«Я глазами в глаза вникал…»

Я глазами в глаза вникал,
Но встречал не иные взгляды,
А двоящиеся анфилады
Повторяющихся зеркал.
Я стремился чертой и словом
Закрепить преходящий миг…
Но мгновенно плененный лик
Угасает, чтоб вспыхнуть новым.
Я боялся, — узнав, — забыть…
Но в стремлении нет забвенья.
Чтобы вечно сгорать и быть —
Надо рвать без печали звенья.
Я пленен в переливных снах,
В завивающихся круженьях,
Раздробившийся в отраженьях,
Потерявшийся в зеркалах.

Максимилиан ВОЛОШИН

Этой феерии Мастера ни за что не разгадать, если... Вообразите Лувр, Волошин приглашён на крупнейшую выставку импрессионистов и предоставлен сам себе после закрытия с вольностью, для музея необычайной. Но необычаен и сам этот человек: импрессионистов в России знают по его в основном работам, а русский "серебряный" ренессанс...тоже по его статьям и выставкам: он тогда ещё не затворничает в Киммерии, он пишет, рисует переводит, помогает всем, кто ни обращается к этому добродушному увальню. Как он потом вспоминал Брюсову, в тот миг ухода в иную реальность (так он обозначил своё уединение в Лувре) он был совершенно спокоен, трепетно спокоен, нервически спокоен, истерически спокоен. Крещендо нарастающего в миги космического одиночества превратило его в бога спокойствия, бушующего внутри безумными протуберанцами космических страстей. Страшно ли было ему в этой новой, иррациональной действительности? А вы прочтите, прочтите! Чтобы БЫТЬ, он готов был разорвать все связи свои с бытием! Боже, какая духовная отвага,...а потом точно алмазом по венецианскому стеклу, филигранными знаками строф поведать всё нам. Ма-а-аг...