Высокие договаривающиеся стороны уселись по оба конца стола, а между ними неприметной тенью примостился переводчик. Все молчали.
  Первым начал Он.
— Я тебя люблю.
  Её передёрнуло, но переводчик сделал Ей знак и сказал:
— Он говорит: «У меня есть терпение, я готов слушать и пытаться понять тебя».
  Она хмыкнула и с горечью ответила:
— Ты всегда умел говорить красивые слова, а дела я от тебя, наверное, никогда не дождусь.
  Переводчик повернулся к Нему и сказал:
— Она говорит: «Я тебя тоже люблю. Только любовь помогла мне выдержать всё это».
  Он заговорил, и в Его голосе звучала мука.
— Я больше так не могу. Всё, что я ни делаю, тебе не нравится. Ты всё время критикуешь.
  Переводчик снова повернулся к Ней и сказал:
— Он говорит: «У меня разросшееся, ранимое эго. Оно заставляет меня воспринимать все твои слова как нападки, и я помимо воли начинаю видеть в тебе врага».
  Она посмотрела на Него — уже без ненависти. Уже с той жалостью, от которой до любви — полтора шага.
— Я попробую помнить об этом, но ты тоже должен перестать быть ребёнком. Пора уже повзрослеть на четвёртом десятке!

Переводчик повернулся к Нему…

…Они уходили вдвоём, плечом к плечу, почти рука об руку. На пороге Он остановился, подбежал к переводчику, хлопнул его по спине и воскликнул:
— Да ты, брат, профи! Где такому учат, а?

Переводчик не ответил; он поймал глазами Её взгляд и одними губами перевёл:
— Он говорит мне: «Я хочу научиться понимать её сам».