Был миг, когда она испугалась. Когда она подумала, что сила земного притяжения сейчас примет очередную жертву своей непоколебимости. То был миг, когда она усомнилась в себе. Когда она поняла: она всё ещё девчонка, и не умеет ничего. То был миг, когда время остановилось, а мысли сгустились на острие иглы и были введены под кожу Мэл быстым взмахом чьей-то руки...
То был миг полёта. Свободного, дикого, непостижимого полёта...
А потом босые ступни Мэл коснулись перил балкона юнца.
Он изумлённо отшатнулся внутрь квартиры, выставив перед собой одну руку, в которой дымилась сигарета. Мэл шагнула вперед.
Взяла сигарету из негнущихся пальцев и приложила её к запястью юноши. Он ошеломленно перевёл глаза на обожженую кожу.
- Не кури. Не надо.
Голос Мэл был тих и мягок, от сияющих черных глаз невозможно было отвести взгляд. Они завораживали, как танцующий лепесток горящей свечи, как шорох струящейся воды, как мерцание звезд на темно-синем бархате неба.
Волосы Мелис трепал ветер, и они вились над её головой, как черный нимб. Она улыбнулась, и юнец увидел удлинившиеся клыки.
- Это что... шутка? - Парень с трудом подбирал слова. Она сумасшедшая... наверное, сумасшедшая. Или друзья решили приколоться? Но, черт возьми, люди не способны в прыжке преодолеть такое расстояние и приземлиться на перила балкона!
Мэл качнула головой: нет, не шутка. Шагнула еще раз, мягко качнув бёдрами. Вытянутые руки прикоснулись к груди парня. Мэл почувствовала, как там, под рубашкой и тонким слоем межрёберных мышц, бьется сердце, гоняя по жилам юноши Жизнь...
Ещё шаг - он уже не сопротивляется, сам тянется к ней, пытается поцеловать её в губы, но она ловит его за подбородок и закидывает его голову чуть назад, так, чтобы шея была доступна.
Он вздрогнул, когда клыки прокололи кожу и на несколько секунд забылся в сладкой неге... но Мэл не хотела, чтобы ему было приятно. Он снова вздрогнул от боли, а потом широко раскрыл глаза, не в силах закричать, не в силах прекратить свое мучение и не в силах держать эту дикую боль в себе...
Мэл пила его жизнь. И так же страстно пила она его боль. Страдания были сладкими, они пьянили... но вдруг прекратились. Бедняга упал в обморок. С сожалением Мэл отпустила его. Юноша тяжело осел, глухо ударился затылком об пол. Мэл отшла от него и некоторое время смотрела, как грудь мальчишки слабо поднимается и опускается. Жив.
Странно, но Мэл было плевать, жив он или мёртв. Она, шатаясь, точно пьяная, дошла до балкона и замерла на пороге: прыгать обратно ей не хотелось.