[newpage]
[title][/title]
На опушке саперы быстро прошерстили близлежащую местность, сняли все растяжки и сигнальные мины, после чего скрылись в темноте. Растворились в ночи и снайперы, разойдясь по намеченным заранее позициям.
Сапер-пограничник вернулся минут через сорок пять, спустя еще десять минут появился и Башкир. Они сообщили, что проходы готовы и отмечены тепловыми маркерами, а на территории лагеря ни сигнальных, ни противопехотных мин и растяжек не обнаружено.
Одна группа штурмовиков во главе со Сватом проследовала прямо через долину по маркерам и заняла позицию у северной окраины лагеря. Группа во главе с Вакулой прошла по левому краю долины и, пройдя через стадион, затаилась с восточной стороны. Самосад и Сашок прошли дальше и залегли в кустах не далеко от въездной арки.
— Гаврош, Зубр, пошли – понаблюдав за логовом бандитов и прилегающей к нему территорией, скомандовал Вакула.
Для наблюдателя, оснащенного очками ночного видения, бойцы выглядели как привидения, скользящие плавно и бесшумно.
Вакуленко видел, как, почти достигнув здания, большая фигура— Зубра, вдруг, метнулась за угол, а маленькая – Гавроша, сделав шаг в сторону,присела за большим предметом, скорее всего -бочкой. Одновременно с этим их маневром открылась дверь в здании, выпустив на мгновение в темноту тусклую полоску света, и во двор вышла еще одна призрачная фигура. Бандит, почесываясь и зевая, двинулся в строну озера, вероятно – по нужде. От исполнения этой надобности его избавил Зубр – как только наполовину спящий боевик достиг угла, тот одной рукой схватил его за горло и, дождавшись окончания всяческих трепыханий, аккуратно уложил. После этого разведчики вплотную приблизились к двери.
Осмотревшись и послушав вокруг какое-то время, Гаврош подал знак и через мгновение, так же плавно и беззвучно, все остальные подтянулись к разведчикам. Группа Свата успела осмотреть близлежащие полуразрушенные постройки. Подтянулся и Оса. Снайпер – пограничник остался на позиции.
Можно было начинать.
Приоткрыв осторожно дверь и приподняв над глазами окуляры прибора ночного видения, Сват заглянул внутрь. Довольно большое и длинное помещение, которое когда-то было холлом, освещалось всего тремя, чудом сохранившимися, светильниками. В частично восстановленную сеть ток подавал глухо тарахтящий где-то за стенкой генератор. Вдоль стены стояли обычные солдатские двухъярусныекровати, на которых одни боевики спали, другие просто лежали и курили, третьи сидели лицом к проходу между койками и вполголоса переговаривались между собой. С другой стороны холла, под тщательно заколоченными окнами, стоял длинный стол, за которым три бандита чистили оружие, а на самом краю еще двое с азартом резались в нарды.
В передней части облюбованного бандой помещения, справа от входной двери, на второй этаж вела широкая лестница с наполовину поломанными перилами. Оттуда доносилась негромкая музыка, похоже – работал приемник, и слышны были приглушенные голоса и смех, как минимум, трех человек. Судя по всему, там было что-то типа штаба группы боевиков.
Сват отодвинулся от двери, дав возможность заглянуть внутрь Гаврошу.После того, как они быстро обменялись жестами, омоновец так же – на пальцах, раздал бойцам указания и штурм начался.
Гаврош снова приоткрыл дверь и сквозь щель, коротко прицелившись, выстрелил в потолок холла. Пуля легко перебила кабель, который повис безвольной плетью, а за стеной веселей и ровнее заработал генератор, неожиданно освободившись отнагрузки. Сразу после выстрела Гаврош, в кромешной темноте, проник в помещение и побежал по лестнице на второй этаж. За ним в холл влетели Сват, Зубр, Оса, Вакула, Башкир и Вепрь. Сапера от погранцов омоновец оставил снаружи, на случай если кому-то из бандюг удастся вырваться из здания с его южной стороны. С севера возможных беглецов «пас» оставленный на позиции снайпер.
Бандиты только начинали недоуменно галдеть по поводу неожиданно отключенного света, когда на них обрушилась смерть.
Едва достигнув второго этажа, Гаврош услышал доносящееся снизу дробное покашливание оружия штурмовиков, снабженного глушителями, сопровождаемое едва слышным полязгиванием затворов и вскриками мечущихся во мраке боевиков.Двустворчатая дверь в комнату, где, судя по всему, расположилась верхушка банды, была распахнутая полностью, поэтому Гаврош влетел туда беспрепятственно и, практически, бесшумно. Качественные очки с довольно мощной инфракрасной подсветкой позволили разглядеть большое помещение, которое, судя по обветшавшим и потрепанным стендам и вымпелам на стенах и нескольким столам, составленным буквой «Т», когда-то было кабинетом начальника детского лагеря. Вокруг головного стола, накрытого нехитрой едой, сидели в напряженных позах, из-за внезапно пропавшего освещения и непонятного шума, доносящегося снизу,четыре человека. В тот момент, когда спецназовец собирался открыть огонь, один из сидящих вдруг что-то гортанно и довольно громко выкрикнул, обращаясь, по всей видимости, к кому-то внизу, а затем поднял вверх руку, щелкнув зажигалкой. Свет от маленького, робко дрожащего язычка пламени, резанул Гавроша по глазам через прибор ночного видения как вспышка рядом ударившей молнии, даже ослепив на мгновение. Но хуже всего то, что даже в свете жалкого огонька боевики успели увидеть незваного гостя с оружием в руках. Но это никак уже не могло изменить ситуацию.
Падаяна колени за торцом дальнего от бандитов стола, штурмовик коротко срезал боевика с зажигалкой, а затем, когда ослепляющее пламя исчезло, одной длинной очередью полоснул по остальным, начинающим подниматься со своих мест и пытающимся дотянуться до так легкомысленно оставленного в стороне оружия, преступникам.Одного бросило на стену с раздробленным виском, другой отлетел к книжному шкафу, приняв на себя почти всю очередь, а третий вместе со стулом опрокинулся навзничь и скрылся за столами. Если в упокоении трех первых бандитов Гаврош не сомневался, то с третьим было не понятно – попал или нет. Поднявшись из-за укрытия, он перешагнул через поверженного боевика с зажигалкойи тут же получил сильный удар ногой в живот. Если и был бандит, упавший вместе со стулом, раненный, то не очень серьезно. До оружия он дотянуться так и не успел, поэтому и вложил всю силу в удар по слегка расслабившемуся спецназовцу. Бил с положения лежа, в полной темноте, практически наугад, поэтому не очень точно. Вот и получился не так удар, как толчок. Но и его было достаточно, что бы Гаврош, с его весом подростка,почти на три метра улетел вперед спиной, ощутимо приложившись головой об стену и выронив автомат. Ошалевший от такого неожиданного и жесткого отпора спецназовец, быстро поправил перекосившийся на голове шлем с ПНВ и увидел, что недобитый бандит нащупал, таки, кобуру с пистолетом, которая, по всей видимости, висела вместе с портупеей на спинке стула и пытался выдернуть из неё оружие. Это у него получалось плохо, так как вторая рука висела плетью, вероятно — перебитая пулей возле самого плеча и ею боевик помочь себе не мог. Когда же ему, все же, удалось вызволить пистолет, через стол «щучкой» в его сторону уже летел Гаврош, с ножом в правой руке. Достигнув противника, спецназовец левой рукой схватил оружиесверху за ствольную коробку, вложив большой палецпод взведенный курок, а правой всадил нож по самую рукоять ему в горло. Бандит в последний момент успел нажать на спусковой крючок, но курок только не сильно прищемил палец в плотной перчатке и выстрела не получилось.
Подобрав свой автомат и бросив короткий взгляд на еще бьющееся в агонии и издающее хрипяще-булькающие звуки тело, Гаврош выскочил из зачищенной комнаты на террасу второго этажа что бы помочь остальным,но глянув через перила вниз, он понял, что за ту пару десятков секунд, что провел наверху, его друзья тоже зря времени не теряли. Боевики в различных позах валялись по всей импровизированной казарме, а шестерка штурмовиков деловито шныряла туда-сюда, выискивая и добивая раненных. Слишком свежи в памяти были «подвиги» этих вояк на нашей земле, поэтому такими понятиями как жалость и гуманность мужики свои головы, на данный момент, не забивали.
Гаврош решил, на всякий случай, проверить остальные помещения этажа. Две комнаты почти доверху были забиты всяким хламом. А в третьей, окно которой выходило на северную сторону, спецназовец обнаружил труп бандита. Тот развалился в ветхом кресле, как раз напротив окна. На полу валялись несколько банок из-под пива, на подоконнике стояла пара целых, лежала пачка сигарети бинокль. В одной из валяющихся банок было пробито дно, а у убитого как раз под носом третьей ноздрей зияло рваное отверстие, агустая шевелюра на затылке была перемешана с густой темной массой. «Вот это выстрел, — отметил про себя Гаврош, — прямо в донышко! Ну что, чувачек, нахлебался пивка?!».
В дальнем углу комнаты обнаружилась металлическая лестница, которая верхней частью была закреплена на одной из сторон прямоугольного проема в потолке. Подойдя к лестнице и посмотрев наверх, Гаврош увидел черное небо, густо усеянное яркими звездами. Осторожно поднявшись к самому отверстию и выглянув на крышу, он чуть не свалился с лестницы от неожиданности и легкого испуга, встретившись со взглядом широко раскрытого остекленевшего глаза бандита, лежащего на боку у самого проема. Второго глаза у него не было, только пустая, затекшая кровавым месивом глазница. При этом слегка попахивало горелым мясом. Вероятно, поймав пулю во время затяжки, боевик упал щекой как раз на горящую сигарету. «Во снайпера работают, — опять восхитился спецназовец, — ювелиры!».
Поняв, что тут больше делать нечего, Гаврош спустился по лестнице вниз и снова вышел на террасу.
— Эй, Гаврош! – раздался снизу приглушенный голос Вакулы, — ты живой?
— А то – с деланной небрежностью ответил спецназовец, спускаясь по лестнице.
— Как там? – спросил уже Сват – чисто?
— Стерильно, как в аптеке.
— Сколько там было этих?
— Четверых привалил в комнате, еще двоих наблюдателей – у окна и на крыше, угомонили снайперы.
— Я только одного снял, на крыше, в самом начале–уточнил Оса.
— Ну, тогда второго сделал погранец – заключил Сват.
— Вы бы видели — как он его сделал!– с восхищением подметил Гаврош, — это же просто песня! А вы тут тоже нехило поработали, пацаны!
— А ты что думал, — хмыкнул Вакула, — мы с ними в нарды на вылет играть будем?
В это время бойцы сновали по помещению с отключенными ПНВ, осматривая все вокруг при свете нескольких фальшфейеров.
Основной костяк банды, как удалось разглядеть при свете факелов, составляли арабы, но было несколько лиц с европейской внешностью и даже пара чернокожих. На профессионалов они мало были похожи, скорее всего – сборная солянка, прошедшая ускоренную боевую подготовку в одном из учебных лагерей. Планировал операции на Российской территории и руководил ими командный состав банды, в который входили, как раз, спецы, имевшие немалый боевой опыт и платили которым работодатели, так сказать — по отдельной сетке. В разработке боевых рейдов им, скорее всего, активно помогала соседняя сторона, которая не только приютила боевиков как дорогих гостей, но и любезно делилась различной полезной информацией, необходимыми разведданными.
В одной из комнат на первом этаже так и продолжал тарахтеть генератор, выхлопная труба которого была выведена через дыру в стене на улицу, тут же стояли несколько бочек с бензином. В другой комнате, побольше, боевики устроили склад – и продовольственный, и оружейный. На сколоченных на скорую руку полках, были сложены и коробки с консервами, и целые блоки пакетов с соками, и стопки саморазогревающихся упаковок с обедами, и шоколад, и баночное пиво, и многое другое. Тут же были складированы цинки с патронами, ящики с ручными гранатами, гранатами для подствольников и выстрелами для гранатометов, уже набитые патронами ленты, диски и рожки,различныемины, пара тяжелых пулеметов, крупнокалиберные снайперки, несколько футляров с любовно уложенными в пенопластовое ложе ПЗРК и другая смертоносная всячина. Но больше всего бойцов впечатлило количество складированной вдоль целой стены взрывчатки в виде светлых брусочков.
— Видал, капитан, — кивнул на жуткий штабель Сват. – Это же к чему они так готовились?
— Ясно одно — ни к чему хорошему – заключил Вакула.
— Вот это кладовочка, не кисло упаковались, — пробасил Зубр, откусывая огромный кусок от распечатанной плитки шоколада.
— Брось каку! – выбил лакомство из руки Зубра Вакула, — осторожней с факелом, Башкир, а то моментом составим компанию жмурам.
— Командир,— сотворил по-детски обиженную рожу здоровяк, — ты же знаешь, я не могу без сладкого!
— Именно от этого сладкого у тебя обязательно слипнется кое-где, — ответил Вакула, — положи на место, пальчик порежешь – это он уже у Гавроша отобрал чехол с метательными ножами.
— Бойцы – поддержал командира спецназовцев Сват, — ничего тут не берем! Не дай Бог засветимся! Все, выходим наружу, собираемся у стадиона. Башкир…
Свата прервала вдруг донесшаяся с улицы автоматная очередь и, так как все оружие группы былоснабжено глушителями, не оставалось сомнения, что стрелял чужой.
Забросив еще горящие фальшфайеры в пустую металлическую бочку с водой и накрыв сверху сдернутым с кровати матрасом, группа с вновь активированными ночными очками выскользнула на улицу и, растянувшись в цепочку, направилась в сторону въездных ворот, откуда и донеслась стрельба.
Под самой аркой обнаружили Самосада и Сашка, причем омоновец тащил питерского опера на плечах. Чуть подальше, посреди дороги, замер изрешеченный пулями фургончик, с большой мерседесовской эмблемой на капоте. Возле автомобиля в разных позах лежали два тела, еще одно проглядывалось через разбитое стекло на месте водителя.
— Что за байда, Самосад, что за стрельба, что с Сашком? Я же тебе сказал – головой отвечаешь! – наливался гневом Сват.
— Не наезжай на него, командир, это я виноват – вступился за омоновца Сашок, — сглупил…
А дело было так. Когда поворот дороги озарился светом и, вскоре, показался фургон, Самосад приказал Сашку не рыпаться, только прикрывать его. А он все сделает сам. Омоновец рассчитывал пропустить машину немного вперед и прострелить колесо. Так как выстрел из оружия с глушителем почти не слышен, то приехавшие подумают что произошел банальный прокол и выйдут из машины. Вот тут бы их Самосад и прищучил. Но когда фургон проехал мимо, Сашок решил что боец просто упустил момент и решил вмешаться в события. Высунувшись из кювета чуть ли не по пояс, он выпустил весь рожок своего автомата в кабину, зацепив только водителя. С другой стороны кабины вывалились и упали на землю два человека, у одного из которых был автомат. Вот он из-под машины и полоснул по Сашку, прострелив плечо. Неосторожно высунувшись из-за машины, решив что нападавший повержен, оба приехавших нарвались на точные выстрелы Самосада.
— Сглупил?! – рявкнул Сват – да ты всех подставил! Мы же базу зачистили без шума и пыли, а благодаря тебе тут через минут десять вся местная армейка будет… Ты куда ранен, герой?
— Да ерунда, плечо царапнуло – выдавил из себя опер.
— Я бы так не сказал – возразил перевязывающий его Самосад, — пуля прошла на вылет, и скорее всего, задета ключица.
— … твою мать! — только и процедил командир омоновцев, — ну что там? – спросил он у Вакулы, осмотревшего расстрелянный фургон и трупы возле него.
— По форме – местные военные, офицер и двое рядовых. Похоже, свежие продукты подвезли, в фургоне несколько бараньих туш, овощи, фрукты,сыр… В общем – ваша мама пришла... Валить нужно, Сват, и по-бырому, если кто слышал стрельбу,тут скоро народу будет, как на фестивале. Вот только этих заныкать нужно, что бы подольше не нашли.
— А чё их ныкать…Вепрь, попробуй завести эту колымагу и подгони её вплотную к стене, за которой в этом гадюшнике арсенал. Башкир, бери своего коллегу и минируйте грёбаную богодельню по самое некуда. Самосад, Зубр, тащите этого Анику-воина к лесу, все там собираемся через десять минут. Вакула, Гаврош, последите за дорогой, вдруг еще кого хер принесет, отойдете вместе с саперами. Остальные – за мной.
Закончив раздавать команды, Сват с несколькими бойцами кинулся помогать толкать машину, которую так и не удалось завести, предварительно забросив в фургон всех на нем приехавших, вместе с их оружием.
[newpage]
[title][/title]
Вакула с Гаврошем выдвинулись немного вперед по дороге и заняли позиции у обочины, напряженно всматриваясь в темноту. Минут через пять, услышав короткий свист со стороны лагеря, они снялись с места и вскоре, с завершившими свое дело саперами, достигли опушки леса.
— Кажись все – вздохнул Сват. – Ну, чё там, гостей не было видно? – обратился он к Вакуле.
— Да нет, вроде, все тихо. А может и не слышал никто выстрелов, зря кипешуем только…
— Береженого Бог бережет, — возразил Сват. – Самосад, как там твой подопечный?
— Кровь остановилась, но слабый, конечно же. Промедол вколол ему, но сам не пойдет…
— Ладно, все ясно. Носилки делать нет времени, поэтому несем на горбу. Самосада сменит Зубр, Зубра – Вепрь, а там я. Дотащим…
— Командир,— перебил Свата Башкир — нужно уходить, через восемь с половиной минут рванет, и тут сладко тоже не будет. Там только одного С-4 несколько сот килограмм.
— Ох, епт…! Валим, пацаны, валим, валим!!!
Группа успела углубиться на пару километров в лес, когда темное небо вдруг озарила яркая вспышка, а через несколько секунд пришла ударная волна, хоть и существенно ослабленная деревьями, но еще достаточно ощутимая.Лес застонал, завыл, заскрипел стволами, наполнился какофонией различных звуков, возмущенный таким грубым вмешательством в его ночной покой. Бойцы остановились, переводя дыхание, и какое-то время смотрели в сторону прогремевшего взрыва, где верхушки деревьев окрасились яркими красными ималиновыми оттенками, как будто солнце сошло с ума и решило взойти на пару часов раньше положенного времени и на юге.
— П…..цкоту Ваське, больше не будет под окнами срать. – задумчиво и с чувством произнёс обычно всегда молчащий Вепрь с раненым опером на спине.
— За что боролись… — пожал плечами Сват, — зато сколько погубленных ими душ сейчас нашли упокоение!
Постояли еще немного, молча, каждый думая о своем, вероятнее всего – переваривая и оценивая все произошедшее за какой-то час с лишним. Но никто из группы добровольцев в тот момент ни на секунду не усомнился в правильности и праведности своих действий. Просто одно зло породило другое, и было уничтожено, причем уничтожено с особой жестокостью, выжжено огнем, как в переносном, так и в прямом смысле. Как говорится – чтоб неповадно было.
— Ладно, мужики, — прервал молчание командир омоновцев, — двигаем, а то нам еще топать и топать. Вепрь, дойдем до речки, я у тебя Сашка заберу.
До реки, а по ней — до пещеры, ведущей на свою территорию, группа дошла без приключений.
На выходе из-под горы их с радостным воплем встретилкапитан — начальник заставы, волнением и тревожным ожиданием доведенныйдо трясучки. Запрыгнув в воду, как только из пещеры появились Гаврош с Осой, как обычно шедшие впереди группы, пограничник встречал каждого участника рейда объятием, как долгожданного и дорогого гостя, а его бойцы помогали мужикам выбираться на довольно высокий берег.
Раненного Сашка принял фельдшер от погранцов и заколдовал над ним, постоянно доставая что-то из недр своей огромной сумки.
Тут же было сброшено все боевое снаряжение, которое вместе с оружием собрали солдаты и унесли, чтобы к утру привести в божеский вид и, втихаря, вернуть в хранилище, а бойцы переоделись в свою гражданку, в которой гуляли в кабаке. Во время переодевания Сват, вкратце, поведал пограничнику о прошедшей операции, не особо размениваясь на мелочи.
Когда все было готово, мужики получили по пластиковому стаканчику, наполненному из огромной фляги хорошим коньяком местного пошиба, что было как раз кстати после всего пережитого.
Налили даже, с разрешения фельдшера, Сашку.
— Давайте выпьем, мужики,— поднял стакан начальник заставы, — за отлично сделанное дело, за ОМОН, за спецназ, за нас — пограничников…и вообще — за армейское содружество и взаимовыручку, без которых успешное выполнение подобных задач ... ну, в общем, вы меня поняли.
— Да, капитан, — подал голос Вакула, — солдаты твои – красавцы! Что сапер, что снайпер — молодцы, в общем…
— Подписываюсь – встрял Сват. – Ты уж, как ни будь, поощри их, отметь, что ли, если уж официально нельзя.
— Заметано, разберемся – заверил капитан.
Перед тем как разойтись, радились, как поступить с раненым опером, ведь его ранение – не порез на пальце -не скроешь никак. Тем более что он нуждался в профессиональном обследовании и помощи. Поэтому было решено, что Сашок изобразит жертву бандитского нападения во время возвращения после гулянки в общежитие. Придуманный вариант выглядел вполне правдоподобно, потому что, как уже говорилось ранее, в этом, полном опасностями, находящемся на военном положении, регионе постреливали частенько, в любое время дня и ночи. Так что даже ночью любой человек, а в особенности – офицер, зазевавшийся и загулявший допоздна, мог запросто поймать пулю.
В общем, уже под утро, с душераздирающими криками «убили» и «доктора срочно», Сват, Вепрь и Самосад, с Сашком на руках, влетели в местный лазарет, грубо выдернув из сладкого сна и теплой постели его начальника. Вконец охреневшему майору все трое, почти хором, перебивая друг друга и источая густой перегар, вперемешку с отборным матом, кинулись рассказыватьобстоятельства ранения пострадавшего. По их словам получалось, что после отрывнолго гульбария в кафешке, омоновцы, вместе с примкнувшим к их компании опером из Питера, пошли прогуляться по поселку, проветриться, мол, на свежем горном воздухе перед сном. По дороге опер отстал от коллектива – отлить нужно было, пивко на пузырь надавило, «идите, мол, пацаны, я догоню». Пацаны и пошли. А пройдя десяток – другой шагов, услышали выстрел… Сперва даже не поняли – откуда, а когда посмотрели в сторону отставшего Сашка, обнаружили его лежащим на земле.Ну, рыпаться, искать стрелявшую суку толку не было – кого найдешь в темноте да в сплошной зеленке. Перевязали горемыку па скорую руку и сюда — в лазарет.
Слепленная на ходу легенда об обстоятельствах ранения питерского опера, похоже,прокатила.
По крайней мере, док осмотрел раненного, уточнив только время ранения и, когда ему омоновцы сказали что минут двадцать – тридцать назад, лишь недоуменно пожал плечами. Потом позвал тоже поднятых на ноги санитаров и велел готовить Сашка к операции, а сам, достав из стеклянного шкафа стеклянную банку с прозрачной жидкостью, плеснул в тут же стоящие на подносе стаканчики для раздачи лекарств.
— Разбирайте – кивнул майор на поднос и сам взял одну из налитых порций.
Омоновцы переглянулись и тоже взяли. Молча выпили. Доктор открыл нижний ящик стола и выложил вскрытую упаковку с карамельками.
— Так вы точно уверены, что ранение произошло полчаса назад? – не унимался майор.
— Ну, да… — ответил за всех Сват.
— Хм…, а кто перевязку делал?
Бойцы опять переглянулись.
— Вот он – показал Сват на Самосада.
— Д-да, я – удивленно посмотрев на командира, кивнул тот.
— А откуда такие навыки, учились где-то?
— Ну, н-нет… ну, я…
— Да у него маманя, Любовь Никитична, всю жизнь в больнице медсестрой проработала – вдруг поддержал друга Вепрь, — вот и нахватался.
— Да, да, медсестрой – обрадовано закивал совсем растерявшийся Самосад.
— А как он, док? – перевел разговор с неудобной темы Сват, — рана-то серьезная?
— Кость задета, но ничего – все зарастет как…
Майор еще по чуть налил каждому, молча чокнулись, выпили.
— Вы доложили дежурному по гарнизону о раненом?
— Ну, мы сразу сюда, … не успели.
— Сейчас заскочите, а я с утра позвоню. Все, давайте, гуляки, чешите! А мне в операционную пора.
Уголовное дело по поводу огнестрельного ранения прикомандированного из Питера оперуполномоченного, как и полагается в таких случаях, завели. Следователь походил, поспрашивал, допросил кого нужно, в том числе и быстро поправляющегося Сашка, но на этом все и закончилось. С тем и уехал.
Спецназовцы же тоже в ту ночь благополучно добрались до своей базы и с помощью дежурившего на КПП сержанта из их же группы незаметно добрались до своих коек.
Отсыпались до самого понедельника.
Сопредельная страна, как незамедлительно осветили СМИ, в мощнейшем взрыве обвинила заклятого соседа. Сперва утверждалось, что нанесен был бомбовый удар нарушившим воздушное пространство суверенного государства штурмовиком ВВС России. Затем, после более тщательного анализа разрушений, штурмовик был заменен на крылатую ракету, якобы нашли фрагменты корпуса.Когда в новостях промелькнули кадры с места событий, смотревшие телик спецназовцы были просто ошарашены увиденным: вместо здания, служившего бандитам казармой, посреди лагеря зияла огромная воронка, от других построек тоже не осталось ни следа. Да что там говорить, если даже озеро оказалось чуть ли не на половину завалено выброшенным из воронки грунтом и обломками зданий.
— Слышь, Башкир, — полушепотом спросил Вакула, — чего ты там рванул, не ядерную ли боеголовку, случаем?
— Да нет — едва ли не всерьез воспринял вопрос сапер, тоже немало удивленный увиденным — боеголовка тут не причем. А чего ты хотел? Я ж говорил, там одной С-4 было с полтонны, и то это на глаз. А сколько другой взрывчатки там было? А несколько двухсотлитровых бочек с бензином за стенкой? Все это хранилось в помещении, над которым еще один этаж, заваленный всяким хламом. Вот и классический взрыв в замкнутом пространстве – и яму вырыл, и сверху все распылил. Да еще мины, понатыканные вокруг, сдетонировать могли. — закончил короткую лекцию Башкир.
— Ох, залива-а-а-а-ешь, бомбер, как Троцкий, — хитро улыбаясь, протянул Оса.
— Во-во, – поддержал его Зубр, — пи…т, как по нотам. Сварганил, небось, на коленках, по шустрому, какую ни будь шайтан — машину, пока мы в лес чесали. Химик, блин!
— Да пошли вы…! – только и сказал под смех товарищей Башкир.
Прошел почти месяц после описанных событий.
Вся шумиха вокруг происшедшего сошла на нет. Мировое сообщество получило от России достаточно убедительные доказательства полной своей непричастности к уничтожению, как оказалось, санатория для военнослужащих армии сопредельной стороны с отдыхающими там офицерами и солдатами.
К тому моменту рота Свата убыла на место своего постоянного базирования – командировка закончилась. Сашок гораздо раньше укатил в свой Питер долечиваться.
На границе не было каких либо серьезных нарушений, да и в приграничных районах все было тихо, поэтому служба у спецназовцев ограничивалась, в основном, занятиями по повышению боевой и физической подготовки и всевозможными дежурствами.
Однажды Вакуленко, прямо с занятий, вызвали к начальнику базы. В кабинете, кроме хозяина, находился еще гражданский, в строгом костюме, прямо как из «Люди в черном». После того как Вакула доложился о прибытии, гость коротко взглянул на начальника и тот, с плохо скрываемым недовольством, вышел из кабинета.
— Присаживайтесь, капитан –пригласил незнакомец Вакулу сухим официальным тоном, от которого у того чего-то там где-тонеприятно засосало и зачесалось.Разговаривали минут двадцать. Да и разговором это можно было назвать с трудом.
— Рассказывайте, Владимир Иванович, как Вам служится? – уже почти дружелюбно, усевшись напротив, спросил штатский.
— Да…вроде нормально… — промямлил Вакуленко, обескураженный такой сменой интонаций.
— Гм… — незнакомец слегка кивнул, плотно сжав губы и с легким прищуром глядя спецназовцу прямо в глаза.
— Так «вроде», или «нормально»? – в вопросе опять появились жесткие нотки.
Вакула совсем, было, растерялся, как школяр у доски, но затем быстро взял себя в руки.
— Нормально – точно таким же тоном ответил он.
У незнакомца слегка приподнялись брови, как будто он был удивлен таким ответом, взгляд потеплел, губы тронула улыбка. Он встал, медленно прошелся по кабинету, остановился у окна, разглядывая что-то на улице.
«Да что же ты за птица? Какого роду-звания?» — подумал про себя Вакуленко. Хотя понимал, что если уж генерал-майор – начальник базы, по одному лишь взгляду вышел из кабинета…! В общем, когда спрашивают про таких личностей – «откуда он?», обычно отвечают – «оттуда…»,закатывая вверх глаза.
За оставшиеся минут десять пришелец задал еще толькодва вопроса – за что Вакула получил боевые награды и когда в последний раз он был в отпуске.
Вернувшись в расположение, Вакула коротко рассказал друзьям о состоявшемся разговоре.
— Неспроста этот чел сюда нагрянул, мужики, ох неспроста… — задумчиво закончил он.
[newpage]
[title][/title]
Таинственный незнакомец еще пару часов провел в штабе базы, затем, на подъехавшей к КПП легковушке, укатил в сторону поселка и больше не вернулся.
А через пару недель, совершая ежедневную вечернюю пробежку, Вакуленко встретил своего недавнего собеседника прямо на лесной дороге. Он сидел все в той же машине один, на месте водителя. Когда Вакула пробегал мимо, штатский опустил стекло двери.
— Тормозни, капитан.
«Смотри-ка, на «ты» перешел» — с удивлением подумал спецназовец, — «с чего бы это?».
— Залезай в машину, разговор есть.
Вакула немного походил, сделав пару упражнений по восстановлению дыхания, а затем уселся в салон рядом с водительским местом.
Протянув спецназовцу сигареты, от которых тот отказался, штатский закурил.
— Значит так, Володя, — сказал он, сделав смачную затяжку, — ходить вокруг да около не буду. Меня прислали сюда, что бы расследовать обстоятельства нападения на базу боевиков у соседей. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, так?
Вакуленко пожал плечами, потом утвердительно кивнул. В изображении недоумения, как он уже понял, не было никакого смысла.
— Ну, так вот… — незнакомец еще раз глубоко затянулся, — я знаю, что это ваших рук дело, в смысле – тебя и твоей команды. Ты же и этого не будешь отрицать, правда?
Вакула только посмотрел собеседнику в глаза и тут же отвел взгляд, уставившись куда-то за лобовое стекло.
— Не бу-у-у-дешь – подтвердил за капитана штатский.
Минуту посидели, помолчали. Незнакомец от бычка прикурил новую сигарету и продолжил.
— Буду с тобой откровенен. Меня прислали найти тебя, капитан, я и нашел. Теперь должен доложить своему руководству…в общем – сдать тебя…– глубокая затяжка, медленно выпущенный через ноздридым, задумчивый взгляд туда же — сквозь стекло…— а я не хочу.
Пару минут сидели молча, глядя перед собой.
— Я не хочу тебя сдавать, Владимир Иванович, потому что, если бы был на твоем месте…если бы был на твоем месте — поступил бы так же.
Опять помолчали.
— Слушай, что я тебе скажу, Володя. Тебе нужно уволиться… из армии.
Вакуле показалось, что ему это только послышалось.
— Простите,…что?
— Увольняйся, капитан. У тебя ведь контракт заканчивается, не так ли?
— Да, но я не собираюсь…
— Послушай, парень! – уже с легким раздражением прервал Вакуленко незнакомец – ты что думаешь, что я подловил тебя тут — в лесу, что бы сейчас нести, как ты в том уверен, несусветную чушь? Я ещё раз повторяю – я должен был найти зачинщиков той акции, что и сделал. Так какого хрена мне нужно сейчас тут сидеть с тобой и вести задушевные беседы, вместо того, что бы доложиться о проделанной работе и получить от начальства благодарность?!
— Но почему…
— Короче, слушай меня, командир, слушай внимательно. Вы уничтожили банду, избавили этот свет от очередной своры убийц и отморозков. Вам за это государственные награды полагаются. Но не будет вам наград, капитан, потому что там – ткнул указательным пальцем в потолок штатский – есть люди, которым эта банда была нужна для каких-то их темных делишек. Такие же гниды, короче. Вы своей акцией перешли им дорогу, а они этого очень не любят и всегда наказывают обидчиков, бывает – очень жестоко наказывают…давай выйдем, а то накурил тут…
Вышли из машины, гражданский опять закурил.
— Скажите…выдавил из себя вконец огорошенный спецназовец.
— Виталий Сергеевич…меня зовут Вишневский Виталий Сергеевич. – Представился, наконец, незнакомец.
— Скажите, Виталий Сергеевич, но как же так, как такое может быть? Мы же уничтожили преступников, мы же отомстили за погибших людей, а сколько они могли еще убить! Мы же, в конце концов, работу свою выполнили, нас же для этого готовили!
— Я такие же вопросы задавал десяток с лишним лет назад, когда был командиром мотострелкового батальона, тут же – на Кавказе. Мы тогда на ходу учились воевать, особенно воевать в горах…. За эту науку заплатили сотнями жизней восемнадцатилетних пацанов. И научились, и прижали таких же вот…к южным горам. Оставался один бросок, один удар. Только приказа ждали…— Вишневский какое-то время молча смотрел перед собой сквозь прищуренный взгляд, в памяти, вероятно, переживая те события.
— … и что? – не выдержал заинтригованный Вакула.
— А то…— словно очнувшись, выйдя из воспоминаний, ответил Виталий Сергеевич. – приказ поступил, да только не об окончательном ударе, а о срочном отводе войск….Сколько убитых, раненых, пропавших без вести…и все зря! У нас тогда тоже слов не было, одни выражения. Но делать было нечего, приказы в армии положено выполнять. Многие наши после этого рапорта написали…
Вишневский посмотрел Вакуленко прямо в глаза.
— И ты пиши, Володя, пока не поздно. Не я, так кто-то другой это дело раскрутит и про вас доложит. Тут особого ума не нужно – не очень чисто вы сработали. Пришьют тебе нарушение приказа командования, самовольное проведение боевой операции на чужой территории, которое могло вызвать сильнейший резонанс в мировом сообществе и подрыв престижа страны… и так далее.
В лучшем случае влепят тебе несоответствие и все причитающиеся при этом «прелести» и вылетишь ты пробкойиз армии, а в худшем – тебя ждет военный трибунал со всеми вытекающими…. Кстати – старший лейтенант Мирошников уже подал рапорт своему начальству, мотивируя тем, что хочет переводиться в МЧС.
— Это Сват, что ли? – удивился спецназовец.
— Ну не знаю, сват он тебе, или брат… Вы ведь вместе командовали операцией?
Вакуленко кивнул.
— А он на себе рубаху рвал, мол — только сам за все в ответе, остальные по его затее туда ходили, с него и спрос…. Не, омоновцы тоже лихие ребята, но без вас – без спецов, так бы не сработали.
— А ребята как же, им тоже писать?
— Да нет, зачем? Они ведь действительно ваши подчиненные, значит и не по своей воле могли пойти. С них спроса не будет. Вас двоих для примерного наказания более чем достаточно. Так что подавай рапорт — чем быстрее, тем лучше. Я шепну твоему командованию, что бы без проволочек обошлось. Докладывать подожду, скажу – нет конкретных результатов. А не за горами выборы в стране, и там — на верхах, вообще будет не до вас. Все забудется, я не сомневаюсь. Ну, а потом, если желание не пропадет, через год-другой, помогу тебе восстановиться на службе, такие спецы всегда в цене. Вот, держи… — Вишневский протянул Вакуле визитку, — это мой личный телефон, я его редко кому даю. Звони, если что.
Капитан спрятал картонный прямоугольник в наколенный карман.
— Виталий Сергеевич, а как вы нас вычислили? Если не секрет, конечно же.
— Ну, тут особых секретов нет. Походил, поспрашивал…. Той ниточкой, потянув которую, я раскрутил ваш клубок, был раненый старлей–опер из Питера…как его там…Ситников Александр.
— Мы его называли Сашок – уточнил Вакула.
— Так вот – продолжил Вишневский – мне сразу эта история с ранением показалась странной. Ты же знаешь – в этих краях не привыкли прятаться по кустам как зайцы и пулять в спины. Да и кому понадобилось стрелять в простого опера, который, в основном, только бытовухой и занимался. Не тот масштаб…. А когда я поговорил с начальником лазарета, то стало еще, как говорят, «теплее». Майору омоновцы сказали, что притащили опера в лазарет сразу после ранения, то есть – минут через пятнадцать, наспех перевязав. А когда доктор его осмотрел, то увидел что, во-первых – повязку, которая была на ране, наспех не наложишь и наложить ее мог только квалифицированный медработник, да и рана была обработана должным образом. Во-вторых – у майора не было никакого сомнения, что ранение старлей получил не менее двух часов назад, а еще он находился, по всем признакам, под длительным воздействием сильного обезболивающего препарата, скорее всего – промедола...
— Ну, еще – продолжил Виталий Сергеевич, — опросил у вас на базе всех, кто в ту ночь дежурил или был задействован на каких либо работах. И тут нарыл кое-что интересное: один контрактник, который на хозмашине у вас трудится, рассказал, что встретил вашу гопкомпанию, на лесной дороге. Вы, очень «не свежие», держали курс на базу. Предложение подбросить, к его немалому удивлению, вы отвергли. Отъехав на какое-то расстояние, сердобольный водила решил-таки подождать ваш «усталый» коллектив, тем более что, как он успел заметить, кто-то из вас даже идти сам не мог.Остановившись посреди дороги и никого не дождавшись, он не обнаружил вас, даже пройдя какое-то расстояние на встречу. Куда вы могли подеваться? Только вернуться в поселок, что и предположил водила. Но там вас никто невидел, а на базе появились только к утру, это уже дежурный офицер подтвердил…. Вот и сложилась из отдельных фрагментов общая картина. Заключительным же, как говорят художники, штрихом было ваше снаряжение. Не пойдете же вы на такое дело с личным оружием. Ну, а когда узнал — в чьем ведении находилось хранилище захваченного бандитского арсенала, вопросов не осталось.
Вечером Вакула рассказал Гаврошу об утренней встрече и последующем разговоре. А на следующий день командир диверсионно – разведывательной группы ГРУ ГШ капитан Вакуленко, позывной «Цыган», подал рапорт об увольнении по собственному желанию своему непосредственному начальнику. Пару дней командование прибывало в недоумении, пыталось выяснить причину такого решения, всячески отговаривалоот, по их мнению, необдуманного поступка, рисовало радужные перспективы военной карьеры. Но Вакуленко стоял на своем и рапорту дали законный ход. Через пару месяцев на базу пришел приказ об его увольнении из армии.
[newpage]
[title][/title]
Вакуленко вернулся в Москву, откуда и уезжал когда-то поступать в училище. Но, как оказалось, жить ему там было негде, хоть и была у него однокомнатная квартира. Дело в том, что сразу после окончания училища Владимира угораздило жениться. Это был, скорее всего, брак по расчету, причем по расчету его отца, которому нужно было породниться с одним высокопоставленным чиновником. У того была дочь, красивая, но, в чем очень быстро убедился Вакула – весьма глупая и вульгарная особа, которую интересовали только тусовки в ночных клубах, фитнес клуб, спа процедуры в салонах красоты, бутики, пятизвездочные отели на престижных курортах и прочая лабуда, которая Владимира, как раз, волновала очень мало. Их брак распался еще на первом году совместной жизни. Бывшая женушка объявила что двушку, которую на свадьбу подарил отец Вакуленко, она не отдаст. Владимиру чужды были всякие разбирательства, особенно с такими личностями, поэтому он плюнул на это дело. Хоть регистрация есть – и то хорошо. У отца была другая семья — молодая жена, которая появилась вскоре после смерти мамы. Да и злой он был сильно, за то, что сын своим разводом порушил его далеко идущие планы. Так что и сюда Вакуле ходу не было.
Владимир недельку пожил у бывшего одноклассника, за это время устроился охранником в офисе довольно большой компании. ВДВешника, да еще офицера, взяли с охотой, а хорошей зарплаты было достаточно, что бы снимать комнату в коммуналке. В таком режиме Вакула решил прожить год-другой, до того времени, когда можно будет опять восстановиться на службе.
Примерно через год, когда Вакуленко уже собирался позвонить по телефону на визитке, которую ему дал Вишневский Виталий Сергеевич, как-торанним утром на мобильник позвонил Гаврош. Они, хоть и не часто, но постоянно созванивались друг с другом, как говорят – «чисто поболтать». Но в этот раз Субботин сообщил, что только что вышел из поезда и направляется к другу прямо домой.
Из комнаты не выходили почти сутки. Благо – холодильник Вакулы был затарен, в виду его холостяцкой жизни, разными полуфабрикатами под завязку, так что было чем закусывать привезенный с Кавказа в пятилитровой канистре коньяк. Говорили, говорили, говорили – о службе, о спецназе, о ситуации в стране и в армии в частности и так далее. Главной новостью для Вакулы стало то, что Гаврош тоже написал рапорт об увольнении.
— Понимаешь, командир, в последнее время творится что-то несуразное: начались поголовные сокращения, хороших пацанов пачками выводят за штат, а потом увольняют совсем. Формулировка одна – в связи с реформированием армии. Так я не пойму, Вов, реформирование заключается в увольнении лучших спецов? А кто же служить будет в той, отреформированной армии?... Башкир, Оса и Зубр держатся изо всех сил – им нужно жилье получить, иначе – кранты. Сержантов-контрактников перевели куда-то в Северный округ. А наша служба только в том и заключается что «через день на ремень», в настоящем деле, с тех пор как ты уехал, ни разу не были. Бандюками только погранцы и занимаются, их хоть не трогают, пока…
— Так что не спеши ты – продолжил Субботин после того, как опрокинули по очередной, — залезать обратно в эту кутерьму, в армии уже совсем не так, как было раньше, совсем не так…
— А что ты предлагаешь, все больше и больше тупеть и заплывать жиром, целыми днями стоя в мраморно–зеркальных холлах с идиотской улыбкой на роже, или сутками пялиться в мониторы, украдкой отводя взгляд для решения очередного дебильного кроссворда?
— Да-а-а-а-а, — даже и не думал спорить Гаврош, — твоя нынешняя работадостойна какого ни будь дембельнувшегося срочника, который всю службу продежурил на КПП, для него это потолок…вершина счастья!
Субботин, прямо из изрядно опустевшей канистры, налил еще по одной.
— А сейчас о том, с чем я, собственно, к тебе и приехал.
Выпили, закусили разогретыми по второму разу пельменями.
— Есть такое место – промямлил Гаврош, прожевывая,— как Чернобыльская Зона Отчуждения, слыхал?
— Ну — естественно, а кто ж не слыхал. В одно время все уши прожужжали. С нашего курса некоторые пацаны туда служить уехали, ну — в этот…блин, как его…МСОП! Да…как его…Силы Охраны Периметра, Международные. Мы еще прикалывались – СОПляками их называли…Хреновым, между прочим, распределением считалось, хуже всяких горячих точек.
— А не задумывался – почему?
— Ну, там же что-то рвануло,…мы еще учились тогда…в 2006м, кажется. Людей много погибло.
— Да, рвануло, и рвануло так, что авария в 1986м году показалась просто хлопком новогодней петарды. Если после взрыва на АЭС главным и, пожалуй, единственным геморроем была радиация, то сейчас там, как рассказывают, сущий ад…
— И в чем же заключается этот ад?
— А в том! Территория Зоны увеличилась почти в два раза, — Гаврош начертил в воздухе наколотым на вилку пельменем замкнутую кривую, — кроме радиационного излучения появилась еще куча других, не менее губительных, о которых ученые умники и слыхом не слыхивали! – тот же пельмень покрутился у уха Субботина и отправился, наконец, в рот. – А еще монстры всякие, хищные твари, неизвестные науке, мертвецы ходячие…ну – и всякая другая хрень.
— Так к чему ты это все…— предлагаешь ехать Периметр охранять?
— Нет, брат ты мой, смотри глубже. Нам нужно туда – в Зону.
— А-а-а, весь тамошний геморр на себя нацеплять?!Ништяк придумал!
— Да подожди ты…!
Гаврош наполнил рюмки. Молча выпили.
— Ты помнишь «Пикник на обочине», Стругацких?
— Ну, естественно…
— Так вот там, в Чернобыле, что-то подобное образовалось, ну…подобная Зона…
До самого утра разговаривали друзья. Гаврош рассказал все что услышал от одного приятеля, с которым встретился во время краткосрочного отпуска у себя — в Гатчине. Тот, будучи монтажником, работал, с полгода, на строительстве инженерных систем нового Периметра, после того, как очередной супервыброс практически уничтожил старый.
К утру, когда все съестные припасы были уничтожены, а канистра опустела больше чем наполовину, друзья приняли решение – они едут в Чернобыльскую Зону Отчуждения.
С одной стороны, причина такого решения действительно была совершенно банальной: Гаврошу нужно было помочь матери поднять брата и сестру, а с той зарплатой, которую он получал на службе, можно было только людей смешить. Вакула хотел, наконец, купить себе квартиру. Хоть какую, но свою. Даже на теперешней работе это было возможно только в весьма отдаленной перспективе.
Но с другой стороны друзья, еще в недавнем прошлом – офицеры спецназа, не могли вот так просто забыть боевые будни.А в Зоне, как они уже поняли, их ждало все то, чего так не хватало в скучной, обыденной, гражданской жизни – опасность, риск, приключения.
Через три месяца Гаврош и Вакула снова встретились в Москве. Пара дней ушли на сборы и друзья с Киевского вокзала отправились в Клинцы – город в Брянской области, откуда до границы Чернобыльской Зоны Отчуждения было немногим больше ста километров. Там их уже ждал приятель Гавроша по срочной службе. Он, как местный житель, очень хорошо знал те края и, по просьбе Субботина, взялся отвести искателей приключений к самому Периметру, в объезд многочисленных блокпостов.
До КПП, который располагался как раз на разделе зон влияния Украинских и Российских сил МСОП, объезжая, петляя, пережидая, добрались почти за восемь часов. Сняв в ближайшем к КПП поселке комнатушку, друзья занялись поиском способа переправки через Периметр.
В конце концов, после трехдневных поисков, расспросов, выяснений, был найден местный мужичок, один из тех местных жителей поселка, которые зарабатывают переброской желающих внутрь Зоны. Нет, Вакула и Гаврош не проползали за проводником под системой заграждений Периметра, пробираясь по напичканной минами полосе, изо всех сил стараясь не попасть в поле зрения патрулей, разъезжающих на БТРах туда-сюда. Почти все сбережения ушли на приобретение двух охотничьих карабинов, двух комплектов егерской униформы и на выправление двух пропусков через КПП, согласно которым друзья были временно наняты для усиления командыохотников.
Вот так они и попали на базу «Логово химеры» группировки «Тайга», откуда начался их, полный смертельных опасностей и удивительных приключений, путь в Зону Отчуждения, путь сталкера.
http://www.stalker-portal.ru/page.php?id=9791
