BRATYA все записи автора
14.03.08 /Deutsche Allgemeine Zeitung/ И одно дыхание у всех...». Эйснер приравнивает в правах на жизнь человека и животное, восстаёт против алчности и жадности первого. «Кто бы ни сотворил животное, Господь Бог или эволюция, оно уникально и неповторимо. И вот – один выстрел, и перед тобой вместо чуда земного просто кровь и мясо...». Рассказ «И одно дыхание у всех» начинается с воодушевлённого разговора. Сын охотника-промысловика признаётся отцу, что хотел бы пойти по его стопам. Но постепенно перед Димой открываются вещи, ...
«И одно дыхание у всех...» Надежда Рунде
«В небе светилось сияние. Но не весёлая зелёная лента, не фиолетово-белое пламя и не длинные синие стрелы. Близ зенита будто раздавили громадную вишню. Густой сок стекал по стылой синеве на запад, капал с ясных звёздочек на дальний берег, на чёрный лес, на багровый жар полярного заката». Так пишет свои рассказы Владимир Эйснер, из них вы узнаете, сколько может весить одна снежинка и сколько весит весь снег, потому что истории эти принесены им из бескрайней тундры, где «вечный снег – снег-дорога и снег-жизнь белым пламенем сверкают на солнце.
Член Союза писателей России Николай Гайдук в связи с творчеством Владимира Эйснера пишет: «Легко себе представить лирика, сидящего где-нибудь на побережье Чёрного моря, а вот попробуй-ка сберечь огонь души на выстывших берегах Таймыра, Диксона». Владимиру Эйснеру «охотнику за короткими ёмкими сюжетами и охотнику за мамонтами» это удалось.
В 2002 году сразу после приезда Эйснера в Германию в немецкой газете „Süd deutsche Zeitung“ вышла огромная статья немецкого журналиста Бирка Майнгардта „Mein Name sei Eisnarr“ («Меня звали бы ледяным дурнем»). В ней корреспондент рассказал о влюблённом в стужу Эйснере, который прямиком со льдов Севера перенёсся в хайм немецкого города Ветцлара для переселенцев. С тех самых пор о Владимире говорят и пишут, пожалуй, больше, чем о каком-либо другом российском немце. Добавило ему популярности участие в фильме о мамонте, снятом французским телевидением на Таймыре. Фильм этот прошёл по экранам тридцати семи стран, его увидели около трёх миллиардов жителей нашей планеты. Несколько раз транслировался он и ведущими телеканалами Германии.
Несколько лет назад Володя участвовал в раскопках древнего римского поселения под Ветцларом, подготовил об этом цикл очерков, занимается переводами, много публикуется, часто бывает в России. В 2005 году вышла в свет первая книга «Макарова рассоха», которая затмила собой все его былые достижения. О книге отозвались во множестве критики. Один из них замечает: «Рассказы Владимира Эйснера свежи и самобытны, как всполохи северного сияния». А по оценке Герольда Бельгера, книга написана живым сочным русским языком, настоянным на северной экзотике. Любой читатель, а таких у Володи за долгие годы публикаций набралось немало, мог бы подтвердить справедливость этих слов.
В Германии в связи с удачным дебютом были интервью на радио, телевидении, много Эйснер колесил по стране, выступая на чтениях, которые организовывают бывшие советские книгочеи, ныне обосновавшиеся на новой родине, но пристрастия к добротному литературному слову не утратившие. Эйснер почти всегда на такие чтения едет с книгами. К тому же «прихватывает» с собой зуб мамонта весом в три с половиной килограмма, который привёз с Таймыра, где сам участвовал в международной экспедиции по раскопкам доисторического животного.
Охотно Володя бывает на литературных семинарах. На одном из них, организованном летом 2006 года Вальдемаром Вебером в Вюрцбурге, судьба свела известного уже автора с немецким издателем Альфредом Бюнгеном. Прошло два года, и книга родилась во второй раз, теперь на немецком языке. Называется она «Links vom Polarstern» («Налево от полярной звезды»).
Рассказы эти по большей части обращены к Северу, его природе, к душевным качествам северных народов, охотников-промысловиков и случайных заезжих гостей, контрастирующих с первыми духоустройством. По Эйснеру, чёрная душа на фоне необъятного белого покрывала Севера – всегда клякса. Таковы рассказы «Сизигийный отлив», «Макарова Рассоха», «На южной зимовке». Кстати, в немецком варианте этот рассказ назван «Der herzkranke Mann» («Человек с больным сердцем»), что ярче выражает идею рассказа.
Начальник просит охотника подбросить на моторке фотокора, предупредив, что у того пошаливает сердце. Приехал корреспондент, чтобы снять вблизи на удивление пёстро раскрашенного тундрового гуся – краснозобую казарку. По вине любопытного гостя на гусят напали хищники, а он c восторогом отснял в полный кадр сцену гибели молодняка, словно и не заметил разыгравшейся на его глазах трагедии.
- Да ты и прямь больной на сердце, - зло выплюнул Филипп короткое ругательство.
Осиротевшая гусиная пара стала на крыло и улетела в тундру. Низкое солнце пролило тяжёлый красный свет на чёрный берег, чёрную лодку и чёрные фигуры в ней...
В рассказах Эйснера покоряют ширь и простор, которых так не хватает человеку в куцых наших городках. Каждый раз, покидая Север, герой одного из его произведений заранее предчувствует, «что в городе вскоре опять появится в нём печаль при виде жёлтых, задохнувшихся от выхлопных газов, берёзок вдоль шоссе, усталость от городского многолюдия, жалость к жителям больших городов, которые никогда не дышали настоящим чистым вкусным воздухом, никогда не пили настоящей, чистой вкусной воды, никогда не замирали над текущим потоком, никогда не слушали тишину...».
А эти слова из книги Экклезиаста писатель взял эпиграфом к одному из своих рассказов «Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю? И одно дыхание у всех...». Эйснер приравнивает в правах на жизнь человека и животное, восстаёт против алчности и жадности первого. «Кто бы ни сотворил животное, Господь Бог или эволюция, оно уникально и неповторимо. И вот – один выстрел, и перед тобой вместо чуда земного просто кровь и мясо...».
Рассказ «И одно дыхание у всех» начинается с воодушевлённого разговора. Сын охотника-промысловика признаётся отцу, что хотел бы пойти по его стопам. Но постепенно перед Димой открываются вещи, заставляющие задуматься. Сначала на пологом берегу протоки они обнаруживают пять брошенных охотниками туш оленей, гордых величественных животных, загубленных ради прихоти. Потом отец с сыном убивают двухгодовалого оленя, но перед этим в бинокль Дима успевает заметить его «полные страха чёрные глаза», и некстати глянуть в них позже, «уже присыпанные пеплом смерти». «Дима отошёл в сторону, смахнул слезу». Отец, угадав чувства сына, горько подтвердил: «Ремесло моё невесёлое...»
Только теперь подростку стало ясно, почему отец не выразил восторга по поводу его планов: у каждой профессии есть обратная сторона.
Володя «о всякой твари живой» говорит с особым трепетом: «Минус сорок три и ветер десять метров... А эти двое – «босиком» на снегу... Ком перьев, кусочек мяса, да сердце... Чудо Божие – эти чёрные вороны». Эйснер обладает редким писательским качеством: передавать чувство, коротко выписывая детали так, что они не могут не тронуть. Зачастую для этого ему требуется всего лишь несколько штрихов.
Он пишет не только о зверье, особую тревогу в нём вызывает несовершенство отношений «в стане людей». Мастерски социальная драма выписана в рассказе «Белые, белые аисты», в котором безысходное положение честного трудового человека достигает высшей точки напряжения. Он показал то, что обозначается страшным словом тупик, когда на карту ставится самое дорогое – дети. Чувство это особенно хорошо знакомо тем, кто пережил развал Союза. Автор обличающе пишет: «Демократическое правительство... Бессовестный, в открытую грабёж тех, кто пашет землю, рубит уголёк и добывает меха в мороз и полярную ночь. Раньше за две песцовые шкурки можно было в Москву слетать, теперь таких шкурок нужно сорок...»
«Ворона накормишь – беду отведёшь» – гласит старое поверье. Герой рассказа «Белые, белые аисты» охотник-промысловик в начале повествования, жалеючи, кормит парочку воронов рубленой рыбой, ещё не подозревая, какая беда нависла над его домом. В этот день его шестнадцатилетняя дочь заявляется под утро домой с весёлой пирушки, держа в руках тугую пачку денег. Сам он уже больше года не получает зарплату, и дочь бросает ему в глаза невыносимый упрёк: «Ты не можешь? Не можешь? Так я сама!»
Вся кровь бросилась охотнику в голову. Набрякли щёки и губы стали как булыжники, готовые оторваться и упасть... И не поверил. Невозможно. Нельзя поверить отцу, что его дочь способна на такое... Осознав наконец случившееся, Аня пытается покончить собой, но вовремя возвращается отец. Добрыми нежными нотками проникнуты финальные строки рассказа, в которых он укладывает в постель зарёванную дочь, получившую первый горький урок: «Вот и стала взрослая, рослая, во всю постель вытянулась. А маленькая была. Такая маленькая – вся целиком на подушке помещалась». И добавляет голосом человека, давно примирённого с жизнью: «Долгожданные прилетают к нам белые аисты, приносят детей. А за ними чёрные вороны – печали, заботы, болезни. Но мы помним и рисуем лишь белых аистов, а про чёрных воронов забываем. Как будто бывает день без ночи или река с одним берегом».
Рисунки, сделанные к рассказам Владимира Эйснера казахстанской художницей Любовью Ерёминой, которая с недавних пор живёт в российском городе Кургане, наполняют душу тем же тёплым светом и зыбкой радостью жизни, которая веет со страниц так легко читаемых и понимаемых Володиных рассказов. Изображениям животных художница придаёт одухотворённость и динамику живых существ. Они очень органично дополняют его яркие повествования.
Всё творчество Владимира Эйснера – это нескончаемая дума о главном в жизни человека, о том, для чего он на земле. Но как любой настоящий писатель Эйснер не даёт прямого открытого ответа на этот вопрос. Ответ в произведениях: языке, образности, метафорах, иносказаниях, а также в его собственной богатой судьбе...
http://www.deutsche-allgemeine-zeitung.de/rus/inde...ent&task=view&id=993&Itemid=49