-noitome все записи автора Название: «Один день. Одна ночь».
Автор: Вин’т.
Бета: Maranta.
Рейтинг: NC-17.
Фандом: «Отблески Этерны».
Пейринг: Рокэ Алва/Ричард Окделл.
Жанр: драма, action.
Дисклеймер: Мне ничего тут окромя воображения и наглости не принадлежит.
Предупреждения: AU, спойлеры к 4-ой книге. Первый опыт автора в слеше. Слеш очень мягкий. Рейтинг стоит высокий из-за сцен смерти и насилия.

Хорошо, что здесь нет Дикона. Спасибо Создателю, Леворукому, всем демонам этого мира, прошлым, настоящим и будущим, что здесь нет Дикона, а когда мальчишка появится, все уже кончится.
(В. Камша «Лик победы»)



Робер Эпинэ злился.
Для злости не было видимой причины – или, вернее, их было слишком много, и почти все они скрывались под королевской мантией Альдо Ракана. И все же дурное настроение Робера не было связано с его сюзереном. Оно притихало, смытое заботами дня, и возвращалось кислотной волной при появлении Ричарда Окделла. Может быть, Эпинэ совсем не разбирался в людях, может, не правильно понимал постоянные оговорки Дикона: «Монсеньор»…»; но он ожидал от мальчишки отнюдь не такой реакции на недавние события. Робер готовился к тому, что Дикон впадет в тоску или закатит истерику, или сделает еще что-либо столь же глупое и свойственное юности. А тот вел себя так, будто и не было эшафота, не было появления бывшего маршала Талига и его последующего пленения. Ричард теперь все свое время проводил рядом с Альдо, слепо и преданно таращась на Ракана, и весь остальной мир, казалось, утратил для него значение. Он словно забыл о существовании Алвы, Катарины, своей сестры, наконец…
Вот за такими размышлениями Робер коротал время в конюшне, где с некоторых пор чувствовал себя гораздо комфортнее, чем во дворце. Сегодня он преследовал и одну определенную цель, находясь на улице, - хотел дождаться Дикона.
Ричард появился к полудню, и первыми его словами после приветствия стали:
- Робер, где Его Величество?
Впрочем, другого Иноходец и не ожидал: Дикон и Альдо в последнее время были просто неразлучны. И все же Робер почти машинально поморщился, подавив желание прижать пальцы к вискам.
- Я его не видел. Дикон… - Эпинэ вгляделся в лицо Ричарда, - ты в порядке?
Ричард выглядел неважно: помятое лицо, синяки под глазами. «Может, не все так просто, как кажется», - мелькнула мысль у Эпинэ. Дикон с недоумением уставился на друга, потом криво улыбнулся:
- Я в порядке. Я… немного покутил ночью. Альдо сказал… Голова болит немного, - виновато закончил свою речь Дик, сделав жест, от узнавания которого Робер вздрогнул. Юноша провел ладонью от переносицы – к виску, на миг прикрыв глаза. Как странно, что эта привычка Рокэ прилипла и к Повелителю Скал и Повелителю Молний – хотя, может, этот жест был характерен для всех, у кого голова разламывается от боли. «Не болит голова только у Альдо», - мрачно усмехнулся про себя Робер. И сказал совсем не то, что собирался:
- Дикон, ты не взглянешь на Моро? Мориск не подпускает к себе никого. А ты все-таки…
- Нет! – резко и как-то испуганно перебил его Ричард. – Я… извини, мне нужно увидеть Альдо.
Дикон торопливо выскочил из конюшни, оставив Робера со смешанным чувством удивления и досады.

Ричард Окделл толком не спал уже неделю. Он искренне полагал, что в его возрасте бессонницей не страдают, поэтому списывал свое состояние на напряжение последних дней, полнолуние, вино… В общем, на что угодно, кроме болезни. Сломанные, недолеченные ребра все еще ныли, но Ричард их просто игнорировал. К тому же рядом с Альдо он оживал, буквально расцветая в хорошем настроении своего короля. Тот строил планы, много смеялся, втягивая Ричарда в круг огня, который, казалось, горел вокруг него. А как еще объяснить то, что, покидая дворец, Дикон начинал страшно мерзнуть, и настроение его ухудшалось с каждым шагом, отдалявшим от Альдо Ракана? Если бы Дик мог, то вообще ходил бы за ним, как привязанный. Рядом с Альдо можно было не думать ни о чем, только мечтать.
Но реальность встречала Ричарда сразу же за воротами дворца и скрыться от нее было невозможно. В будущем Дик часто представлял себя маршалом Великой Талигойи, за плечами которого десятки славных побед, сотни спасенных жизней. И все просто: тут друзья, там враги, над головой знамя Раканов… Но изо дня в день приходилось разбираться с бесконечными конфликтами «южан» и «северян», с мародерством, недовольством граждан и отсутствием денег. Преуспевал в этом Ричард плохо, у него не было ни опыта в таких делах, ни достаточного авторитета среди солдат. Он не командовал ими в бою, не был знаком с большинством офицеров – и вообще за глаза считался «чужаком» и «мальчишкой». Обратиться за помощью к Роберу было стыдно, а рядом с Альдо все проблемы исчезали, как тени в полдень, и Ричард забывал, о чем хотел поговорить с королем. А тот не скупился ни на слова, ни на подарки.

Дик хорошо помнил последний разговор с Его Величеством в кабинете, залитом утренним солнцем.
- Смотри, - Альдо отдернул занавеси, - снова солнце. Это наша с тобой судьба, Дикон. Свет, тень, и снова свет… Ты согласен?
- Да, - твердо ответил Дик.
И когда Альдо отдал ему особняк Рокэ Алва, Ричард тоже ответил согласием.
Только вот на улице уже неделю шел дождь, а в особняк Дикон так ни разу и не заглянул. Он собирался, правда собирался, но когда показалась знакомая крыша, просто повернул Сону прочь. К Рокслеям Ричард больше не вернулся, и уже несколько дней ночевал в гостинице. Ему там не нравилось, и вообще, все это было смешно и… Легче не становилось. Иногда Ричарду казалось, что он физически ощущает присутствие Ворона в городе, яркое, как факел на ветру. И куда бы он ни шел, незримый ветер сыпал в глаза синие искры, жгучие до слез.
Дик считал выходку Алва дурацкой и злился на него без видимых причин. Рисковать жизнью ради такого ничтожества, как Фердинанд… Может, права молва о близости низложенного короля и маршала? Думать об этом было противно и… обидно. Как будто Ричарда обделили чем-то. А чем? Неизвестно.

Увидеть Моро Дик хотел не больше, чем Леворукого, но тем не менее уже час торчал в конюшне, глядя, как мориск бьет копытом и прядет ушами. Ричард не делал попыток подойти к коню, только смотрел. Моро косил на него лиловым глазом и изредка фыркал, странно напоминая своего хозяина.
На улице крапал дождь, было сыро и зябко. Уходить из уютного сумрака конюшни не хотелось. Катарина была больна и за Ричардом не посылала, да он и сам не настаивал. Что-то изменилось в его чувствах к «бледному гиацинту», потушив страсть. Может, виноват дождь, может, разлука… а может, вино с ядом, вкус которого он так и не узнал.
Альдо решал какие-то неотложные политические вопросы, Робер вместе с Карвалем уехали в казармы. Идти на вчерашний постоялый двор… Уж лучше конюшня. Дик тоскливо думал, что лично для него, в общем-то, ничего и не изменилось, он по-прежнему никому не нужен, идти ему некуда и не к кому. Но нельзя же играть в гляделки с конем бывшего Первого маршала Талига до бесконечности.
Дождь, как ни удивительно, показался вечно мерзнущему Ричарду теплым. Мелкие капли почти нежно касались кожи, в разрывах серых туч проглядывало солнце, окрашивая их края золотисто-розовым. Юноша, наверное, задремал, убаюканный мерной поступью Соны; поэтому как оказался у стен главной тюрьмы Олларии, в просторечии именуемой «графиней», он понятия не имел. «Графиней» тюрьму называли, вероятно, за то, что здесь содержались противники правящей династии из дворянского сословия; а может, за белый цвет каменных стен, что тюрьму окружали. Как бы то ни было, Ричарда это не очень интересовало. Что его сейчас занимало - так это с каких кошек его сюда принесло?
Сколько бы он так простоял, неизвестно. Колебаниям его положил конец стражник, чья недовольная небритая рожа высунулась из смотрового окошка на массивных тюремных воротах.
- Эй, ты! Тут стоять не положено. Давай, вали отсюда!
Скопившиеся раздражение и усталость заставили Ричарда, вспыхнуть, как порох.
- Как ты разговариваешь с герцогом Окделлом, мерзавец! Открывай ворота, я здесь с инспекцией от Его Величества Альдо Ракана. Кто твой начальник? Доложить немедленно!
Рожа в окошке исчезла, словно ветром сдуло. Через секунду железные ворота дрогнули и открылись, со скрежетом поворачиваясь в петлях. Сона всхрапнула и звонко стукнула копытом. Ричард послал мориска в открывшийся проем, досадуя на свою несдержанность. Навстречу ему уже торопился какой-то толстяк с явно великоватой для него рапирой на поясе.
- Герцог Окделл! Какая честь, - толстяк с большим достоинством поклонился, - временный комендант тюрьмы, барон Хьюго Брион к вашим услугам.
- Мы с вами соотечественники, барон? Ваше имя мне знакомо, – Ричард спрыгнул на землю, отдав повод уже знакомому стражнику и наградив его мрачным взглядом.
- Все верно, Брионы испокон веков жили в Надоре… Да что мы с вами под дождем-то стоим… Прошу, пройдемте внутрь, там и скажете, что привело герцога Окделла в эти стены.
Ричарду ничего не оставалось, кроме как проследовать за комендантом. Барон провел его узким, полутемным коридором в круглую комнату на втором этаже, где стояли огромный полированный стол и несколько мрачного вида шкафов; на стенах светлели квадраты от снятых портретов. Барон бросил влажный плащ на стул с высокой спинкой, порылся в ящике стола и водрузил на стол бутылку вина и пару бокалов.
- Присаживайтесь, герцог. Я догадываюсь, зачем Вы здесь. Но не откажите мне в недолгой беседе; работа коменданта имела бы свои плюсы, кабы не скука. Эти мужланы, что называют себя стражей… Единственный достойный собеседник здесь капитан Латен, но он болен.
- Простите, барон, но я тороплюсь, - спешить Дику было некуда, только вот на разговоры с комендантом тюрьмы его не тянуло, к тому же здесь было холодно.
- Да, конечно, я понимаю, - засуетился Брион, сунув в руки Ричарда бокал с вином. – Дела государственной важности, не то что у нас… Тишь да гладь… Вы ведь маршала Рокэ Алву…бывшего то есть маршала желаете видеть?
- Да, – сорвалось с губ Дика раньше, чем он понял, что сказал. Юноша залпом выпил баронское пойло, не разобрав вкуса; горло обожгло. Все, чего он желал сейчас, это оказаться где-нибудь в Алате. Но отступать было поздно. К тому же в глубине души Ричард осознавал, что привело его сюда, и испытывал даже некоторое облегчение – как перед болезненной, но необходимой операцией.
- Проводите меня, - сказал он почти недрогнувшим голосом.
Ричард думал, что им предстоит спуститься в подвальный этаж, но барон уверенно провел его через тюремный двор к угловой башне, потом коротким коридором мимо скучающей стражи и редких окошек, забранных решетками – к одинокой железной двери. Обернулся к Дику.
- Герцог, вы меня простите, но прошу оставить оружие здесь, - он развел руками, - таковы правила, не я их придумал.
- Конечно… А Вы разве со мной не зайдете? – неловко спросил Ричард.
- Я? Нет! Знаете, не испытываю желания лишний раз Его видеть. Может, он и не продавал душу Леворукому, но язык у него – бритва с ядом.
Железная дверь за Диком закрылась бесшумно, даже скрежет повернувшегося ключа можно было угадать едва-едва. Ричард оказался в довольно большой комнате, перегороженной решеткой надвое. По ту сторону решетки под потолком зияло крохотное окошко. Дневной свет острыми копьями падал вниз, рассеиваясь по полу блеклым туманом. Стол-секретер, кресло, кровать с балдахином; часть комнаты отгорожена высокой ширмой.
Рокэ Алва стоял к Ричарду спиной; услышав шаги, лениво обернулся. На пленника Рокэ не походил. Выглядел он ухоженно и даже щеголевато – в светлой рубашке с ручной вышивкой и распахнутом камзоле. В камере держался, как у себя дома – свободно и естественно. На столе виднелись исписанные листы, какие-то книги.
Если визит бывшего оруженосца удивил Ворона, по его лицу заметно этого не было. Он смотрел на Ричарда совершенно бесстрастно, как смотрел бы, вероятно, на тюремных крыс, что попискивали за тюремной кладкой. Дик вдруг как-то сразу почувствовал все: и холод каменных стен, и затхлый воздух, и вернувшуюся боль в груди. В легкие словно набили игл; он закашлялся, да так сильно, что пришлось опереться на стену. Приступ закончился, оставив слабость и стыд. Это вот ему всегда удавалось: выставить себя перед Алвой идиотом. Ворон, наблюдавший за мучениями Ричарда молча, холодно произнес:
- Герцог Окделл, чем обязан?
Дик пожал плечами, чувствовал он себя ужасно. Говорить было нечего, да и незачем.
- Вы мне снились… В Золотую Ночь.
- Вот как? – безразлично спросил Алва. Плевать ему было на то, что снится Ричарду Окделлу, как, впрочем, и на самого Окделла. Нужно было уходить, но так сразу… Глупо-то как. Дик с тоской вперился в железную дверь, взмолившись, чтобы в «Графине» начался пожар, бунт или нашествие ызаргов. Что угодно, лишь бы уйти отсюда с минимальным позором.
Рокэ подошел почти вплотную к решетке, увидев, как Ричард неосознанно качнулся назад, вздернул бровь и усмехнулся.
- Торопитесь? Жаль. Посетители меня не балуют. Боюсь, я совсем отстану от жизни в столице. Ну же, герцог, утолите мое любопытство: кружева все еще в моде или их полностью сменили холст и дерюга? До меня дошли слухи, что Ракан крайне рачителен, если не сказать скуп.
Ричард вспыхнул, ощутив спасительную злость, смывшую неловкость и смущение.
- Альдо Ракан – истинный король. Он думает о благе страны, а не о тряпках. Для него важны его подданные, а не то, во что они одеты.
- Глядя на вас, убеждаюсь в этом все больше. Какого нищего, и из какой канавы вы раздели, Окделл? Признаюсь, я не страдал бессонницей, размышляя о судьбах Великой Талигойи, но мои люди, по крайней мере, не ходили в обносках.
Ричард неосознанно глянул на рукава куртки, обшлага истрепались, а ткань почти совсем выцвела. Дикон никогда не завидовал роскоши придворных платьев, все-таки он был воспитан Мирабеллой Окделлской, которая почитала аскезу единственно достойным способом прожить отпущенный Создателем срок. Но не признать справедливость слов Ворона Дик не мог. Он же не крестьянин какой-нибудь, а опора трона, Повелитель Скал. Просто война, ранение, переворот… Да и Альдо молчал, значит, его устраивал внешний вид друга. Или ему было все равно? Последнее предположение уязвило Ричарда больше всего.
- Альдо… Его Величество щедрый и справедливый король. Я сам… Его Величество подарил мне Ваш особняк, - выпалил Ричард в порыве непонятной мстительности, добавив зачем-то: - Монсеньор.
- О-о… - Задумчиво протянул Алва, - и как это Вам, чувствовать себя хозяином моего дома?
- Не знаю. Я там не живу, – буркнул Дик.
- Действительно щедро… Дарить то, что тебе не принадлежит, тому, кто нуждается в этом, как телега в пятом колесе.

Разговор получался странным и даже диковатым. Иногда Ричард представлял себе встречу с Вороном, и вся она виделась ему наполненной стыдом, горечью и страхом. Ничего подобного сейчас он не чувствовал. Напротив, это было почти… хорошо, вот так пикироваться с Рокэ, прислонившись лопатками к стене и не глядя на расслабленную фигуру за решеткой. Алва устроился в кресле, вытянув длинные ноги и насмешливо улыбаясь. Можно было представить, что горит камин, а к столу прислонена гитара. И все в порядке, можно не просыпаться каждую ночь от кошмаров и не вздрагивать при виде колец с красными камнями.
- Уснули, герцог? – разбил его грезы Ворон.
«Раньше он сказал бы: «Уснули, юноша?» - или назвал бы меня по имени», - подумалось почему-то Ричарду. И сразу стало так мерзко на душе, что хоть вой. Ничего уже не будет. Рокэ Алва свободен даже в заключении, а Ричард Окделл и на свободе пойман в ловушку своей совести. И можно сколько угодно избегать мыслей о случившемся и глотать неизбежное понимание в глазах Робера Эпинэ. От себя не спрячешься…
Зачем он пришел сюда? Прощения просить? Нелепость собственного поступка на миг оглушила Дика, рванула болью в груди. Он снова согнулся в кашле, влажном и хриплом; рот наполнился кровью. «Прикусил губу, наверное», - решил Дикон. Сглотнул теплую влагу, молясь, чтоб его не стошнило.
- Вы отвратительно выглядите, - любезно приободрил Дика Ворон.
- Зато вы хорошо, - не подумав, ответил Ричард.
Алва тут же сощурился, видимо, собираясь по обыкновению сказать что-то едкое и уничижительное, но – слава Святой Октавии – в двери провернулся ключ, и в камеру ввалился Брион.
- Ну как же вы не вовремя, барон! Герцог только-только перешел к комплиментам, - чересчур радостно воскликнул Рокэ, - а тут вы!
- Э-э… Не хотелось бы вам, мешать, господа, но там ищут герцога Окделла… - несколько ошалело уставился на Ричарда комендант.
- Кто?
- Некий Никола Карваль. Вам знакомо это имя?
- Да, – благодарно ответил Дик и заторопился к выходу. В спину ему донеслось:
- Окделл, в следующий свой визит прихватите пару бутылок «Черной крови» из погреба моего… вашего дома.
И пока Ричард шел по каменным коридорам, ему всё казалось, что насмешливая улыбка Рокэ жгуче впивается в его спину, будто диковинное клеймо.