В предыдущей публикации мы сравнивали российские системы ДЭГ (дистанционного электронного голосования) с эстонскими — и мгновенно залезли в такие технические детали, как слепая подпись, ключевые пары и так далее, то есть, по сути, в архитектуру систем ДЭГ.

Впрочем, залезли мы относительно поверхностно — на самом деле, российская система ДЭГ (для определённости дальше будем описывать федеральную систему, ибо она в целом интереснее московской) с технической точки зрения устроена крайне непросто, но сложность эта имеет причину. И большинство комментариев о том, что «начальнику на стол ляжет список, кто как проголосовал» — из непонимания или нежелания, иногда намеренного, разобраться в этой сложности.

Конкретные объяснения, «почему с ДЭГ всё плохо», зависят от квалификации высказывающегося — и простирается от «какие числа захотят, такие и покажут» (Дарья Митина, «Коммунисты России», на недавнем круглом столе у Александра Асафова) до ссылок на протокол двух агентств с указанием на отсутствие таковых агентств (статья Александра Исавнина на Хабре).

Попробуем разобраться, так ли всё плохо на самом деле, как устроена российская — для определённости возьмём федеральную, которую делает «Ростелеком», она интереснее — система ДЭГ, что там с протоколом двух агентств и что помешает показать такие числа, какие захотят. Ну и заодно — какие есть основания верить, что система реализована действительно так, как говорится в документах.

Надеемся, вам будет интересно — в конце концов, на Хабре можно быть равнодушным к выборам, но не к сложным технологическим системам!

Читать далее

https://habr.com/ru/post/574360/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=574360