Вадим_Браун все записи автора

IV. Pomp and circumstance*

Помпезность и торжественность

(Часть первая)

 

В новом творческом порыве Nightwish приступили к записи Oceanborn, альбома, который вывел их карьеру на новый уровень. «Я и не слышал о демо-записи Oceanborn», признается Эво. «Я может и слышал его без вокальных партий, но все, что я помню, это день, когда альбом был уже готов и Туомас пришел ко мне с оригинальным диском. Я воскликнул тогда “Что это, черт побери, с вами случилось такое?!” Уже на самом раннем этапе они были профессионалами. В один миг они превратились во внушительную метал-группу.

«Oceanborn стал для нас своего рода прорывом, новым достижением», вспоминает Туомас. «Все кроме последнего микса было сведено в Китеэ. Он стал первым альбомом, к записи которого мы как следует подготовились. Вот почему я считаю его нашим первым альбомом. Angels Fall First был лишь демо-записью.»

Туомас написал песни для нового альбома фактически в тайне. «Туомас обычно пишет песни один, хотя, время от времени играет мне свои синтезаторные демо-партии», говорит Теро Киннунен. «Иногда на репетиции бывает довольно сложно оценить композиции, потому что они еще незакончены. Должен признать, что я не принимал настолько активного участия в процессе создания Oceanborn, чтобы рассказать о событиях предшествующих его записи.»

Композиции для альбома были написаны весной 1998, когда Эмппу и Юкка еще служили в армии. «Я прослушал демо-записи Туомаса когда вернулся домой», вспоминает Юкка. «Мы вместе репетировали на выходных. Эмппу еще был в армии. В студию мы отправились в августе, и это уже не было похоже на запись Angels Fall First. Мы подошли ко всему очень серьезно. Ударные были записаны в раздевалке спортивного комплекса Huvikeskus. И я вам скажу, что это было так утомительно сидеть одному в той тесной комнатке,  с постоянно барахлящими наушниками и микрофоном – единственным, что связывало меня с парнями, которые находились за 200 метров, этажом ниже. В раздевалке была хорошая акустика. Поэтому мы разместили там все инструменты и оборудование, приступив к записи ударных. На то время, они звучали действительно неплохо.»

Тогда Юкка приобрел свою первую ударную установку. «Моя мама взяла ради своего любимого сына кредит в 10 000 марок. Я отправился в музыкальный магазин и купил свою первую ударную установку Tama Espirit. Я был в восторге!»

По мнению Туомаса, процесс записи Oceanborn был сущим адом. «Запись альбомов Angels и Wishmaster прошла очень легко, чего нельзя сказать про Oceanborn и Century Child», соглашается Юкка. «В альбоме Oceanborn были самые трудные композиции. Особенно если учесть, что на тот момент мы были еще не такими опытными музыкантами, как сейчас. Мы работали на пределе – темп был быстрее, и в каждой песне по тысяче ударов. Музыка была раза в три сложнее.»

Вдохновленные в самом начале такими группами, как The Gathering, The 3^rd and the Mortal, Nightwish начали свое творчество с очень атмосферных, акустических композиций, и уже ко второму альбому изменили звучание, оставив песни у костра другим. Если верить словам Туомаса, это изменение не было чем-то заранее обдуманным. «Все произошло само собой. С выходом Oceanborn можно заметить, как мы совершенствовали свое мастерство. Мы были очень увлечены процессом записи, т.к. Angels Fall First был записан без особой цели.»

Oceanborn отличался наличием большого количества симфонических элементов. Туомас полагал, что необходимо использовать хор и струнные инструменты. Он также попросил своего бывшего учителя музыки сыграть для альбома партии на скрипке. «Туомас объяснял мне, как он хотел бы, чтобы я сыграл», вспоминает Пламен. «Я не стал надоедать ему лишними вопросами и просто спросил, что от меня требуется. Запись скрипок заняла три дня. Я был исполнителем, а Туомас дирижером. Этот молодой человек был очень самоуверенным – он уже знал, как все должно звучать, и был прав. Профессиональный музыкант мог бы просто не устоять и начать учить Туомаса прямо студии, что и как нужно делать, но для него было очень важно осознать, что он может сделать все сам и что его творчество принимают.»

Запись альбома Oceanborn многому научила всю группу. «Никто из нас не был профессионалом. Мы еще не так долго играли на то время. Мы перезаписывали даже самые простые партии по несколько раз, хотя было много гораздо более сложных, над которыми предстояло, как следует поработать. И для Тарьи в том числе, это стало совершенно новым опытом», говорит Эмппу.

Тарья позже очень много ругалась по поводу того самого нового опыта. «Те песни были чертовски сложными! Во время записи альбома было над чем поработать. Иногда в изнеможении, я просто кричала на парней. Туомас, редкий засранец, говорил мне, что и как нужно делать. Они не понимали, что те партии были для меня на то время слишком сложными. Это было просто не выносимо. “Вы что болваны, не понимаете, что это невозможно? Сами пойте, если думаете, что сможете лучше!” Было действительно не легко, и я бы не хотела пережить это вновь. Концовка ‘Passion and the Opera’… Может быть сегодня, мне ничего бы не стоило исполнить ее, но тогда – уф! Она требовала колоратурного исполнения [Coloratura (итал.) - технически трудные пассажи в пении, способность петь в верхнем регистре.] Композиция ‘The Pharaoh Sails to Orion’ также оказалась не из легких.

«Тарья уже тогда,  на записи Angels Fall First вопила», говорит Теро. «Мы потратили на все не много времени. Записали все песни за один уикенд.»

Туомас очень смущается, когда речь заходит о том, как они не ладили с Тарьей во время репетиций. «Я лишь говорил ей петь», признается он. «Это было слишком резко, я признаю это. Вокальные партии были несколько выше, чем Тарья могла их исполнить. При написании песен, я об этом не подумал. Партия хора в композиции ‘Stargazers’ исполняется так высоко, что Тарья до сих пор не может ее петь. Представляете, какого ей одной было тогда?»

Тарье очень не нравилось, что ей приходилось петь вне ее регистра. Те конфликты в студии не были чем-то серьезным, это было лишь выплеском накопившегося стресса во время напряженной работы. Чтобы записать все вокальные партии, Теро приходилось обманом заставлять Тарью петь. «Нам удалось записать концовку ‘Passion and the Opera’ только тогда, когда мы сказали Тарье, что запись остановлена, и она может попробовать пока распеться. И, конечно же, этот материал и был использован для альбома.»

Группа очень напряженно работала над альбомом ‘Oceanborn’, даже если и приходилось использовать такие необычные методы. «Мы, безусловно, вложили много сил в этот альбом», говорит Теро. «Мы начали с записи ударных в небольшой раздевалке. Взяли в аренду микрофоны получше из студии в Joensuu. Хотя, они оказались такими же паршивыми, и под конец, мы использовали их кажется лишь для записи кимвала [ударный инструмент, состоящий из двух металлических чаш. Прим. пер.]. Мы начали неожиданно понимать, что студия слишком мала для группы, и мы стали делать большое количество промежуточных миксов, чтобы освободить место для треков. Когда треки ударных были готовы, мы записали клавишные. После этого между Туомасом и Эмппу произошла ссора. Эмппу совершенно отказывался играть на гитаре.»

Этот случай стал первым серьезным конфликтом в группе. Эмппу и Туомас спорили так горячо, что в итоге, Эмппу выставил Туомаса из студии.

«Первый раз я видел Туомаса таким агрессивным», вспоминает Теро. «Я знал о ссорах, но никогда не был их свидетелем. Однажды в студии Туомас неожиданно метнул бильярдный шар в стену. Он получил текстовое сообщение от Эмппу, которое вывело его из себя.»

Похоже, что всему виной послужили разногласия, как по поводу денег, так и собственно музыки. «Во время записи ‘Oceanborn’, Эмппу и Туомас не разговаривали друг с другом и общались только через Юкку. Виной тому, послужила финансовая сторона дела.»

С другой стороны, Эмппу отрицает, что они спорили в студии о деньгах. По его словам, причиной всему послужило то, что он хотел записывать свои партии сам, в тишине и покое, считая творческий процесс чем-то личным. «Первые альбомы мы записывали в студии Теро в Huvikeskus. Но я бы хотел записывать свои партии один, и будучи в студии дать себе возможность самому нажимать на кнопку «запись». Я много раз предлагал Теро пойти поесть пиццы или поделать что-то еще, в то время пока я записал бы соло. Меня с самого начала раздражало то, что во время записи кто-то будет стоять у меня над душой. Но у меня не оставалось другого выбора, поскольку я не разбирался так хорошо в оборудовании звукозаписи. Я до сих пор не могу ничего записывать у себя, пока дома кто-то есть. И не думаю, что Туомасу понравилось, если бы кто-то стоял рядом с ним, когда он пишет, и говорил, что и как ему делать. Это тоже самое.»

По словам Туомаса, спор произошел именно из-за денег. У нас были проблемы с Teoso [финское общество защиты авторских прав], мы спорили о деньгах. Я получаю больше всего прибыли в группе, и в начале, остальным это не нравилось».

Юкка отмечает, что в те года, у них были финансовые трудности. «Альбомы не продавались, как сейчас. Тогда мы не получали много денег от выступления. Ты получал один цент от туда, другой от куда-нибудь еще, третий с продаж альбомов. Естественно, Туомас забирал себе свои комиссионные, поскольку писал всю музыку и тексты. По началу, нам всем это не нравилось, потому что каждый из нас уделял все свое время группе. И нам казалось это несправедливым.»

Туомас не понимает, почему композитор не должен зарабатывать больше остальных. «Я много думал об этом. Нас в группе пять человек. Я пришел к выводу, что все справедливо. Все могут начать писать свои песни, начать свой собственный проект. Тогда бы они поняли, какого это.»

К счастью, группа преодолела разногласия. Конфликт оказался такой незначительный, что Эмппу через несколько лет уже и не помнил ничего об этом.

Туомас также не придает конфликту большого значения. «Серьезной ссоры не было. В конечном итоге, мы пришли к компромиссу, и все встало на свои места. Компромисс был таков, что в первые два года я поровну делил свой авторский гонорар, который выплачивала мне Teosto, между всеми участниками группы. Сейчас я уже кое-что смылю в музыкальном бизнесе, и понимаю, как это было глупо. Но это помогло группе не распасться, и тем не менее, мне кажется, что это стало лучшим решением. Я был слабохарактерным и наивным, делал то, что от меня хотели другие. Но я ни о чем не жалею. Мы все были такими.»

Туомас полагает, что его решение стало исключительным. «Я считаю, это не слыханно. Не думаю, что кто-либо еще до меня на такое согласился. Я никогда не купался в деньгах. Мне достаточно было и тех денег, чтобы заплатить за квартиру и купить продуктов. У меня было лишь навязчивое чувство, что меня не уважают. Я придумал Nightwish, а другие зарабатывали на моих композициях. Интересно, парни из Stratovarius жаловались бы Толкки <Tolkki>, что он получает больше денег и просили бы его поделиться своим авторским гонораром? Или парни из группы HIM убеждали бы Вилле Вало <Ville Valo> в том же?»

Позднее Юкка объяснил, что виной всему стал один из семи смертных грехов – зависть. «Мы завидовали Туомасу, потому что он работал больше всех. Сейчас я конечно сожалею об этом, но в то время мы были в деле лишь три года. Мы тогда ничего кроме запеканки и макарон не ели, а тут вдруг один парень начинает зарабатывать столько, что и поделиться не мешало бы. Многие из нас до сих пор считают свою мелочь, чтобы заплатить за телефонный счет или чтобы купить пару барабанных палочек. Но сейчас, вспоминая все это, я считаю, что мы были не правы. Я могу сам заработать на гитару или клавишные, и денег вполне хватает не только на ту запеканку или макароны. Вот так.»

Сотрудники Spinefarm увидели проблему в полном объеме. «Туомас очень демократичный и надежный. Поначалу уступал», Говорит Эво. Riku Pääkkönen соглашается. «Туомас был слишком любезным. Он музыкант, автор текстов, ни юрист или бизнесмен. Что мне нравится в Туомасе, так это, что он делает все без преследования каких-либо коммерческих интересов. Мне кажется, что это главная причина, почему группа стала такой успешной. Все, что он делает, исходит из его сердца и люди чувствуют это в его музыке.»

Помимо денежного вопроса, еще одной причиной разногласий стало то, что Юкка и Эмппу хотели играть более заметную роль в жизни группы. Поначалу, не было предельно ясно, что Туомас главный автор текстов и музыки. Эмппу, безусловно, пришлись бы по душе его композиции в альбоме. Эво вынужден был дать понять, что если роль парней в группе их не устраивает, то тогда они найдут им замену.

Позже Юкка взял на себя важную роль в руководстве финансовыми делами группы. Но Эмппу, похоже, так сразу и не забыл те разногласия. «Эво и Рику сказали, что следует сменить гитариста и барабанщика», вспоминает он. «Когда я об этом узнал, то очень разозлился на Эво. Сейчас все уже в прошлом».

Ситуация могла бы стать также неприятной для Эво, потому что он утверждает, что почти ничего не помнит о тех событиях. Для современного менеджера, даже Эво слишком тактичный – улаживать трения между членами группы, не задев ни чьих чувств, очень непростая задача. Тот факт, что по своему характеру он не резкий, делает его идеальным менеджером для Nightwish. Для Туомаса группа, это его жизнь, для Эво ее часть. Эво старается вести дело так, чтобы учесть интересы каждого.

Эмппу частично соглашается. «Эво – очень общительный парень, он всегда желает лучшего для всех. Но если что-то идет не так, то он вполне может разозлиться. По некоторым причинам, люди полагают, что все менеджеры – засранцы. Но Эво не такой. Это конечно хорошо, стараться всем угодить, но в тоже время, так можно попасть под чужое влияние. Эво может позволит этому случиться, но всему есть предел, и если противостоящая сторона переступит черту, то Эво нанесет ответный удар.»

Туомас был расстроен конфликтом, поскольку он хотел, чтобы люди поняли его мотивы. «У меня всегда было заниженное чувство собственного достоинства», говорит он несколько лет спустя. Это самая большая проблема в моей жизни. Хотя Nightwish очень много для меня значит, мне трудно ценить то, что я делаю. Иногда, я четко осознаю, что сделал что-то стоящее, сумел принести многим людям добро. Если бы в тот день перед Рождеством, я не пошел бы к Тарье и не попросил ее спеть для нашего демо-проекта, как бы теперь все было?»

«Те же мысли посещают меня и в отношении парней из группы. Я тот, кто дал им возможность наслаждаться всем великолепием жизни рок группы и путешествия по всему миру», продолжает Туомас. Я доволен тем, что я сделал, доволен идеями, и тем, что подарил людям, вокруг меня частицу добра. Есть много поклонников, которые говорят, что наша музыка помогает им жить или спасла их от суицида и т.д. И это очень приятно. Но когда близкие тебе люди, мои друзья из группы, приходят к тебе и говорят, ‘Ты Гитлер хренов, зарабатываешь слишком много денег и делиться не собираешься’, то это очень огорчает. Не так-то легко такое преодолеть.»

Туомас винит себя в том, что изначально не сделал свою политику в группе достаточно ясной для всех остальных. «Вначале я не дал понять, что буду сам писать все песни, вот почему возникали такие неприятные ситуации. Эмппу может быть не понравилось бы, что его идеями пренебрегают, но в тоже время, он не предложил ничего кроме гитарных риффов и припева к композиции ‘Sacrament of Wilderness’ – что можно как раз услышать в альбоме.»

По мнению Туомаса, что-то было безвозвратно потеряно после тех конфликтов. «Это было началом конца невинности (end of innocence)», говорит он. «Сначала мы играли, потому что были друзьями и это было здорово. Но потом, мы поняли, что в этом есть нечто больше. Позже все стало другим.»

Споры не уменьшили уважение Туомаса к друзьям из группы. Скорее наоборот, как например с Эмппу. «Эмппу – классический пример того, когда человек понимает свою место и роль в группе. Он всегда был на высоте. Люди говорят, что его удовольствие от игры видно за сотни миль.

После того, как все было улажено, процесс записи проходил хорошо. Теро Киннунен вместе с Эмппу начали сведение гитарных треков, и в конце дня Туомас приходил послушать, что же у них получалось. «Нас беспокоило, как мы скажем Эмппу о том, что необходимо кое-что переиграть», говорит Теро. «Но Эмппу всегда играл, что его просили. Я был посредником, стараясь сохранить со всеми хорошие отношения и в тоже время быть справедливым ко всем.»

«Запись в студии заняла много времени», вздыхает Туомас. «Думаю, мы там зависали каждый день на протяжении двух месяцев. Это был напряженный процесс. Мы хотели добиться реалистичного звука, поэтому пригласили в студию флейтиста. А затем мы записывались с  'Trio Fuck-up' из городского оркестра Joensuu: виолончель, скрипка и альт. Они не очень хорошо знали свои партии и не особо старались их разучить. Все было организовано не идеально. И нам приходилось перезаписывать их партии снова и снова. К примеру, композиция ‘Moondance’, где из всех 20 дорожек только одни струнные, сыгранные как раз этим трио. Они сыграли три или четыре раза, а затем поверх всего этого я еще раза два на синтезаторе. Затем третий скрипач, наш учитель музыки, Пламен Димов, внес кое-какие поправки, и затем я еще раз измененил кое-что в клавишных партиях. Это было еще непрофессионально, но мы научились кое-чему из этого опыта.»

У Сами свое мнение насчет композиции. «’Moondance’ получилась забавной. У меня было мнение, что она несколько не соответствует стилю группы", говорит Сами. «Композиция напомнила мне фоновую музыку из национальной лотереи. Я ее прозвал «Лотерейная песня» (‘The Lottery Song’)!»

«У композиции был интересный хор», посмеивается Юкка. «Идея пришла в последнюю минуту. Мы только собирались в бар в Китеэ в пятницу вечером и слушали альбом какой-то группы, где был потрясный бэк-вокал. У нас появилась идея, что нужно обязательно записать прикольные партии для Кармилы, это мы вопим там на бэк-вокале в ‘Moondance’. Мы пробовали разные варианты: дули в бутылочные горлышки и все такое, но потом оставили только тот нелепый хор.»

Эмппу определенно не нравилась ‘Moondance’. Он даже протестовал против ее включения в альбом, однако позже остальные убедили его согласиться. Туомас подчеркивает, что Nightwish, это своего рода демократия, где уделяют внимание различным точкам зрения. «У нас не было большого количества разногласий по поводу музыки. Не было такого, что кто-то говорил “Это такая хреновая песня, что мы даже не сможем сделать ее релиз.” Мне кажется, что ‘Moondance’, была композицией, которую Эмппу не хотел включать в альбом ни под какими обстоятельствами. Наконец нам удалось уговорить его. Это вполне хороший трек. Ничего выдающегося, но и не полный провал.»

В общем, Эмппу был доволен альбомом. «Первый альбом стал своего рода тренировкой, а на втором альбоме можно услышать, как мы учились на своих ошибках», сказал в 2003 году Эмппу. «Мне кажется Oceanborn, это наш лучший альбом. Он не идеален и не слишком хорошо записан. Если бы мы записали его позже, то звук был бы гораздо лучше, но звучал бы более бесстрастно. Oceanborn недоработанный альбом; более рок-н-рольный. У нас был творческий порыв, нам хотелось показать остальным, на что мы способны. Мы не утратили до сих пор эту страсть, но сейчас все гораздо профессиональнее. Малейший треск гитары и мы перезаписываем все заново, чтобы наши ошибки не были слышны на альбоме. Очевидно, что ошибки есть всегда. Но мне кажется, что когда группа много репетирует, она теряет эту некую спонтанность. Это нормально. Когда внешние обстоятельства становятся лучше, ты можешь делать все лучше, ничего не упустив.»

В альбоме Oceanborn у Nightwish был еще второй вокал. «Вильска согласился принять участие», вспоминает Туомас. «Мне нравилось звучание его голоса в группе Nattvindens Gråt. У меня появилась идея, что мы должны попробовать создать контраст голосу Тарьи в двух песнях. Учась на своих ошибках в альбоме Angels Fall First, больше я свой рот раскрывать не собирался. Не то чтобы мой голос был совсем плох, я потом себе это простил, но если группа хотела развиваться дальше, то я должен был замолчать. Во время записи Angels Fall First я просил Юкку, Эмппу, еще кого-то спеть, пока они мне не сказали: “А почему бы тебе самому не попробовать?”»

Известный позднее, как исполнитель в Finntroll, группе, на которую оказали влияние блэк-метал, фольклор и хумппа, Тапио Випльска говорит, что ему уже во время Angels Fall First нравились Nightwish. «Позвонил Туомас. Он сказал, что они записывают новый альбом и хотят, чтобы я исполнил вокальные партии для придания контраста. Это была, вероятно, самая короткая студийная работа за всю мою жизнь. Когда я приехал, Туомас был уже на месте. “Вот тексты, вот микрофон”. Минуты три он объяснял, как должны звучать композиции. ‘Devil and the Deep Dark Ocean’ была записана в два захода. ‘Pharaoh Sails to Orion’ наверно в три. В общем, я пробыл в студии Китеэ целых 52 минуты. “Спасибо, увидимся позже”, сказал я и отправился обратно в Савонлинну. За те 52 минуты, у нас было время послушать четыре или пять песен, которые пока были без вокала Тарьи. Я был буквально ошеломлен музыкой. Я тогда подумал: “Черт возьми, эти парни действительно что-то стоят!” Я ожидал что-то типа композиции ‘Carpenter’, но когда услышал симфонический рокот и ритм бас бочек ударных, я очень удивился. Позднее, альбом стал лидером чартов.»

Армейский товарищ Туомаса, флейтист Esa Lehtine, также был рекрутирован для записи альбома. «Esa теноровый саксофонист в северо-карельской армейской группе, он также играет и на флейте», говорит Туомас. «Я подумал, что было бы неплохо записать флейту. Я хорошо знал Esa и попросил его. Ему за сорок, он семейны1й человек, старший лейтенант на военной службе. Кстати, он уже играл на нашем первом альбоме, в песнях ‘Nyphomaniac Fantasia’ и ‘Lappi’. В альбоме Oceanborn он играл композиции ‘Gathsemane’, ‘Walking in the Air’ и ‘Moondance’, а в альбоме Wishmaster, композиции ‘Come Cover Me’, ‘Two For Tragedy’ и ‘PhantasMic’. После он уже с нами не работал, однако внес большой вклад в первые альбомы.»

Для группы и Spinefarm, Oceanborn стал первым альбом, микшированием которого занимался продюсер Микко Кармила <Mikko Karmila> в Finnvox Studios. Позже, Spinefarm постоянно работали с Кармилой, но именно Nightwish приписывают заслугу в том, что они «нашли» его.

«Мы «нашли» Кармилу, и с тех пор, практически каждая группа Spinefarm работала с ним», говорит Туомас. [Прим. ред.: Кармила стал известен в конце 80-х, занимаясь продюсированием  дебютного альбома легендарной финской спид-метал группы Stone.] «Сначало, для микширования Oceanborn, Эво советовал Тимо Толкки из группы Stratovarius. Мы были потрясены – Толкки был для нас богом. Я точно не помню, но в конечном итоге, мы выбрали Кармилу и остались вполне довольны.»

Туомас вспоминает, что его первый визит в Finnvox был своего рода шоком. «Мы очень уважали Кармилу, потому что он смикшировал альбом Visions группы Stratovarius, и мы думали получить такое же звучание для нашего альбома. Кармила также работал с такими финскими группами, как Don Huonot и Waltari. К слову, Кармила оказался довольно молчаливым, ко всему придирался, поэтому общение получилось довольно неловким. Но стоит только понять юмор Кармилы, как сразу осознаешь, что он отличный парень. Я думаю, что он нами тоже доволен, как и нашими концертами. Тарья была единственной, к кому он не придерался, а вот всех остальных постигла такая участь. Я помню его легендарный комментарий, когда мы заканчивали микширование нашего live-альбома – “Научитесь сначала играть свои песни, перед тем как притаскивать их ко мне!”»

«Когда мы впервые встретились, они мне показались очень застенчивыми», говорит Микко Кармила. «Они много не говорили, или говорили очень тихо. Я отчасти помню, как критиковал их игру. Конечно, было много ошибок, но с годами все изменилось. Помню, как поначалу особенно критиковал звучание гитары и ударных. На одной репетиции, кто-то сказал мне, что Юкка вегетарианец, и я поэтому поводу много шутил, типа “Тебе не следует играть, когда ты голоден!” и все такое.»

Согласно Туомасу, реакция Кармилы была просто поразительной. «Сингл ‘Sacrament of Wilderness’ должен был микшироваться первым и Кармила прокомментировал это так – “Вы шутите? Этот трек? Да это самая банальная песня во всем альбоме! Хор вступает только через две минуты! Вы с ума сошли?” Он был совершенно непреклонен. Я помню, как он хвалил ‘Gethsemane’, называя ее музыкальным произведением искусства. И ему понравилась еще ‘Walking in the Air’. В конце концов, мы решили, что продолжим работу с этим парнем в будущем.»

Так они и поступили. Специалист по мастерингу Mika Jussila, постоянный внештатный сотрудник в Finnvox, уже занимался мастерингом альбома Angels Fall First, и группа также продолжила работать с ним на альбоме Oceanborn.

Перед релизом альбома Oceanborn, ‘Sacrament of Wilderness’ был выпущен «совместным» синглом, где были представлены еще и композиции групп Eternal Tears of Sorrow и Darkwoods My Betrothed – таков был обычай студии звукозаписи в то время.

Также 13 ноября 1998 года, было снято видео во время выступления группы на концерте в Huvikeskus Китеэ. Группа не любит распространятся по поводу этого любительского клипа. «Должно было быть видео живого выступления», усмехается Тарья. «Оно ужасно. Какие-то парни бегали вокруг сцены с камерами. Нам нужен был отснятый материал.»

Снятое безбюджетное видео демонстрирует «причудливые танцы» Тарьи и ее забавную прическу – заколотые кверху в беспорядке волосы с двумя косичками. Трагикомичные подробности вероятно и есть причина, по которой группа не любит говорить об этом видео. Однако, безусловно, оно не помешало успеху самого сингла.

‘Sacrament of Wilderness’ оставался в финском чарте синглов  20 недель, из которых четыре недели на первом месте. Было продано 5,000 копий, что дало группе право на золотое статус. Путешествие к сердцам финнов началось, и как только альбом был выпущен, группу ждал мировой успех.

Местная газета Karjalainen написала о достижениях группы 22 ноября 1998 года:

 

Несколько лет назад, основанная в городе Китеэ группа Nightwish, поспешно влилась в ряды финского металлического рока. После небольшого периода молчания, группа вновь дала о себе знать. Скоро будет выпущен новый альбом и Туомас Холопайнен описывает его как мощный и совершенно не сравнимый с дебютным альбомом группы. (…) Дебютом группы была «всего лишь демо-запись» не сравнимая с Oceanborn, говорит композитор и клавишник Туомас Холопайнен.

«Новый альбом мощный, креативный и пылкий; вот так бы я его описал. А какими еще словами можно описать то, что исходит из твоего сердца? Это полноценный альбом, в музыкальном и мелодичном плане гораздо лучше  нашего первого,» говорит Холопайнен.

Как и дебют, новый альбом поступит в продажу в Европе, и особенно надежды возлагаются на Германию, где в прошлом году был тепло встречен альбом Angels Fall First.

В новом альбоме десять композиций, посвященных теме моря, нашедшей свое отражение в самом названии. Туомас Холопайнен выбрал данную тему, вдохновившись природной силой, стихийностью и таинственностью моря.

«Море – это исток, начало всего живого, что делает его отличной метафорой для мира или вселенной в целом.»

 

Похоже, что Nightwish, наконец, нашли свой собственный голос. Группа объясняет, что изменение в звучании было вызвано большей частью их идолами того времени. «Тогда Stratovarius были для нас всем. Это заметно по нашему альбому», признается Туомас.

«Мы пошли посмотреть концерт Stratovarius в Kuopio», вспоминает Тарья. «Мы восхищались творчеством тех парней и очень уважали их. Они были еще и старше нас – точнее сказать, мы были детьми по сравнению с ними. Они казались недосягаемыми. Мы смотрели концерт из дальнего конца клуба и чертовски хорошо повеселились. Это должно быть было ключевым моментом, когда в голове Туомаса наконец начало формироваться идея о том, к чему мы должны стремиться.»

С профессиональной стороны, группа уже имела неплохой опыт. «Все очень много репетировали и уже сыгрались за это время», говорит Юкка. «Наши возможности были уже на абсолютно другом уровне, чем ранее. Мы играли и отрывались по полной, но затем мы поняли, что нацелены выпустить альбом, который должен был быть в разы лучше предыдущего. Каждый ожидал от себя гораздо большего».

______________________________

* pomp and circumstance (англ.) - помпезность, пышность [шекспировское выражение (W. Shakespeare, ‘Othello’, act III, sc. 3)]. Прим. пер.

Серия сообщений "Глава четвертая":
Часть 1 - IV. Pomp and circumstance (Часть первая)
Часть 2 - IV. Pomp and circumstance (Часть вторая)
Часть 3 - IV. Pomp and circumstance (Часть третья)