-noitome все записи автора Название Чёрная вода (The Black Sea).
Оригинал http://www.originalpain.com/paddy/fanfiction/black.html
Автор Paddy Green Фик написан на конкурс «seme Aya» сайта «Scarlet Seduction».
Перевод Oruga
Бета Саатера
Жанр angst, romance.
Пейринг Айя/Йоджи
Рейтинг NC-17
Содержание. Разрываясь между белым и чёрным, Айя угрожает стабильности команды.
Примечание: перевод выполнен на фикатон по заявке Pandorra



ЧЁРНАЯ ВОДА

Я Фуджимия Ран, командир Вайсс.
- Оми!
- Да, Ран-сан?
Меня радует, когда младший из моих солдат отзывается так быстро. Послушание – главная добродетель подчинённого. Не потребуется много времени, чтобы сделать из него образцового наёмника. Он молод, у него острый ум и ярко выраженные способности к планированию. Он полезен для команды.
- Где остальные?
Важно, чтобы я на должном уровне поддерживал прикрытие в виде цветочного магазина. Флористы не бывают убийцами, убийцы не бывают флористами. Мы - исключение. Мы должны быть первоклассными флористами, чтобы никто не заподозрил, что мы – профессиональные убийцы. Критикер приказывают – я делаю. Я Фуджимия Ран, командир Вайсс.
- Кен развозит заказы, а Йоджи…
- Привет, Оми! Привет, Айя! – Кен влетает в магазин. Ему достаточно мгновения, чтобы спохватиться и исправить ошибку.
- Здравствуйте, Ран-сэмпай! – говорит он куда более почтительно, и слегка кланяется.
Я киваю в знак того, что его ошибка прощена.
Хидака Кен. Этим солдатом я тоже доволен. Быстрый, умелый, внимательный. Он надёжен и дружелюбен. Правда, на его обучение ушло больше времени.
Сначала они держались со мной излишне фамильярно. Как известно, Критикер действуют столь эффективно потому, что их операции доведены до совершенства скрупулёзной проработкой всех деталей. Этим объясняется, почему их прежний командир, некий Айя, был так похож на меня. К сожалению, он не воспитал в подчинённых должного уважения. Стилем работы Критикер объясняется и моё чувство узнавания. Дом, работа, команда – всё вызывает отклик в памяти, вероятно, из-за того, что меня подробно знакомили с ними раньше. Я не ломаю над этим голову. Прошлое прошло; надо жить настоящим.
Я снова киваю. Они знают – это сигнал вернуться к работе. Я осматриваю магазин и остаюсь доволен. Для меня в мире есть лишь чёрное и белое, Вайсс и Шварц. Серое – это только тень, отбрасываемая ими, и потому не имеет права на существование. Серое обречено на гибель, если не выберет одну из сторон.
Я подавляю слабый вздох и иду на второй этаж.
В комнате сумрачно, свет едва проникает через закрытые шторы. Повсюду раскидана одежда. Я внутренне закипаю при виде столь безответственного пренебрежения порядком и приличиями. Комната пропахла алкоголем, сигаретами и сексом.
Кудо Йоджи. Неряшливый. Распущенный. Необязательный. Серое в Вайсс.
Он ещё не поднялся с постели. То ли не услышал меня, то ли ему плевать. Почему Критикер держат этого неудачника – не моё дело. Но теперь он под моим началом, и ему придётся поменять свои привычки – или с ним будет покончено. Я Фуджимия Ран, командир Вайсс.
Но я чувствую сожаление, что такие возможности тратятся впустую. Худое сильное тело, едва прикрытое простынёй, растянулось на кровати. Обычно он двигается расслаблено и лениво, но я заметил твёрдые, плотные мускулы, перекатывающиеся под кожей. Что я мог бы сделать из него, если б только он поддавался дрессировке!
Я сдёргиваю с него простыню. Бесстрастно наблюдаю, как он напрягается, мгновенно проснувшись. На миг у меня темнеет в глазах; ядовитая чёрная жижа, что всегда присутствует где-то на задворках сознания, выползает из укрытия. Что-то ещё – какой-то свет – пляшет на краю сознания, напоминая мелькание кадров немого кино. Я безжалостно отбрасываю прочь все лишние мысли, сосредоточившись на том, кто я и зачем я здесь. Я Фуджимия Ран, командир Вайсс.
- Какого хрена? О, это ты, Айя.
Ему следовало бы проявлять больше почтения. Вместо этого Йоджи перекатывается на спину, лениво потягивается и зевает. Улыбается мне, не спеша тянется вниз, почёсывает кожу под резинкой трусов и скользит рукой ниже. Я ненавижу себя за то, что смотрю. И его - за то, что заметил.
Быстро отворачиваюсь и иду к двери. – Ты опоздал на работу. Жду рапорт через тридцать минут.
- Айя-а... – тянет он. Против воли, я замираю у двери.
- Погоди. Ребятишки смогут управиться с магазином ещё пару минут. – Он садится, и у меня снова темнеет в глазах; время идёт трещинами, и я чувствую… панику? смущение? Моя голова болит от мыслей о надвигающемся чёрном приливе. Йоджи смотрит на меня озадаченно; я не должен выказывать слабости. Я Фуджимия Ран, командир Вайсс.
Когда я снова поднимаю взгляд, он отвечает мне мягкой улыбкой.
- Сколько времени прошло, Айя. Иди ко мне. Тебе будет так хорошо, что ты забудешь, как тебя зовут. Или, - он прячет вздох, - в твоём случае, вспомнишь.
- Двадцать девять минут. – Я хлопаю дверью сильнее, чем требуется. Почему с ним я так быстро теряю самообладание? Нужно подтянуть дисциплину – и ему, и мне.
Странно, он является на работу до истечения назначенного мной срока. То же и на следующий день. Кен и Оми хорошо с ним ладят; их шутливая перепалка создаёт приятный фон для моих мыслей. Но когда появляются школьницы, и Йоджи начинает демонстрировать свои замашки ловеласа, даже высокое искусство икебаны не помогает мне успокоиться. Я покидаю магазин прежде, чем проклятая чёрная вода настигнет меня.
Я провожу остаток дня, изучая очередное задание Критикер. Я Фуджимия Ран, командир Вайсс.
Мы выходим на миссию этой же ночью. Всё проходит почти безупречно. Информация, собранная Оми, играет ключевую роль в операции. Йоджи, несмотря на своё наплевательское отношение к дисциплине, действует, как настоящий профессионал. Кен оказывается специалистом по сигнализации, электросетям и подземным гаражам, что позволяет нам быстро проникнуть на объект и покинуть его в срочном порядке после того, как я совершаю ошибку. Да, я, Фуджимия Ран, командир Вайсс, почти срываю миссию – и это то, чего я не могу себе простить.
Я в ярости, я в гневе – на них, но больше всего – на себя. Сперва Кен, потом Оми пытаются подбодрить меня на обратном пути, но вскоре мудро замолкают. Я смотрю в окно, как дождь падает на чёрные блестящие улицы. Чёрная вода. Я Фуджимия Ран, командир Вайсс, повторяю я про себя, чтобы заставить её отступить. Йоджи не произносит ни слова; просто ждёт, пока мы выйдем из машины, затем уезжает прочь.
Этой ночью, лёжа в постели, я снова и снова прокручиваю в памяти случившееся.

Начало операции - по плану, хотя Оми ведёт себя так, будто он тут главный; несколько раз приходится напомнить ему, что я Фуджимия Ран, командир Вайсс. Цели обнаружены, всё по плану; Кен предлагает схему действий и ждет моего решения, потому что я Фуджимия Ран, командир Вайсс. Выход на цель – по плану. И затем, в последнюю секунду, Йоджи оборачивается и подмигивает. Мне. Я спотыкаюсь, и катана задевает стену. Еле слышный звук, но его хватает, чтобы цель насторожилась, и Йоджи приходится вступить в схватку прежде, чем подоспеют остальные.
Кен пытается поддержать меня, но я сердито стряхиваю его руку. Он бросает тревожный взгляд на Оми, как будто я этого не вижу. Затем кидается следом за Йоджи, и помогает завершить миссию. Я стою на месте, меня трясёт от ярости.
Оми остаётся со мной. «Всё нормально, Айя, после перерыва всегда трудно. Оставь это Йоджи и Кену. Просто тебе ещё рано. Всё в порядке, теперь всё в порядке». Я пропускаю мимо ушей его лепет. У него на лице написаны все его чувства – мягкие, нежные, бесполезные. Нужно выбить из него эту слабость.

Я без конца ворочаюсь, и простыня закручивается вокруг меня. Я Фуджимия Ран, командир Вайсс, говорю я во тьму. Привычная мантра не приносит мне успокоение, так же как до этого составление икебаны. Я Фуджимия Ран, командир Вайсс. Ледяная броня, всегда окружавшая меня, исчезла, и я боюсь, что на этот раз чёрная бездна меня поглотит.
Час или два спустя, так и не уснув, я слышу, как к дому подъезжает машина. Потом неровные, оступающиеся шаги Йоджи на лестнице. Наконец-то мишень для моего праведного гнева найдена. Йоджи. Внезапно все встает на свои места. Его нахальство, вечные опоздания, возмутительное легкомыслие. Его постоянный флирт, непристойные наряды, умение приспособиться к любой ситуации. Его неспособность следовать плану, даже простейшему, даже на миссии. Подмигивание. Вчерашнее… как это назвать… приглашение в его постель. То, что он зовёт меня Айей. До меня наконец-то доходит, что это прямое оскорбление: Айя – женское имя. И это он виноват в том, что я споткнулся. Он, не я. Я по-прежнему Фуджимия Ран, командир Вайсс.

В моём мозгу вспыхивает озарение. Кудо Йоджи – не серое в Вайсс. Нет, это Шварц, тот чёрный морок, что мучает меня днём и ночью.
Решение принято. Я поднимаюсь с кровати и бесшумно пересекаю коридор. Я Фуджимия Ран, командир Вайсс, и очень скоро я очищу Вайсс от скверны.
Несколько секунд я слушаю, как пьяный Йоджи пытается тихо раздеться, потом беззвучно открываю дверь, просачиваюсь внутрь и запираю её за собой. По своему обыкновению, он раскидывает одежду где попало, часы с проволокой брошены вместе с ключами, мелочью, зажигалкой и сигаретами. Удивлённый, он оборачивается на слабый щелчок замка.
Странное чувство нереальности происходящего возвращается ко мне: я был здесь раньше – с полуобнажённым Йоджи, ночью, за закрытой дверью. На миг картинка передо мной плывёт, но я восстанавливаю в сознании свою цель, и моя голова проясняется. Почему я не взял с собой катану?
- Айя, ты, что ли? Проваливай, поздно уже. Чего бы тебе там не было нужно, это может подождать до завтра.
Он отворачивается, и я начинаю действовать. Я бросаюсь к нему и бью в челюсть как раз в тот момент, когда он оглядывается. Бью в полную силу. Он валится как подкошенный. Это зрелище и боль в костяшках пальцев немного уменьшают непрекращающийся барабанный бой у меня в голове. Может быть, чёрная вода уйдёт назад в свое логово и оставит меня в покое.
Но Йоджи вскакивает на ноги гораздо быстрее, чем я ждал от пьяного. Глаза сужены от злости, кровь капает с подбородка; он бросается на меня, и мы врезаемся в стену.
- Айя, ты что, охренел? – он заворачивает мне одну руку за спину, а другую прижимает к стене над головой. Я пытаюсь его пнуть, но Йоджи ловко уворачивается и еще сильнее вжимает меня в стену. В этой борьбе преимущество на его стороне.
В той небольшой части моего сознания, которая ещё способна мыслить, растут и сплетаются побеги страха и неуверенности, как ядовитые болотные растения на краю чёрной воды. Да, Йоджи превосходит меня в росте и весе, но это не могло дать ему такого преимущества. Куда делась моя воля к победе? Моё тело, кажется, не может выбрать, сопротивляться ему или покориться – и я могу объяснить это только нехваткой кислорода и вредоносным воздействием Шварц.
Йоджи отпускает моё запястье, чтобы сжать горло. Он впечатывает мою голову в стену и сжимает пальцы сильнее. Я испытываю самые противоречивые ощущения: мне знакомы эти крупные мозолистые ладони, я вспоминаю их тепло, как раз тогда, когда начинаю задыхаться.
- Я знаю, мы должны ходить вокруг тебя на цыпочках, но ты перешёл все границы, Айя, мать твою. – Он снова прикладывает меня головой о стену. – Не думай, что мне плевать. Мне жаль, что ты угробил свой «порше».
Удар
- Жаль, что ты получил сотрясение.
Удар
- Жаль, что ты так распсиховался насчёт госпитализации.
Удар
– Жаль, что ты не узнаёшь никого из нас.
Удар
– Но не смей больше так себя вести!
Удар, удар, удар…
Я вырываюсь, мне нужно дышать, нужно избавиться от его близости, нужно прийти в себя. Ещё немного – и чёрная вода коснётся меня, я должен спасаться…
- Не двигайся.
Рывок, но в результате моя рука оказывается заломленной ещё выше, и пальцы на горле сжимаются ещё крепче. У меня темнеет в глазах.
Я пробую снова. «Я Фуджимия Ран, командир Вайсс». Балансирую на краю чёрной бездны, едва удерживая равновесие. Под защитой упавших на лицо волос, стараюсь не встретиться со стальным взглядом Йоджи.
- Мы неделями терпели эту твою фигню «Я Фуджимия Ран и всё такое». – Он останавливается перевести дыхание; его лицо, как у Оми, не скрывает эмоций. Гнев, боль. – Ты не «командир Вайсс», мы тебе не подчинённые. Ты Айя, наш друг. Мы команда, равные. Напарники.
Я снова ощущаю, как ломается реальность. Маслянистая чёрная вода проступает сквозь трещины. Голова раскалывается от боли. Я разъярен. Я боюсь. Я хочу изувечить тело, прижимающее меня к стене. Я хочу припасть к нему. Хочу сдаться неуклонно подступающему чёрному приливу. Хочу, чтобы Йоджи остановил его.
- Мы привыкли, что ты колючий и нелюдимый тип. Твоё право. Но сейчас ты серьёзно обидел Оми и Кена своим дурацким «тренингом» и требованиями «должного почтения». Ты придирался к ним, как последний ублюдок, а у нас в команде так не принято.
Он переводит дыхание, отпускает мою руку и отводит волосы с моего лица. Его поведение полностью меняется, как будто гнев внезапно выдохся. Взгляд смягчается печалью. Я чувствую, как моя ярость также уходит, оставляя меня опустошённым и растерянным. Я неистово пытаюсь вернуть свой гнев, но больше не нахожу его в себе. Без привычного ледяного панциря я беззащитен, и чёрная вода плещется вокруг моих лодыжек.
Склонившись, он шепчет мне:
- Мне ты тоже сделал больно, Айя. Знаю, ты и слышать об этом не хочешь, но между нами что-то было. Мы были вместе, я и ты. – Тёплая ладонь скользит вдоль подбородка и нежно охватывает мою щёку. – Я так скучаю по тебе, Айя. Я не откажусь от тебя, и неважно, насколько ты шизанутый.
И чёрная вода поднимается и захлёстывает меня с головой.
В слепой панике я хватаю его запястье, но не для того, чтобы оторвать руку от лица. Мне просто нужно за что-то держаться.
- Насколько я шизанутый, Йоджи? Я ничего уже не знаю…
Глаза Йоджи - глубокие и полные нежности – заботливо всматриваются в меня. Большой палец тихонько ласкает мою щёку.
- Ты псих, Айя, но сегодня… сегодня это была моя ошибка, не твоя. Поверь мне. Это я виноват.
Он качает головой, его плечи скорбно опускаются. Как я ошибался, думая, что ему на всё наплевать.
- Это было наше пожелание удачи, наш ритуал. Мы уже давно так делали. Подмигивали друг другу перед атакой, и нам везло. Это было глупо, знаю, но ты сегодня выглядел так хорошо, будто пришёл в себя, будто ты прежний… Мы решили, что ты готов. Если бы мы знали, если бы я подумал как следует… прости меня, прости, - его голос прерывается.
Он выпрямляется и прижимает меня к себе.
- Я наговорил ужасных вещей, прости меня. Эта ситуация совсем выбила меня из колеи, и я скучаю по тебе, Айя, я так скучаю по тебе.
Потребность сбежать, вырваться на свободу охватывает меня снова, но лишь на миг. Я чувствую себя слабым и разбитым, как будто смысл моего существования (Я Фуджимия Ран, командир Вайсс) растаял подобно миражу. Я не помню, каково это было, ощущать уверенность и праведный гнев, всего лишь час назад. Я больше ничего не помню.
- Это была чёрная полоса, Айя, для тебя и для нас всех. И сегодня ночью тоже. При нашей работе всякое случается, однако мы выживаем. Главное, что всё закончилось, и ты здесь. Я спьяну наговорил много лишнего, прости; достаточно на сегодня.
Мне не достаточно. Потому что если я не Фуджимия Ран, командир Вайсс, тогда кто я? Внезапно у меня подкашиваются ноги. Я пропал. Ни прошлого, ни настоящего, какое будущее?!.
Йоджи тянет меня к неубранной постели, и мы неуклюже садимся на край. В голове стучит, плечо, кажется, вывихнуто, и всё ещё трудно дышать. Трещина между тем, что я считал правдой, и между тем, что сказал Йоджи, так глубока, что я, наверное, упаду в пропасть.
- Мы оба слишком устали, чтобы разбираться в этом сейчас. Останься со мной сегодня, как раньше. Мы поговорим утром.
Йоджи ждёт.
- Вернись ко мне, Айя.
Я молчу, я боюсь, что чёрная волна утащит меня на дно в момент слабости.
Йоджи напрягается и прячет боль за злостью:
- Ладно, отправляйся к себе и продолжай в том же духе, будь Фуджимия Раном, будь командиром Вайсс, да кем хочешь!
Я чувствую слабое возмущение – я же на самом деле Фуджимия Ран, командир Вайсс, - но оно быстро исчезает.
Йоджи встаёт, пошатываясь, вид у него усталый и измученный. Он скрывается за дверью ванной комнаты. Останусь я или нет? Йоджи задал вопрос, требующий однозначного ответа. Да или нет. Чёрное или белое. Я оглядываюсь вокруг и вижу, как чёрная вода подбирается к кровати.
Расстроенно забираюсь в развороченную постель и устраиваюсь под мягким одеялом. Йоджи в ванной, так что у меня есть время сделать выбор. Пока я всё ещё в серой зоне. Но серое обречено на гибель, если не выберет одну из сторон. Лучше я буду здесь, чем в своей комнате, где нечто поджидает меня, чтобы поглотить без остатка. Я остаюсь.
Постель хранит запах Йоджи, и в моём сознании взрываются и вспыхивают образы – слишком быстро, чтобы я мог ухватить какой-нибудь из них. Остаётся чувство покоя и защищённости. Тем не менее, когда Йоджи скользит ко мне под одеяло, я испытываю шок. Я каменею, но он притягивает меня ближе и бормочет в волосы:
- Спасибо.
Поддавшись панике, я отталкиваю его, но… если я отодвинусь слишком далеко, то свалюсь с кровати, и тогда чёрная вода сомкнётся надо мной.
- Всё в порядке, Айя. Теперь с нами ничего не случится.
Я обхватываю себя руками, пытаясь защититься. (Я больше не Фуджимия Ран? Не командир Вайсс?). Он обнимает меня, и мы лежим в полумраке, а нас окружают смятая постель, неприбранная комната и тревожная, неотступная ночь.
Несколько раз я просыпаюсь в страхе и тревоге, и в моём сознании нет ничего, кроме пустоты. Каждый раз Йоджи обнимает меня крепче, шепчет что-то успокаивающее, и прижимает мою голову к своей груди. Я засыпаю, слушая биение его сердца.
Я.. я… я… «Айя?» - произношу и пытаюсь полностью проснуться. Приближается рассвет, а с ним – изнуряющая задача удерживать равновесие между Вайсс и Шварц. Не соскользнуть в чёрную воду, что окружает меня.
- Спи дальше, - шепчет Йоджи, повернув меня на бок. Его грудь прижата к моей спине, его ноги согнуты под моими. Наши тела подходят друг к другу. Я ощущаю тепло и безопасность. – Кен каждый день носит ей цветы. Мы не оставляли её одну.
Ответ меня озадачивает, но и успокаивает – настолько, что Вайсс, Шварц и агония беспамятства отступают прочь, и остаётся только Йоджи.

Я просыпаюсь снова, когда уже рассвело, и слабый свет просачивается между штор. Тело Йоджи, тёплое и сильное, всё ещё прижимается ко мне. Странно, чёрная вода этим утром отступила вдаль, хотя я и могу видеть её на горизонте.
- Йоджи? – шепчу я хрипло. – Йоджи?
Он что-то бормочет, но не просыпается. Пользуясь моментом, чёрная вода скользит чуть ближе.
- Йоджи! – мне стыдно, что в голосе звучит страх, но я ничего не могу с этим поделать. Я больше не Фуджимия Ран, но кто я – не знаю.
Йоджи знает, и скажет мне.
- Ш-ш, Айя, тише, - говорит сонный голос у меня над ухом. – Я здесь, рядом, всё в порядке.
Я хочу верить ему, очень хочу, но он не может видеть чёрную воду, а я могу. В моём сознании хаос.
Я поворачиваюсь в его объятиях. Внезапно потребность прикоснуться к нему становится сильнее всего на свете. Я пытаюсь придвинуться к нему ещё ближе, чтобы уйти от маслянисто-жидкого забытья, которое всегда поджидает рядом. Йоджи удивлённо ворчит, просыпается и замирает, глядя мне в глаза.
Воспоминание о моментах тепла, нежности и покоя – точно вспышка молнии над чёрной лаковой поверхностью воды. Все мои органы чувств хранят образ Йоджи в этой самой постели, в этой самой комнате. Запах, вид, звук. Моя ладонь скользит по его телу. Я наклоняюсь к нему, чтобы ощутить вкус губ.
- Айя? – он осторожен, как будто опасается спугнуть дикое животное.
- Йоджи, - я останавливаюсь, не уверенный, о чём просить. Помочь мне? Спасти? Вернуть к жизни? Я тянусь к его рту, как будто я – утопающий, и для дыхания мне нужен не воздух, а его поцелуи.
Со стоном он откидывается на спину, притягивая меня на себя. И уверенно, как будто это в порядке вещей, я раздвигаю коленом его ноги и устраиваюсь между ними.
- Айя? Это ты, ты вернулся?
Я не знаю, и не трачу времени на выяснение. Йоджи нужен мне - и постепенно я всё яснее понимаю, что это значит. Поцелуи становятся глубже. Наконец Йоджи с усилием отстраняется; я держу его голову, и пропускаю светлые волосы сквозь пальцы. Это привычка.
- Айя?
Я пока не хочу отвечать. Поцелуи становятся всё жарче. Я стягиваю с него трусы, а дальше он избавляется от них сам; свои я умудряюсь снять, не прерывая поцелуя. Тело Йоджи вздрагивает, потом медленно расслабляется-растекается подо мной, как будто предчувствуя дальнейшее.
Тихий стон, ритмичные толчки языка в поцелуе, и наши члены трутся друг о друга в моей ладони. Йоджи с силой подаётся мне навстречу.
- Айя, прошу тебя. Я так долго ждал, когда ты вернёшься.
У него перехватывает дыхание, когда я всего один раз вжимаюсь в него бёдрами.
- Не оставляй меня больше.
Я молчу, но теперь это его, кажется, не обижает. Я хочу прикасаться к нему везде. Я хочу распробовать его вкус, вылизать его и заставить кричать моё имя. Хочу толкаться членом ему в рот. Хочу перевернуть его, поставить на колени и грубо взять. Я делал всё это с ним раньше и сделаю опять, но не сейчас. Сейчас мне надо держаться взглядом за его взгляд. Чёрная вода ещё не ушла.
Мой. Йоджи мой. Я знаю это, когда он выгибается подо мной, знаю это, когда он всхлипывает и шепчет моё имя, знаю, когда раздвигает ноги и поднимает бёдра – для меня. Он понимает, что это произойдёт быстро, подобно нашему обычному сексу после миссий, когда мы убеждаем друг друга в том, что живы, что выбрались целыми из ещё одной схватки.
Я должен взять Йоджи, вернуть его себе, чтобы вернуть самого себя.
Снова вжимаюсь в его бёдра, и гляжу, как трепещут веки, приоткрываются губы, а дыхание превращается в рваные всхлипы. Приподнимаюсь и вновь толкаюсь вниз. Медленно. С каждым выпадом, с каждым прерывистым вздохом, чёрная волна спадает. Я становлюсь сильнее. Я вспоминаю.
Йоджи стонет уже непрерывно. Я слышу своё имя, «ещё» и «пожалуйста». Длинное, лёгкое тело дрожит от нетерпения. Я не хочу – не могу – заставлять его ждать.
- Оближи, - командую я, вталкивая два пальца ему в рот. Губы, язык, скулящие звуки, которые он издаёт, грозят мне полной потерей выдержки. Он не сводит с меня глаз. Я вытаскиваю пальцы. Он приподнимается, позволяя мне всё. Я вспоминаю.
Проход тесный, но сопротивления нет и в помине. Йоджи сжимается вокруг моих пальцев, насаживается на них с отчаянной жаждой. – Боги, Айя, как хорошо, - выдыхает он. – Как хорошо. Я скучал по тебе. По этому.
Я убираю пальцы и устраиваюсь между его ног, подняв левую себе на сгиб руки.
- Впусти меня, Йоджи.
Я недостаточно подготовил его, но я знаю, – он сделает так, как я сказал. Не потому что я велел, а потому, что он хочет меня в себе так же сильно, как я хочу в него. Я знаю это. Я вспоминаю.
И я беру в руку его член, пробегаю пальцами вверх и вниз по бархатной плоти, касаясь, то жёстко, то нежно. Тело Йоджи сотрясается от дрожи, а я прижимаю головку своего члена к его отверстию и медленно вхожу. Немного сдаю назад и толкаюсь обратно, хотя понимаю, что причиняю боль. У Йоджи немного пространства для движения, так что темп задают мои руки на его бёдрах. Сначала я трахаю его медленно.
Он держится за мои руки, держится за мой взгляд, его доверие абсолютно. Я ловлю тончайшие оттенки эмоций, отражающиеся на его лице. Мой. Йоджи мой. Я вспомнил это. Ты мой. Мой напарник, мой друг, мой любовник. Мой. Если я буду смотреть тебе в глаза, не отрываясь, то найду дорогу домой. Я вспоминаю.
Внезапно меня захлёстывает отчаянное желание быть к нему ещё ближе, остаться в нём навсегда. Я наваливаюсь на него, плотно прижимаюсь. Он обхватывает меня ногами и притягивает к себе.
В этой позиции глубокие толчки невозможны, но контакт тел более полный, и небольшие скользящие движения взад-вперёд кажутся даже более интимными. Я сгребаю Йоджи в объятия и шепчу ему на ухо:
- Я Фуджимия Айя, любовник Йоджи.
Он содрогается всем телом, и сначала я думаю, что он кончил. Но мгновение спустя понимаю, что это – рыдания, которые Йоджи пытается скрыть.
Такой традиции у нас не было.
Не зная, как реагировать, я приподнимаюсь и начинаю двигаться внутри него быстрее и жёстче. Йоджи тихо стонет и подаётся навстречу. Я вбиваюсь в него неистово, рывками притягивая к себе во время толчков, пока не слышу вскрик. Я пытаюсь овладеть собой; боюсь, что мог поранить его, но не в силах остановиться.
- Йоджи, кончай для меня, - мой голос сорван.
Он делает, как я прошу. Откровенное наслаждение на лице, ритмичные сокращения горячей, шелковистой плоти вокруг моего члена, низкие стоны посылают через меня электрический разряд. Я вталкиваюсь, вжимаюсь, вторгаюсь в Йоджи так глубоко, как только возможно, и переживаю оргазм - бурный, долгий и изнуряющий.
Я падаю на Йоджи, и он держит меня в объятиях, пока наши сердца не возвращаются к обычному ритму. Потом я откатываюсь в сторону, чтобы он смог дышать.
Со всевозможными предосторожностями я поднимаю голову и оглядываюсь вокруг. Чёрной воды нет. Нет ничего, кроме тёплого золотистого света, которым встречает меня новый день.
Как я мог всё забыть? Вайсс. Нашу команду. Кена. Оми. Миссии. Айю-тян. Подмигивание. Секс после миссий. И самое главное, Йоджи. Йоджи, который скрывал свою любовь, и преданность, и сострадание, и боль под маской беспечного равнодушия. А я, зациклившийся на роли Фуджимия Рана, командира Вайсс, не догадался заглянуть под маску.
Я отвожу волосы с его лица. Йоджи. Светлые дорожки слёз на щеках, белая сперма на животе. Жертвы его Вайсс – моему морю Шварц.
Он никогда не сдавался. Он бросил вызов тёмным водам и вытащил меня к свету.
Для меня в мире есть лишь чёрное и белое, Вайсс и Шварц. Я Фуджимия Айя.