FeierDich все записи автора

Вы знаете, я может поступаю сейчас нерационально, но наверно так будет лучше. Единственное, о чем я вас прошу - читать последнюю часть и эпилог медленно и вдумчиво, чтобы понять. Я по крайней мере очень надеюсь, что всё же смогу донести то, что я хотела сказать вам этим фиком.

 Название: Love is dead
Автор: FeierDich
Пэйринг: Йост/Билл, Йост/ОМП/Билл, ОМП/Билл, групповой секс
Рейтинг: NC-21
Жанр: drama, Bill’s POV, David’s POV
От автора: захотелось мне написать что-нибудь такое осмысленное, собственно данное произведение о трансформации чувств во времени и о непонимании из-за разницы возрастов (поэтому ни о каком твинцесте тут речи быть не может априори).
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: экстази, насилие и т.п., в т.ч. смотрите пэйринги и рейтинг, чтобы потом не было вот этого бреда «Боже, зачем ты так его или ненавижу Йоста и бла бла бла»
Статус: закончен (т.е. я написала уже)

Часть 5. Зима 2008 года. Истерика.

~Билл~

- Дэвид, ты что делаешь??? – в шоке спросил я, когда увидел, как он, выйдя из душа, залез под одеяло и отвернулся к стене.
- Ложусь спать, а что? – как ни в чём ни бывало, ответил он.
- А как же я?
- Решай сам. Я хочу спать.
- Дэвид!!!!! Перестань! – я подошел к нему, одергивая одеяло, но он натянул его снова, раздраженно пробурчав:
- Езжай обратно, я устал.
- Я не хочу обратно. Я к тебе приехал!
Он даже ответить мне не удосужился, продолжая безмятежно сопеть, наверно уже находясь в полусонном состоянии.
- ДЭВИД!!!! – заорал я от бессилия. – Ты хочешь, чтобы я ушел?
- Да, иди.
Слезы подступали к глазам, как он мог быть таким безразличным ко мне, почему?
- Но как...я поеду?
- Вызови себе такси.
- ДА ПОШЕЛ ТЫ СО СВОИМ ТАКСИ, Я ПОЙДУ ТАК, СЛЫШИШЬ? СЛЫШИШЬ МЕНЯ?
- Господи, да дай мне поспать!!! Иди КАК хочешь и куда хочешь!
- Это конец, Дэвид, - стараясь хоть чем-то его задеть, выпалил я и бросился в коридор, быстро обулся и, демонстративно хлопнув дверью, застыл по ту сторону квартиры, в надежде ожидая, что он бросится за мной. Я же только что сказал, что мы расстаемся!
Но прошла одна минута, за ней вторая и третья, а за дверью всё было до невозможности тихо: никаких шагов, никаких признаков беспокойства и волнения, НИЧЕГО!
Я в бешенстве надавил на звонок, придумывая, что наговорю ему сейчас, но когда он открыл дверь с абсолютно заспанным и спокойным видом и так безразлично спросил:
- Ты ещё не уехал? - весь мой запал тут же исчез.
- Вызови мне такси, - у меня получилось как-то уж совсем жалко, что даже самому стало противно.
Он пропустил меня внутрь, прикрыв дверь и, не смотря на меня, взял телефон, набрал номер такси и назвал адрес. А потом так же, не говоря ни слова, пошел обратно в спальню, оставив меня одного в коридоре, раздавленного и оскорбленного.
Я же в очередной раз унизился перед ним! Где моя гордость? Почему я так низко опускаюсь из-за него, из-за этой дебильной любви, от которой я просто устал реветь, как самая последняя девчонка???
Наш конфетно-букетный период закончился так же резко, как и начался. Видимо Дэвид в какой-то момент решил, что с него уже хватит заглаживать вину за прошлые ошибки или ему просто надоело делать меня счастливым, надоело брать везде с собой и дарить подарки. И мне было бы плевать на всё это, если бы он оставался вечерами со мной, а не пропадал вечно по работе, если бы просто обнимал и говорил, что любит, как раньше. Но теперь это было так редко!
Сегодня я хотел сделать ему сюрприз, приехав к нему домой ночью, потому что мы не виделись целых два дня, так как он летал по делам в Англию, а он просто выставил меня за дверь, можно сказать. Он даже не обрадовался мне, когда я приехал, безразлично пошёл в душ, а потом просто лег спать.

* * *

Я и не заметил, как уже сидел на полу в коридоре и всхлипывал от обиды, не помнил, как приехало такси и довезло меня до ненавистной квартиры, купленной нам с Томом, в которой он постоянно устраивал гулянки и оргии, как и в этот раз, и даже не обратил внимание, как в мою комнату зашёл какой-то парень и лег рядом со мной.
- Я видел, как ты пришёл, Билл. Такой грустный, - начал неторопливо он. - Меня зовут Крис, я уже давно хотел с тобой познакомиться, но тебя постоянно не было...ничего, что я так бесцеремонно тут развалился?
Он улыбнулся и заставил меня сделать то же самое, что было очень странным, учитывая, насколько мне было сейчас хреново и больно. Непривычно было лежать с кем-то рядом одного возраста с тобой и видеть напротив не те привычного цвета карие глаза, а совсем другие, зелёные.
- Да нормально. Просто я действительно неважно себя чувствую, - постарался сказать как можно доброжелательней я и снова выдавил какую-никакую, но улыбку.
- Поссорился с Дэвидом? – со знанием дела спросил он, а я смог лишь вытаращить на него глаза от удивления.
- С чего ты взял это?
- Том рассказал мне...про вас, - мягко ответил он. – Билл, он тебе не подходит, он же мучает тебя!
- Я сам решу, тем более...мы с ним сегодня расстались, - не знаю зачем, ляпнул, не подумав, я, но в любом случае было уже поздно отнекиваться.
- Серьёзно? Тогда тебе точно нельзя сейчас оставаться одному. Я щас принесу выпить, хочешь?
- Нет, Крис, я хочу побыть один, ладно?
- Ну уж нет, чтобы ты тут валялся в одиночестве и страдал по какому-то старику!
- Он не старик!
- Да какая разница, - отмахнулся этот парень, - он всё равно не для тебя.
Я потихоньку начинал злиться, потому что сам прекрасно знал все сильные и слабые стороны Дэвида, и никто не смел мне говорить про него гадости, тем более какой-то сопляк, не годящийся ему даже в подметки.
- Крис, выйди, пожалуйста, я хочу спать.
- Как скажешь, – почему-то зло ухмыльнулся он, от чего мне стало не по себе.
И через секунду я уже понял причину своего беспокойства – дверь закрылась на замок с моей стороны.
- Закричишь, отрежу язык, всё ясно? – подошел он вплотную ко мне, доставая из штанов складной нож и открывая его.
- Что ты собираешься делать? – со страхом в голосе спросил я, хотя старался казаться безразличным.
В какой-то степени мне и впрямь было уже всё равно, что со мной будет, потому что было уже и не такое. Самое абсурдное заключалось в том, что меня собирались изнасиловать в моей же квартире, в моей же комнате и по протекции моего же брата. Ну прямо сборище бредовых случайностей и невезенья в одном месте. А я – центр всего этого, главное действующее лицо.
- Ох, Билли, я так давно мечтал о тебе, всё думал, как же пройдёт наша первая встреча? Знал бы ты, каких трудов мне стоило влиться в тусовку Тома, ведь он довольно разборчив в приглашениях для мужского пола, это для девушек не составляет особого труда попасть сюда – имеешь большую грудь и упругий зад, так добро пожаловать в рай...ты кстати пока ремень свой вытащи...вытаскивай, я сказал!
Я уже обреченно повиновался и делал, как он говорил. Крис выхватил ремень и крепко привязал мои руки к спинке кровати, а рот мне стянул моей же футболкой, валявшейся на стуле.
Без какого либо сопротивления с моей стороны, стащил мои джинсы и белье, присвистнув.
- Что и даже ни капельки не возбудился? – искренне удивился он, а меня лишь передернуло от омерзения.
Так странно, но я даже не мог думать сейчас о Дэвиде, как о защитнике, ему ведь было плевать на меня, мы сегодня расстались, так что никто уже никому и ничем не обязан.
И пусть меня изнасилуют хоть сотни мужиков, отымеют так, что я месяц буду передвигаться с трудом, Дэвиду бы было всё равно.
Крис стал поглаживать мой член, который в ответ на чисто механические действия, начал вяло оживать, но, по-видимому, его это нисколько не удовлетворило:
- Ну ладно, попробуем по-другому, – и он припал к моему паху губами, уже посасывая головку.
Естественно такому я не мог сопротивляться, как бы ни старался, потому что всё дело было в моей проклятой гиперчувствительности в том месте, член набухал на глазах, а рот с жадностью облизывал и сосал так, что я на какие-то сотые доли секунды забывал, что, в общем-то, меня насилуют. Причём весьма извращенным способом, нужно сказать.
Невозможно было не получать удовольствие от такого, хотя на душе было противно и гадко, где-то в позорном углу забился страх перед тем, что он сделает со мной дальше, что будет, когда я кончу ему в рот...
Мне много раз делали минет, а в последнее время это был конечно же только Дэвид, который не шёл ни в какое сравнение с остальными, но просто теперь я ещё больше убедился в своей теории – девушки не умеют хорошо сосать. Конечно, Крису было тоже далеко до моего...уже НЕ моего Дэвида, но работал он умело.
Когда я был почти на грани и прямо-таки почувствовал, как сперма поднимается по члену, он вдруг резко отстранился от меня:
- Я могу освободить твой рот, если пообещаешь не кричать, договорились?
Я быстро кивнул, непроизвольно ерзая бедрами по кровати, ведь в паху ныло ужасно, хотелось быстрее избавиться от неудовлетворенного возбуждения и забыться.
Он и правда развязал мне рот, но я молчал, глотая воздух и закрыв глаза, чтобы не видеть чужого лица перед собой.
Руки стали, не спеша, водить по моим ногам, поглаживая их круговыми движениями и заставляя меня вздрагивать и тяжело дышать.
- А ты такой сладкий, Билл, как ребенок. Тебе кто-нибудь говорил это? – наконец что-то сказал он и вновь склонился над моим членом.
От неожиданности я вскрикнул или скорее простонал.
А когда через секунду он вобрал на всю длину и всосал, я выгнулся дугой и обильно кончил в него, правда с моих губ всё же вырвалось предательское:
- Дэйвиииии...
Потому что всё это время я представлял именно его ласки.
- Билл, и что же ты творишь, а? Не стыдно называть меня его именем? – без злости говорил он, вытирая губы и руку о мою несчастную футболку. – У меня аж всё желание тебя трахать пропало. Ты вообще какой-то вялый, неинтересно даже. Я другим тебя представлял, а ты как амёба безжизненная.
И Крис даже без моей просьбы отвязал мои руки, которые уже ужасно затекли.
- Да, и не вздумай проболтаться об этом, ты понял? Самому же будет хуже, выставлю тебя на весь свет педиком и расскажу всю правду про вашу закулисную жизнь...приятно было познакомиться, детка!
И он просто вышел, оставив меня наедине со своим позором. Самое смешное было в том, что мне почему-то было плевать на то, что сейчас произошло, я не чувствовал ни страха, ни злости, ни обиды, мне и правда было всё равно, что в моей собственной комнате меня чуть не изнасиловали и к тому же не по моей воле сделали мне минет.
Если честно, то сейчас меня интересовал лишь один вопрос: можно ли было это считать изменой? Я изменил Дэвиду или нет?
Хотя он завтра ведь даже не спросит, как я доехал и уже тем более не извинится, так что какая разница.
Я в самом деле устал терпеть его непонятное безразличие, устал унижаться, вымаливая себе часы аудиенции рядом. Мне так сильно не хватало его тепла и ласки, не хватало сладких поцелуев в губы и всяких разных нежностей, что он раньше говорил мне.
Почему мне больно от любви, почему она приносит теперь лишь боль и уже никакого счастья???
Я так хочу вернуться назад! Я так хочу просто любить и быть любимым!
Дэвид, ну почему ты так мучаешь меня? За что? Я ведь так сильно тебя люблю!

~Дэвид~

- Билл, что с тобой произошло за эти два дня? Ты почему меня игнорируешь? – спросил я, зайдя к нему в гримерку после запланированного на сегодня выступления по телевидению.
- Мы расстались с тобой, если ты не помнишь, - не смотря на меня, тоскливо промолвил он, делая вид, что поправляет съехавшую рубашку, хотя с ней всё было абсолютно нормально.
- Когда? – чуть ли не поперхнулся от его слов я.
- Вчера, когда ты меня выгнал из своей квартиры ночью, - уже заметно занервничал Билл, ерзая на стуле.
- Я тебя не выгонял и не помню, чтобы мы расставались.
Он уже не выдержал и вскочил на ноги.
- Да? А кто мне сказал «иди, я хочу спать»? Кто просто отвернулся к стене, когда я сказал, что между нами всё кончено, а? ТЕБЕ ПЛЕВАТЬ НА МЕНЯ! ПЛЕВАТЬ, ЕСЛИ БЫ МЕНЯ КТО-ТО ИЗНАСИЛОВАЛ, ПОКА Я ЕХАЛ В ЭТОМ ЧЕРТОВОМ ТАКСИ ОДИН! – как всегда перешел на крик он, к чему я, в общем-то, уже начал привыкать.
- Билл, замолчи немедленно! Ты ведешь себя как истеричка! Боже, да для этого слова даже мужского рода нет! Тебе не стыдно? – попытался успокоить его я, но, видно, как всегда безуспешно.
- А ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН МОЛЧАТЬ? Я УСТАЛ ПЕРЕД ТОБОЙ УНИЖАТЬСЯ! ТЫ ДАЖЕ ИЗВИНИТЬСЯ НЕ ХОЧЕШЬ ЗА ВЧЕРАШНЕЕ! А ВЕДЬ Я БЫ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ ПРОСТИЛ ТЕБЯ, ПОТОМУ ЧТО ВСЁ ТЕБЕ ПРОЩАЮ! ВСЁ!
Он стукнул кулаком по стене и демонстративно отвернулся ко мне спиной, показывая таким образом, как сильно он обижен на меня.
Я действительно не понимаю, за что должен извиняться, потому что вчера приехал злым и усталым, поэтому просто хотел лечь спать. Он пришел без звонка и ещё удивляется теперь, почему я попросил его уйти. Для него наверно было бы лучше, если бы он остался, и я бы сорвал всё свое зло на нем, потому что меня довела тупая стюардесса, вывела трехчасовая пробка на дороге, и к тому же кто-то умудрился спереть мой кошелек, в который я по дурости засунул одну очень важную визитку.
Неужели Билл и впрямь так глуп и наивен и до сих пор видит свет в розовых очках? Я же не могу каждую секунду говорить ему о любви, таскать везде с собой и оберегать как ребенка. Он же сам просил меня вывести наши отношения на новый уровень, и я сделал так – стал относиться к нему по-взрослому, как к равному. Но почему-то он и этим остался недоволен, учиняя по любому поводу беспрерывные скандалы и истерики.
Иногда мне кажется, что я больше не смогу терпеть его выходящий за все грани эгоизм и юношеский максимализм. Тяжело достучаться до того, кто в каждом шаге видит только себя, только свои потребности и желания, не обращая никакого внимания на то, что другому человеку может быть тоже нужно совсем немножко понимания и тепла.
Разве Билл мог вчера подумать сначала обо мне, а уж только потом о себе: Дэвид устал, ладно, я тогда поеду домой, а завтра, когда он отдохнет, мы с ним увидимся. Неужели сложно хоть изредка поступать по-взрослому, включить мозги, а не слушать постоянно это сердце, которое подсказывает ему один детский бред?!?
- Билл, ты хоть когда-нибудь можешь подумать НЕ о себе, скажи? Сколько можно быть таким эгоистом? – я сделал ещё одну видно последнюю попытку поговорить по нормальному, а не сюсюкаться с ним как обычно.
Он повернулся, но опять закричал:
- ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ЭГОИСТОМ? Я ВСЁ ГОТОВ ДЛЯ ТЕБЯ СДЕЛАТЬ! ЭТО ТЫ МЕНЯ НИ ВО ЧТО НЕ СТАВИШЬ, ИЗДЕВАЕШЬСЯ ПОСТОЯННО, УНИЖАЕШЬ!
- Не кричи так, пожалуйста, - произнес я совершенно спокойно.
- ХОЧУ И КРИЧУ! ПОТОМУ ЧТО МНЕ НЕ ПЛЕВАТЬ! А ВОТ ТЕБЕ ДА, ТЕБЕ ВСЁ РАВНО!
В такие моменты мне хотелось его просто придушить, когда он походил на какую-то сумасшедшую фурию, орущую не свои голосом.
Я не знаю, почему я не мог просто послать его куда подальше и остаться ему только продюсером, как раньше. Ведь в последнее время Билл всё чаще бесил и просто добивал меня своими вечными недовольствами из-за каждого пустяка.
Но с другой стороны в душе уже вовсю разрасталось чувство глубокой привязанности к нему и самой настоящей любви, ведь он как никто мог быть ужасно милым или кокетливым, мог быть развязным или до безобразия скромным, мог насмешить или растрогать, доводя порой до умиления.
Было в нем что-то такое, что прочно держало меня и никак не хотело отпускать.
Если бы он ещё и прислушивался ко мне хоть иногда, тогда, пожалуй, я был бы с ним абсолютно счастлив. Надеюсь, вскоре у него пройдет этот период, и он всё-таки повзрослеет.
- Так, мы сейчас поедем ко мне и там поговорим, хорошо?
- Я не поеду! – ломаясь, естественно для виду, капризно ответил он, хотя я не мог не заметить, как внутренне он обрадовался моим словам, потому что он никогда не мог долго обижаться.
- Уверен? – с ухмылкой спросил я.
И как я и ожидал, Билл молчал, бросая на меня виноватые взгляды, ведь в нем боролись две его стороны: разум и та идиотская гордость, которая не позволяла ему просто взять и согласиться на мое предложение.
Решив прекратить его внутреннюю борьбу, я подошел к нему и, потрепав по макушке, уже совсем без злости сказал:
- Поехали. Я по тебе соскучился.
И ведь это действительно было так.

Часть 6. Лето 2008 года. Сомнения.

~Билл~

- Билл, скажи это было просто улётно? – Том развалился в моём номере на кровати после оглушительно-успешного open-air выступления.
Уже неделю мы находились в турне по Америке с нашим вторым англоязычным альбомом и везде собирали полные залы, потому что в США по нам сходили с ума даже больше, чем в Европе, что было конечно же странно.
- Ага, а ты плакаты видел?
- Я видел двух цыпочек в первом ряду, которые постоянно грудь мне показывали. И вот это было действительно клёво! - абсолютно серьёзно восхищался Том, а я как обычно не находил в этом ничего хорошего.
- Том, ну сколько можно думать только о сексе, хватит уже! – я попытался снова завести с ним прежний разговор про его образ жизни, но он лишь отмахнулся.
- Ой, да что в этом такого, если мне это нравится?
- Ты хоть предохраняешься? – с видом обеспокоенной мамочки спросил я, но почувствовал, что ему этот вопрос явно не понравился.
- Эээ...ну конечно, я ведь не идиот! Да ладно тебе, братишка, расслабься. Закатим сегодня крутую вечеринку!
- Том, а давай просто побудем вдвоем, мы же с тобой в последнее время почти не разговариваем, только по работе. Ну пожалуйста! – я потрепал его по руке, усевшись рядом.
- Билл, ну так в клубе и пообщаемся, какая разница.
- Ты не понимаешь! Мы же близнецы, а живем так, как будто совсем чужие друг другу, - проговорил я с тревогой в голосе. - Том, я правда за тебя волнуюсь, хватит уже обкуриваться каждый день, это неправильно!
- Билл, с каких это пор тебя стало это интересовать? Помнится, ты только и мог говорить, что о своем любимом Дэвиде. И заметь, я отнесся к этому нормально, хотя может и не должен бы был, - он как-то горько усмехнулся и встал, направляясь к двери.
- Том, ты куда?
- Спать. Надо же набраться сил перед бурной ночью, а то я что-то устал, - уже в проходе он обернулся и спросил. – Ты же пойдешь сегодня со мной?
Мне стало не по себе от его взгляда, в котором затаилась обида и, черт побери, может даже ревность. Хотя он и старался не показывать мне этого, но я знал, что он всё равно ревнует меня к Дэвиду, ведь раньше мы с братом были не разлей вода, а как только я влюбился, начали отдаляться друг от друга, пока всё это и не привело к такому вот финалу, что Том перешел все грани разумного, погрузившись в бесконечные пьянки на пару с Георгом.
Нет, я сегодня обязательно пойду вместе с братом и попытаюсь хоть как-то наладить с ним наше общение, прежнюю дружбу и прежнюю связь.
- Да, конечно, - он благодарно улыбнулся на это и тихо закрыл дверь, оставив меня наедине со своими мыслями, которые меня совсем не радовали.
Так странно, что за прошедшую неделю я совсем не соскучился по Дэвиду, да и вообще я почти не думаю о нем, хотя раньше он постоянно сидел в моей голове.
Всё чаще я ловлю себя на мысли, что злюсь на него за то, что он заставлял меня делать в начале наших отношений, что пичкал таблетками и подкладывал под любого. Боже, я думал, что давно всё ему простил, но меня передергивает от отвращения и брезгливости теперь, и мне почему-то стало противно делать Дэвиду минет, да и секс уже порядком приелся.
Я, конечно, понимаю, что страсть проходит, она не может быть вечной, но всё дело в том, что последнее время я задумываюсь именно над тем, а люблю ли я его или уже нет?
Наверно, всё же есть определенный предел боли и унижения, после которого израненное сердце говорит «всё, хватит, я так больше не могу». Потому что Дэвид не мог дать мне того, чего я хотел – быть для него единственным и самым главным в жизни, быть всегда рядом, любить и никогда не делать больно.
И я уже и впрямь отчаялся ждать этого, со слезами на глазах вспоминаю прошлое лето и еле сдерживаюсь от обиды, потому что то время уже никогда не вернется, и уже никогда я не скажу ему «люблю тебя», не испытывая при этом странные угрызения совести, как будто обманываю себя и его.
Мысли о нем уже не приносят никакой радости, лишь постоянно давят на грудь гнетущей волной и заставляют беспрерывно вести с собой внутренние монологи и заниматься самокопанием.
Я, не раздеваясь, опустился на кровать и закрыл глаза, чтобы последовать примеру Тома и тоже поспать, ведь я пообещал сегодня пойти с ним, даже если мне совсем туда не хочется.
И уже находясь где-то на грани сна, мне в голову вдруг пришла одна четкая мысль, развеявшая последние сомнения по поводу сегодняшнего похода в клуб: моя любовь к Тому отличается от любви к Дэвиду тем, что относительно неё я никогда не смогу задать себе вот этот вопрос «люблю или нет?».

~Дэвид~

- Билл, Господи, какой ты красивый! – я поспешил к нему, поражаясь, насколько он похорошел за те две недели, что группа провела в США.
У него действительно был безупречный вкус, который он отшлифовал до идеального состояния за последний год, ведь раньше у него ещё случались всякие неудачные эксперименты с собственным имиджем, но теперь он и впрямь был великолепен.
- Привет! – радостно улыбнулся он своей белоснежной улыбкой, от которой мог растаять даже самый большой и холодный айсберг.
Правда уже при ближайшем рассмотрении его лица, я заметил, что перелет всё же дался ему нелегко.
- Так...сейчас все отдыхать, а через два дня встречаемся снова, - оповестил я, попеременно оглядев всех четырех ребят, словно хотел удостовериться, что с ними и впрямь всё нормально.
- Дэвид, а что же ты тут делал один всё это время? – раздался нахальный голос старшего Каулитца.
Иногда его братская ревность выдавала себя, хотя по большей части он вел себя вполне в приличных рамках и относился ко мне без злости.
- Работал, Том, естественно. Что я ещё мог делать? – спокойно ответил я, на что тот лишь ухмыльнулся, пробурчав своё:
- Ну ну.
- Ладно, по машинам, - я сделал вид, что не расслышал его сарказма, который действительно был совсем не уместен.
Я, конечно, два месяца назад начал продюсировать одну девчачью группу, но Билл и сам вскоре убедился, что ревновать там абсолютно не к кому. И пусть внешность у них была смазливая, но на характер это были совершенно пустые куклы, хотя образы им придумали ну совсем не детские, а я бы сказал даже дерзкие и вызывающие.
И что поделать, если именно на это и клевали обычные обыватели, мы ведь всего лишь делали свою работу. А целью любой работы, так или иначе, является лишь одно – заработать как можно больше денег. И если честно, меня всегда просто добивали те лицемеры, которые без зазрения совести говорили, глядя прямо мне в глаза, что материальное вознаграждение в работе для них не главное. А потом они садились в последние модели „Bentley“ и уезжали в свои многоэтажные особняки где-нибудь в закрытых частных районах для миллионеров.

* * *

Мы сидели с Биллом на заднем сиденье, Том рядом с водителем, ну а Густав с Георгом поехали во второй машине с охранниками.
- Устал? – я осторожно подвинулся, садясь поудобнее, и стараясь не потревожить лежащую на моем плече голову.
Он промычал что-то утвердительное, даже не раскрыв рта и прикрыл глаза.
- Поедем сейчас ко мне?
- Дэвид, я хочу спать, - недовольно пробурчал он в ответ.
- Поспишь у меня, - погладив его непослушные волосы, ласково прошептал я.
- Ну ладно, - как-то безрадостно ответил он и засопел.

* * *

Уже к вечеру, когда он, наконец, открыл свои всё ещё сонные глаза и немного пришел в себя, я решился узнать у него мнение насчет предстоящего отпуска.
Билл лежал в одних трусах, развалившись на кровати, и устало потягивался вперемежку с зевками и нелепой борьбой с одеялом.
- Малыш, у вас ведь отпуск через две недели, ты помнишь?
- Ага, - выгнулся он, подминая под себя подушку.
- Нам ещё ни разу не удалось съездить куда-нибудь вдвоем. Давай сделаем это теперь?
- Вдвоем? – он оторвал голову от постели и с задумчивым видом посмотрел на меня. – А если там будут папарацци? Если нас заснимут или обнаружат, что мы живем в одном номере? Дэвид, давай возьмем с собой Тома, как обычно?
- Но почему раньше папарацци тебя не волновали? – я искренне удивился его реакции, потому что ожидал, по меньшей мере, бурного восторга и прыжка мне на шею.
Раньше тормозом в нашем отдыхе исключительно тет-а-тет был я, а сейчас Билл повторил в точности мои слова прошлогодней давности. Как странно. Словно в какой-то момент мы поменялись с ним ролями. Он даже истерики перестал закатывать, став заметно спокойнее и...равнодушнее.
- Дэвид, но...
- Ладно, малыш, давай поговорим об этом позже? – перебил я и сел к нему на кровать, погладив по руке. – Я очень соскучился.
На что он лишь слабо улыбнулся и, заметив, как мое лицо приближается к его, закрыл глаза в ожидании поцелуя.
Мне и правда было непривычно касаться вроде бы таких родных, но с другой стороны уже и не совсем, губ. Не было в этом поцелуе прежней отдачи и нежности, лишь чисто механическое действие без чувств, что меня бы безусловно обидело, будь я на десяток лет помоложе.
- Билли, ты не хочешь? – чуть отстранившись, тихо спросил я.
- Просто устал, - так же тихо и мягко прошептал он, снова лениво потягиваясь.
- Лежи, я сам всё сделаю, - погладив его по щеке и опускаясь ниже, произнес я.
- Дэйв, не...
- Тччч, - я поднес палец к его губам, заставив замолчать. – Я просто хочу доставить тебе удовольствие. Не бойся.
Я никогда не думал, что сентиментален и уж тем более романтичен, но вот именно сейчас меня почему-то распирало от нежности к этому хрупкому телу, лежащему на моих простынях, которое я не торопясь, покрывал поцелуями и поглаживал, ощущая под пальцами по-детски бархатистую кожу, источающую аромат невинности и чего-то до боли родного.
Я аккуратно стянул с него трусы и накрыл рукой член, успевший слегка возбудиться от моей прелюдии, а после стал двигать рукой, облизывая тем временем его плоский живот и обводя языком сводящую меня с ума звезду.
- Ты самый лучший, малыш. Самый красивый, - прошептал я и обхватил губами головку, сразу же вбирая глубже.
Билл молча лежал с закрытыми глазами и вытянутыми ногами, даже не пытаясь как обычно развести их в стороны, чтобы я мог заняться всей его паховой областью сразу.
- Билли, ноги...разведи их, чтобы...
- Не надо, Дэйв, давай так, - быстро перебил он меня, поворачивая голову набок.
Это уже и впрямь было что-то новенькое, но таким ответом он действительно сильно задел меня. С каких пор Билл стал стесняться этих ласк? Или ему не было приятно?
Всё же отбросив неуместные сейчас рассуждения в сторону, я вернулся губами к члену и заработал в ритмичном темпе, хотя мне очень хотелось потеребить языком его яички, погладить проход и проникнуть в него одним пальцем. Я же знаю, что Биллу нравилось, когда я дополнительно стимулировал ему простату во время минета.
Через пару минут усиленного сосания я, наконец, почувствовал проходящие по его телу судороги и был вознагражден выплеснувшимся мне на лицо и руку горячим семенем.
- Спасибо, Дэвид, - сказал он, немного отдышавшись, и нехотя раскрыл глаза.
До меня не сразу дошло, что не так было в этой фразе или во всей этой ситуации, но потом я понял, что впервые он кончил, не произнеся в момент оргазма моего имени.

Часть 7. Осень 2008 года. Вина.

~Билл~

- Билл, я хотел с тобой поговорить, а точнее предложить тебе кое-что, - заметно волнуясь, проговорил Дэвид, перебирая в руках связку ключей, пока я в ожидании сидел на собственном диване.
- И что же?
- Ты давно этого хотел, и...я подумал...в общем, как ты смотришь на то, чтобы нам жить вместе?
Я поперхнулся от неожиданности и поднял на него испуганные глаза.
- Жить вместе? Ты же не хотел этого?
- Билл, у нас в последнее время как-то не клеится, а я не хочу потерять тебя. Я хочу...быть с тобой, просыпаться и засыпать с тобой, делать всё вместе, помнишь, как ты тогда говорил мне? – Дэвид подошел, присев передо мной на корточки, и положил мне на колени свои руки. Они заметно тряслись.
Моё сердце тоже выпрыгивало из груди, потому что я так долго ждал этих слов, ночами мечтал, что когда-нибудь обязательно услышу их, и тот день будет самым счастливым в моей жизни. Представлял, как мы вместе будем выбирать мебель и всякие штучки для нашего теперь общего дома, а вечерами, завернувшись в плед, пить вино и просто целоваться. И никто бы нам не мешал, потому что мы бы принадлежали только друг другу.
А сейчас я смотрел на родное лицо, за эти годы успев изучив каждую морщинку и каждую линию на нем, и чувствовал лишь разочарование.
- Дэвид...я...
- Не отвечай сейчас. Ты подумай об этом, а когда решишь, скажешь, хорошо? – он старался не показать виду, но я всё равно заметил, как он очень расстроился.
- Хорошо, - ответил я с видимым облегчением.
- Билл, я пойду тогда. У меня ещё дела, - он в спешке поднялся с пола и направился прямиком к выходу, даже не посмотрев на меня.
Я устало поплелся следом, но на душе было гадко, потому что она радовалась тому, что Дэвид уходит.
- Я позвоню тебе попозже, - сказал я и выдавил улыбку, когда Дэвид уже стоял у раскрытой двери.
- Ладно, пока, - он помялся, но, видимо так и не решившись меня поцеловать, просто повернулся и чуть ли не бегом стал спускаться вниз.

* * *

Сейчас мне кажется это очень странным и далеким, как будто было вовсе не со мной, что когда-то я действительно был счастлив с этим человеком, потому что верил в свою мечту, верил в любовь, как бы банально это ни звучало. Но как оказалось зря.
Конечно, за это время Дэвид успел стать мне действительно родным и близким человеком, как Том, он очень много дал мне и многому научил.
Но ведь я подчинил тебя, Дэвид. Я добился твоей любви. Вот только теперь она мне не нужна. Господи, скажи, ну почему так происходит? Когда он причинял мне боль, унижал, пичкал наркотиками, я страдал, терпел, но всем сердцем любил. Любил так сильно, что не мог даже обижаться на него, плевал на гордость и чуть ли не валялся в ногах, лишь бы он не бросал меня – глупого ребенка, его эксклюзивную собственность.
И я знаю, что сейчас ему плохо, ведь он не может не чувствовать фальши в голосе, не обращать внимание на бесчисленные попытки избежать очередного секса и отсрочить его до лучших времен, а во время его не может не замечать лишь полувозбужденный член и почти что отсутствие стонов с моей стороны, потому что никакого влечения я больше не испытываю.
Так глупо вспоминать, каким влюбленным кретином я был пару лет назад, с щенячьими глазами смотрел на него как на божество и готов был вечно сдувать пылинки, лишь бы он был рядом.
Всё окончательно я решил уже более месяца назад, просто всё никак не мог осмелиться на этот разговор, но теперь тянуть уже некуда, раз он предложил жить вместе.
Знаю, что он поймёт, ведь мы говорили об этом как-то раз. Чисто теоретически конечно. Дэвид взрослый мужчина, но чувство вины всё равно просто съедает меня изнутри и ещё жалости к нему. Я помню, что он неоднократно говорил мне, что жалость – это самое ужасное чувство из всех и что он ни за что на свете не хотел бы, чтобы хоть кто-то жалел его по какой-либо причине. А теперь получается, что я этим занимаюсь уже довольно долгое время.
Но я ничего не могу с собой поделать, потому что я предаю его, предаю чувства, доверие, любовь в конце концов, но притворяться у меня больше просто нет сил.
Что будет с группой после этого? Скорее всего, всё останется по-старому, и мы будем так же работать с Дэвидом, если он, конечно, будет не против. Только вечера будем проводить порознь, а ночи коротать уже не друг с другом. Хотя мне сейчас вообще никто не нужен.
А если быть честным до конца, мне и группа уже не нужна. Перегорело.
Моя жизнь – монотонный черно-белый фильм, потерявший свои краски уже очень давно.
Каждый день приносит лишь новые и новые разочарования, да и брат в последнее время выглядит совсем уж неважно. Я действительно переживаю за него, но он меня не слушает, говорит, что просто устаёт сильно, вот поэтому и похудел, поэтому и бледный такой, поэтому и голова болит сутками...
Ничем хорошим это для нас не кончится, я знаю. Будущее стерто нашими ошибками и затоптано в грязь нашими поступками в недалеком прошлом и бесперспективном настоящем.
Я уже ничего не хочу от этой гребаной жизни и гребаной популярности.
Мне осталось сделать лишь две вещи: серьёзно поговорить с Дэвидом и признаться ему в том, что больше ничего не испытываю к нему, как к мужчине и заставить Тома пойти к врачу и хотя бы на время притормозить безумные пьянки и оргии на пятнадцать человек.
А потом можно будет просто лечь на кровать, с головой зарывшись под теплое одеяло, и не вставать. Потому что незачем.

~Дэвид~

- Билл, что с тобой происходит, может, скажешь наконец? – спросил я, когда он уже несколько минут молча сидел на моем диване и смотрел в одну точку. – Почему ты такой бледный, что случилось? – я хотел его обнять, но он оттолкнул меня, отодвинувшись в сторону.
- Дэвид, - он поднял на меня абсолютно пустые глаза, и мне стало за него действительно страшно, как тогда давно у Майкла. – Нам надо поговорить.
- Что такое, малыш?
- Не называй меня так, я уже давно вырос, - ровно без каких-либо эмоций в голосе произнес он.
- Ладно, Билл...так лучше?
- Не знаю. Это всё равно уже не важно.
Он замолчал, как будто ждал, что я продолжу за него, но я так же ничего не говорил, хотя конечно же знал цель его прихода ко мне.
Я уже вчера всё понял окончательно, когда предложил жить вместе. Он так поменялся в лице, словно перекосившись от отвращения, что сомнений больше быть не могло.
- Дэвид, я...прости, но я больше тебя не люблю, - даже эту фразу он выговорил абсолютно спокойно и бесстрастно, устремив взгляд в пол, словно виня себя за это.
Но за что? Как он может винить себя в том, что ему никак не подвластно? Ведь именно он и никто другой подарил мне то незабываемое время, что мы провели вместе, самое счастливое в моей жизни, теперь я уже могу спокойно себе в этом признаться.
- Всё нормально, Билл. Я это уже понял вчера. По твоей реакции.
- Ты меня ненавидишь, да? – всё так же, не смотря на меня, тихо спросил он.
- За что, Билл? За что мне тебя ненавидеть, скажи?
Он, наконец, поднял глаза и, казалось бы, боролся с приступом, как бы не заплакать.
- Я ведь предал тебя. Я же обещал, что никогда не разлюблю тебя, помнишь? Я тебя предал, - как-то обреченно произнес он, что мне снова безумно захотелось прижать родное тело к себе и никуда не отпускать, потому что я-то люблю его.
Странно, что с каждым днем моя любовь становилась все крепче и сильнее, а его угасала на глазах, словно перетекая в меня, словно я забирал все его чувства себе, не отдавая ничего взамен, и в итоге получил то, что сейчас произошло. Я заслужил это и теперь мне некого винить в этом, кроме как самого себя.
- И теперь ты должен меня ненавидеть, - мрачно закончил он.
- Билл, я действительно до сих пор люблю тебя и как никогда хочу быть с тобой, но...я слишком поздно понял это, слишком долго заставлял тебя мучиться и ждать. Я сам виноват, а не ты. Не вини себя в этом, не надо, - я попытался улыбнуться, правда не знаю, насколько естественно получилось. – Если тебе что-то понадобится, я всегда тебе помогу, знай это...Ты не хочешь, чтобы я больше был вашим продюсером?
- Дэвид, я...если ты сможешь, то... – тут же забормотал он.
- Конечно, Билл, я смогу. Это же всего лишь моя работа, - сказал я, как ни горько было это признавать, что теперь он будет для меня лишь одним из четверки успешных парней, покоривших полмира. – Ты главное помни, что всё будет хорошо, ладно?
И тут он внезапно зарыдал, так по-детски уткнулся в ладошки и зарыдал, пытаясь выговорить между всхлипами:
- Дэвид...Том...ему совсем плохо...я так боюсь, что с ним что-нибудь...случится...
- Господи, Билл, конечно...я так переживал из-за твоей депрессии и совсем забыл про других ребят. Мы обязательно отведем его к врачу, не плачь только.
Я присел перед ним на колени, так и не решившись обнять. Вряд ли ему теперь это понравится, но он сам неожиданно подался навстречу ко мне и крепко прижался, совсем как раньше.
Неведомое доселе чувство жалости и тоски сдавило мою грудь, я каким-то шестым чувством понимал, что это вот и есть тот самый последний раз, когда я обнимаю его и держу в своих объятиях. Я знал, что больше никогда не увижу его лохматую макушку у себя на груди и не смогу поцеловать в безмятежно спящее лицо, ещё более красивое без всякой косметики и грима. Знал, что он уже никогда не позволит назвать его «малышом» и сам уже не будет шептать мне на ухо его любимое прежде «Дэйви».
В теле, что сейчас лежало на моих руках, вдыхая порывами безмятежный воздух, уже не было ни капли любви и того прежнего счастья, что лучилось из него непрерывным потоком. Солено-горький аромат безысходности окутывал окружающий полумрак, отделяя наши фигуры от того другого мира, в котором ещё жила простая человеческая радость, и делая нас ещё более одинокими в своих страданиях.
Он больше не любил меня, но тоже страдал, отрекаясь и отрывая от своей души тяжелый груз воспоминаний и привычки быть любимым. Он тоже терял без надежды когда-нибудь вернуть утрату, прощался со своим первым сильным чувством, делая шаг в неизвестность.
Билл беззвучно лил слезы мне на грудь, а из моих глаз бесшумными дорожками стекала вся боль и горечь того самого расставания, которое должно было произойти однажды.
Завтра всё будет нормально, я обязательно справлюсь и найду в себе силы стать ему снова просто продюсером, и может быть когда-нибудь даже другом.
Завтра всё будет хорошо, а пока...а пока я обниму его в последний раз и прошепчу так тихо, что он и не услышит:
- Я люблю тебя, малыш мой. Будь счастлив.

Эпилог. Зима 2009 года. Апатия.

~Билл~

Вчера Георга отправили в больницу с приступом белой горячки. Он играл в бутылочку с чертом, целовался со своей рукой и комментировал непонятно чьи действия.
Видно Густав слишком переволновался из-за такого зрелища, ведь именно он зашел в их общий номер и обнаружил друга в этом невменяемом диком состоянии. Его отправили в психиатрическую лечебницу с жуткой истерией, к тому же приступы беспричинного страха стали появляться практически по любому поводу и прогрессировали в последнее время особенно сильно.
Крепко держа брата за руку, сегодня я вернулся в наш родной дом, в то место, в окрестностях которого живет едва ли тысяча человек, хотя любят нас миллионы. Ведь четыре парня, представляющие собой столь жалкое зрелище теперь, успели когда-то положить весь мир к своим ногам. Ну а сейчас мы походим скорее на эмоциональных трупов, нежели на сияющих Богов, сошедших с Олимпа, потому что просто-напросто потеряли интерес к жизни, которой уже отдали себя без остатка.
И если кто-то вспомнит о нас через некоторое время, то с многочисленных фотографий ему будут улыбаться счастливые подростки, однажды возомнившие себя кем-то большим; больные своей мечтой, своей любовью к музыке, но, как оказалось, совершенно не готовые к этому открывшемуся им миру.
В распахнутые от страха глаза бил холодный ветер, и не было ни одной протянутой руки, чтобы помочь и удержать от падения, лишь чёрная воронка засасывала всё сильнее, норовя дотянуться до самого сердца.
И этот самый страх с каждым новым днём ломал и ломал защиту, по крупице освобождая место новым чувствам и новым эмоциям: боли, отчаянию и, наконец, пустоте.
Всепоглощающей пустоте, от которой уже невозможно скрыться, которую уже ничего не трогает и ничего не волнует, доведя до состояния, когда на душе остался лишь серый налёт грусти и апатии к тому, что сейчас у нас нет заработанных нами миллионов – все они ушли на выплату неустойки...
К тому, что у меня нет моей единственной большой любви – она умерла...
К тому, что у моего родного брата, теперь единственного действительно близкого мне человека, обнаружили ВИЧ...
И к тому, что нам четверым уже никогда не дадут второго шанса, ведь вчера мы официально объявили, что группы Tokio Hotel больше не существует.

~Дэвид~

Я стоял и смотрел вслед, как отъезжает чёрная машина с затонированными стёклами.
Где-то внутри сидели два парня, таких непохожих с первого взгляда, но всё равно представляющих собой единое целое. То самое целое, что разбилось о страшный диагноз, о прошлые ошибки и неправильные приоритеты, расставленные за них кем-то.
Я сжимал в руке тоненькую серебряную цепочку, которую попросил оставить мне на память, а в голове бесконечной пирамидой выстраивались обрывки воспоминаний: его мягкая улыбка и сладкие поцелуи, нежный шёпот и спокойное дыхание, когда он прижимался ко мне всем телом. Но первые робкие попытки говорить серьёзно о своих чувствах сменились лишь пустой пылью непонимания и растерялись во времени.
И не было в его глазах сожаления, когда он, обернувшись, посмотрел на меня в последний раз. Не было в них и грусти или хотя бы элементарной боли прощания.
Но я ведь знал, что ничего этого теперь и не могло быть. Билл уже умер в душе, когда услышал от брата всего три слова «у меня ВИЧ», а я отчетливо понимал, что собственными руками погубил всё.
Погубил четверых подростков, слепо доверяющих мне...
Погубил свою любовь, которую осознал слишком поздно...
И погубил самого себя, потому что теперь в моей жизни не осталось действительно ничего, что имело бы хоть какой-то смысл и значение.
«И я тебя никогда-никогда не разлюблю...никогда-никогда не разлюблю...»

It’s over now!