Меня впервые отпустили на танцы. Танька к своим 17 годам уже успела несколько раз засветиться на танцполе, говорят, ее даже приглашали на кадриль и на модный твист. Не знаю, что это за танец такой, но слово мне нравится, от него явно веет чем-то загадочным и непостижимым.

Я люблю танцевать! Не умею, но люблю. А что там уметь? Главное, двигаться в такт музыке. Когда настроение хорошее, то и танго со шваброй не хуже, чем с самым замечательным партнером.

Так что на танцы я хотела, боялась немного – как это танцевать, когда вокруг столько людей? Но Танька меня успокоила, что там все такие, и танцующим окружающим абсолютно все равно – как ты двигаешься.

Ситцевое новое платье в голубой мелкий цветочек, небольшой каблучок и атласная голубая лента, не позволяющая волосам падать на глаза. Красавица? Ничего подобного, самая обычная девушка, немного стесняющаяся своей внешности.

 

Мы их заметили сразу. Я не могла оторвать взгляда от высокого стройного красавца с немного надменным взглядом. Почему-то очень хотелось его согреть, чтобы надменность растаяла и от тепла глаза стали бы еще красивее.

Танька все на меня шикала, что нельзя так пялиться на мужиков, не дай бог, заметят! А они, как и не замечали восторженных взглядов девушек. Новенькие. Для меня так и осталось загадкой, откуда они пришли, но в нашем поселке, я никогда их не видела.

Мы танцевали не жалея ног. Меня так и тянуло оглянуться, посмотреть в сторону голубоглазового красавца, я, как завороженная, кружилась в вальсе с Сашкой из параллельного класса, а сама улучала момент взглянуть на незнакомца. Сашка не выдержал:

– Они к нам по распределению попали. Вот тот рыжий – механиком в техникум, а второй – водителем на автобазу.

Я хмыкнула, показывая, что мне дела нет до этих молодых людей и сама, вдруг, повела Сашку в вальсе. Он хихикнул, но промолчал.

Вечер подходил к концу, и уже пора было собираться домой. Тут случилось совершенно неожиданное событие, которое мою жизнь перевернуло точно. Они пригласили нас на последний танец. Да-да, Он, высокий,  красивый, очень галантный подплыл ко мне и предложил свою руку, чтобы пройти на танцпол. Я, как в тумане, не поверила своему счастью, закивала головой, как болванчик, так и не проронив ни слова.

Он кружил меня как пушинку. Было ощущение полета, то ли от умелого партнера, то ли от бабочек в животе. Танька танцевала с «тем рыжим».

Я так бы и кружилась вечность в его объятьях. Но музыка закончилась и было пора уходить. Улыбнувшись своему партнеру, я готова была сбежать, как Золушка. Но твердая рука не отпустила мою и последовало предложение, проводить нас домой.

Я с нежностью храню в памяти его прикосновения в тот вечер, чем они отличаются от множества последующих: страстных, нежных, властных? Они были самыми желанными! Все, что происходит в жизни впервые – наша память услужливо помещает на самую дальнюю полочку, чтобы изредка доставать и наслаждаться воспоминаниями.

Шли вчетвером по ночной улице. Танька с рыжим болтали и хохотали, а мы крепко держались за руки, словно боялись, что кто-то в силах разорвать наши руки и тогда мы потеряем друг друга.

И только у самого дома мой провожатый вдруг заговорил:

- Меня Иваном зовут. – Простецкое имя никак не вязалось с его аристократичной внешностью.

Я непослушным голосом проронила:

- А меня Катей…

- Ну что, Катя-Катерина, не умею я в такие моменты выражаться, да и не было у меня таких моментов, - если бы не уличный фонарь, то я бы и не заметила, как он покраснел, - позволишь ли ты увидеть тебя еще раз?

Бархатный голос разливался в душе и оседал там нотами влюбленности. Я немного разомлела и опять молча кивнула головой,  показывая свое согласие.

- Вот и славно, тогда завтра в 6 вечера, я жду тебя здесь.

Он растеряно пожал мне руку и ушел прочь. Сдерживая быстрый шаг, переходящий почти в бег.

Я еще немного провела его взглядом и счастливая вошла в дом.

 

А дальше было множество самых лучших моментов в моей жизни. Мы гуляли по лесу или бродили по пустынным улицам. Наши руки всегда крепко держали друг друга и от этого было спокойно и уверено в сердце. Его взгляд потеплел и исчезла надменность.

 

В страну пришла беда и нас она тоже не обошла. Ваня ушел на фронт. А меня с семьей эвакуировали. Вышло так, что мы потерялись. Я не знала, куда писать. Слала письма до востребования и в ответ не получала ничего.

 

Был на удивление солнечный день. Среди пасмурного и холодного месяца, этот день ощущался как предзнаменованием к хорошим переменам. Мы уже несколько месяцев восстанавливали свои дома, работы было невпроворот, но нас подстегивала мысль, что все позади и теперь будет только лучше. Новость про каждое возвращение фронтовиков проносилась с молниеносной скоростью по поселку, и все высыпали к воротам, вглядываясь в лица пришедших, в надежде увидеть своих. В этот особенный день вернулось много фронтовиков, а главное, вернулся он!

Они шагали уверенной походкой. На его измученном и возмужавшем лице надменность смешалась с опытом и болью. Мое сердце защемило от радости, но и от той боли, которую я ощутила в нем.

Танька с визгом и причитанием повисла на шее у своего рыжего. А я не смогла сдвинуться с места. Ноги свинцовой гирей приковало к земле. И только образ любимого поддерживал во мне силы – не упасть.

 

Все расселись во дворе. Иван так и не глянул на меня ни разу. Я не находила себе места. Хотелось сорваться, схватить его за руку и убежать прочь от глаз. Обнять его родное тело и наслаждаться его ароматом. Но мы сидели сложив руки на коленях, как в школе, и слушали рассказы про недавние события. В другое бы время эти ужасные истории зацепили бы меня до глубины души, сейчас же, я не могла думать ни о чем, ничего не слышала, а только пронизывала взглядом Ивана.

Наконец, я поднялась и направилась за двор. У калитки я остановилась на мгновение и посмотрела на любимого. От этого взгляда, которым он взглянул на меня, мне хотелось взорваться. Я вышла. Иван последовал за мной.

 

- Ты не ждала меня! – Он отвернулся, а по лицу пробежала обида.

- Ждала… - еле слышно ответила я, - очень ждала…

- Нет! Ты писала другому письма!

- Это было всего 2 письма…

- Но они были! Ты решила, что я не вернусь, и отдала свое сердце другому!

- Мое сердце только твое… ты же не знаешь, что было в тех двух несчастных письмах…

Я понимала, что ничего не докажу. И оправдываться не хотелось. Я жила мыслями о нем, и это давало мне силы. А теперь любимый человек обвиняет меня в несуществующей измене и стоит рядом таким чужим и далеким…

 

- Мама! – из-за угла выскочил 4-х летний малыш и подбежал ко мне.

Лицо Ивана озарило удивление, на него смотрели его же голубые глазки, но по-детски наивные. Злоба сменилась растерянностью, он перевел умоляющий взгляд на меня.

- Я не могла тебя не ждать… Мы ждали тебя!