watching_trees все записи автора В колонках играет - Smashing Pumpkins - The Everlasting Gaze


Всего трехмесячный сингл группы Uh Huh Her уже получил восторженные отзывы фанатов, а с ними и критиков (в марте ожидается выход большого альбома). Через день дуэт выступает с концертами в Нью-Йорке. По мере неизбежного приближения завершения The L Word (хотя мы и закладывамся на шестой сезон), Лейша расширяет сферы своих интересов, продюсируя документальные фильмы, играя несколько эпизодических ролей в популярнейших телевизионных драматических сериалах - Анатомия страсти (Grey's Anatomy) и C.S.I. Место преступления. Все приветствуем восходящую комету Хейли!



Мелоди Уэлз: Вы только что вернулись из Ванкувера со съемок 5 сезона The L Word и лето провели гастролируя со своей группой. Вы занятой человек!

Лейша Хейли: Да, довольно бурно! Никогда не ожидала, что у Uh Huh Her так хорошо пойдут дела, как сейчай. Обычно, с новой командой, у вас есть время, чтобы отработать все узелки представления еще до того, как начнут собираться люди. (смеется) Наше первое и второе выступления были в Нью-Йорке, мы выступали в The Knitting Factory. У нас такое пространство для роста! Это очевидно, и мы станем столь лучше. Немного тяжело совершать все оплошности на виду у людей, но то, как это всё происходит, так захватывающе.

Как вы уравновешиваете расписания туров и съемок - ведь необходимо бывать во множестве городов?

Это действительно трудно! Но я в своей стихии. Что-либо одно я никогда не хочу делать. Мы всегда были под прицелом, и это намного раньше заставило нас действовать решительно. Мы за две недели записали пять песен для того нью-йоркского шоу, и теперь я могу позволить себе роскошь просто сидеть и писать музыку. На следующей неделе The L Word заканчивает съемки, и возможно тогда я не буду чувствовать себя шизофреником. (смеется)

Каково это так долго быть вдалеке от вашего партнера, и как это затрагивает ваши взаимоотношения с ней? (Нина Гардуно [Nina Garduno] – дизайнер и владелица собственного бутика)

Фактически это действительно много значило для нас - вам приходится осваивать свою незавизимость, зная что дома кто-то все время вас ждет. И друг от друга вдалеке мы растем, а когда вновь встречаемся, то очень забавно воссоединяться и обнаруживать, что другой человек действительно расцвел пока вас не было. Так что, я думаю, это многое привнесло в наши отношения. Ненавижу, когда, находясь с кем-то рядом, вы чувствуете, что постоянно душите друг друга. Это не для меня.

В группе Uh Huh Her вы играете совершенно в новом для вас жанре – это своего рода меланхоличная электроника. Что привело вас к необходимости сменить музыкальный стиль после The Murmurs и Gush? Это было сознательной эволюцией?

Я совершенно осознаю, что это совсем новый стиль в отличие от того, что я делала раньше. Пожалуй, я выросла что-ли. Всегда любила электроннику и что-нибудь с танцевальными ударными, а мое любимое - это гармонизация. И голоса наши так хорошо звучат вместе. Странно! Голос Камилы Грей (Camila Grey) воздушный и красивый, а мой - ну не знаю, но они действительно очень дополняют друг друга. Пожалуй, когда мы вместе поем, это почти сливается в один голос.

Как вы встретились с Камилой и создали команду?

Я встретила ее на вечеринке. Она играла на бубне и была какая-то особенная, что я подумала: «Кто эта девчонка?!» Я была заинтригована. Это был совершенно внутренний инстинкт. Она казалась такой ловкой. Я спросила кое-кого о ней, и оказалось, что она с изумительным музыкальным опытом. Она работала с Доктором Дре (Dr. Dre) и училась в музыкальном колледже Беркли (Berklee College of Music). Я подумала: «Интересно, она - классная?». И я позвала ее, мы встретились и сразу сошлись. Я просила подумать ее всего лишь о написании музыки. Я так желала этого, что только и твердила: «Сделаем это, сделаем!»

Как вы считаете какого рода взаимоотношения вам нужны в группе в сопоставлении с взаимотношениями в съемочной команде?

В группе вы становитесь действительно близки, потому что много времени проводите вместе. Во время тура вы живете вместе, застреваете в студии неделями по 24 часа в сутки – это очень напряженно. Близость - наиболее хорошее слово, хоть это и клише. И когда вы выступаете, это пугающе интенсивное вы проходите вместе. С партнерами по съемкам вы близки, но это скорее отношения как в семье. Подобно тому, как если бы вы проводили время с лучшими друзьями. Мне легче актерствовать - как в детстве играешь в семью. В актерстве всегда присутствует элемент развлечения, в то время как в музыке несколько страшней. Всегда такое ощущение, будто я изо всех сил цепляюсь за партнера по группе. (смеется)

Что касается смены жанра, вы сказали ранее, что чувствуете, будто выросли. Когда вы возвращаетесь и слушаете свою раннюю музыку, The Murmurs и Gush, что вы слышите?

Когда я оглядываюсь и слушаю, я полна гордости, потому что то, что мы делали - это невероятно. Мы были так молоды. Я встретила Хизер (Heather Grody) когда мне было 17, я только что переехала в Нью-Йорк. И я слышу в основном эту невинность и думаю - самое волшебное в нас было именно это. Было совсем другое время. Спустя десять лет мы стали заезжены, расстроены и потерялись. Когда я оглядываюсь назад на то, что мы делали в самом, самом начале, мне тяжело слушать иногда, потому что я думаю: «О Боже, мы звучим как The Chipmunks!» Не могу поверить, что это делали мы, это писали. О чем мы думали!? В то же время я думаю, это - самое классное. Мы писали музыку не задумываясь. Мы играли по всему East Village, для каждого, наверное, кто там жил тогда. У нас было много разных выступлений. У нас за спиной всегда были гитары, куда бы мы ни собирались в Нью-Йорке. Даже когда мы ездили на скутере или шли пешком 10 миль, они всегда были с нами. Мы играли в метро, чего только мы не делали. И все время я была со своими лучшими друзьями - это волшебно.
И когда я думаю, почему возле нас появились записывающие компании, то теперь я понимаю, что они в нас нашли. Мы были так наивны. Мы действительно очень верили в то, что делали, и даже не задумывались о подписании контрактов. А сегодня многие, их намерения – я не говорю обо всех, но их намерения таковы: «Я хочу быть знаменит, а то, что я хочу делать, я буду делать потом, там» Мы так никогда не думали. Когда к нам подходили записывающие компании, мы только удивлялись: «Что? Кто эти люди старше нас?»

Uh Huh Her названы так из-за песни PJ Harvey о гетеросексуальной паре. Они помолвлены, но мужчина уходит от невесты, а она умоляет его вернуться. Я подумала, что есть в этом какая-то ирония, что будучи лесбиянкой, вы называете группу из-за песни о гетересексуальном браке. Что думаете?

Да нет, это не слова песни заставили нас сказать: «Ладно, нам следует так назвать группу». Мы - фанаты PJ, и я люблю ее музыку. И в действительности это пришло из гигантского списка, который мы собирали неделями. У нас было 4 тысячи названий. Ну может не 4 тысячи, но определенно сотни! Вы влюбляетесь в название, ищите его в Google, а оно уже у кого-то есть.

Можете вспомнить превую песню, которая много значила для вас, песню, которая возможно повлияла на ваше решение заняться музыкой?

Я была огромным фанатом Шинед О'Конор (Sinead O'Connor) в давние дни. The Lion and the Cobra был моим любимым альбомом. Я заиграла пластинку так, что она сломалась. (смеется) И я любила песню "Troy." Она была любимой в то время, когда я только приехала в Нью-Йорк и, своего рода, определялась и разбиралась в том, кто же я. Это была пластинка тех дней.

Что более значимо для вас музыка или актерство?

Не думаю, что одно значимей другого. И то и другое - это как причина моего пребывания здесь, будто я обнаружила секрет жизни. И еще живопись. Это - самое любимое, лучшее, что я когда либо переживала.

Вы еще и пишите?

Дважды в году я обнаруживаю что-то, что я хочу написать, и я работаю над этим месяцы. Это своего рода то, чем, я представляю, буду заниматься в старости, и все время будет моим.(смеется)

Что касается актерства и The L Word: ходят слухи, что это последний сезон. Знаете что-либо, чего мы не знаем?

Мы еще не знаем. Честно - понятия не имею. У нас у всех есть свои теории относительно того, что должно произойти. Могу рассказать свою, но мы так официально и не узнаем до февраля. Думаю слухи начались, потому что Шоутайм (Showtime) не делал раньше сериалы длинее 5 сезонов. Но сейчас все в каком-то совершенно новом режиме, и как-будто и правила тоже новые. И шоу на пике успеха, а новый сезон действительно хорош, так что с этой точки зрения как-то глупо закачивать.

Даже не начинайте про то, какой замечательный новый сезон, потому что меня совершенно захватывают подобные поддразнивания. Знаю, что вы не хотите многое выдавать...

Да, (смеется) это, пожалуй, лучший сезон, который когда-либо был! Не знаю, что можно, а что нельзя рассказывать. В этом сезоне Элис более вовлечена в сюжетную линию Таши, потому что у Таши серьезная ситуация в армии по делу «не спрашивай, не говори». Так что Элис находится в положении, когда она поддерживает ее во всем этом, хоть и не согласна со многим. И еще, на более счастливой ноте, у Элис большие карьерные изменения в этом году, которыми я абсолютно поглощена. Мне так это нравится! Это настолько совершенно! Так правильно! Знаете, как она пришла на радио из журналистики? Это - своего рода следующий шаг. Но не хочу ничего выдавать.

Следующим шагом возможно будет телевидение...

Может. Не знаю. (смеется)

Какое думаете влияние оказал The L Word на лесби-культуру и культуру в целом?

Я столь ошеломлена тем воздействием, которое шоу оказало. Когда я подписывалась на это шоу, я думала, что оно будет действительно небольшим культовым лесбийским шоу. Думаю, сериал оказал невероятное влияние на то, как люди воспринимают геев. Зрители настолько вовлечены, они забывают, что смотрят о стиле жизни геев и находят просто человеческие характеры. В городе [Лос-Анжелесе] в эти выходные проходила L Word конвенция, на которой я была. Разговаривая с фанатами, я поняла, что даже я считала, что большинство людей, которые смотрят шоу - это геи. Так вот: я встречалась вчера с людьми, и женщина сказала: «О, мой муж так обиделся, что я здесь». Восхитительно! Я смотрела на нее и думала, что она - гей. Происходило и с другими подобное. «Я должна вернуться домой к моему мужчине» - говорили они. Ого! Странно! Такая гигантская поддержка натуралов.

У The L Word огромное количество поклонников-натуралов. Я полагаю многие мужчины могли бы сказать «О, посмотрим, как «горячие» женщины занимаются этим».

Да, думаю такие существуют. (смеется) Я встречаю их в аэропортах. Уж поверьте! (смеется)

Рада, что в шоу есть вновь межрассовые взаимоотношения, из этого может что-то получиться. Это свежая струя в шоу, это говорит о том, что персонажи разных рас возвращаются в шоу. В то же время для этих героев их раса не является чем-то, что осложняло бы их взаимоотношения.

Да, я думаю, что, по большому счету, это удивительная вещь, что шоу поднимает эти темы. Были Бэт и Тина, потом эта связь Кит и Папи. Это как в жизни. Подобно тому, как если вы смотрите шоу об интересных людях, забывая о том, что оно о лесбиянках.

Как полагаете, произошел ли культурный сдвиг за то время, пока идет шоу, в том, как общество воспринимает лесбиянок и относится к ним?

Я вижу значительные изменения, но я бы никогда не сказала, что шоу в этом как-то ответственно. Это как если бы говорить о том, что было сперва – яйцо или курица. Думаю, шоу было частью, а мы сейчас в середине значительного движения по направлению к позитивным вещам. Помню, когда я впервые приехала в Нью-Йорк, там в гей-барах было по 10 челове. И было ощущение какой-то глупой секретности, вроде того: «О Боже мой, мы в гей-баре!» А сегодня вы идете куда-нибудь, и там сотни людей. Я имею ввиду то, что мир открывается идее о многообразии. И мир становится более благосклонным. Все время чувствую это. Я никогда не скрывалась, но вокруг я все время это вижу.

Вы совершили каминг-аут дейтвительно юной – в старшх классах, правильно?

Нет, я призналась сразу, как закончила школу. Я, по правде, не понимала, что тогда происходило. Но должна сказать, что я бы не сделала этого в школе. Я из маленького городка, и, знаете, не уверенна, что это могло бы пройти также гладко. Я влюбилась в лучшую подругу, но некоторое время не понимала что это было за чувство. Думаю, это так удивительно и невероятно, что сегодня подростки вполне легко и свободно могут быть собою. Это потрясающе.

Так это было после того, как вы перехали в Нью-Йорк?

Да, тогда это щелкнуло. Как только я поняла - я пережила этот небольшой процесс (не небольшой, а гигантский) сама с собой несколько месяцев, чтобы убедиться, что я знаю, что же происходит, хоть я и точно знала, что в этом смысле происходило. Я хотела рассказать своим родителям, и в ту секунду, как я им рассказала, я перестала таиться. Я бы не сказала, что я когда-либо скрывалась. Я просто соображала, как рассказать маме с папой. А после того, как я им рассказала, для них как-будто ничего и не случилось. Все это было для меня. (смеется)

Было легче, потому что вы жили Нью-Йорке?

Не могу представить, каким бы был этот процесс, если бы я жила в городе Бельвю (Bellvue) штата Небраска. Так что да, Нью-Йорк - это лучшее место в мире. Я была рядом с людьми, которые были совершенно такие же, как и я, и это всегда помогало. Я была окружена атмосферой поддержки. Единственный раз, когда у меня возникли сложности, и случилось это всего однажды - это когда записывающая компания была не в восторге от этого. Вспоминаю, мы были на радио-шоу, знаете, с одним из этих парней вроде Говарда Стерна. И он говорит: «Ну так как? Вам парни нравятся? Или нравятся женщины?» Он вроде как загнал меня в угол. Жаль, у меня нет записи этого интервью - посмотреть его теперь, потому что мы только и произнесли: «Что? Эээ, ээм...». Понимаете, он говорил с двумя девушками 18-ти и 20-ти лет, и мы не знали, что это может быть проблемой, и вообще, что это большое дело, потому что никогда раньше подобного не случалось. И, вспоминаю, когда мы сказали ему, что мы любим девушек, управляющий компанией сказал: «О, не думаю, что мы сможем с вами работать». А мы ответили: «Вовсе нет!» Мы уже подписали контракт к тому времени. Они были не в восторге от этого сперва, но очевидно, что они имели дело с теми, кому было наплевать на их мнение, так что не получилось так, как они хотели. (смеется)

Вы продолжили с ними работать?

Да, безусловно. Им пришлось измениться, но не нам. Мы не собирались, я не собиралась снова скрываться. Это было бы просто сумасшествием.

Помните, как были первый раз в гей-баре в Нью-Йорке?

Боже мой, да! У меня было удостоверение моей сестры, потому что мы вроде похожи, и ей был уже 21 год к тому времени, а мне 17-18, что-то около того. И я жила в этом женском общежитии со всеми этими танцорами школы Джулиарда (Juilliard School). Там жила еще одна лесбиянка. Клянусь. (смеется) Она привела меня в Cubby Hole [лесби-бар в Нью-Йорке]. И никогда не забуду того чувства, когда я туда вошла - это было просто: «Ох!». Я не могла поверить. Вот тогда я поняла, что это мое место, это мои люди. Я поняла, что я - действительно гей. И потом, когда заканчивались занятия часа в 4-5, я приходила туда сама. Никто в школе не знал. Я шла туда, садилась к бару во время счастливого часа. Боже, я была так молода! И помню один раз, как пыталась послать пиво кому-то (смеется), кому было наверное лет 30. Она наверное там сидела и думала: «Что?!» Но я открывала все эти вещи совершенно сама. Это было сумасшествием. Это было увлекательно.

Многие обращают взоры на вас, потому что вы были открыты еще до того, как приехали в Голливуд, по-прежнему не боитесь говорить, что вы - лесбиянка. Вы - образец для подражания.

Ого!? Ну прежде всего то, о чем вы говорите - это почетно. Это поразительно. Знаете, для меня это не проблема и никогда таковой не была. Мне легко быть открытой и быть геем в Голливуде, потому что я направляю это в позитивное русло. Это подобно тому, как если вы встречаете кого-то с негативным отношением к чему-то, то так и будете наталкиваться на то негативное, что они преподносят вам. Но если вы встречаете кого-либо, кто действительно в согласии с тем, кем он является и честен перед собой, того, кто правда одобряет свою ориентацию, тогда вы и видите его именно в этом свете. Так что думаю именно это я всегда и делала, и это приносит мне только большое уважение в ответ, потому что я в согласии с этим.

Должно быть трудно быть открытой, потому что, похоже, в Голливуде есть своя политика «не спрашивай, не говори»?

Ну да! Конечно. Есть тысячи закрытых людей в Голливуде. Я не понимаю этой концепции. Люди так боятся потерять работу и так боятся, что никогда вновь не будут работать, что, я полагаю, им приходится представляться натуралами. Я не понимаю этого. И знаете, скорее всего нет, но я, возможно, пытаюсь разбить гигантскую кирпичную стену, потому что я-то открыта. Но я просто думаю, что когда до этого доходит, если ты хорош в своей работе как актер - ты должен уметь сыграть ту роль, которую хочешь. Ваша ориентация не принимается здесь в расчет.

Вы полагаете, что каминг-аут в Голливуде может разрушить актерскую карьеру? Думаете, актеры-геи расплачиваются за то, что открылись?

Прежде всего, я никого не осуждаю, кто скрывает. Это сугубо личный выбор и для некоторых людей он может быть очень трудным, может быть даже пугающим. Думаю люди побаиваются, когда не знают, что же по другую сторону. Грустно и, думаю, жаль, что мы не можем представить тот резонанс, который случится, если все в Голливуде будут открыты. Но этого никогда не произойдет. Думаю, люди просто слишком боятся, что их карьера может закончится. Может актеры-геи боятся, что каминг-аут повлияет на их статус секс-символа, или что там это глупое голливудское признание означает. Это все совершенно ко мне не относится.

Считаете у вас все сложилось бы иначе, если бы вы не открылись еще до того, как попали в Голливуд?

Думаю, я наверное была все той же. Но если бы я только что переехала сюда, и мне пришлось бы принимать такое решение, не уверена, что сделала все так же. Я надеюсь, что я поступила бы так же, но, думаю, всё же, вы окружены людьми этого бизнеса, которые говорят вам: «Ты не можешь этого сделать. Ни в коем случае не открывайся», или же: «Если ты сделаешь это, ты никогда не получишь этой роли». Такое очень даже могло со мной случиться, но внутренне я чувствую, что этого бы не произошло. Потому что мне наплевать! Такие вещи как деньги, мне не важны, если мне приходится скрывать, кем я являюсь. Я - такая. И не собираюсь ни для кого меняться.

В эпизодических ролях в Анатомии страсти (Grey's Anatomy) и CSI: Место преступления вы играете натуралку. Считаете, что вы должны в работе уделять внимание шоу с гей-темой или с гей-ролями?

Нет, вовсе нет. Я хочу играть разные роли. Хочу играть натуралов, сумасшедших, забавных – любых. Не думаю, что это было бы хорошей идеей прямиком обратиться к следующей гей-роли. И это только лишь потому, что я - актер и хочу играть разные роли, а не потому, что не хочу еще раз играть гея. Мне просто нравится исследовать разное. Но я определенно хочу остаться на телевидении, мне нравится стабильность в работе и то, что партнеров по съемочной команде очень хорошо знаешь. Правда, не знаю, как будет выглядеть следующая роль.

У вас есть звукозаписывающая компания под названем Марфа Рекордз (Marfa Records), названная в честь города в Техасе. Расскажете нам об этом?

Сейчас я ничего не делаю с этой компанией. Это было слишком. Будем откровенны, я - не деловой человек. Полагаю, это было действительно замечательной идеей заиметь записывающую компанию. Но как только я поняла, что надо считать, вести промоушен и продавать компакт-диски - стало трудно. Просто хотелось иметь лейбл, на котором мы могли бы записывать артистов, которые мне нравились, и помогать им. Но я не настолько сообразительна и столь хорошо в этом всем разбираюсь.

А что первоначально привело вас в Марфа, есть ли у вас там дом?

Я обнаружила город Марфа по дороге на работу в отель моих друзей в городе Остин, Сан Хосе, когда он еще строился. У меня плохи были дела, и я работала на строительную команду. (смеется) У меня был пояс с инструментами, и я помогала строить отель. У моих друзей были дела в западном Техасе, и я все время слышала о месте под названием Марфа, и о том, как вы можете купить там старое кирпичное здание за тысячу долларов. Конечно, это был идеальный план для меня, потому что я могла позволить себе купить его в то время и я просто должна была это сделать! Когда я наконец приехала туда, я влюбилась. Это одно из уникальнейших мест на свете, потому что вдалеке от всего, туда добираться надо 3 часа из любого аэропорта. Поэтому туда доезжают, только если хотят туда попасть! Это комунна на ранчо, которое [скульптор] Дональд Джадд (Donald Judd) купил в 70-х. Он выставил на нем свои работы, а после того, как он умер, там создали фонд, члены которого могут приезжать в Марфа и работать. Со временем все художники стали скупать город - склады и всякую всячину. В настоящий момент город заполнен 20-ти, 30-ти, 40-летними, которые открывают кафе, покупают дома. Это что-то вроде роскошной артистической коммуны посреди пыли (смеется). И это так изумительно. И у меня есть где там остановиться, и я бываю там так часто, как получается.

Вы купили кирпичный домик за тысячу долларов?

Нет, к тому времени, как я там оказалась, они подорожали, и это хреново. (смеется) Я упустила шанс.

Когда вы росли, кто был вашим кумиром?

Молли Рингвальд (Molly Ringwald) была моим самым большим наваждением. Я в действительности была в фан-клубе Molly Ringwald. Она была расклеена у меня по всем стенам. Я хотела быть ей. Я умоляю Айлин [Чейкен] взять ее в шоу. Ну не изумительно ли это было бы?! Я даже не знаю, что бы я делала, если бы я снималась с Molly Ringwald.

В целом, что вы думаете о своей жизни?

Пожалуй, я самый удачливый из существ на двух ногах. Я о большем и не могла бы просить. Пожалуй, я - очень везучий человек.

Недавно вы продюсировали документальный фильм «Взращивая подростков» (Raising Teens) о детях растущих в гей-семьях. Вы думаете в будущем о детях?

Да нет, я детей не хочу (смеется). Но если я говорю «никогда», то лет через 5 у меня это появляется! На сегодняшний день я не хочу детей, но, знаете спросите меня снова через пару лет.

Один заключительный вопрос. Закончите предложение: «Карьера моей мечты – это...»

О, я живу ей, я в ней. Я живу карьерой своей мечты.



Интервью брала Melody Wells