Временами Эрман выводит меня из себя. Не, умом-то я понимаю, что он лишь ест то, что дают, но если ты настолько некомпетентен или ангажирован в данном вопросе, то как тебе можно верить, когда ты говоришь о другом? Жалкий американский недоумок. Извините, накипело.
Вот когда он перечисляет убитых неевреев, там не вполне очевидно, но говорится об уничтоженном только в лагерях только гражданском населении, без учёта военнопленных, но статистика всё равно выглядит странно. То есть чехи и поляки были сплошь мирняком, военных там не было, а русские не упоминаются, потому что среди них мирняка не было? Серьёзно? Или потому что кто такие русские, чтобы помнить о них? Я говорю не упоминаются, потому что у меня рука не поднялась буквально перевести то, что написано у него - "поляков, чехов, цыган", поэтому написал "славян, цыган". Понимаете? Русские, украинцы, белорусы и т.д. - их как бы и не существует (для внешнего мира это всё русские, но не суть, хотя бы в этом они правы).
Другой пассаж вообще анекдотичен. Современной Украине особенно должно понравиться. У Эрмана буквально так: "В Румынии, в городе Одесса было около 90 000 евреев, когда немцы взяли его в октябре 1941 года". Ну понятно, что среднему американцу не обязательно знать разницу между Румынией и румынской зоной оккупации в СССР, но ты же книгу пишешь, епта. Конечно, я не буду это переводить так, как написано. Вообще там скучноватая глава в том плане, что мне, как человеку, выросшему в СССР, прекрасно известно о жертвах и зверствах нацистов, и автор выглядит "открывателем Америки" во-первых, но главное, мне не кажется его текст адекватным тому, что можно было бы действительно рассказать об этом, во-вторых. Как бы он ни старался сдобрить текст словами "ужасный", "кошмарный", и т.п.

https://anchoret.livejournal.com/463931.html

"...россказни о связи его с женой крестьянина уже потому нелепая выдумка, что она была женщина не первой молодости - ей был двадцать восьмой год - и на вид уже довольно пожилая".
(Т.Гризингер, "Иезуиты")

"Несмотря на тридцать три, тридцать четыре года, она так ещё моложава и так хорошо сохранилась, что иногда, а особенно вечером, при свечах, ею можно даже залюбоваться".
(М.Е.Салтыков-Щедрин, "Господа ташкентцы. Дневник провинциала")

"В одной толпе старуха лет пятидесяти ..., вопила:
- Я, бедная престарелая мать ..., ... Кто согреет мою дряхлость от холода"
(А.Н.Радищев, "Путешествие из Петербурга в Москву")

https://anchoret.livejournal.com/463663.html

Умер Владимир Голицын. Он долго, десятки лет был старостой главного собора зарубежной церкви в Нью-Йорке. Говоря о нём, люди обычно называли его не Владимиром Кирилловичем, а князем Владимиром Кирилловичем, хотя сам он никогда не говорил о своем высоком происхождении. В своей светской жизни он занимал достаточно высокие посты (одно время был членом, да чуть ли не председателем совета директоров Чейз Манхэттен Банка, уже не помню), но оставался человеком скромным, сам ходил по храму с блюдом для сбора столь же скромных пожертвований и всё такое.
В начале девяностых пара близких мне людей, оказавшись там, робко подошли к нему с вопросом: скажите, Владимир Кириллович, а вот сейчас в России, мы знаем, организуется дворянское собрание, и его возглавляет Голицын, он вам кем приходится? Староста растерянно улыбнулся: "Я не знаю. Понимаете, отцы, когда крепостные из нашей семьи получали вольную, то многих так и записывали за нашей фамилией."
Спокойной ночи.

https://anchoret.livejournal.com/463507.html

Задолбали его постоянные самоповторы, как будто он накручивает объем публикации. Кроме того, по части аргументации своих идей Эрман здесь мне кажется ниже критики. Их подача очень слабая - американцы, всё-таки, инфантилы. А за то, что он перечисляет наряду "нацистскую Германию" и "сталинский Советский Союз", я считаю, у нас вообще сажать пора, как в иных странах за отрицание Холокоста. Разошлись, панимаишь. Ну и, конечно, как современному американскому либералу обойтись без упоминания ЛГБТ.
Впрочем, сути это мало касается.


Так или иначе, к большому удивлению моих учеников оказалось, что стандартное объяснение страдания тем, что Бог наделил людей свободной волей, а те неудачно воспользовались данной им свободой, в библейской традиции играет весьма незначительную роль. Библейские авторы не задумывались о возможности отсутствия свободной воли. Конечно, они не знали о роботах или любых других машинах, делающих то, на что они запрограммированы. Но помимо свободной воли у них было много других объяснений, почему люди страдают. Цель нашего курса состояла в том, чтобы обсудить эти объяснения, оценить их и попытаться понять, возможно ли вообще какое-либо решение проблемы.

На самом деле, некоторые проблемы действительно легко объяснить происхождением страдания от свободной воли. Да, можно объяснить политические интриги противоборствующих сил в Эфиопии (или в нацистской Германии, или в сталинском Советском Союзе, или в древнем Израиле и Месопотамии) тем, что люди плохо справились с предоставленной им свободой. Но как можно объяснить засуху? Когда она наступает, то не потому, что кто-то решил отменить дождь. Или как объяснить ураган, разрушивший Новый Орлеан? Или цунами, убивающее за ночь сотни тысяч? Или землетрясения, оползни, малярию, дизентерию? Список можно продолжать. Более того, утверждение, что за всеми страданиями стоит свободная воля, всегда выглядело несколько проблематично, по крайней мере для тех, кто задумывался. Ведь большинство людей, верящих в данную Богом свободу, также верит и в загробную жизнь. Мы полагаем, что у людей в загробной жизни все еще будет свободная воля (они же там не станут роботами, правильно?). И все же, мы полагаем, страданий тогда не будет. Но откуда люди знают, как реализовать свободную волю на небесах, если они не знают, как реализовать ее на земле? В самом деле, если Бог дал людям великий дар – свободу воли, то почему он не дал им достаточно разума, чтобы позволить жить всем вместе счастливо и мирно? Вы не можете говорить, что он не мог этого сделать, если вы утверждаете, что он всемогущий. Кроме того, если Бог иногда вмешивается в ход истории, чтобы воспрепятствовать чьему-то проявлению свободной воли – например, когда во время Исхода он погубил египетское воинство (принявшее свободное решение подавить израильтян), или когда во времена Иисуса он накормил народ (людей, решивших сходить в пустыню послушать проповедь, не захватив в дорогу еды), или когда он противодействует злой воле римского наместника Пилата, пожелавшего уничтожить Иисуса, и воскрешает того из мертвых, если он иногда вмешивается, чтобы противостоять свободной воле, почему бы ему не сделать это еще раз? Или, чего уж там, почему не делать это постоянно?

В итоге придётся сказать, что ответ представляет собой тайну. Мы не знаем, почему свобода воли работает так хорошо на небесах, но не на земле. Мы не знаем, почему для осуществления свободной воли Бог не даёт достаточно ума. Мы не знаем, почему он иногда нарушает свободу волеизъявления, а иногда нет. И это представляет собой проблему, потому что если в итоге мы решаем, что ответ является тайной, то это уже не ответ. Это признание, что ответа нет. «Решение» проблемы через свободную волю в конечном итоге приводит к заключению, что это всё тайна.

Оказывается, это одно из распространенных заключений, к которым подводит Библия. Мы просто не знаем, почему существуют страдания. Но другие заключения в Библии по данному вопросу распространены ничуть не меньше, вернее, распространены еще больше. Я хотел, чтобы моя группа в Ратгерсе изучила их все, посмотрела, что библейские авторы об этом думали, и оценила сказанное ими.

Основываясь на своем опыте ведения курса, по его окончании я решил, что хочу написать книгу об этом, об исследовании страдания и библейского ответа на него. Но чем больше я думал об этом, тем лучше понимал, что ещё не готов писать об этом. В то время мне было всего тридцать лет и, хотя я кое-что повидал, мне было понятно, что этого недостаточно. Такая книга требует многолетних размышлений, более богатого жизненного опыта и более глубокого понимания жизни.

Сейчас я на двадцать лет старше, и всё ещё не могу сказать, что готов. Конечно, я повидал за эти годы намного больше. Я сам пережил намного больше боли и видел боль и страдания других, иногда крупным планом: разбитые семьи, разрушенное здоровье, рак, забирающий близких в расцвете сил, самоубийство, врожденные заболевания, погибших в автокатастрофах детей, бездомность, психические болезни – вы можете составить свой собственный список из своего опыта последних двадцати лет. И я много читал: про геноциды и этнические чистки не только в нацистской Германии, но и в Камбодже, Руанде, Боснии, а теперь и Дарфуре; про теракты, массовый голод, древние и нынешние эпидемии, про сель, одним махом убивший тридцать тысяч колумбийцев, про засухи, землетрясения, ураганы, цунами.

И всё же, даже с дополнительным багажом двадцатилетнего пережитого опыта и размышлений, я могу оказаться не готов написать книгу. Но я предполагаю, что и ещё через двадцать лет я буду чувствовать то же самое, поэтому всё же решил написать её сейчас.

Как я уже говорил, основная цель данной книги – исследовать библейские ответы на проблему страдания. Считаю эту задачу важной по ряду причин:

1. Многие обращаются к Библии как к источнику утешения, надежды и вдохновения. Даже для тех людей, которые этого не делают, Библия лежит в основе западной культуры и цивилизации, формируя наш образ мыслей о мире и своём месте в нём (как мне кажется, это верно для всех нас, верующих и неверующих; Библия влияет на наше мышление в большей степени, чем мы склонны ей позволять).
2. Библия предлагает много различных объяснений причины страдания в мире.
3. Многие из этих объяснений противоречат друг другу и тому, что думает большинство наших современников.
4. Большинство людей – будь то верующие библейской традиции или обычные люди с улицы (может, и имеющие смутное уважение к Библии, но не из числа её приверженцев) – не имеет представления о том, какие именно объяснения страданий даёт Библия.

За эти годы я разговаривал со многими людьми о проблемах, связанных со страданиями, и меня поражает их реакция. Многие люди, честно говоря, просто не хотят говорить об этом. Для них говорить о страданиях – это всё равно что говорить о туалетных привычках. Они есть, и их нельзя избежать, но это не то, что может быть на вечеринке предметом разговора за рюмочкой. Есть другие люди, и таких немало, которые смотрят на проблему просто и снисходительно, и вообще особо на ней не сосредотачиваются. Мне кажется, их много и среди тех, кто читает эту первую главу. Когда я продолжаю говорить обо всех этих страданиях, происходящих в мире, у них возникает соблазн написать мне электронное письмо, чтобы объяснить их причину (это из-за свободной воли, страдания призваны сделать нас сильнее, Бог иногда испытывает нас, и так далее). Другие люди, в том числе некоторые из моих прекрасных друзей, понимают, почему лично я считаю это религиозной проблемой, но не считают ее проблемой для себя. В своей самой тонкой форме (а для этих друзей все чрезвычайно тонко) их мнение заключается в том, что религиозная вера не является интеллектуальной системой, объясняющей всё. Вера – это тайна и переживание божественного в мире, а не решение множества проблем.

Я глубоко уважаю эту точку зрения и порой хотел бы разделять её, но уже не могу. Бог, в которого я когда-то верил, в этом мире действовал. Он спас израильтян от рабства, он послал Иисуса для спасения мира, он отвечал на молитву, он помогал своему народу, когда тот был в отчаянной нужде, он активно участвовал и в моей жизни. Но в такого Бога я верить больше не могу, потому что, судя по творящемуся в мире, он не вмешивается ни во что. Могут возразить, что он вмешивается в сердцах страждущих, принося им утешение и надежду в их тяжёлой нужде. Мысль достойная, но насколько я вижу, это совсем не так. Подавляющее большинство людей, умирающих от голода, малярии, или от СПИДа, не чувствует никакого утешения или надежды вообще, тело испытывает агонию, а душа – одиночество и мучительную тоску. Снисходительный ответ на это гласит, что будь у них вера, они бы чувствовали иначе. Я не думаю, что это так. Оглядитесь вокруг!

Как бы то ни было, главная цель этой книги – изучение библейских объяснений причины страдания. Надо посмотреть, что они собой представляют, определить, чем они могут быть полезны для мыслящих людей, пытающихся в реальной жизни справиться со своими или чужими страданиями, и оценить их адекватность в свете реалий нашего мира. Как я уже сказал, для многих читателей Библии является неожиданностью то, что некоторые из этих объяснений не соответствуют их ожиданиям, а некоторые противоречат друг другу. Я постараюсь показать, например, что книга Иова имеет два набора объяснений проблемы – один находится в начале и конце самой истории Иова, другой – в диалогах между Иовом и его друзьями, которые занимают большую часть текста. Эти две точки зрения противоречат друг другу. Более того, обе точки зрения отличаются от взглядов пророков. А пророческое объяснение, прослеживаемое на протяжении большей части Ветхого Завета, противоречит взглядам иудейских «апокалиптиков», таких как Даниил, Павел и даже Иисус.

Мне кажется важным понимать, что Библия имеет широкий спектр ответов на проблему страдания, потому что такое понимание обнажает проблему представления о Библии, как о книге, имеющей один простой ответ на каждый вопрос. Многие люди в нашем мире подходят к Библии, как к шведскому столу, выбирая лишь то, что подходит им и их взглядам, не признавая, что Библия представляет собой чрезвычайно сложное и замысловатое переплетение взглядов, ракурсов и идей. Например, в нашем мире есть миллионы людей, страдающих из-за социального отчуждения по причине своей сексуальной ориентации. Отчасти это социальное отчуждение происходит из среды простых библейских верующих, которые уверены, что гомосексуальные отношения осуждаются в Писании. Как оказалось, это дискуссионный вопрос, по которому серьезные ученые имеют разные мнения. Но кроме того, осуждение гомосексуальных отношений по принципу «потому что Библия это осуждает» – это тот самый случай, когда люди предпочитают принять те части Библии, которые их устраивают, и игнорируют все остальное. Ведь там же, где в Библии осуждаются однополые отношения, также требуется, например, до смерти забивать камнями своих детей за непослушание, казнить любого, кто работает в субботу или ест свинину, и осуждать каждого, кто носит рубашку из смешанной ткани. Ни один из этих законов не важнее других – все они являются частью библейского закона. Тем не менее, в некоторых частях общества гомосексуальные отношения осуждаются, при том, что есть сэндвич с ветчиной во время обеденного перерыва в субботний рабочий день считается вполне приемлемым.

Поэтому важно видеть, что говорит Библия в целом, и не притворяться, что она умалчивает о чём-то, что противоречит чьей-то собственной точке зрения. Оценки требует всё, о чём говорит Библия. Здесь речь не о том, чтобы выставлять себя Богом, определяя, что является божественной истиной, а что нет, но о том, чтобы использовать свой разум для должной оценки сказанного библейскими авторами, будь то вопросы страданий, сексуальных предпочтений, работы в выходные дни или кулинарного и портняжного выбора.

Сказав это, я должен подчеркнуть, что цель книги не состоит в том, чтобы убедить вас, мой читатель, разделить мою точку зрения на страдание, Бога или религию. Я не заинтересован в том, чтобы уничтожать чью-либо веру или лишать людей их религии. Я не собираюсь никого убеждать стать агностиком. В отличие от других недавних писателей агностиков и атеистов, я не думаю, что когда дело доходит до важных жизненных вопросов, то каждый разумный и мыслящий человек в конце концов увидит вещи по-моему. Но я знаю, что многие мыслящие люди думают о страданиях. Это в немалой степени потому, что все мы страдаем, и многие из нас страдают сильно. Даже те из нас, кто хорошо обеспечен, хорошо образован, о которых хорошо заботятся – даже мы можем испытывать профессиональное разочарование и неожиданную безработицу, потерять средства к жизни, здоровье, ребенка; мы можем получить рак, сердечные заболевания или СПИД; все мы в конечном итоге страдаем и все умрём. Об этих вещах стоит думать, и при этом стоит посмотреть, как другие думали о них до нас – в данном случае те, кто составил книги, ставшие Библией, самой продаваемой книгой всех времен и книгой, лежащей в основе нашей цивилизации и культуры.

Моя цель в том, чтобы помочь людям думать о страданиях. Конечно, об этом уже написано много книг. Но на мой взгляд, многие из этих книг либо интеллектуально неудовлетворительны, либо морально обанкротились, либо практически бесполезны. Некоторые из них пытаются дать легкий или легко усваиваемый ответ на вопрос, почему люди страдают. Для людей, которые предпочитают легкие ответы, эти книги могут быть полезны. Но людей, которые пытаются разобраться с жизненными вопросами всерьёз и вовсе не находят простые ответы удовлетворительными, такие книги просто раздражают и действуют им на нервы, а пользы от них никакой. Тем не менее, о страдании написано много примитивного шлака. Время идёт, но благочестивые или снисходительные (и при этом невообразимо старые) ответы по-прежнему хорошо продаются.

Другие книги, на мой взгляд, нравственно сомнительны, особенно те, что написаны интеллектуальными богословами или философами, которые разбирают вопрос о зле абстрактно, пытаясь дать интеллектуально удовлетворительный ответ на вопрос теодицеи. То, что я нахожу нравственно отвратительным во многих таких книгах, это их бесконечная отдаленность от реальной боли и страданий, происходящих в нашем мире. Они рассматривают зло как «идею», а не как опытную реальность, которая рвёт на куски человеческую жизнь.

Эта книга и не даст простого ответа, и не станет применять философский подход, со всеми его сложными интеллектуальными концепциями и труднопонимаемыми утверждениями, использующими мудрёную эзотерическую лексику. Предмет моего интереса здесь ограничен некоторыми древними и традиционными размышлениями о зле, найденными в основополагающей литературе иудео-христианской традиции.

Будут рассмотрены следующие вопросы:
Что говорят о страдании библейские авторы?
Они дают одно объяснение или много?
Какие из их объяснений противоречат другим и какое это имеет значение?
Как мы, жители двадцать первого века, может оценить эти объяснения, данные в различных контекстах много столетий назад?
Я надеюсь, что глядя на древние тексты, составившие Библию, мы получим новые силы для более ответственной и сознательной борьбы с проблемами, которые они поднимают, коль скоро предметом наших размышлений является один из самых насущных и мучительных вопросов человеческого существования: почему мы страдаем.


А я на днях отбываю, и за отсутствием дорожного ноута дальнейший перевод, скорее всего, подвиснет на месяц.

https://anchoret.livejournal.com/463047.html

Я всё-таки вернулся от более привычного догматического термина "всемилостивый" к употребляющемуся автором "вселюбящий", который лучше раскрывает его мысль да и, в общем-то, полнее соответствует христианскому учению.


Некоторые мыслители пытались отрицать то или иное допущение. Например, некоторые из них оспаривали Божие всемогущество. В частности, это конечный вывод, к которому приходит раввин Кушнер в своей книге «Когда с хорошими людьми случаются плохие вещи». Согласно Кушнеру, Бог хотел бы вмешаться, чтобы прекратить страдания, но его руки связаны. И он лишь стоит рядом с тобой, даруя тебе силы противостоять боли в этой жизни, но прекратить саму боль он не может. Для прочих мыслителей это означает ограничение силы Божьей и, по сути, лишь является способом сказать, что Бог на самом деле не есть Бог.

Другие говорили, что Бог не вселюбящ, по крайней мере, в традиционном представлении. В большей или меньшей степени этот взгляд свойственен тем, кто полагает Бога виновным за все невыносимые страдания, что людям приходится терпеть. Подобный взгляд выражает Эли Визель, когда говорит о своем гневе на Бога и обвиняет его в том, как тот обошёлся со своим народом. Опять же, другие этого не принимают и полагают, что если Бог не есть любовь, то он и не Бог.

Есть и такие, кто отрицает третье допущение. Они говорят, что в мире нет никакого страдания. Но таких предельно мало и для большинства из нас они никогда не выглядели убедительно, если только мы воспринимаем мир таким, какой он есть, а не прячем голову в песок, подобно страусам.

Большинство из тех, кто бьётся с этой проблемой, предпочитает говорить, что все три допущения истинны, но есть своего рода смягчающее обстоятельство, объясняющее противоречие. Например, в классическом представлении ветхозаветных пророков, как мы увидим в следующей паре глав, Бог безусловно всемогущ и вселюбящ. Одна из причин существования страданий в том, что его народ нарушил его волю и данный им закон, и он попустил им страдание, чтобы обратить их к себе и к праведной жизни. Это объяснение вполне работает, когда страдает нечестивый. Но что насчёт нечестивца, процветающего в то самое время, когда праведник сражен безжалостной болью и невыносимым страданием? Как объяснить страдание праведника? Для этого требуется другое объяснение (например, что всё выправится в будущей жизни – этого нет у пророков, но есть у других библейских авторов). Так с этим и поступают.

Хотя философ Лейбниц придумал свой термин «теодицея» только в эпоху Просвещения, и хотя философская постановка проблемы актуализировалась только начиная с той же эпохи, по своей сути «проблема» существовала с незапамятных времён. Это признавалось в том числе и самими мыслителями Просвещения. Один из них, английский философ Дэвид Юм, отметил, что проблема ещё две с половиной тысячи лет назад была заявлена Эпикуром – одним из великих философов Древней Греции:

«Старые вопросы Эпикура еще остаются без ответа. Может быть, божество хочет, но не может предотвратить зло? Значит, оно не всемогуще. Если же оно может это сделать, но не хочет, значит, оно недоброжелательно. Если же оно и хочет и может, то откуда же берется зло?»

Когда двадцать с лишним лет назад я вёл в Ратгерсе свой курс библейских взглядов на страдания, то вдруг увидел, что студенты оказались удивительным и трудно объяснимым образом далеки от темы. Группа состояла из хороших студентов: умных и внимательных. Но они были по большей части белыми детьми из среднего класса, которым еще не довелось лично испытать много боли, и мне пришлось предпринять некоторые усилия, чтобы помочь им понять, что страдания на самом деле являются проблемой.

Чтобы донести до студентов, насколько тяжелы могут быть страдания, я посвятил некоторое время проблеме голода. Как оказалось, в это самое время сильнейший голод случился в Эфиопии. Отчасти из-за политической ситуации, но еще больше из-за засухи, восемь миллионов эфиопов столкнулись с острой нехваткой продовольствия и голодали. Каждый день в газетах появлялись фотографии этих несчастных – голодающих, отчаявшихся, потерявших надежду. В итоге каждый восьмой из них умер ужасной голодной смертью. Это один миллион человек, умерших от голода в мире, где пищи больше, чем достаточно, чтобы прокормить всех своих жителей, в мире, где американским фермерам платят, чтобы они уничтожали свои урожаи, и где большинство американцев потребляет гораздо больше калорий, чем нуждается или хочет их организм. Свои объяснения студентам я иллюстрировал фотографиями голодающих эфиопских женщин с истощёнными детьми на руках, отчаянно нуждающихся в еде, которую им не было суждено получить, так что в конце концов голодная смерть забирала их всех.

Прежде окончания семестра мне показалось, что студенты начали понимать. Большинство из них ухватило суть проблемы. В начале курса многие из них думали, что любая проблема со страданиями может быть довольно легко решена. Самым популярным среди них решением было то, которого и сегодня придерживается, как я подозреваю, большинство людей в нашем западном мире. Оно связано со свободной волей. Согласно этой точке зрения, причина, по которой в мире так много страданий, заключается в том, что Бог дал людям свободу воли. Без свободной воли любить Бога и повиноваться ему мы были бы просто роботами, делающими то, на что нас запрограммировали. Но поскольку у нас есть свободная воля любить и повиноваться, у нас также есть свободная воля ненавидеть и выходить из повиновения, и отсюда приходит страдание. Гитлер, Холокост, Иди Амин, коррумпированные правительства по всему миру и коррумпированные люди внутри и вокруг них – все это объясняется наличием свободной воли.

На самом деле этот ответ более или менее соответствует тому, что утверждалось некоторыми великими мыслителями Просвещения, включая Лейбница, который утверждал, что люди должны быть свободными, чтобы этот мир стал лучшим из возможных. Для Лейбница Бог всемогущ и поэтому мог создать любой мир, какой хотел. А будучи вселюбящим, он, очевидно, хотел создать лучший из всех возможных миров. Этот мир, со свободой выбора, дарованной его созданиям, поэтому лучший из всех возможных миров.

Другие философы отвергали эту точку зрения, и прежде всех Вольтер, так живо, саркастически, и даже смешно описавший в своем романе «Кандид» историю человека, которому выпало испытать столь бессмысленные и случайные страдания и несчастья в этом якобы «лучшем из миров», что он отказался от своего лейбницианского воспитания и приобрёл более рациональный взгляд на вещи: дескать, мы не можем знать всех нюансов творящегося в этом мире, так что стоит просто стараться насладиться им, пока есть такая возможность. Тонкий и убийственно остроумный роман «Кандид» по-прежнему заслуживает прочтения. Если это лучший из возможных миров, то представьте себе, каким был бы худший.

https://anchoret.livejournal.com/462786.html

https://anchoret.livejournal.com/462099.html

Не смог не дополнить профиль прекрасной цитатой из Шукшина: "Ты спросил: отчего болит душа? Я доходчиво рисую тебе картину мироздания, чтобы душа твоя обрела покой. Внимательно слушай и постигай."

https://anchoret.livejournal.com/461908.html

Барт привычно начинает со своего краткого жизнеописания. Тем, кто уже читал его книги, это может показаться даже немного комичным. Но человек говорит о своей боли, имеет право.

Глава первая
Страдание и кризис веры
Если в этом мире существует всемогущий и любящий Бог, то почему в нем столько невыносимой боли и непередаваемых страданий? Проблема страдания преследовала меня очень долгое время. Именно она заставила меня задуматься о религии в юные годы, и она же заставила усомниться в своей вере, когда я стал старше. В конечном счёте, свою веру я утратил из-за неё. Эта книга пытается рассмотреть некоторые стороны проблемы, особенно то, как они освещены в Библии, авторы которой тоже бились с болью и страданием в мире.
Чтобы пояснить, почему проблема так важна для меня, придётся немного рассказать о себе. Большую часть своей жизни я был убежденным истовым христианином. Я был крещён в Конгрегациональной церкви и воспитан в Епископальной. В двенадцать стал алтарником и продолжал прислуживать все школьные годы. В старших классах я начал посещать клуб «Юношество за Христа», где приобрел опыт «рождения заново». По прошествии времени последнее кажется немного странным – я и так годами был вовлечён в церковную жизнь, веровал во Христа, молился Богу, исповедовал грехи и так далее. Для чего именно мне требовалось перерождение? Думаю, так я бежал от ада – мне не хотелось переживать вечные мучения с бедными душами, которые не были «спасены»; райский вариант выглядел предпочтительнее. В любом случае, «рождение заново» словно бы перевело мою религиозность на ступеньку выше. Я стал ещё серьёзнее относиться к своей вере и решил поступить в фундаменталистский библейский колледж - Библейский институт Муди в Чикаго, где начал готовиться к церковному служению.
Я старательно изучал Библию – многое училось наизусть. Я мог по памяти цитировать целые книги Нового Завета, стих за стихом. Окончив Муди с дипломом по Библии и Богословию (степень бакалавра они тогда ещё не давали), для получения степени я перешёл в Уитон – евангелический христианский колледж в Иллинойсе (alma mater Билли Грэма). Там я выучил греческий язык настолько, что смог читать Новый Завет в оригинале. Тогда я и решил, что хочу посвятить свою жизнь изучению греческих новозаветных манускриптов, для чего выбрал Принстонскую духовную семинарию, пресвитерианскую школу с великолепным профильным факультетом, где тогда работал Брюс Мецгер – величайший учёный текстовик в стране. В Принстоне я получил первую профессиональную степень для пастырского служения и, наконец, докторскую степень по Новому Завету.
Я даю этот краткий обзор чтобы показать – я обладал твёрдым знанием христианства и был осведомлен о христианской вере изнутри задолго до того, как утратил свою веру.
Учась в колледже и семинарии, я активно трудился на ряде приходов. У себя дома в Канзасе я покинул Епископальную церковь, поскольку, как бы странно это ни звучало, она не казалась мне серьёзной в религиозном смысле (в свой евангелический период я был тем ещё максималистом). Вместо неё я пару раз в неделю ходил в церковь Плимутского библейского братства (к тем, кто действительно веровал!). Живя в Чикаго вдали от дома, я служил молодёжным пастором в Церкви евангельского согласия. В семинарские годы в Нью Джерси я посещал консервативную Пресвитерианскую церковь, а затем Американскую баптистскую церковь. По окончании семинарии меня попросили занять проповедническую кафедру в баптистской церкви, пока они не найдут пастора на полную ставку. А до тех пор целый год в Принстонской баптисткой церкви пастором был я, проповедуя каждое воскресенье, проводя молитвенные собрания и библейские занятия, посещая больных и вообще исполняя на приходе обычные пасторские функции.
Но затем, по ряду причин, о которых скажу в дальнейшем, я начал терять веру. Сейчас я утратил её окончательно. Я больше не хожу в церковь, больше не верую, больше не считаю себя христианином. Причиной является предмет, ставший темой этой книги.
В ранее изданной книге «Искаженные слова Иисуса: Кто, когда и зачем правил Библию» я упомянул, что моя сильная преданность Библии начала угасать по мере её изучения. Я начал понимать, что Библия представляет собой не столько непогрешимое откровение Бога (взгляд, усвоенный в библейском институте Муди), сколько очень человеческую книгу, несущую все следы рук человеческих: несоответствия, противоречия, ошибки, различные видения различных авторов, живших в разные времена в разных странах и писавших по разным причинам к разным аудиториям с различными потребностями. Но не проблемы с Библией заставили меня отказаться от веры. Эти проблемы просто показывали, как мне казалось, что мои евангелические воззрения на Библию не выдерживали критического подхода. Я оставался христианином – совершенно убеждённым христианином ещё долгие годы после того, как покинул евангелическое стадо.
Но в конце концов я всё же пришёл к убеждению оставить христианство полностью. Это было непросто. Напротив, я покидал его вопя и брыкаясь, отчаянно цепляясь за веру, которую знал с детства и которую узнал ещё глубже в последующие годы. Но я дошёл до точки, после которой уже не мог верить. Это очень долгая история, но вкратце она выглядит так: я осознал, что у меня больше не получается согласовывать притязания веры с жизненными фактами. В частности, я больше не мог объяснить, как благой и всемогущий Бог, действующий в этом мире, допускает такое положение вещей. Для многих людей, населяющих эту планету, жизнь является выгребной ямой, полной невзгод и страданий. Я дошёл до точки, когда уже просто не мог верить в существование доброго и благорасположенного Правителя, который в ответе за это.
Проблема страдания стала для меня проблемой веры. После долгих лет переживания проблемы, своих попыток её объяснения, попыток понять чужие объяснения – одни были очаровательны своей простотой, другие представляли собой чрезвычайно сложные и богатые нюансами размышления серьёзных философов и богословов – после обдумывания возможных ответов и продолжения борьбы с проблемой, лет девять или десять назад я наконец признал поражение, осознал, что больше не могу верить в Бога моей традиции, и признал себя агностиком: я не «знаю», есть ли Бог вообще, но я думаю, что если какой-то есть, то это точно не тот, которого провозглашает иудео-христианская традиция, не тот, кто деятельно и властно воздействует на этот мир. И тогда я перестал ходить в церковь.
Теперь я иду туда только в редких случаях, обычно, когда моя жена Сара очень этого хочет. Сара – яркий интеллектуал, выдающийся профессор средневековой английской литературы в Универститете Дьюка, и при этом сознательная христианка, активная прихожанка епископальной церкви. Проблема страдания, с которой я бьюсь, для неё совсем не проблема. Просто удивительно, насколько по-разному могут видеть предметы умные и благонамеренные люди, даже относительно самых важных жизненных установок.
Так или иначе, в последний раз я был в церкви с Сарой в прошлый Рождественский сочельник, когда мы гостили в Англии у её брата Саймона (другого агностика) в Саффрон Уолден, торговом городке близ Кембриджа. Сара захотела пойти на ночную службу в местную англиканскую церковь, и мы с Саймоном, уважая её религиозные взгляды, согласились пойти с ней.
В молодости я считал службу в Рождественский сочельник в ряду прочих богослужений самой наполненной глубоким смыслом. Церковные песнопения и колядки, молитвы и славословия, торжественное чтение Священного Писания, тихие размышления о самой важной из ночей, когда божественный Христос стал человеком и младенцем пришёл в этот мир – эмоционально я по-прежнему сильно привязан к этому моменту. Глубоко внутри я действительно взволнован историей о пришествии Бога в мир для спасения грешников. И поэтому я был готов, даже больше не будучи верующим, признать богослужение сочельника душевным и трогательным.
Таковым оно и оказалось, но совсем иначе, чем я ожидал. Звучали песнопения, литургические возгласы, служба шла своим чередом. Но больше всего меня тронула общая молитва. Она была не взята из стандартного молитвослова, а написана специально для этого случая. Вставший в проходе мирянин читал её громко и отчётливо, его голос заполнял всё обширное пространство церкви, ставшей похожей на пещеру. «Ты сошёл во тьму и всё изменил», говорил он. «Сойди же во тьму снова». Этот рефрен повторялся в молитве несколько раз, низким и звучным голосом. И на мои глаза навернулись слёзы, когда я сидел там с опущенной головой, слушая и размышляя. Но это не были слёзы радости. То были слёзы отчаяния. Если с пришествием младенца Христа Бог сошёл во тьму, неся миру спасение, то почему мир в таком состоянии? Почему же он не сходит во тьму снова? Где оно, присутствие Бога в мире боли и страдания? Почему тьма настолько всё поглотила?

https://anchoret.livejournal.com/461806.html

На мне сбываются евангельские слова "Если... он не встанет и не даст ему (хлеба) по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит" (Лк 11:8). Не очень хотел переводить эту книгу, которую просмотрел несколько лет назад, но не нашёл для себя актуальной. А теперь мне так настойчиво дали понять, что перевод нужен, что я сдался.
Сегодня краткое сентиментальное Предисловие, которое за исключением первого абзаца, не несёт в себе никакой полезной информации. По-прежнему рассчитываю на ваше заинтересованное участие.

Проблема Бога
Как Библия не справилась с ответом на наш главный вопрос: почему мы страдаем.
Предисловие
В этой книге рассматривается вопрос, важный для меня не только с профессиональной точки зрения, но и лично. Я написал её для широкой аудитории обыкновенных читателей, а не для узкого круга специалистов (которых, полагаю, можно считать необыкновенными). Имея в виду целевую аудиторию, я сократил до самого минимума ссылки и примечания. Каждый, кому интересно дальнейшее углубленное изучение вопроса, легко найдёт нужную литературу. Две превосходные работы, с которых можно начать, это «Защищая Бога: библейские ответы на проблему зла» Джеймса Л. Креншоу (James L. Crenshaw’s Defending God: Biblical Responses to the Problem of Evil (New York: Oxford University Press, 2005) и «Теодицея в мире Библии» Антти Лаато и Йоханнеса С. де Моора (Antti Laato and Johannes C. de Moor’s Theodicy in the World of the Bible (Leiden: E. J. Brill, 2003). Обе книги полны документальных ссылок, а последняя ещё и снабжена обширной библиографией.
Я сфокусировался на библейском «решении» проблемы страдания, которое кажется мне наиболее важным. Поскольку Ветхий Завет рассматривается преимущественно с так называемой классической точки зрения, а Новый Завет – с апокалиптической, я каждому посвятил по две главы. В отдельной главе рассматривается каждая из обсуждаемых точек зрения.
Текст Ветхого Завета берётся в синодальном переводе, текст Нового Завета – в авторском.
Особую благодарность выражаю своей жене Саре Беквит, профессору средневекового английского языка в Университете Дьюка и уникальному собеседнику, Роджеру Фриту, главному редактору издательства ХарперУан, лучшему в своем деле, давшему рукописи полный и полезный обзор, и своей дочери Келли, придирчиво работавшей над каждой строчкой.
Я хотел бы поблагодарить ещё трёх человек: радушных, щедрых и очень умных, которые читали рукопись, предлагали свои правки и смеялись, когда я порой самонадеянно отказывался их вносить. Это Грег Геринг, мой временный коллега по Еврейской Библии в Университете Северной Каролины, мой давний и очень близкий друг Джулия О'Брайен, специалист по Еврейской Библии в Ланкастерской Теологической Семинарии, и один из моих старейших друзей на этой стезе, новозаветник Джефф Сайкер из Университета Лойола Мэримаунт.
Я посвятил книгу Джеффу и его жене Джуди Сайкер. Я познакомил их друг с другом одиннадцать лет назад, они безумно влюбились и с тех пор живут счастливо. Я считаю это своей заслугой. Они остаются одними из моих самых близких друзей, знают самые интимные стороны моей жизни и всё ещё удостаивают меня своего общества, когда мы долгими вечерами распиваем прекрасный скотч, курим великолепные сигары и разговариваем о жизни, семье, друзьях, работе, любви, добродетели, пороке и желаниях. Что может быть лучше?

https://anchoret.livejournal.com/461479.html

В 1926 г. И.Гарднер предпринял паломничество на Афон, по итогам которого спустя годы он оставил свои воспоминания. В них встречается упоминание конструкции лампадного фитиля, не похожего ни на греческий поплавок, ни на его русский аналог.

Здесь, на Афоне, вместо фитилей употребляют особый гриб - древесную губку; её вываривают особым способом и расщепляют на мелкие волокна, которые и вставляют в металлический держатель, устроенный так, что одним концом он упирается в стенку лампадки, а другим высовывается из лампадки наружу. В ветвь этого держателя, отходящую от стержня, упирающегося в стенку лампадки, и вставляется кусочек этого гриба. Это позволяет легко регулировать пламя лампадки простым передвиганием наружного конца рычажка-держателя, отчего грибок погружается в масло глубже, оставляя весьма малый тлеющий кончик снаружи, или же больше высовывается из масла, и тогда этот оригинальный фитилек горит ярким пламенем. Это необыкновенно удобно и экономично, потому что можно настолько уменьшить пламя лампадки, что останется только крохотная голубая искорка, которая будет гореть все время, пока есть масло в лампадке, почти без нагара.

Я ничего не понял. Кто-нибудь знает, как это выглядело на самом деле?

https://anchoret.livejournal.com/461289.html

Зампред по церковному пиару всё же, прежде чем говорить про иронию всякие глупости, должен был пояснить, что он под ней понимает. Хотя даже если бы подразумевался ядовитый сарказм, то и его в апологиях святых отец хоть отбавляй.
Сейчас он решил, что кое-какой народец от церкви отшатнулся из-за своих ироничных пастырей. Хотя о том, сколько поводов для иронии подаёт сама церковь (в т.ч. этим заявлением), он вообще, скорее всего, не задумывался.
Это же ведомство бывшего Чаплина, да? Пр'oклятое место, истинный крест.

https://anchoret.livejournal.com/460666.html

Придумал политкорректный синоним пейоративного эпитета «раскольничья» (церковь, структура и т.д.): «альтернативно благодатная».

https://anchoret.livejournal.com/460288.html

Лишь совсем недавно узнал, что сызмала знакомая по сказкам и былинам река-смородина по-русски называлась бы совсем иначе: речка-вонючка, потому что «смород» - это «смрад» (ср.голод-глад и т.п.). И почему нам в детстве никто никогда не объяснял таких вещей?

https://anchoret.livejournal.com/460205.html

Как только придётся к слову в разговоре, ни один собеседник, оказывается, и не знает, что Крымская епархия МП сохранила подчинение УПЦ.
Мне, наверное, должен быть понятен политический смысл этого хода — типа не обострять положение УПЦ МП на Украине, но всё равно как-то не укладывается. Вот есть верующие и духовенство епархии, то есть весь православный Крым — это их решение? Ну нет, конечно. Их и не спрашивали. А чьё? Ну, ладно.
Тогда другой вопрос: как долго сохранится настоящее положение? Пока Украина не развалится? Мне, в общем-то, всё равно, но тут пара интересных моментов. С одной стороны, если вы обвиняете патриархию в обслуживании интересов Кремля, то нате выкусите — здесь она свои интересы защищает в пику государственным. Хотя, конечно, можно возразить, что здесь государство заинтересовано в затягивании ситуации. Ну, допустим.
С другой стороны, мне не очень понятна роль церкви в патриотическом воспитании граждан. Как клирики украинской церкви, т.е. церкви государства, объявляющего вас агрессором и империей зла, служат молебны для военных Крыма да и вообще числят их своими прихожанами? Смахивает на шизофрению.

https://anchoret.livejournal.com/459541.html