднялись на крыльцо, отворили двери в комнату моей матери, ибо следы вели именно туда, и я остолбенел от ужаса. На полу перед нами лежала антилопа с человеческой головой, и, приглядевшись, я узнал лицо матери… Так закончила жизнь моя мать, или Великая ведьма из бездны ада», — рассказывает в начале своей книги «Лес тысячи духов» нигерийский писатель и поэт, нобелевский лауреат Акинванде Воле Бабатунде Шойинка.
— Вы не можете судить или понять Африку, используя западные ценности как критерии. Смерть там — совсем другое, и с ней поступают, живут и чувствуют совершенно по-иному. Жизнь в Африке — тоже ценность радикально иного порядка, и отрицать это, по-моему, самое настоящее ханжество, — утверждает итальянский фотограф Марко Вернаски, автор расследования о человеческих жертвоприношениях в Уганде.
За последние полвека многие африканцы не стали думать и ощущать мир иначе, чем во времена первобытной невинности, а влияние магии даже выросло там, где вступило в союз с европейскими средствами взаимного уничтожения и культом денег. Уже в 70−е президент Кот-д’Ивуара Феликс Уфуэ-Буаньи с горечью говорил об африканской идее: «Я хочу спросить тех, кто ратует за панафриканский союз: чем мы должны поделиться друг с другом? Своей нищетой?»
— В 1960 году, когда бельгийская колония Конго, третье по территории и четвертое по численности населения государство Африки, получила независимость, в стране было лишь семь человек с высшим образованием, — рассказывает директор Института Африки РАН Алексей Васильев.
В 2010 году лишь 50% гвинейцев ходят в школы. Нормальным считается, если ученик осиливает семь классов, уверяет Аббакар Сидики Сано. В государственных школах, которые в Гвинее бесплатные, по 100–120 человек в классе.
Нигерийские социологи пишут о массовом отказе граждан страны от переселения в современные дома, построенные в рамках развернувшегося в стране массового жилищного строительства, и о нежелании торговать и отовариваться на новых рынках, построенных местными властями.
В прошлом году население Африки превысило миллиард человек — это больше чем в обеих Америках, вместе взятых. При этом даже когда западные технологии помогают уменьшить смертность, смерть все равно берет свое: люди массово гибнут в борьбе за ограниченные ресурсы — еду и воду.
Большинство африканских стран имеет наряду с флагом, гербом и гимном еще и официальный девиз. Есть, конечно, тривиальные вроде «Единство. Труд. Прогресс» у Кабо-Верде или «Мир. Труд. Отечество» у Камеруна. Но бывают более характерные — например, у Лесото: «Мир. Дождь. Процветание». Наконец, есть и такие, где сразу все ясно, как у Ботсваны — просто «Дождь». Ни убавить, ни прибавить.
Всего, по данным ООН, начиная с февраля 2003 года в результате вооруженных столкновений в пустынной суданской провинции Дарфур более 200 тысяч человек были убиты (по некоторым оценкам, эта цифра занижена более чем вдвое), от 2,5 до 3 миллионов были вынуждены покинуть свои дома. Каждый дарфурский день приносит миру полторы тысячи новых трагедий.
Дети-солдаты — самое сильное впечатление, которое остается после знакомства со скрытой от иностранных туристов стороной африканской действительности.
— Мальчик 8–10 лет здесь уже воин, убийца, и есть много стран, где это воспринимается совершенно нормально. «Калашников» там символ, шкала ценностей, главная игрушка любого пацана, — рассказывает фотограф Юрий Козырев, снимавший для «РР» в том числе и в Дарфуре.
— За последние десятилетия в Африке сложилась своеобразная «культура насилия», когда уже несколько поколений воспринимают насильственное решение споров, террор, убийства как нечто нормальное, — утверждает заместитель директора Института стран Азии и Африки при МГУ Леонид Гевелинг.
Антиколониальное движение, борьба с выкачиванием из Африки ресурсов популярны и сейчас. Но национализация и африканизация сами по себе редко приносят облегчение. Нынешний президент Зимбабве Роберт Мугабе отобрал земли у тысяч белых фермеров: те к концу 90−х годов составляли 1% населения страны, но, по заявлениям правительства, владели 70% рентабельных обрабатываемых земель. Теперь белые фермеры из страны в большинстве своем бежали, урожайность упала, введены международные санкции. В Зимбабве рекордная в мировой истории инфляция: сейчас в ходу купюры достоинством, например, в 100 трлн местных долларов.
Символом специфической независимости Африки от белых людей стал опереточный злодей Бокасса, «император Центральной Африки». Он любил собственноручно убивать детей, а питаться предпочитал «сахарной свининой» — мясом своих любовниц, политических противников и людей редких профессий вроде единственного в стране ученого-математика. Ведь, по словам Бокассы, съедая человеческую печень и сердце, ты становишься мужественнее и храбрее, а съедая мозг женщины, обретаешь женскую хитрость. Операцию по его свержению французский дипломат Жак Фоккар назвал «последней колониальной экспедицией Франции».
Но последней она, конечно, не была — колониальные экспедиции в Африку происходят все время.
Золото
— И сейчас Франция по-прежнему диктует свою волю Гвинее, — говорит Аббакара Сидики Сано.
27 июня на его родине пройдут выборы президента. Для гвинейцев это серьезное событие: прошлый президент Лансана Конте просидел на посту 24 года. В 2008−м, когда он умер, в стране началась неразбериха, но в результате власть взял в руки капитан Мусса Камара. Он собирался править страной только до выборов, но так втянулся, что в итоге все же решил выдвинуть свою кандидатуру.
— Приехали представители Евросоюза и в открытую заявили, чтобы он не выдвигался. Это все показали по центральным каналам, а через месяц и. о. президента ранили, — продолжает Сано. В Гвинее считают, что судьба капитана могла бы сложиться иначе, если бы он послушал французов.
За пятьдесят лет позиции западных компаний в Африке не сильно пошатнулись. Например, кондитерский гигант Cadbury по-прежнему получает 90% какао из Ганы. А правозащитники и журналисты, как и 100 лет назад, продолжают призывать компанию гуманизировать свой бизнес. Глава австралийского филиала работающей в 97 странах мира неправительственной организации World Vision Тим Костелло, год назад побывавший в Гане, заявил, что «грешно есть слишком много шоколада, потому что дешевый шоколад — результат торговли детьми и эксплуатации детского труда».
Сейчас более 80% экспорта Бурунди приходится на кофе, более 80% экспорта Мали — на хлопок и сахар, более половины экспорта Кении — на чай и кофе. Бывшие метрополии создали в Африке искаженную структуру сельского хозяйства: ее поделили на две части — экспортную, для вывоза в Европу «колониальных товаров», и внутреннюю — для обеспечения продовольствием местного населения. Промышленное производство для местных нужд во время колонизации тоже не развивались — чтобы не занимать рынки сбыта европейской продукции.
— В джунглях раздираемой войнами Демократической Республики Конго находится порядка 100 нелегальных аэродромов, — рассказывает Алексей Васильев. — Зачем они нужны? Чтобы самолетами без всякого контроля вывозить оттуда ниобий по две тысячи долларов за килограмм. Ведь чтобы вывезти тонну ниобия, нужен всего один маленький самолетик.
Проблемы Конго — это прямой результат продолжающегося циничного колониального управления. Уже на четвертый месяц независимости, в самом начале 1961 года, демократия в Демократической Республике закончилась. Президент Патрис Лумумба, сделавший ставку на СССР и не желавший делиться с бывшими хозяевами алмазами, кобальтом и прочими природными богатствами республики, был свергнут и замучен. Прямое участие в этом преступлении бельгийского правительства вполне очевидно, а ЦРУ — вполне вероятно. Захвативший власть с помощью бельгийской армии Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду ва за Банга (что означает «Всемогущий воин, идущий от победы к победе, сметая все на своем пути») построил образцовую диктатуру по-африкански, запретил носить европейскую одежду, довел население до полной нищеты и прикарманил все что можно вплоть до здания посольства Конго в Японии. Диктатора свергли только в 1997 году.
Неудивительно, что новейшую историю в Африке интерпретируют по-своему: «свободный мир» там не обязательно ассоциируется с силами добра. В Намибии, например, можно встретить сувенирные браслеты со свастиками, придорожные памятники в виде нацистских крестов и улицу Геринга.
Во времена холодной войны огромные, но лишь в малой степени оправдавшиеся надежды Африки были связаны с СССР. Немногие помнят, что Никита Хрущев стучал в ООН по столу ботинком как раз в 1960 году, на сессии Генассамблеи, посвященной вопросам предоставления независимости 15 африканским странам.
После крушения СССР неолиберальный бум на Западе породил активное продвижение на Черном континенте соответствующих стратегий МВФ. Но советы «развивать приватизацию» привели лишь к всплеску безработицы, а «рост бюджетной дисциплины» вызвал снижение и без того мизерных вложений в образование и здравоохранение. Сейчас место СССР пытается занять Китай, но уже без социалистического романтизма, а как прагматичный колонизатор, которому, в отличие от западных неоколониалистов, к тому же наплевать на разглагольствования о правах человека и общественное мнение.
— Китайцы привезли свой дешевый товар. Их становится все больше и больше, — волнуется житель Чада Абба Абдулай. В стране устраивают манифестации, требуя, чтобы правительство ограничило въезд мигрантов. И это понятно: те, кому не посчастливилось пристроиться в нефтяную отрасль, зарабатывают как раз перепродажей.
— Наши закупают товар в соседней Нигерии, где на один доллар можно полрынка скупить, а у нас только пирожок съесть, — рассказывает Абдулай. — Теперь челнокам совсем тяжело.
В Кении за несколько последних лет число действующих текстильных предприятий сократилось с более чем 200 до чуть ли не 10 как раз из-за китайского экономического подъема. Западная пресса регулярно подпитывает слухи о том, что китайские компании используют в Африке подневольный труд. Правда, довольно своеобразно — кораблями вывозят для работы на своих закрытых африканских предприятиях собственных заключенных.
Впрочем, новое ужесточение конкуренции между колониальными странами приносит и позитивные сдвиги. Китайцы везут в Африку не только дешевые товары, но и инвестиции, а условия взаимодействия западных компаний с местными правительствами становятся мягче.
— Долгое время наш президент не мог договориться с французами, — рассказывает Абдулай. — Они ничего не хотели делать для страны, только качать наши ресурсы. Но теперь по договоренности в иностранных компаниях должны работать не менее 40% местных жителей.
Надежда
— Ангола — один из очень позитивных примеров. Там создали свою государственность и свою экономику. Сейчас Ангола в числе лидеров по добыче нефти, у них своя индустрия. Они сделали очень резкий рывок. Тот, кто бывал в Анголе в 90−е годы, сейчас ее просто не узнают, — рассказывает глава группы компаний «Здравэкспорт» Леонид Ранчинский.
Ангола, несмотря на прекращение советской помощи, смогла воспользоваться возможностями, открывшимися с окончанием холодной войны. И главное — достичь мира. Это стало возможным из-за того, что сменился режим в ЮАР (в Южной Африке апартеид продержался до 1990 года именно из-за блокового противостояния: США поддерживали его в пику СССР). Президент Нельсон Мандела смог учесть опыт других стран и попытался сдержать черный расизм и минимизировать нападения на земли и бизнес белых — иначе в ЮАР сейчас была бы война, а не чемпионат мира.
— Если говорить о доле Африки в мировой экономике, то да, она уменьшилась, — продолжает Алексей Васильев. — В этом смысле отставание увеличилось. Но можно и с другой стороны посмотреть: а чем была Африка 50 лет назад? Если принимать во внимание те самые семь человек с высшим образованием, какого скачка в развитии можно ожидать в таких условиях? А сейчас там десятки тысяч людей с высшим образованием.
— В Африке постепенно выросла собственная властная элита, которая в состоянии организовать бизнес, и во многих случаях мы создаем ей конкуренцию, — признает Леонид Ранчинский.
— Хорошо это или плохо для них?
— Ни то ни другое, а нам работать труднее…
Число однопартийных режимов в Африке за последние два десятилетия сократилось на порядок. Меньше стало и военных переворотов, и войн — по словам профессора Гевелинга, в 2007 году в Африке велось семь войн, а в конце 90−х — 16.
Южнее Сахары появилась первая новая индустриальная страна — Маврикий, отдаленное подобие «азиатских экономических тигров» и маяк индустриализации для остальных стран региона.
Маврикий — маленькое островное государство в Индийском океане к востоку от Мадагаскара. Сначала он был типичной для Африки монокультурной экономикой — жил исключительно экспортом сахарного тростника. Но в 1970 году правительство основало на побережье экспортную промышленную зону, взяв за образец маленькие экспортно ориентированные страны вроде того же Сингапура и Тайваня, в надежде привлечь инвестиции. Сконцентрироваться решили на текстильном производстве, дали налоговые льготы инвесторам. Эта схема принесла успех — безработица почти исчезла, промышленность выросла на порядок, а в страну пришли сотни компаний, которые стали производить не только одежду, но и игрушки, электронику и другие товары.
Впрочем, нельзя не согласиться с поправкой профессора Гевелинга, напоминающего: «Маврикий — маленькая страна, а маленькие страны развиваются по своим законам. Посмотрите на Европу — там практически все маленькие страны процветают. Но у них и задачи маленькие».
А вот большую Гану в последнее десятилетие перестали видеть перспективным «экономическим тигром». В стране, обладающей солидными залежами бокситов, был построен мощный алюминиевый завод. Но в 80−е страна пала жертвой международной конъюнктуры, когда в Австралии и Бразилии нашли много бокситов. Однако совсем недавно в Гане обнаружили нефть, и это возродило былые надежды. Ведь нефть не на ровном месте, а на уже что-то представляющей собой экономической базе — это все-таки шанс. Теперь многие специалисты говорят, что если уж Гана не сможет извлечь из нефти дивидендов для своего развития, то никто в Африке не сможет.
В Гане, в отличие от многих африканских стран, давно не было государственных переворотов, правительство строже следит за коррупцией. А ведь коррупция — одна из главных проблем, превращающих черное золото в черное проклятие для Африки. Яркий пример — Нигерия, крупнейшая африканская страна и главный нефтеэкспортер континента. Основная часть населения там живет в ужасной нищете, а локальные вооруженные конфликты в порядке вещей.
Впрочем, не только коррупция, но и многие другие жизненные вопросы лишают континент флера «черной магии». На примере стран, где есть хотя бы скромные успехи, всем очевидно, что многие проблемы решаются рационально, а не магически. Пресса Ботсваны обсуждает, что в городах уже нет былого коллективизма: «Раньше совершенно нормальным было послать своего ребенка к соседу попросить сахар или щепотку соли, когда неожиданно для хозяйки она заканчивалась. Но эта традиция постепенно испарилась в городских районах, где у каждого “своя головная боль”, где каждый дом превращен в крепость с электрическими воротами и высоким забором». Но те же проблемы можно обсуждать и в России, да и везде в мире, где происходит быстрый рост городов, а урбанизированная культура сменяет традиционную.
Даже самые бедные и несчастные страны Черного континента сегодня все-таки рассчитывают не на колдунов, а на промышленное развитие и массовое образование. На денежных банкнотах Судана или Центрально-Африканской Республики изображены не боги и духи, а ряды типовых бетонных девятиэтажек, до боли знакомых любому жителю спальных районов российских городов, и мальчик, выводящий на школьной доске буквы: «b, bé, ba, be».
Фото: Per-Anders Pettersson; Юрий Козырев/NOOR; AFP/East News
При участии Виктора Дятликовича, Людмилы Наздрачевой и Ольги Тимофеевой