Максим Калашников
КАК ПОСТРОИТЬ РУССКУЮ ЦИФРОВУЮ ЭКОНОМИКУ?
Сегодня в стране объявлена кампания по построению цифровой экономики. Ура! Но как сделать так, чтобы все это не завершилось очередной «хрущевской кукурузой»? С чего начать?
Со здравого смысла. С понимания того, что цифровая экономика не существует, как дух отца Гамлета, сама по себе, в бесплотном виде. Что ради создания такой экономики придется задействовать те меры, что принимали еще наши не слишком близкие предки. Что без новой индустриализации цифровая экономика – это хлопок одной ладонью…
ОБИТАЮЩАЯ В ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПЛОТИ…
Как понимать чаемую цифровизацию Руси? Как применение информационных технологий везде: в производстве, в торговле и обсуживании, в управлении государством, в общении граждан друг с другом и с тем же государством. Ну, и в быту, конечно.
Однако основа основ «дигитальной экономики» - именно реальное производство. . Как писал в «Карьере менеджера» Ли Якокка (руководитель автопромышленных корпораций США) в 1984-м, высокие технологии сами по себе – не товар. Их еще нужно применить в реальном производстве, каковое должно быть в стране. От текстильной до космической. Реальный сектор и должен требовать инновации, одновременно подпитывая своим спросом и науку, и образование. Нет современного реального сектора – гибнут и наука, и образование.
Цифровые технологии позволяют оперативно собрать данные о рынке, о предпочтениях и запросах буквально каждого потребителя и его финансовых возможностях. С помощью таких технологий, на гибких роботизированных заводах, можно в самый сжатый срок спроектировать и произвести заданные партии изделий. Очень быстро внося в них нужные изменения. В сами изделия встраиваются датчики, позволяющие следить за исправностью товара. Далее цифровизованный производитель не просто продает свой продукт покупателю – он управляет всем жизненным циклом изделия. Используя цифровые технологии, он его обсуживает и даже утилизирует по окончании срока службы.
Думаю, что у нас в очередной раз раболепно потянулись за Западом, называя такую экономику «цифровой». Выражение «цифровая экономика» - такой же абсурд, как и зачатие по телефону. Цифрового хлеба, цифровых одежды, обуви, машин не бывает. Цифры есть невозможно, цифру на себя не наденешь. Нужно говорить об Экономике Знаний, Креаномике.
Но не будем спорить о терминах. Гораздо важнее иной вопрос. А есть ли в РФ почва для той самой цифровизации?
ЦИФРОВИЗАЦИЯ БЕЗ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ – БЛЕФ!
Приведем несколько утрированный пример мысленного эксперимента. Предположим, будто русский император Николай I этак в начале 1830-х, поглядев на тогдашнего флагмана Запада, Британию, вдруг заболел идеей «паровизации» России. Ведь у супостата ударными темпами строятся самые разнообразные паровые машины. Собирается очередной тайный комитет, принимается программа steamization of Российской империи, государь произносит по сему поводу горячую речь.
И тут же оказывается, что паровизировать в тогдашней России и нечего. Крестьяне пашут землицу сохой и на конной или воловьей тяге, они слишком бедны, чтобы покупать паровые локомобили. Флот у страны – парусный. Железных дорог нет. Все ездят на лошадиных упряжках по скверным грунтовым трактам, грузы доставляет все тот же гужевой транспорт. Уральские заводы работают на водяных колесах, труд крепостных рабочих крайне дешев, и потому ставить паровые машины на предприятиях невыгодно. И коли Манчестер дымит трубами сотен текстильных фабрик с паросиловыми установками, то в России своей легкой промышленности отчаянно мало. Равно как заводов механических, машиностроительных, химических, металлообрабатывающих. Мало верфей. Если еще можно волевым порядком поставить паровики на казенные оружейные заводы Тулы, то в остальном спроса на механические двигатели нет как нет.
Незадачливый паровизатор обнаруживает, что сначала в Российской империи нужно создать бурно растущую промышленность, пароходства и железные дороги. А для этого, оказывается, потребна раскованная энергия народа, частная инициатива, свободные рабочие руки. То есть, для начала надо отменить феодально-крепостнический строй, обеспечить свободное предпринимательство и государственную политику поощрения индустриального развития, создать нормальную систему кредита, разрезать бюрократические путы, развить судебную власть и самоуправление – и так далее. До самого горизонта.
Надеюсь, аналогия вам ясна. Что цифровизировать в сырьевой экономике РФ, которая стоит на продаже в развитый мир углеводородов и прочих необработанных (или едва обработанных) природных ресурсов, покупая все технически сложное у того же Запада вкупе с Китаем? Рынок цифровизации крайне узок. Государственное управление, торговля и сфера услуг, да военно-промышленный комплекс – маловато. Ни широты, ни глубины. Да и нежизнеспособна, нища та экономика, что состоит лишь из добычи сырья плюс производство оружия. Можно, конечно, волевым порядком тащить оптоволоконные линии связи в городки и села, но там ведь еще и газификации не проведена, иной раз и канализации нет, а водопроводы – в ужасающем состоянии. А главное – это умирающие населенные пункты, рядом с коими нет процветающих современных предприятий. Да-да, с промышленными роботами и автоматизированными системами проектирования. Да и чего стоит та цифровизация Руси, которая ведется целиком на импортных технологиях, задающих нам свои стандарты? Не только производства и бизнеса, но и самой жизни, вкусов, взглядов, желаний, языка? Наоборот, такая цифровизация несет с собою технологическое закабаление русских, превращение их в колонию развитого мира.
Невозможно цифровизировать экономику и жизнь РФ, сперва придется провести новую индустриализацию страны. Да нет, не с тачками и с лопатами, как в 1930-е. В конце концов, на это есть бульдозеры, экскаваторы и прочая строительная техника. Модульное бесфудаментное, быстрое строительство. Да и людей уж столько не нужно – современные промышленные автоматы и обрабатывающие центры требуют одного человека там, где в 1980-м трудились десять душ. Почти безлюдные роботизированные заводы по площади – в два-три раза меньше, нежели их аналоги уходящей эпохи.
Итак, для успешной цифровизации стране нужно производить много технически сложных изделий. Конечных изделий. Как любят выражаться либеральные экономисты, вещей с большой добавленной стоимостью. То есть, российская промышленность должна поставлять на национальный и на внешний рынок не зерно, не нефть с газом, не свинченные из чужих комплектующих «суперджеты», а свои сложные агрегаты. На львиную долю состоящие из своих узлов и комплектующих, из своего программного обеспечения. Да-да, современные тракторы, которые умны и общаются со своими навесными умными орудиями для обработки земли. Работающие с помощью автоматики и спутниковой навигации. Сбрасывающие данные в «облако» на завод-изготовитель и в центральную контору хозяйства.
Новая национальная индустрия и есть тело для духа цифровизации.
НАЧИНАТЬ ПРИДЕТСЯ С ПРОТЕКЦИОНИЗМА
Сделаем еретическое по нынешним временам заявление: чтобы провести цифровизацию XXI столетия, придется начинать с рецептов экономического роста XVII века. С протекционизма и ставки на выпуск конечных изделий, а не сырья и полуфабрикатов.
Для успешной цифровизации мы не должны, скажем, вывозить на внешний рынок зерно. Это ведь сырье. Из зерна надо делать муку и мучные изделия, те же макароны. Зерно нужно перерабатывать на новейших автоматизированных биотех-заводах, получая из него и спирт, и ценнейшую аминокислоту, лизин. И клейковину-глютен, незаменимую для производства самой качественной муки. И корм разных видов для скота и домашней птицы. Словом, все те товары, что очень ценятся на мировом рынке и позволяют зарабатывать втрое больше, нежели на вывозе сырья-зерна. Ибо ведь дело доходит до национального позора: лизин, столь любимый приверженцами здорового образа жизни, РФ закупает в Китае. Где его делают из нашего же зерна.
Не природный газ надо поставлять в другие страны, а полимеры и удобрения из него. Не лес вывозить, а бумагу и мебель. Власти РФ давно пора понять: чем длиннее производственные цепочки на своей территории – тем богаче народ и страна. Тем более квалифицированны и конкурентоспособны наши граждане. И тем больше рынок для оцифровывания экономики. Лишь новая индустриализация и грандиозное строительство новой, «умной» инфраструктуры в РФ превратят цифровизацию страны из очередной «кукурузной кампании» в настоящее Дело.
Каждая длинная производственная цепочка – словно могучая ветвь дерева. Из нее растут все новые и новые научно-промышленные «побеги». Любое новое производство создает множество попутных рабочих мест – в торговле и обслуживании. Казалось бы, мы изрекаем банальные истины. Но они оказываются откровением для «элиты» РФ. Она все еще думает, что цифровизация есть некая вещь в себе. Но это – такая же нелепость, как улыбка Чеширского кота без самого кота. Если в нашей стране возникают процветающие производственные предприятия, то их владельцы и коллективы сами используют цифровые технологии. Сами создают свои торговые сети, и там применяя новинки информационных технологий. А государственные программы этому лишь помогают.
Верно и обратное: никакие президентские, державные, архигосударственные программы цифровизации не работают, если для них нет питательной почвы: национального реального сектора. Это как если бросать зерна не в жирную землю, а на гладкое стекло.
Спору нет: очень приятно вызвать такси с помощью приложения на мобильном телефоне (платформа Uber) и потом ехать на самоуправляемом электромобиле домой, общаясь с ним с помощью своего «умнофона». Когда холодильник расскажет тебе, каких продуктов не хватает, и что молоко в пакете скоро может скиснуть. Но будет ли это подлинной цифровизацией Руси, ежель и сам умный мобильник, и беспилотный электромобиль, и дом с «Интернетом вещей», и говорящий с тобою холодильник – сплошь импортные? Новая жизнь должна опираться на новое национальное производство. Изобретать какой-то местный вариант «Убера», простите, не выход.
Чтобы запустить процесс дигитализации экономики, сперва нужно использовать рецепты экономического роста многовековой давности. Ведь они пребудут вечными, их никто не отменит. Как тот Архимедов закон, остающийся верным хоть для примитивного деревянного ялика, хоть для напичканной электроникой яхты с корпусом из композитов. Чтобы твоя страна стала развитой, они должна обзавестись совершенной, передовой индустрией. Прочь бред так называемого «поистиндустриализма»! А как нынешние развитые, богатые, технически передовые страны стали таковыми?
Вот Британия. В шестнадцатом веке – сырьевой придаток Нидерландов. Поставщик необработанной овечьей шерсти для ее ткацких мануфактур. Но дальше англичане сами превращаются в промышленно развитую нацию. Послав к чертям все принципы свободного рынка, они сперва облагают чудовищно высокими пошлинами экспорт необработанной шерсти из своей страны. Потом запрещают вывоз неокрашенной ткани. Затем, снова попирая «святые» каноны свободы торговли, разрешают вывоз английских товаров лишь на британских кораблях. Тем самым Туманный Альбион обеспечивает развитие у себя дома мощных отраслей производства: текстильного, кораблестроительного, деревообрабатывающего, канатного. Эти отрасли создают жадный спрос на оборудование. Поэтому поднимаются металлургия и металлообработка, потом – производство паровых двигателей и станков. Все это требует бурного развития топливно-энергетического комплекса (угольной промышленности). Скоро прежняя транспортная система – водные каналы – перестает удовлетворять потребности индустрии. Рождается прорывная инновация: железные дороги. А затем – и суда с механическим двигателем. Железные дороги и пароходы буквально взрывают старый мир. Растущая промышленность, словно оголодавший, хватает научно-технические новации: электричество, новые металлургические процессы (Бессемерова сталь), электрический телеграф, радио и т.д. Собственно говоря, пресловутая цифровизация есть лишь продолжение начатой тогда научно-технической революции. В начале каузальной цепочки – запрет на вывоз необработанной шерсти. Где-то в середине – конвейерное производство. А сейчас вот – роботизация и дигитализация.
ВРЕМЯ УМНОГО ПОКРОВИТЕЛЬСТВА ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИНДУСТРИИ
Лишь развившись и усилившись, нынешние богатые и развитые страны Запада снизили протекционистские барьеры и превратились в поборников свободы торговли. Когда они сами превратились в сильных гигантов и смогли эксплуатировать других, кто послабее. Стадию протекционизма проходили все нынешние члены Высшей лиги. Соединенные Штаты более ста лет заставляли своих фермеров и хлопковых плантаторов покупать более дорогие изделия национальной промышленности, а не более дешевые импортные, британские. Начальная история США полна острейших конфликтов между северными, промышленными штатами, и штатами аграрными и хлопковыми, по поводу таможенно-тарифной политики. Не раз звучали угрозы отделиться от Союза (Южная Каролина – 1832 г.) из-за протекционизма. Самым кровопролитным конфликтом стала Гражданская война 1861-1865 гг., когда хлопковый Юг решил сам продавать свой хлопок британцам и покупать их товары. Он считал, что кормит дымный Север: ведь бюджет юных США иной раз на 80% состоял из таможенных платежей. Но Север подавил Юг и еще сорок лет заставлял страну жить в условиях жесткого протекционизма. Американцы должны покупать американские товары! Американцы, получая высокие заработки, должны тратить их на отечественные товары и услуги!
Итог – в ХХ веке Соединенные Штаты превратились в развитую, богатейшую, технически передовую сверхдержаву. С самым высоким уровнем жизни. И как только свобода торговли с 1980-х поставила страну перед лицом деиндустриализации и упадка, как возник Трамп с его протекционизмом. Через стадии покровительственной экономической политики прошли Германия после объединения в 1870-м, Япония после 1945 года, Южная Корея в 1970-1980-е годы.
Причем протекционизм – не только высокие ввозные пошлины на импортные товары (и высокие вывозные тарифы на экспорт сырья). Это вся гамма мер государственной поддержки реального сектора. И низкопроцентные долгие кредиты промышленникам и аграриям. И субсидии государства на НИОКР. И налоговые вычеты при закупках нового оборудования и при вложении собственных средств предприятий в собственную модернизацию. Если РФ хочет построить цифровую экономику, ей сперва придется применить те же самые «доцифровые» рецепты промышленного роста. Включая задействование в огромных стройках за казенный счет русской строительной техники и наших же стройматериалов. Сопровождая все это совершением «налогового маневра»: введением прогрессивного подоходного налога при одновременном введении широчайших налоговых льгот для предприятий. Ибо смысл прост: не хочешь платить огромный НДФЛ – вкладывай свои доходы в производство, в оснащение его передовым оборудованием, в том числе и – в его цифровизацию. А параллельно нужно будет устраивать капитальный ремонт в РФ и государственного аппарата (включая его цифровизацию) и никуда не годной «судебной системы». Иначе новой индустриализации не получится.
Наконец, верхи РФ должны понять еще одну сермяжную истину: наука и образование существуют лишь в одной «экосистеме» с передовым реальным сектором. Если у тебя нет современного производства, то не будет ни науки, ни образования мирового уровня. А следовательно – и настоящей дигитализации. Новая индустрия есть гибкие роботизированные системы и самые передовые технологии (включающие и стереопечать изделий), напрямую связанные с цифровыми конструкторскими бюро и системами маркетинга и сбыта. Любые нужные изменения в готовые изделия вносятся оперативно. Причем производство малых партий (под конкретного заказчика) по себестоимости не отличается от выпуска огромных обезличенных партий.
Именно такая индустрия-4.0 (промышленность Шестого техноуклада) и требует жадно как новых знаний, так и людей высочайшей квалификации. Университеты и НИИ без заводов жить не могут!
О РОЛИ НАЦИОНАЛЬНЫХ МЕГАПРОЕКТОВ
Однако вместе с этим – коль уж мы рассуждаем об истинной цифровизации – придется сделать еще один шаг. Создать набор из национальных мегапроектов, буквально формирующих новую цивилизацию в РФ. Каких? И сам лично, и мои коллеги много раз предлагали их набор. По типу Ядерного и Космического проектов в СССР и США середины ХХ столетия. В задачи сей статьи не входит определение исчерпывающего списка таких мегапроектов. Это может быть и программа новой, тканевой урбанизации, и проект футуристического станкостроения, и нового аэрокосмического комплекса (как предлагает Юрий Крупнов). Это может быть еще и проект создания нового, умного сельского хозяйства. Или грандиозный проект победы над физическим старением, «Россия-2045», включающий в себя подпроекты. В любом случае принцип один: государство вкладывает средства в пионерные мегапроекты, которые связаны друг с другом и формируют Будущее. Государство вкладывает деньги туда, куда не решится их вложить частный бизнес. Но государство привлекает частников как подрядчиков и соавторов, щедро делясь теми технологиями, что родились в ходе осуществления мегапроектов. А частник их подхватывает, доводит до коммерческого совершенства и создает новые виды индустрии.
Именно такая система и позволяет создать ту самую цифровую креаномику грядущего, о коей так грезят в Кремле. Нужна лишь самая малость: образ будущего страны у ее власти. А коль такой образ есть, то для его достижения и формируется набор мегапроектов. Увы, ни образа будущего, ни гаммы мегапроектов под него у власти пока нет.
Но допустим, у нас имеется и то, и другой. И один из таких мегапроектов Развития – умное сельское хозяйство Великой России.
На ее поля выходят умные агромашины. Посмотрите на технику сегодняшнего «Ростсельмаша»: это уже цифровая экономика! Автоматизированные комбайны движутся по картографированным с помощью спутниковой навигации полям. Это – земледелие высокой точности.
Уже сейчас комбайны ростовского производства подключены к системе «Агротроник». Все данные о работе машин стекаются в одну базу данных завода. Собственник комбайна может войти туда и спланировать оптимальную работу техники, затраты на нее, минимизировать производственные потери, оптимизировать логистику. Можно наиболее рационально управлять парком своих машин и поднимать эффективность всего хозяйства. Видно все: сколько техника работала, сколько – простаивала, сколько горючего сожгла. Ты замечаешь любой неконтролируемый слив топлива, видишь объемы намолота.
Система позволяет вычертить трассы движения комбайнов по полям, причем они планируются так рационально, что расход горючего снижается до необходимого минимума. (Комбайн ходит буквально на автопилоте). Это же позволяет добиваться самого большого урожая. После того, как урожай собран, «Агротроник» позволяет построить карту урожайности, покажет «гиблые пятна», позволит спланировать внесение удобрений и высев на следующий год. На тех «пятнах», где урожай низок, можно провести анализ почвы и внести потом нужные вещества. Так сказать, точечно применить удобрения, без их перерасхода на других участках. (Мы рассказали об умных комбайнах, но на Кировском заводе в СПб делают и смарт-тракторы).
Перед нами – уже имеющаяся система цифрового сельского хозяйства. Такими вот машинами нужно перевооружать наших аграриев, применяя для этого субсидии государства при покупке «умных» агромашин. Тратить деньги не на бесполезные олимпиады и не на бесплодные бетонные чаши футбольных стадионов, не на стомиллиардные вложения государственных денег в американские облигации, а на обновление парка сельхозтехники. Тем более, что в РФ энерговооруженность села с 2000 года падает. Парк агромашин, по словам премьера Д.Медведева, изношен на 70%. В РФ на 1 тысячу гектаров пашни – 3 трактора. В Канаде – 16. В РФ не хватает 60-ти тысяч новых энерговооруженных тракторов. С 2000 года по 2015-й в расчете на 1000 гектаров пашни число зерноуборочных комбайнов в РФ упало с 3,9 до 1,1. Тракторов - с 14,5 до 3. Кормоуборочных машин - с 2,1 до 0,9. В Америке же на тысячу гектаров приходится 26 тракторов и 18 комбайнов.
По норме на тысячу гектаров нужно иметь 7-8 машин. А в РФ их в среднем – 4. В два с раза меньше! А в ведущих мировых странах количество техники значительно больше. В США на тысячу гектаров посевов зерновых культур приходится 18 комбайнов, в Германии - 28; в Великобритании – 14, во Франции – 16, Дании – 21. Потому западные аграрии хлеб жнут за неделю, не теряя зерна. А наши селяне – бедствуют.
А теперь представьте себе, что при реализации мегапроекта «Умное село» в РФ парк агромашин обновлен полностью. Именно на умные комбайны и трактора. Это ли - не огромный реальный шаг к цифровой экономике? Вне всякого сомнения, он. Просто надо делом заниматься.
Идем дальше?
…Над волнующимся полем кукурузы, задорно стрекоча, летит крохотный радиоуправляемый вертолет. Буквально касаясь початков, он выбрасывает из игрушечного фюзеляжа маленькие белые капсулы. Они падают среди колосьев. Из маленьких отверстий картонных шариков выходят «десантники» - мушки-трихограммы. Они – гроза насекомых-вредителей. Словно звездная пехота из романа Хайнлайна, они бросаются на врага – всяких совок, плодожорок, кукурузного мотылька. Трихограммы – всего полграмма «бойцов» на гектар – позволяют не отравлять поля убийственной химией…
Это – будущее? Нет, такое уже было. В Соединенных Штатах? В ЕС? В Израиле? Не угадали – в Советском Союзе. В 1976-1982 годах. В Молдавии. Такое высокотехнологичное, экологически чистое сельское хозяйство создавалось ВНИИ биологической защиты растений совместно со студенческим КБ Московского авиационного института. Этого никак не могла понять советская бюрократия. Ну, а потом все попало под обвал страны и под нашествие орды «реформаторов». И вы мне скажете после этого, что СССР был отсталой страной? Ведь дроны для села в те времена делались на чисто отечественной электронике.
Вспомнил я об этом, когда в ноябре 2016 года российский премьер Д.Медведев при скандальных обстоятельствах получил в Израиле подарок: беспилотный вертолетик «Снайпер». Испанский. Для аграриев. А скандал поднялся из-за того, что в подаренном дроне есть электроника, запрещенная к поставке в РФ. Да, низко же мы пали, если то, что делалось в Советском Союзе, теперь нам дарят израильтяне. А в собственной стране на покупку футболистов тратят денег в разы больше, чем на разработку гражданских беспилотников.
А теперь представьте, что все изменилось, и теперь в РФ русские гении производят беспилотные летательные аппараты для села. Способные работать стаями, обмениваясь информацией друг с другом. Так, что одному оператору е телематического пульта остается лишь немного подправлять действия всего роя. Это и есть настоящая цифровая экономика. В действии.
Ее и надо строить в стране, не размениваясь на бесплодные имиджевые затеи в триллионы рублей. Мы привели пример всего одного возможного мегапроекта – агропромышленного. А теперь представьте эффект от целого набора таковых. Где вам и города будущего создаются, и массовая авиация, и новые виды скоростного наземного транспорта, скажем.
Так и должна строиться новая, цифровая экономика Великой России. Не вырождаясь в очередные кампанейщину и пустословие. Для этого, знаете ли, и надо обладать образом будущего для РФ. Но это, читатель, тема иного исследования.
...
https://m-kalashnikov.livejournal.com/3212613.html
