-noitome все записи автора Название: Твое Дыхание
Автор: Я a.k.a Colour-blind
Фэндом: FMA
Пейринг: Элрикцест
Рейтинг: загадывала на NC-17, но видимо не судьба
Жанр: яой, романтика, ангст
Статус: закончен
От автора: Действие разворачивается в Румынии, спустя два года после событий полнометражки. Фик объемный, просьба не пугаться. Здоровая критика приветствуется.
Дисклеймер: персонажи всецело пренадлежат Хирому Аракаме и студии BONES



Твое дыхание.

Пролог.

"Люблю" - на выдохе. "Люблю" - на вдохе.
Горячим шепотом об мочку уха.
Открытым сердцем, душою слушай.
"Люблю" - на выдохе. "Люблю" - на вдохе.
(ValeriM)


Вдох-выдох
«Успокойся…»
Вдох-выдох
«Успокойся! Хватит. Хватит думать об этом. Еще два лестничных пролета…»
Вдох-выдох
«…Два поворота ключом, два шага через порог и он встретит тебя в коридоре…»
Вдох…
«И как всегда…»
…-выдох
«…от него будет пахнуть кофе и миндалем…»
Вдох…
«…он улыбнется и скажет…»

«Здравствуй, брат»

Два лестничных пролета позади. Два поворота ключом. Два шага через порог.
«Свет в гостиной. Значит дома…», - обнаружил он к своему облегчению. Удивительно. В ту же секунду дыхание успокоилось. Сердце больше не выскакивало из груди. Всё хорошо. «Ну вот. А ты нервничал…Какой же ты всё-таки дурак, Элрик-старший.» Он улыбнулся про себя, снял плащ и аккуратно повесил его на свободную вешалку. «Сейчас он выйдет. Еще несколько секунд…». Казалось, он даже услышал тихие шаги его босых ног.
Уже минута…Шаги? Он их больше не слышал.
- Ал?...
Тишина.
- Ал, братишка…я…дома.
Тишина.
- Ал!
Тишина. Эта тишина. Вы никогда не спутаете ее с другой. Всего их две. Первая – тишина пространства, в котором помимо вас есть кто-то другой. Та тишина, которую услышал Эдвард Элрик, была другой. Это была тишина, в которой кроме него больше никого не было. И в тот момент она показалась ему враждебной. Словно смеялась. Смеялась над ним.
Он больше не мог удерживать себя на месте. Быстрыми шагами направился в гостиную. Никого. На кухню…в ванную…и снова в прихожую. Никого.
«Никого…», - прошептал он, словно не веря собственным глазам. В груди что-то неприятно заворочалось. Он звонил домой с работы, звонил несколько раз, но никто не брал трубку. Уже тогда он почувствовал неладное. И уже тогда он начал успокаивать себя нелепыми оправданиями, хотя прекрасно понимал, что Ал никогда не уйдет из дома надолго, не предупредив перед этим старшего брата. А если и уйдет, то обязательно вернется за час, чтобы встретить Эдварда с работы и успеть приготовить ужин. Это уже стало чем-то наподобие их маленькой общей традиции. И Ал никогда ее не нарушал. Никогда. До сегодняшнего вечера.
В замешательстве он вернулся в гостиную и подошел к окну.
«Ты ведешь себя как ребенок. Успокойся. Да мало ли что могло случиться. В конце концов он тоже собирался устраиваться на работу и…»
В чуть мутном оконном стекле он вдруг обратил внимание на отражение своего лица. Своих глаз. Нет, они его не обманывали. В них читалась неуверенность, паника и…страх? Страх…как это глупо. Ведь его брат уже имеет полное право называться взрослым, самостоятельным человеком. Он наверняка бы обиделся, узнав, что его старший брат переживает за него как за маленького ребенка. Да и потом…
Взгляд скользнул по подоконнику, отполированной крышке рабочего стола, бумагам, исписанным его косым почерком, выдававшем переученного левшу, их общей прошлогодней фотографии на границе между Австрией и Венгрией, конверту…Стоп. Конверту? Не прошло и доли секунды, как конверт был уже у него в руках. Он был не запечатан, и уголок тетрадного листа будто нарочно выглядывал наружу. Человеком, который оставил здесь этот конверт, несомненно, был Ал. Секунда, другая….Взгляд тревожно забегал по строчкам знакомого подчерка.

Эдвард,
Я пишу, потому что мне не хватило храбрости сказать это вчера. Помнишь…Тогда за завтраком я сказал, что хочу поговорить с тобой о чем-то серьезном. Я же струсил… Прости меня, брат. Прости за то, что я такой слабый. Я только и делаю что мешаю. Тебе. Вам. Я видел. Теперь я знаю. Эдвард…я так хочу, чтобы ты был счастлив. Пожалуйста, будь счастлив. Ради меня. Прости меня.

Мы больше не увидимся. Твой брат, Альфонс.

Что?
Что это?...

Вдох…


1.

Два года прошло с тех пор, как мы покинули Мюнхен. В Германии к тому времени начались волнения и беспорядки, страна разделилась на два фронта. Предвещали скорую войну. Этот мир всё еще казался нам чужим, но с некоторых пор у нас не было другого выхода, кроме как считаться с его законами. Я решил, что будет безопаснее покинуть то место. В конце концов, с тех пор, как Ал ради меня пересек Врата, я ощущал на себе огромную ответственность. Скорее, я чувствовал себя виноватым за то, что моему младшему брату пришлось отказаться от всего, чем мы оба когда-то дорожили, только чтобы быть рядом со мной. Я не раз говорил ему об этом. Он злился и называл меня дураком. Я не понимал его… Если выбирать между моим счастьем и счастьем Ала, то я выбрал бы последнее. Собственно, я так и сделал. Тогда, пять лет назад. Я хотел чтобы он был счастлив и шел до последнего. В тот момент я ни о чем не жалел. «Ведь всё это ради тебя. Ради тебя, братишка…»
Мы отправились в Румынию. Это было единственным местом, где у меня остались хоть какие-то связи еще с того времени, как мы работали с Хайдрихом. Ноа путешествовала с нами до границы. Тогда цыганам было очень трудно передвигаться между странами из-за постоянных гонений, поэтому ей нужна была наша помощь. Последний раз я видел ее в Мишкольце, в Венгрии. Спустя пару недель мы уже достигли первого населенного пункта Трансильвании. А через месяц сняли крошечную, но уютную квартиру в центре Бухареста. Домовладелицей оказалась добродушная пожилая женщина с морщинистым лицом и грустными подслеповатыми глазами. За проживание она брала недорого, что было выгодно нам с братом, ведь я только-только устраивался на работу. Тогда я всё чаще стал замечать улыбку на лице Ала. Улыбку, по которой я так скучал. Он был счастлив.

В тот день я проспал. Проснулся на сорок минут позже, чем обычно. Со злости отшвырнул будильник, который поленился разбудить меня вовремя. Что за наказание…Наспех оделся, собрал волосы в хвост и выбежал на кухню. Хотя на завтрак уже не было времени. У окна Ал сосредоточено настраивал радиоприемник с чашкой кофе в одной руке. Услышав мои шаги, он тотчас забыл про радио и поспешно обернулся.
- Доброе ут…
- Ал! Будильник не прозвенел, почему ты не разбудил меня?!
- Я…я, - он виновато потупил взгляд, - прости…пожалуйста. Но…ты так сладко спал…я хотел позвать…
- И ты не позвал!
- …прости…Я хотел чтобы брат выспался…я вижу, как он устает на работе…
- К чёрту, Ал! Ты же знаешь, я не могу потерять эту работу!
Я почти сорвался на крик. Ал испуганно попятился. Сердце ёкнуло. Идиот…я не должен был так на него кричать. Секунда – и я притянул его к себе, обнял, заботливо поглаживая по волосам.
- Извини…я напугал тебя…
Ал чуть отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо. Он улыбался. В глазах больше не было испуга.
- Не волнуйся. Я в порядке…Я же действительно виноват. Больше этого не повторится, обещаю!
- Я знаю, Ал.
Внезапно выражение его лица изменилось. Он отвел взгляд, на щеках появился румянец. Дыхание участилось. Наверное, мы стояли слишком близко. Однако он не делал попыток высвободиться из моих объятий. Я почувствовал себя неудобно. Почему я все еще обнимаю его?...
Часы пробили десять.
- Аа, чёрт, опаздываю!, - за прошедшие пять минут я умудрился полностью забыть об этом. Поспешно отстранил от себя Ала, схватил жилетку со спинки стула и побежал к двери.
- Брат, как же завтрак? Выпей хотя бы кофе!
- Какой еще кофе, Ал? У меня нет на это времени, - со скоростью света я зашнуровывал ботинки. Ал вышел за мой в прихожую.
- Я тебя голодного не пущу.
- Ладно, пришлешь мне этот несчастный кофе на работу, бандеролью, договорились?
Он засмеялся.
- Удачи, брат.
- Ага, - я быстро поднялся, накинул плащ и поспешил вниз по лестнице. Заодно панически прокручивая в голове всевозможные варианты оправдания своей оплошности, самый приличный из которых мне сегодня предстоит рассказать управляющему. Я знал, что Ал всё еще стоит на нашей лестничной клетке, вслушиваясь в звуки моих удаляющихся шагов.
Я знал, что он не уйдет, до тех пор, пока они совсем не стихнут.
Я знал, что он не уйдет.

…Ты так близко. Так близко, что я чувствую твое теплое дыхание на своей щеке. Минуту назад ты злился, а сейчас прижимаешь меня к груди, ласково гладишь волосы. Ты нервничаешь. Ты не хотел кричать. Опять…опять ты чувствуешь себя виноватым…

2.

Я никогда не верил в Бога. Всё потому, что у меня плохое воображение. Я не могу поверить в то, что нельзя познать или почувствовать. Если быть точным, то я просто не умею верить в это. Я не умею придумывать ложь и выдавать ее за правду.
Всё вышло ровно так, как я и предполагал. Воображение подвело меня и на этот раз. Разгневанного управляющего я встретил чистосердечным признанием. У меня так и не получилось придумать себе достойное оправдание. Нравоучений избежать не удалось, однако буря стихла сразу, как только с меня взяли слово, что второго такого раза не произойдет. Терять эту работу мне не хотелось, поэтому на пути к цеху навязчивая мысль о приобретении нового будильника не давала мне покоя.
- Эй, Эд!
Она появилась словно из ниоткуда. Но я привык к этому. Ее поразительно громкий от природы голос всегда опережал непосредственно ее появление. Я подождал несколько секунд, пока она не показалась из-за станка.
- Легко отделался, спящая красавица.
- Кто бы спорил.
- Хотя я бы на твоем месте не забивала этим голову – управляющий не уволит тебя из-за одних лишь опозданий. Все знают, что ты лучший мастер в цехе.
- Эй, да ты мне льстишь? Бессовестная 
Она рассмеялась. – Эд, учись принимать комплименты.
Густая копна рыжих волос чересчур выделяла угловатые черты ее лица и удивительно яркие зеленые, всегда смеющиеся глаза. Ее нельзя была назвать красивой, но люди тянулись к ней, и я не мог этого не заметить. В моем окружении было мало девушек, и она, вероятно, была единственной, с кем я действительно мог чувствовать себя комфортно. Я не удивился, когда впервые встретил ее здесь, два года назад. В это тревожное время, накануне войны, девушка в цехе, выполняющая даже самую грубую мужскую работу – далеко не редкость.
- Кстати, Эд…сегодня мне нужно отнести заказчику пару готовых деталей. Составишь мне компанию?
Я согласился. Уже не один раз я провожал ее после работы. Будь это дом заказчика или железнодорожная станция, с которой она каждый вечер отправлялась из Бухареста в соседний город, где жила ее больная мать и две младшие сестренки. Не секрет, что нам обоим нравились эти совместные вечерние прогулки. Нам обоим было приятно общество друг друга. Было ли это результатом двух лет нашей совместной работы или одних лишь общих интересов – я не знал, да и не особо стремился. Мне было всё равно. Ведь тогда я ничего толком и не подозревал. Может потому, что не разбираюсь в девушках…или быть может просто потому…
…что у меня плохое воображение.
- - -
Два лестничных пролета. Два поворота ключом. Два шага через порог.
- Ал, я дома.
Поскорее снимаю мокрый плащ и обувь, чтобы не запачкать пол. Проклятый ливень. И когда я только успел промокнуть? Я же шел под ее зонтом.
В прихожей снова пахнет кофе и миндалем. Из ванной доносится шум воды. «Моется. Наверное и не слышал, что я пришел.» Я прохожу в гостиную. На столе готовый ужин и свежая газета. Сажусь на диван, подбираю под себя ноги. Нет. Дождусь его, поедим вместе. Расскажу про то, как не сумел оправдать свое сегодняшнее опоздание. Я улыбаюсь, когда представляю, как он рассмеется и отчитает меня за то, что я совсем не умею обманывать.
Шум воды прекратился. Щелчок, другой. Я слышу осторожные шаги его босых ног. Он заходит в гостиную в любимой пижаме, по дороге вытирая мокрые волосы полотенцем.
- С легким паром, братишка.
Он не удивляется моему голосу. Смотрит в пол, продолжая теребить полотенце.
- Так ты слышал, как я пришел?
Он молчит и поднимает глаза.
Красные.
Заплаканные глаза.
Я забываю обо всем на свете, вскакиваю с дивана, подбегаю, хватаю его за плечи. Мне трудно скрыть волнение.
- Ал, что случилось?!, - я пытаюсь заглянуть ему в лицо и прочитать там причину его слез.
- Ал?!...
- Здравствуй, брат, - его голос спокоен.
- Я тебя спрашиваю, что случилось? Почему ты плакал?
Ал наконец-то смотрит мне в лицо. Этот взгляд…такой чужой, и как будто враждебный. Мне становится не по себе. Но я беру себя в руки и повторяю вопрос.
Этого я не ожидал. Он улыбается. Что еще за снисходительная улыбка?...Я растерян и напуган его странным поведением. Всё это так не похоже на моего младшего брата.
- Ну что ты так разнервничался, брат. Все хорошо. Мне мыло в глаза попало. Очень щиплет…, - он вытирает глаза тыльной стороной ладони и снова улыбается. Я замечаю, как теплеет взгляд. И кажется…начинаю верить в эту чушь.
- Ты уверен, что все в порядке?
Он утвердительно хмычет в ответ.
Я верю. Мне проще поверить в это, чем в то, что мой брат десять минут назад плакал в ванной по непонятной причине. Облегченно вздыхаю и отпускаю его плечи.
- Эй. Давай к столу, еда остывает.
- Уже, - я сажусь рядом с Алом, предвкушая сытную трапезу. Обожаю, когда он готовит. Сам-то я совсем ничего не смыслю в кулинарии.
- Ты сегодня припозднился, брат, - его голос звучит снова бодро и непринужденно.
- Аа, задержали в цехе. На обратной дороге хотел купить часы, но решил никуда не сворачивать, в такой-то ливень. Я ведь без зонта. Сразу пошел домой.
- Сразу домой?
- Ну да.
Что это? Опять этот взгляд. Или…нет, показалось.
- Вот и хорошо. Не хватало еще, чтобы ты простудился под дождем.
Я вдруг вспоминаю о случае с опозданием. Рассказываю, смеюсь.
- Ну вот скажи, Ал, я ведь совсем не умею обманывать?
- Совсем. Совсем не умеешь, брат, - ответ прозвучал неожиданно серьезно и тихо. Я смотрю на Ала, но он уже опустил взгляд.

…Только мне ты почему-то научился лгать…

Я встаю из-за стола, убираю посуду.
- Брат?, - Ал поворачивается на стуле и с любопытством наблюдает, как я мою тарелки.
- Мм?
- Я боюсь грозы. Можно…можно мы сегодня ляжем вместе…?
Не могу удержаться от смеха. Он всё еще такой ребенок.
- Ал, тебе пятнадцать лет.
- А ведь я почти одного с тобой роста.
Гаденыш. Причем тут вообще мой рост?!
Он прыснул. Да уж, в такие моменты наступает его очередь смеяться.
- Ну так…можно?
- Ну что с тобой поделать…
- Спасибо, - его лицо светлеет. Да я никогда и не был против. Тем более, раз уж ему так хочется…
- - -
Мы заходим в комнату. Пока я включаю бра и переодеваюсь, Ал забирается с ногами на мою кровать и изучает свои ногти. Он выглядит довольным.
Спустя несколько минут я забираюсь к нему. Сажусь, обнимаю колени. Альфонс пододвигается ближе и начинает играть с моими волосами. Я всегда распускаю их перед сном.
- Эд…
- Ну что еще?
- Разреши мне…ну…заплести тебе косу?
- Ал, я больше не хожу с такой прической. И потом – ты разве умеешь?
- Да. Меня…мама учила.
Я киваю. Раньше мне всегда приходилось делать это самому, но волосы часто запутывались в механических суставах, и порой я выдирал себе целые клочья. Если братишка станет каждый день заплетать мне волосы, то я возможно, согласен снова начать ходить с косой. Хотя сейчас, перед сном - надо признать - он придает этому процессу слишком большое значение.
- Ал, я спать хочу.
- Уже почти закончил.
Спустя несколько секунд, он торжественно отложил расческу в сторону.
- Готово. Ну как?
- Я не вижу.
- Подойди к зеркалу.
- Да ну тебя, Ал. Я спать. И тебе советую. Уже поздно.
Я выключил бра и залез под одеяло. Как и следовало ожидать, Ал нехотя последовал моему примеру.
- Спокойной ночи, брат. И…спасибо.

…Ты здесь. Ты так близко. Неужели ты действительно поверил, что я боюсь грозы? Я чувствую тепло твоего тела. Я слышу, как ты дышишь. Я вижу, как вздрагивают твои пушистые ресницы, а на шее под кожей бьется жилка. Я прижимаюсь к твоей горячей груди, глажу по щеке, осторожно дотрагиваюсь губами до плеча. Что ты видишь, брат? Нет, постой…дай я угадаю. Ты видишь Ее, не правда ли? Рыжеволосую девушку, которую ты целовал сегодня под нашим окном. Я всё знаю. Ты любишь ее, брат? Почему ты обманул меня? Ты сделал мне больно. Я чувствую иголку в сердце. Кажется, они называют ее ревностью. Она до сих пор царапает меня изнутри. Мне больно, брат. Больно дышать. Помоги мне…

3.

Утреннюю тишину нарушил пронзительный телефонный звонок. Еще один…и еще. Это уже начинает раздражать. Я открыл глаза. На часах 7 утра. Через полчаса должен прозвенеть будильник. И кого могло принести в такую рань?
Ал заворочался, разбуженный телефоном. Только сейчас я заметил, что он лежит, почти вплотную прижавшись ко мне.
- Эд?...
- Спи, братишка, я сейчас возьму трубку, - прошептал я ему. Однако дотянуться до телефона оказалось куда сложнее, чем я предполагал. Он стоит на тумбочке, ближе к Алу. Придется вставать…Но не успел я и подумать, как мой младший брат уже сидел на кровати, со злополучным аппаратом на коленях, прижимая трубку к уху. Когда только успел?
Нарушительницей нашего с братом спокойствия, по всей видимости, оказалась женщина. К такому выводу я пришел, заслышав голос, доносившийся из трубки. Почему-то, он показался мне знакомым…
- …Нет…ничем не могу помочь. Вы ошиблись номером….Да, уверен. Нет, ничего страшного…
…Я знаю, что это ты. Ты хочешь забрать у меня самое дорогое. Но я не позволю. Не позволю…
Он демонстративно вернул трубку на место. Что это с ним?
- Не кидай так трубку, Ал. Телефон сломаешь.
- Извини. Доброе утро, - он повернулся ко мне и ласково улыбнулся.
- Доброе. Так значит…ошиблись номером?
- Да, - было ли это спросонья, но мне послышались злорадные нотки в этом ответе. - Эй, у тебя еще полчаса, брат. Досыпай, я пока приготовлю завтрак.
- Не говори ерунды. Кто теперь уснет? - я поднялся с кровати, и, борясь с легким головокружением, направился в ванную. Я не привык так рано вставать, но, видимо то была компенсация вчерашних сорока лишних минут сна.
За завтраком я поймал на себе его напряженный взгляд. Сразу стало очевидным, что он не предназначался для того, чтобы быть мною замеченным. Разоблаченный, Ал моментально вспыхнул и отвел глаза. В последнее время он ведет себя странно. Но я не стану требовать объяснений. В конце концов, всегда можно сослаться на переходный возраст…
Мои размышления прервал его неуверенный голос.

- Эд…нам нужно поговорить.
- - -
В прихожей, прежде чем я вышел к лестнице, он поймал меня за руку. Мне не понравился этот жест. В нем читалось отчаяние. Я замешкался.
- В чем дело, Ал?
- Брат…не уходи…еще рано. Побудь со мной еще немного, пожалуйста, - его голос дрожал.
- Ал…что ты такое говоришь? Ты хочешь, чтобы я снова опоздал?
- Ты нужен мне…еще совсем немного…пять минут…
Что с ним происходит? Зачем он всё это говорит? Признаться, такое поведение моего младшего брата просто сбивало с толку. Я перестал понимать его, а с добровольными объяснениями он не спешил. Не устраивать же допрос, в самом деле…
Стараясь скрыть раздражение, я улыбнулся и ласково погладил Ала по щеке тыльной стороной ладони. Почувствовав прикосновение моей руки, он жадно схватил меня за запястье, слово ребенок у которого хотят отнять любимую игрушку.
- Братишка, ты не выспался. Ты ведь вовсе не обязан был вставать вместе со мной в такую рань. Я хочу, чтобы сегодня ты отдохнул. Не перечь, пожалуйста. Если ты так настаиваешь, то я постараюсь вернуться с работы пораньше, и тогда ты сможешь поговорить со мной, о чем пожелаешь. А сейчас я действительно очень спешу…, - я высвободил свою руку из его хватки и направился к выходу.
- Эдвард…
- До вечера, Ал, - оборвал я его. - Обещаю, что вернусь сегодня пораньше.
В тот момент я почувствовал себя гадко. Мой единственный, любимый брат, возможно, хотел сказать мне что-то действительно важное, а я ретировался, ссылаясь на работу. Всю дорогу к цеху меня точило неприятное чувство вины. Но было уже слишком поздно что-то менять…

…Обернись. Пожалуйста. Позволь в последний раз насладиться золотом твоих глаз. Прежде чем я исчезну из твоей жизни. Навсегда…

4.

Изо всех сил я старался не закричать. Я боялся. Боялся, что допустил ошибку. Чувствовал, что что-то не так. Скажи мне, что всё хорошо, Ал. Скажи, и я поверю. Поверю, как тогда. Скажи мне все, что хотел сказать этим утром. Я выслушаю. Всё, до последнего вздоха. Обещаю.
- Прошу прощения…нельзя ли побыстрее? – обратился я к водителю старенького Форда, пожилому мужчине неприятной наружности.
- Молодой человек, сколько уже можно повторять: это старая модель, со слабым двигателем, - он тянул каждое слово, словно лектор на самой скучной лекции. – Если надорвется, Вы готовы оплатить мне его стоимость? Еще раз спросите – высажу.
Сказать ему, что я знаю возможности двигателя этого автомобиля лучше, чем сам Генри Форд – значит, обречь себя на скитания под проливным дождем целых два квартала. «Возьми себя в руки. Не напрашивайся на неприятности. Скоро будем на месте.»
Тусклый свет уличных фонарей осветил знакомый перекресток. Еще один поворот. Едва завидев наш дом, я выскочил из машины, не дождавшись пока старик припаркуется. Вслед мне посыпались проклятия. Плевать. Я уже ничего не слышал…
Пока бегу по лестнице, в голове царит полнейший хаос. «Успокойся…Успокойся! Хватит думать об этом. Еще два лестничных пролета, два поворота ключом, два шага через порог, и он встретит тебя в коридоре. И как всегда, от него будет пахнуть кофе и миндалем. Он улыбнется и скажет…«Здравствуй, брат»…»
- - -
У меня всегда было плохое воображение. Однако сейчас, в этот самый момент, я мог отчетливо представить себе, как ты выходишь из квартиры, запираешь дверь и спускаешься по лестнице вниз, под проливной дождь…Ты торопишься, потому что боишься, что я сдержу обещание и приеду раньше, чем обычно. Тогда вся эта нелепая задумка твоего побега не состоится.
Я бежал. Так быстро, насколько хватало сил. В правой руке зажато твое письмо. Дождь больно хлестал по лицу. Я едва различал перед собой дорогу. Но я должен бежать. Должен найти тебя, и никогда больше не отпускать. Никогда больше не совершать ошибок.
«Я только и делаю что мешаю. Тебе. Вам.» Неужели всё это из-за нее, Ал? Неужели ты подумал, что я могу любить кого-то больше, чем тебя?
Как ты мог такое подумать?!
- - -
- Ал…
Я задыхался от долгого бега. Сердце готово было разорваться на части. Но ты здесь. Прямо передо мной. Я нашел тебя. Я вижу тебя. Ты плакал. Тебе больно, братишка…
- Эдвард…Почему ты…
- Почему я здесь? Ты ведь это хочешь спросить?
Всё просто. Мы часто лазали на крышу этого заброшенного здания по выходным, когда я был свободен от работы, и всё свое время мог посвятить только тебе. Отсюда удобно было наблюдать за закатом. Я знал, что найду тебя здесь.
Ты молчишь. Смотришь вниз, не смея поднять на меня глаза. Я чувствую, что ты боишься. Ждешь, наверное, что я начну кричать, злиться и требовать объяснений. Ты вздрагиваешь, когда я обнимаю тебя. Вдыхаю запах твоих волос, такой любимый и родной.
- Никогда, слышишь? Никогда больше так не делай.
Ты не двигаешься. Всё еще напряжен. Одних моих слов не достаточно.
- Брат. Ты любишь…ее? Ту девушку?
- Ал, я…
- Прости меня, Эд. Я знаю, это так неправильно. Я не должен так говорить, не должен так себя вести. Но с того дня, как я увидел вас вместе, я больше не мог себя контролировать. Это ведь…она звонила тогда утром, а я…
- Я знаю, Ал.
Ты поднимаешь на меня глаза. У тебя никогда не получалось скрывать удивление.
- Ты не злишься?
Я улыбаюсь. Разве могу я злиться на тебя, братишка? Но ты снова хмуришься, качаешь головой.
- Брат, я так виноват перед тобой. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Хочу, чтобы ты улыбался. Она сделает тебя счастливым, я знаю. Люби ее, будь счастлив с ней, брат, пожалуйста! Забудь обо мне…я не имею право вмешиваться в ваше счастье. Поэтому я ушел…Я так хочу…так хотел радоваться за вас…но…у меня не получилось, я, - он опустил голову, плечи его вздрагивали, - я…такой эгоист.
Мне это определенно не нравится. Я слышу в твоем голосе ненависть. К самому себе.
- Ал, хватит не…
Но ты не даешь мне договорить.
- Пожалуйста, хотя бы ради меня! Будь счастлив…Я уйду, позволь мне уйти, так будет легче…
- Ал, я не люблю ее!!
Снова срываюсь на крик. Ты смотришь на меня широко открытыми глазами.
- Но вы целовались…
- Это была случайность! Один раз! Я не ожидал…да, я знаю, она любит меня. Но тогда мы уже всё решили. Теперь всё кончено. Да ничего и не было! Слышишь?
Ты шокирован услышанным. В отчаянии я прижимаю тебя к своей груди.
- Никто мне не нужен, братишка…никто, кроме тебя. Я…

…Я люблю тебя…

5.

Я целую тебя. Ты закрываешь глаза и неуверенно отвечаешь. Всё еще не можешь поверить…
Твои губы…такие мягкие и теплые. С трудом отрываюсь от поцелуя, чтобы перевести дыхание. Ты тяжело дышишь, щеки пылают.
- Брат…мы не должны…это неправильно…
Кто это придумал? Кто сказал, что неправильно? Покажите мне этого человека, и я спрошу, любил ли он когда-нибудь по-настоящему. Вместо ответа, я жадно припадаю к твоим губам. За эти несколько секунд я успел по ним соскучиться.
Наши языки встретились. Ты больше не боишься этой близости. Я чувствую это.

…Твои поцелуи. Нежные и вкусные. Я не могу больше им сопротивляться. Не останавливайся, брат…

Мы опускаемся на колени. Я наклоняюсь, целую тебя в шею, расстегивая жилетку. Мое тело хочет большего, чем просто поцелуи. Рука спускается по твоему животу всё ниже и ниже, замирая в области паха. Я впадаю в азарт, становлюсь агрессивным. Чувствую неладное; ты занервничал.
- Брат, я…мне страшно…
Ты смущен от одной мысли того, что я задумал делать дальше. «Опомнись, что ты делаешь, он ведь еще ребенок», - проносится у меня в голове. Быть может, я зашел слишком далеко. Однако контролировать себя стало уже почти невозможно.
- Ал, ты доверяешь мне? – я ласково провожу рукой по твоей щеке, заглядываю в глаза. Терпеливо жду твоего ответа. Я остановлюсь в ту же секунду, если ты скажешь «Нет», обещаю. Я не хочу пугать или торопить тебя.
- …Да, - ты краснеешь от собственного ответа.
- Эй, Ал…я ни за что не сделаю этого без твоего согласия, слышишь? Скажи, если ты не готов.
- Нет, всё в порядке…пожалуйста…продолжай.
Улыбаешься. Значит всё хорошо. Я осыпаю твое лицо поцелуями.
- Я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя, брат…
- - -
Мы никогда не стеснялись обнаженных тел друг друга. В конце концов, мы же братья. Только в ту ночь ты почему-то смущался и избегал моего взгляда. Я пытался успокоить тебя, гладил твою спину и шептал на ушко, как сильно тебя люблю. Несколько раз ты шумно вздыхал от боли, и я пугался, но в ту же минуту, почувствовав твои доверчивые прикосновения, успокаивался и продолжал ласки. Лунный свет позволил мне хорошо рассмотреть твое тело, и к своему облегчению, я не обнаружил на нем ни единого шрама или царапины. «Я так рад, братишка.»
Никогда не забуду, как ты трепетал в моих руках в ту ночь, нетерпеливо припадая губами к моей горячей коже и предаваясь наслаждению. Ты старался не шуметь, но я вынуждал тебя к этому. Я хотел слышать твой голос. Твое дыхание.

...У тебя такие красивые глаза. Папины. Ты всегда злишься, когда я сравниваю тебя с отцом. Но я люблю их. Люблю эти глаза. Позволь мне утонуть в них, брат. Позволь любить тебя.
Я не боюсь. Мы оба хотели этого. Я чувствую твои руки, твою плоть. Одно резкое движение – и я вздрагиваю от боли. Ты улыбаешься и целуешь мое лицо. Спасибо, брат. Ты вернул меня из железного доспеха, чтобы я снова мог чувствовать. Хотя и тогда, и сейчас единственное, что я хотел чувствовать – это тебя. Нелепое стечение обстоятельств едва не разлучило нас, но теперь мы вместе. И я никому не отдам тебя, чего бы мне это не стоило, я буду с тобой до последнего вздоха…

Эпилог.

…Вдох…выдох…вдох…выдох…
В утренней тишине я слушаю твое спокойное дыхание.
Сегодня тебе не придется будить меня, братишка. Всю ночь я не смыкал глаз. Смотрел, как ты дышишь.
Вчера ты сказал, что отныне будешь будить меня сам. Я был счастлив. Я всегда хотел просыпаться от твоих поцелуев, а не от душераздирающего трезвона часового механизма по утрам. Теперь каждое утро будет для меня особенным.

А будильник мы выкинули.