Внимание никогда не бывает желанием. Подобно огню, оно быстро взмывает яркими языками вверх, но долго на высоте не удерживается. Требуя для себя очередной подпитки, оно, внимание, есть только тогда, когда мы ему эту подпитку даем, причем извне.

В анналах древности сохранился анекдот о великом греческом ораторе Демосфене (384 ≈ 322 гг. до н.э.). Выступая в одном сложном деле и видя, что судьи рассеянны и невнимательны, он вдруг прервал свою речь и начал рассказывать о каком-то юноше, нанявшем осла с погонщиком. День был жаркий, и седок, спешившись, присел отдохнуть в тени, которую отбрасывал осел. Погонщик возразил, утверждая, что отдал внаем только осла, а не его тень. Спор превратился в судебную тяжбу. Тут Демосфен умолк, а когда судьи попросили его закончить рассказ, с горечью воскликнул: "Басню о тени осла вы готовы слушать, а важное дело выслушать не желаете!"

Журнал "Театр" (1990, # 11), основываясь на своих, близких к высшим правительственным кругам источниках информации, доверительно опубликовал саунный разговор четы Горбачевых, где Раиса Максимовна ("первая леди" страны, жена и друг Михаила Сергеевича Горбачева) ищет нетрадиционные средства воздействия на сосредоточение внимания мужа на акценты судьбоносного для СССР плана:

Раиса. Рассказать тебе старинную историю?
Горбачев. Ммм...
Раиса. Ты, конечно, слышал о Потемкине?
Горбачев. Еще бы. Вспомни, сколько раз мы смотрели фильм. Прости, сегодня мне не хочется говорить об Эйзенштейне. (Бормочет.) Маркс, Эйзенштейн... Наверное, ни одного главу правительства не массировали под лекцию о философии культуры.
Раиса. Значит, ты не знаешь историю Потемкина.
Горбачев стонет.
Тише. Броненосец был назван в честь князя Потемкина, ближайшего помощника Екатерины. Ты знал это?
Горбачев. Да.
Раиса. Не знал.
Горбачев. Хорошо. Пусть не знал.
Раиса. Вот так-то лучше. (Начинает рассказывать; преображаясь по ходу дела в Екатерину, она делает ее похожей на Тэтчер.) Жила-была императрица Екатерина Великая. Канцлером у нее был ее фаворит по фамилии Потемкин, которому императрица, зная его преданность, безоговорочно доверяла. Тот, единственный, мог сказать ей всю правду ≈ даже неприятную. Однажды, войдя к ней, он только молча поклонился. Императрица недоуменно посмотрела на него: "Меня всегда тревожит твое молчание, Потемкин, ≈ ведь это означает, что ты собираешься сказать то, что я не отела бы слышать".
Горбачев садится.
И тогда Потемкин сказал, что ее последний любовник сеет среди придворных смуту. Назревает недовольство, и от виновника нужно избавиться. Екатерина притворилась разгневанной. "Ты слишком много позволяешь себе, Потемкин, я этого не потерплю". Он только взглянул на нее. "Хорошо. Дай мне ще две недели". Потемкин улыбнулся и вышел... Груз государственных забот не прошел для него даром ≈ им овладела хандра. Придворные жаловались императрице на его безразличие к делам, но та не хотела их слушать. "Он не болен, ≈ говорила она. ≈ С ним ничего не может случиться. Пошли прочь, лицемерные жабы!" И придворные замолчали.
Горбачев порывается задать вопрос, но Раиса продолжает.
Государственные люди были в отчаянии. Хандра продолжалась у Потемкина почти месяц.
Скопилось множество бумаг на подпись. Однажды, когда придворные толпились, как обычно, в приемной Потемкина, туда зашел незначительный служащий по фамилии Шувалов. Он увидел вокруг одни расстроенные лица и поинтересовался, что случилось. Ему сказали. Он попросил дать ему бумаги. Подумав, придворные согласились ≈ а что они теряли? Шувалов взял бумаги и отправился по коридорам и галереям к апартаментам князя. (Раиса изображает блуждания Шувалова). Наконец, он пришел к спальне Потемкина. Тот сидел в постели в несвежем белье, с потерянным видом. Шувалов подошел прямо к столу, обмакнул перо в чернила и протянул перо и бумаги князю. "Фамилия?" ≈ спросил светлейший. "Шувалов". ≈ ответил Шувалов. Потемкин взял перо и подписал все бумаги. Торжествующий Шувалов как на крыльях влетел в приемную и вручил придворным бумаги. Те с жадностью схватили их и... замерли, словно их парализовало. Встревоженный Шувалов подошел ближе, заглянул в бумаги, и что же он увидел!? На всех бумагах стояла надпись ≈ "Шувалов".
Пауза.
Горбачев. Почему ты рассказала мне это?
Раиса молчит.
Я что, становлюсь Шуваловым? Ты думаешь, что Лигачев и его компания просто ставят мою подпись на своих приказах? (Поднимается в гневе. Берет простыню, набрасывает ее на плечи как тогу, становясь похожим на римского сенатора.) Знаешь, что мне хотелось бы сказать им на съезде? (Встает на массажный стол.)
Раиса. Думаю, что знаю. Надеюсь, что знаю.
Горбачев. Товарищи! Я терпел целых пять лет...