-noitome все записи автора Автор: Shinmaya aka Fred
Пейринг: Гарри/Драко
Рейтинг: NC-17
Жанр: ангстовая истерика
Саммари: Любовь способна воскресить человека, если дать ей время. Ненависть сделает это за считанные дни. Сам того не желая, Гарри дарит Драко очищение.
Примечание: события после шестого курса.
Предупреждение: смерть персонажа.

Паркс, солнышко мое ангстовое... Тебе и только тебе!
Дарю тебе этот фик, все чувства и эмоции ;)))

Soundtrack:
«Flёur»:
Колыбельная для Солнца
Сияние
Мост над туманным заливом
Кокон
Ты не можешь мне запретить




* * *

...и зло наскучило ему.
М.Ю. Лермонтов

* * *

Кому пришлось испытать в жизни тяжелейшее потрясение, тот знает, что осознать всю его горечь сразу, в один момент, невозможно. Понимание случившегося приходит по частям. Каждый день, может быть, даже каждый год проявляется что-то новое в свете произошедшего... Открывается самая страшная правда: все уже не может быть по-прежнему. Все уже никогда не будет, как раньше...

Но если это слово... Ни-ко-гда. Если оно придет раньше, в тот самый момент, ты умрешь, тебя раздавит тяжесть горя, ты потеряешь смысл всего.

- Авада Кедавра, - лишь трижды в своей жизни Гарри произносил эти слова, но, Мерлин Великий, как же часто он их слышал! Вспышка зеленого света перед глазами. Ни вскрика. Ни вздоха.

Когда это происходит, сознание всегда медлит на мгновение. И, пока ты поймешь, что только что произошло, за какую-то долю секунды в голове промелькнут тысячи мыслей, бредовых и странных, а может, к случившемуся совсем не относящихся. Гарри стоял и смотрел в одну точку, не в силах отвести глаз, а в сознании его мысли проносились со скоростью «Нимбуса». Когда Драко Малфой стал таким? Он, конечно, всегда был мразью, самым последним дерьмом, дрянью... Но он не был убийцей, нет. Он был слишком слаб для этого. Разве не видел Гарри его слез? Малфой плакал оттого, что неспособен на убийство. Когда же это стало приносить ему наслаждение?

«Твои странные глаза, Малфой. И эта эйфория, этот экстаз, откуда все это в них?»

На миг мысли покинули голову Гарри, и там воцарилась пустота. Полнейшая. Мрачная. Бессмысленная. А потом он закрыл глаза и упал на колени. Просто ноги его больше не держали. Просто смотреть вперед уже не было сил. И так случилось, что Гарри Поттер потерял веру в жизнь.

Громко хрустнула ветка, спугнув стайку птиц с ближайшего дерева. С криками они взмыли в затянутое тучами серое небо. Тихие аккуратные шаги уже совсем рядом. Драко опустился перед гриффиндорцем на одно колено и, приподняв его лицо за подбородок, негромко потребовал:
- Открой глаза, Поттер...
Не вздрогнув от прикосновения холодных пальцев, Гарри подчинился. Он открыл глаза и посмотрел на Малфоя. Ледяной блеск серых глаз не обжег его, Гарри не бросило в дрожь, как раньше, ему было все равно.
- Это был последний Уизли, чудно, правда? Рыжей семейки больше не существует. Что скажешь, Поттер?
Гарри молчал. Да и что он мог сказать? В нескольких метрах от них лежал Рон, холодный и мертвый. К чему слова, если друг их никогда больше не услышит?

Все смешалось перед глазами Гарри Поттера: серое утреннее небо, ветви деревьев, алые с желтым листья, кружившие на ветру в бесконечном танце... Краски мира подернулись бледной пеленой. Ах, эти глупые слезы, кому они теперь помогут?

Это был последний близкий человек Гарри. Кажется, Малфой вернул его к точке отсчета. Он снова один, он снова никому не нужен, и больше не было смысла бороться за что-то. Ради кого? Горе настигло его в один момент, и, как это часто бывает, он захотел прекратить страдания.
- Убей меня, Малфой, - еле слышно прошептал Гарри.
- Нет, - возразил блондин, с ухмылкой глядя в его потерянные глаза.
- Почему? – голос гриффиндорца, срывающийся и хриплый, казалось, вот-вот исчезнет, истончится... Трудно было разбирать слова. – Убей... Пожалуйста.
Драко склонился к самому лицу Гарри, так близко, что тот почувствовал на губах холодок его дыхания.
- Я уже это сделал, разве нет? - Сказал слизеринец. – О, я так долго ждал! Я представлял себе, как отберу у тебя всех, кем ты дорожил. Я мечтал увидеть твое лицо в тот момент, когда ты поймешь, что все кончено. Я уже убил тебя, Гарри Поттер...
Драко поднялся с земли и выпрямился во весь рост. И, если бы Гарри еще мог что-то чувствовать, он непременно удивился бы изменениям, произошедшим с Малфоем. Это был по-прежнему невероятно худой, бледный юноша с очень тонкими чертами лица, но он больше не казался слабым и хрупким, глаза его блистали какой-то внутренней силой, ледяной, пугающей. Никто бы не смог долго выносить его взгляда, потому что в глазах Драко была смерть.

Но Гарри не почувствовал ровно ничего. Даже когда Малфой поднял с земли его палочку, бесполезно валявшуюся в паре шагов. Даже когда Драко переломил ее пополам прямо у него на глазах. Гарри Поттер не почувствовал ничего.

* * *
* * *

- Здесь ничего нет... Но я уверен, что Снейп что-то знает о крестражах, – сказал Гарри, разочарованно пнув ногой обломок кресла в стиле ампир, когда-то очень красивого, но истлевшего и сгнившего за долгие годы. При свете костра лицо его имело загадочно-взбудораженное выражение; юноша был взволнован и до предела напряжен. – Нужно найти его!
- Как мы это сделаем? – спросила Гермиона, с опаской осматриваясь по сторонам. Внутри Дом Мраксов оказался еще более обшарпанным, чем снаружи. Девушке было очень не по себе.
- Нужно обыскать все еще раз, - предложил Рон. Гарри покачал головой.
- Нет, - возразил Гарри. - Мы зря сюда приехали, Волдеморт больше не появлялся в этом доме...
Им тогда пришлось заночевать в темном холодном зале, в пыли, среди кучи старинных вещей, мусора и крысиного помета. Гарри, Рон и Гермиона сидели тесно вокруг наколдованного прямо на каменном полу костерка и грели озябшие руки. Голову Гарри переполняли совсем не радостные мысли. Легко было заявить, что он никогда не вернется в школу. Очень легко было взять с собой только волшебную палочку и двух лучших друзей. Но куда же им идти? Как искать загадочного Р.А.Б и остальные крестражи? Ответов на эти вопросы Гарри не знал. Гермиона предложила съездить в дом Мраксов, надеясь, что тут они найдут какие-то зацепки, но нет... Их не было. Вместо этого друзья нашли только горы никому не нужного хлама. Гарри обхватил голову руками. Ну как? Как ему что-то придумать? Он чувствовал груз ответственности за друзей, которых втянул в это сомнительное предприятие. И иногда Гарри казалось, что у них ничего не выйдет, что они просто кучка глупых маленьких детей, ни на что не способных...
- Мы должны искать Снейпа, - заявил он.
Как они выдержали это, Гарри не понимал, как ни пытался. Когда мрак зловещего, пустынного дома накрыл их, каждого из троицы во тьме преследовали свои страхи и призраки. Гермиона пустыми глазами смотрела в огонь, перебирая пальцами полы мантии. Рон небрежно обнимал девушку за плечи. Гарри мог только предполагать, о чем она сейчас думала. Быть может, о том, что у них все равно ничего не выйдет. А быть может, тени, причудливыми узорами извивавшиеся на стенах, выраставшие, подобно чудовищам из сказок, говорили Гермионе о том, что пора признать поражение и вернуться домой. Гарри часто посещала подобная мысль, но он поклялся себе, что никогда не сделает этого. Пусть лучше Волдеморт его убьет, пусть убьет, но Гарри ни за что не вернется в свой прежний мир, в свою прежнюю жизнь.

Они нашли Снейпа. С большим трудом, но нашли. Для этого друзьям пришлось тайком через подвал Сладкого Королевства проникнуть в Хогвартс, в кабинет Дамблдора, и долго копаться в бумагах покойного директора, ища малейшие намеки на то, где мог находиться дом бывшего преподавателя Зельеварения.
Какая безумная тревога, какая безудержная ностальгия охватила Гарри, когда они втроем пробирались ночными коридорами школы! Он вдыхал пыльный воздух и все никак не мог им надышаться. Гарри и подумать не мог, что так больно будет возвращаться в эти стены, покинув их навсегда...
Нужные бумаги они нашли. Северус Снейп официально проживал в старом бедняцком квартале на самой окраине Лондона. Все здесь было сырым, грязным и промозглым. Вполне подходящее место для Снейпа, по мнению Гарри.
- Его не будет дома, - уверено сказала Гермиона.
И, конечно, она была права. С чего бы профессору возвращаться туда, где его уж точно будут поджидать толпы авроров, готовые без суда и следствия упечь его в Азкабан на неопределенный срок. Быть может, даже казнить, кто знает. Но Гарри, Рон и Гермиона предполагали, что рано или поздно Снейп появится по этому адресу. Они нашли его квартиру нетронутой, все Снейповы редкие ингредиенты для зелий, книги и трактаты по темным искусствам были на своих местах, на полках и комодах, в шкафах, старых и пыльных. Да неужели же квартиру ни разу не обыскивали?
- Он появится, - заявил Гарри. – И мы будем ждать.

* * *

* * *

В столовом зале было душно. Может быть, домовые эльфы слишком сильно растопили камин, испугавшись первых заморозков? Пот каплями выступал у Гарри на лбу. Его тошнило от запаха горячего супа с шампиньонами, стоявшего прямо перед ним. Душно и тошно... Гарри был голоден, но не видел смысла в том, чтобы есть.
- Разве тебе не хочется есть? – Малфой приподнял бровь, откусывая от маленькой сдобной булочки и делая глоток красного вина из тонкого изящного кубка. Все на этом столе было таким изысканным и красивым, приборы, еда, самое дорогое вино. Если бы Гарри еще что-то могло удивлять, он бы непременно подумал о том, что, наверное, Малфой приказал домовикам накрыть на стол наилучшим образом. Как будто он был для Драко дорогим и желанным гостем. Но Гарри было все равно. И он промолчал.
- Я спросил, - повторил блондин, слегка повысив голос, - разве тебе не хочется есть?
Поттер молчал, тогда Малфой наложил на него Империо.
- Отвечай, - снова спросил он. – Ты голоден?
- Да, - сказал Гарри. И даже не усмехнулся про себя, что, если бы он только захотел, ему не составило бы труда в любой момент сбросить с себя действие заклинания. Если бы он только захотел...
- Тогда ешь, - приказал Драко, и Гарри послушно взял в руки ложку, такую тонкую, серебряную, с ручкой в виде двух переплетенных змей – герба Малфоев. Горячий суп скользнул в горло, тошнота прошла, внутри стало даже как-то приятно, нет, не приятно, просто никак. Но он съел весь суп, до последней капельки, потом индейку, клубничное мороженое со взбитыми сливками.
После ужина они сидели у камина в гостиной и пили вино. Гарри пил, потому что так хотел Драко. Блондин развалился на мягком, обитом зеленым бархатом, диване. Ему было жарко. Совсем немного, но все же пришлось расстегнуть три верхних пуговицы тонкой шелковой рубашки. Малфой смотрел сквозь алую пелену вина в бокале на огонь, на Поттера, лежавшего на боку на шкуре белого медведя перед камином. Драко смотрел на врага и удивлялся самому себе – что заставило его притащить гриффиндорца в Имение? Ведь изначально он планировал убить Поттера.
Убить. Сладкая волнующая дрожь прокатилась по телу парня, губы его растянулись в предвкушающей улыбке. Убить Поттера. Разве не это - самая его заветная мечта с тех пор, как он нашел Нарциссу мертвой вот в этой самой гостиной? Она лежала у камина, там, где теперь Поттер, с растрепанными волосами, глаза ее были открыты, и в них запечатлелись гнев и удивление. Почему у мертвых всегда такие удивленные лица? Словно, они и не ждали этой смерти, а она пришла так неожиданно, подчиняясь чьей-то воле... О, да, Малфой хотел убить Поттера, лишить его жизни, забрать ее всю, до последней капли. Но когда сегодня Драко посмотрел в эти зеленые глаза, огонь которых он так ненавидел столько лет, они были пусты. У Поттера уже не было жизни, которую можно было бы отобрать. И тогда Драко понял, что если он убьет Гарри сейчас, то не получит того безумного наслаждения, о каком он мечтал каждый день, в предвкушении которого он жил каждую ночь. О, нет, он сознательно не лишит себя этого блаженства, сначала он должен оживить Поттера...
Сейчас Драко лежал и смотрел на Гарри, а Гарри смотрел на него. Что-то не так, что-то не так, и это не давало Малфою покоя. Что же случилось с этими глазами? Почему-то он не мог ненавидеть сейчас этого Гарри... Чтобы ненавидеть гриффиндорца, ему требовались ответные чувства. А в тот момент Поттер не чувствовал ничего. Он просто смотрел на Драко своими пустыми глазами. Пустота эта так угнетала, Малфоя, что тот предпочитал закрываться от взгляда гриффиндорца бокалом с вином. Пустота в глазах Поттера пугала его.
- Хочешь знать, как я убивал мелкую Уизли? – спросил Драко, отчаянно пытаясь вызвать у Гарри всплеск ненависти. Поттер молчал, во взгляде его не отразилось ничего. Ни одной маленькой искры не сверкнуло в них.

Да что же это с тобой, Поттер?

- Я пытал ее Круциатусом, - продолжал он тем не менее. – Она кричала на всю их деревню. Жирную мамашу твоего мертвого дружка я убил сразу. А папашу обездвижил, и он все видел. А потом и его убил. А хочешь еще подробностей, а, Потти?

Гарри молчал, все так же, не отрываясь, глядя в глаза Драко, а Малфой, не в силах отвести взгляда от его магнетических глаз, от этой притягивающей пустоты, говорил, говорил. Он рассказывал Поттеру о своих убийствах. Ему нравилось убивать. По его словам, он был даже благодарен Гарри в какой-то степени, ведь это именно он помог Драко стать истинным Упивающимся Смертью. Гарри слушал рассказы об этих ужасах без содрогания сердца, потому что, наверное, нечему было содрогаться. Драко вернул его к точке отсчета, да, вряд ли, что-то его могло тронуть. Даже, когда Малфой рассказывал, как убивал близнецов, Гарри не вскрикнул. Хотя, что-то в этой истории было настолько извращенным и зверским, что, будь он прежним, он бы заплакал, и, быть может, тихий шепот, сорвался бы с его губ: «Мерлин Великий!» Когда Фреда пытали на глазах у Джорджа, когда перед смертью он не успел даже кончиками пальцев дотянуться до руки близнеца... Все эти картины вставали на мгновение перед глазами Гарри, но неизменно проплывали мимо, не касаясь сознания.
- Черт возьми, Поттер, неужели тебе плевать на них? – не выдержал Драко, со стуком опустив бокал с вином на резной столик из слоновой кости, инкрустированный изумрудами и топазами. Напиток расплескался, окрасив алым длинные манжеты рубашки Малфоя. – Отвечай, мать твою, тебе плевать?
- Они мертвы, Малфой, - еле слышно произнес Гарри.
- И что? Тебе не хочется отомстить?
- Нет, - покачал головой гриффиндорец, - их уже не вернуть. Месть была моей ошибкой...

Черт возьми, как Поттер, тот, кто научил Драко наслаждаться убийствами, тот, кто показал ему всю прелесть, весь этот экстаз, наступавший, когда он лишал кого-то жизни... Как мог он говорить такое? Месть – его ошибка?! Месть стала смыслом жизни Драко, его сладким смыслом... О, как ему нравилось убивать дорогих Поттеру людей. Какое странное, почти эротическое, удовольствие Драко получал, слушая, как музыку, их предсмертные крики, когда он пытал их. Он представлял себе, как громко будет кричать Гарри, когда он убьет Рона у него на глазах. Но Поттер не кричал. Черт возьми, как он мог так быстро сломаться?! Драко уже казалось, что это Гарри лишил его смысла жизни.

Я тебя оживлю, Поттер... Оживлю, чего бы это ни стоило. Ты будешь любить эту жизнь. Ту, которая у тебя есть; ту, которую я тебе подарю для того, чтобы потом отнять. Я убью тебя, когда ты будешь смеяться. Смеяться от счастья, клянусь, Поттер, я это сделаю!

Драко удалось обуздать внутреннюю истерику. Он поднялся с дивана и подошел к каминной полке. Взяв оттуда маленький пузырек с густой бордовой жидкостью, накапал немного этой жидкости Поттеру в бокал.
- Пей, - сказал он, и Гарри подчинился. Он протянул к кубку руки, проглотил вино с неизвестным снадобьем и снова опустился на шкуру у камина. – Ты не хочешь узнать, что именно я тебе дал? – спросил Драко.
- Что ты мне дал? – равнодушно задал вопрос Поттер, глядя в огонь и ощущая, как внутри разливается какое-то странное незнакомое тепло, быть может, даже приятное, быть может, немного щекотное.
- Афродизиак. Очень сильное средство, пары капель достаточно, чтобы вызвать огромное, непреодолимое желание, - Драко зло усмехнулся. – Ты будешь умолять тебя трахнуть.
Поттер лишь раз удивленно моргнул, но не произнес ни слова. Он теперь только дышал тяжелее. Драко отшатнулся.

Да что же это такое с тобой, Поттер? Ты не можешь быть таким безразличным. Как ты можешь так спокойно переносить унижение? Я не понимаю, не понимаю. Это не тот Поттер, которого я знал...

Гриффиндорец издал громкий стон – он не пытался скрывать происходящее с ним, а просто извивался на полу от странных и незнакомых ощущений. Он чувствовал жгучий огонь, начинавшийся в низу живота и скользивший по всему телу, сдавливая грудь, заставляя соски набухать в ожидании прикосновений. Гарри обхватил себя руками и начал медленно стягивать с себя рубашку, он больше не в силах был терпеть этот хлопковый плен. Глядя на гриффиндорца, запрокинувшего голову в похотливом экстазе и кусавшего губы от возбуждения, Драко сам почувствовал легкое напряжение. Черные волосы, неаккуратными прядями прилипшие к мокрому от пота лбу... Красиво. Красная набухшая полоска шрама... Красиво... Нервно вздрагивающие ресницы... Так нежно, так трогательно... Вспыхнувшие алым румянцем щеки... Гриффиндорец был красив, черт возьми!

Внезапно Гарри открыл глаза, полные страсти, похоти и отчаянья и посмотрел на Драко. С мольбой, с искренним желанием. Рот его был приоткрыт, и оттуда вырывалось хриплое тяжелое дыхание. Но Поттер ничего не сказал, он просто смотрел на Драко, одним только взглядом умоляя прикоснуться к нему. Драко не выдержал отчаянного взгляда изумрудных глаз, искрящихся страстью, и аппарировал в свою комнату.
Нет, нет... Это ошибка. Я не этого хотел. Ты должен был злиться на меня. Ты должен был меня ненавидеть, осыпать проклятьями, а не смотреть с такой мольбой!

Драко лежал на кровати, пытаясь справиться с нахлынувшими на него такими ненужными и бесполезными чувствами, среди которых жалость к Поттеру занимала не последнее место. Такого Поттера у Драко решительно не получалось ненавидеть. Что-то надломилось в гриффиндорце, что-то ушло. Перед Драко был теперь не убийца его родителей, а сломавшийся, ничего не желающий человек.

Почему все пошло не по плану, а Поттер?

* * *

Они все-таки появились. Снейп и Драко. Гарри был прав, утверждая, что Снейпу рано или поздно понадобятся его ингредиенты для зелий и записи, среди которых, впрочем, не было ничего, касавшегося крестражей. Гарри покривил душой, когда сказал друзьям, что хочет поймать Снейпа только, чтобы выпытать у него правду о Волдеморте и крестражах. Нет, он задумал хладнокровно убить профессора, отомстить ему за Дамблдора и за своих родителей.
«Я это сделаю, - думал Гарри. – И никто меня не остановит».
Драко успел аппарировать прежде, чем они его обездвижили. Снейп, как Гарри и предполагал, ничего не стал говорить о крестражах. Тогда они с Роном и Гермионой нашли среди его запасов Веритасерум и допросили снова. Профессор ничего не знал. Гарри убил его. Направил на Снейпа палочку и сказал: «Авада Кедавра». Впервые в жизни. Гермиона громко взвизгнула, Рон широко раскрыл глаза, глядя на мертвого Снейпа, который еще секунду назад грозил, что Волдеморт убьет их всех. Два слова – и Гарри стал преступником.

Должно быть, Драко Малфой потом возвращался в дом Северуса Снейпа. Должно быть, он нашел его мертвым. Должно быть, профессор Снейп был Малфою дорог. Потому что через несколько дней все родные Рона были мертвы. Убиты с особой жестокостью. Глядя в лицо мертвой Джинни, искаженное болью, Гарри понял, что больше не хочет убивать Волдеморта – гораздо сильнее было в нем желание отомстить Драко.
«Я не просто убью его, - сказал он Джинни, вытерев с ее лица еще не высохшие слезы, - я уничтожу все, что с ним связано. Будь ты проклят, Драко Малфой!»

Гермиона уговаривала его не делать этого, но он не послушал.
- Вы, кажется, говорили, что пойдете со мной до конца? – спросил Поттер холодно.
Друзьям было нечего ответить, и они помогли ему проникнуть в Азкабан, чтобы убить Люциуса Малфоя.

А на следующий день Драко убил Гермиону на глазах у Гарри. И снова ускользнул. Поттеру удалось поймать лишь один взгляд холодных глаз. И это были уже не глаза испуганного мальчишки, нет, это были глаза убийцы. Хладнокровного, искусного. Упивающегося смертью.

Он знал, что потеряет Рона, но все равно пошел на эту жертву. Не убить Нарциссу он просто не мог, зная трепетное отношение Драко к матери. Гарри взломал защиту имения Малфоев, застав женщину в гостиной. Она сопротивлялась, конечно, но что такое волшебница среднего возраста против Гарри Поттера, одержимого гневом? Гарри третий раз в жизни произнес заветные слова – женщина упала навзничь прямо на пол у камина. Она лежала там, как живая, такая красивая и яркая... За исключением, конечно, того, что была уже мертва...

* * *

Гарри лежал на шкуре, тело его по-прежнему сводило сладкой судорогой. Он был возбужден до предела, он задыхался, он истекал слюной. Не в силах больше противиться этому, он исступленно ласкал себя руками, грудь, член; гладил себя по бедрам, запрокидывая голову и почему-то представляя, что это делают не его руки, что это... это... Драко? Почему Драко? Он не знал, просто почему-то хотел рук блондина, хотел его губ на своей шее, хотел, чтобы он дразнил его член, резкими движениями вверх-вниз...
Стон.
В этот момент его настигли воспоминания о прошлом, так милостиво не приходившие к нему днем.
Гарри напряженно прижал руку сильнее, ускоряя темп.
Мертвая Джинни...
Вверх, быстрее, еще быстрее, пусть не хватает дыхания, что же?
Мертвые близнецы...
Вниз, скорее, скорее, нет сил сдерживаться...
Мертвая Гермиона...
Вверх, левая рука больно сдавливает сосок...
Мертвый Рон...
Нетнетнет...
Гарри исступленно выгнул спину. Уголки губ дернулись, предчувствуя близкую разрядку. Он сделал несколько вдохов, залпом, не выдыхая, и кончил, почувствовав на руке горячую липкую жидкость...

«О, если бы я только я мог повернуть время вспять!.. Если бы я мог, я бы не убил ее... Драко, я бы ее не убил. Я бы не сделал убийцу из тебя. Это я виноват в смерти Рона и Гермионы! Я убил их всех!»